Медленно но верно Бицзыво приобретал вид лунного пейзажа — город превращался в совершенно безжизненное пространство, с расстояния трёх миль русские тяжёлые орудия перепахивали землю и поджигали всё, что могло гореть. И заставляли взрываться всё, что могло взрываться...

— С 'Паллады' передают, ваше превосходительство: 'С оста подходят главные силы неприятеля'.

— Добро. 'Диане' и 'Палладе': 'Наблюдать противника'. Радио Вирену: 'Немедленно возвращаться к эскадре'. То же — Матусевичу.

— Есть!

— Николай Матвеевич, — это уже к Яковлеву, — поднимите сигнал эскадре: ' Поворот последовательно влево. Следовать за мной в Порт-Артур. Иметь ход тринадцать узлов'.

— Слушаюсь, ваше превосходительство!

На мачту 'Петропавловска' поднялись сигнальные флаги, и эскадра стала послушно разворачиваться домой, оставив за собой вдрызг раздраконенный и пылающий порт. Но домой нужно было ещё попасть...

— Ваше превосходительство, — снова взлетел на мостик флагмин. — Новое радио от Вирена!

— Судя по выражению вашего лица, Константин Фёдорович, — ухмыльнулся Степан, — что-то приятное.

— Так точно: 'Отряд противника уничтожен — сожжены четыре транспорта, подорван миной броненосец 'Чин-Иен', тонет, один крейсер типа 'Мацусима' избит артиллерией и добит миной, затонул, второй, после боя выбросился на камни, чтобы не затонуть'.

— Ай да Роберт Николаевич! Ай да молодец! — разулыбался Макаров. — Не ожидал от него такой прыти! И, как я понимаю, миноносцы Первого отряда не подкачали.

— Не могу знать, ваше превосходительство, — смущённо ответил кавторанг.

— Ладно, передайте крейсерам и миноносцам моё удовольствие. А подробности узнаем потом. И повторите мой приказ: 'Возможно скорее соединиться с эскадрой'. И ещё: поднять сигнал эскадре: 'Наши крейсерский и минный отряды уничтожили броненосец и три крейсера противника'. Не вредно поднять настроение нашим экипажам перед предстоящим боем.

А бой уже становился почти неизбежным, Броненосцы и крейсера Того, имея преимущество в ходе около трёх-четырёх узлов потихоньку приближались идя параллельным курсом. 'Диана' и 'Паллада', не рискуя испытывать судьбу дальше, пошли к своей эскадре.

— С 'Дианы' передают: 'Четыре броненосца, три броненосных крейсера, малые крейсера не менее четырёх, вероятно миноносцы. Головным 'Микаса'.

— Понятно, — кивнул Степан, — Всё, что есть здесь у Того. Камимуру он, скорее всего, отправил в Японское море, ловить наши Владивостокские крейсера. Ну, ничего, мы уже почти вырвались из архипелага, а там можно и в догонялки поиграть, главное не дать прижать себя к берегу раньше времени.

— У японцев серьёзное превосходство в скорости, Степан Осипович, — подошёл к командующему Молас. — Да и в бортовом залпе они нас всё-таки превосходят.

— Двадцать седьмого января, Михаил Павлович, у Того имелось значительно более серьёзное преимущество в бортовом залпе, но отстрелялась наша эскадра вполне прилично. А сейчас, надеюсь, будет ещё лучше. Нет-нет, — усмехнулся Макаров, увидев недоумение на лице своего начальника штаба, — я не собираюсь без необходимости ввязываться в авантюру. Искать боя с японцами планирую только после ввода в строй 'Цесаревича' и 'Ретвизана'. Ну а при бое на отходе у нас очень неплохие шансы. К тому же, смотрю, противник так и не научился нас уважать — догоняет на близком к нашему кильватеру параллельном курсе. Придётся повторить урок...

* * *

Вице-адмирал Того оставался невозмутимым. Внешне. Но в душе у него клокотали такие эмоции, что даже самый темпераментный итальянец обзавидовался бы. Мало того, что за пару дней флот находящийся под его командованием понёс совершенно невообразимые потери от русских мин, так сегодня ещё эти северные варвары сожгли шесть транспортов с войсками и грузами, раздраконили Бицзево, а к тому же потопили три крейсера и броненосец. Как только был получен сигнал с обречённого 'Акицусима', как только эфир заполнил треск русских радиопомех, стало понятно, что бородатый Макаров атакует место высадки десанта. Но требовалось ещё развести пары на броненосцах и крейсерах, а следовать к китайскому порту кратчайшим путём было весьма и весьма чревато — гибель на минах 'Кассуги' и 'Мацусимы' в этом чёртовом архипелаге подсказывала, что ни один пролив между многочисленными островами и островками нельзя считать безопасным. Пришлось выходить с якорной стоянки в открытое море и огибать Эллиоты с севера.

А сейчас, когда противник сначала показался на горизонте, а потом стал уже вполне досягаем, на мостике 'Микасы' каждый офицер и матрос думал и мечтал только об одном: 'Догнать и покарать!'.

Тем более, что буквально несколько минут назад пришло известие о полном уничтожении русскими крейсерами и миноносцами отряда Катаоки и конвоируемым ими транспортов. Всё это требовало отмщения.

Догнать. Зацепить. Связать боем. А там не может не сказаться превосходство в количестве кораблей линии, качестве бронирования и превосходства в лёгких силах — крейсерах и миноносцах...

— Флоту иметь ход шестнадцать узлов, — бесстрастно приказал Того. — Сколько до их концевого?

— Семьдесят кабельтовых, ваше превосходительство, — немедленно отозвался командир броненосца Идзичи. — Прошу прощения, но 'Ясима' может и не дать шестнадцать...

— Согласен. 'Ясиме' выйти из строя и идти самостоятельно на максимальной скорости. Остальным — иметь семнадцать узлов.

Японский кильватер медленно, но верно пожирал расстояние, разделявшее его и 'Пересвет', идущий в хвосте артурской эскадры. Ещё четверть часа и 'Микаса' сможет начинать громить своими пушками этот 'недоброненосец', а потом подключатся и остальные корабли японской боевой линии.

— Начинайте пристрелку, — скомандовал Того.

— Есть!

Бабахнула выстрелом шестидюймовка правого носового каземата. Всплеск от падения снаряда Взметнулся с серьёзным недолётом...

— Русский флагман поворачивает, ваше превосходительство! — обеспокоено произнёс Идзичи. — Похоже, что они собираются резать наш курс.

— Вижу, — мрачно бросил адмирал. — Насиба уже рассказывал об этом приёме Макарова...

'Петропавловск' действительно лёг напересечку курса японской эскадры. Следующие в его струе мателоты послушно следовали за своим головным, и совершенно явственно обозначилась угроза обстрела 'Микасы' всеми пятью русскими броненосцами. Допускать этого было нельзя ни в коем случае, но при простом отвороте с генерального курса под сосредоточенный удар артиллерии артурских броненосцев попадал хвост эскадры Того.

— Поворот влево вдруг. Семь румбов, — немедленно отдал приказ командующий японским флотом.

— Отвечают: 'Ясно вижу', — через двадцать секунд доложил адъютант Нагата.

— Исполнять!

Броненосцы Того дружно развернулись 'на пятке' и стали строем фронта уходить в открытое море, подальше от курса, который грозил серьёзными неприятностями их флагману.

Макаров, разумеется, не стал преследовать, и снова развернул свой кильватер по направлению к Порт-Артуру.

Командующий Объединённым флотом Японии понял, что до темноты если и удастся догнать русских и навязать им бой, то совсем ненадолго, рассчитывать нанести какому-то кораблю серьёзные повреждения в артиллерийском бою не приходилось. Основная надежда была на минные атаки. Два отряда истребителей и два миноносцев только и ждали команды, когда сгустятся сумерки и им позволят атаковать вражеские корабли. Но вослед Макарову всё-таки повернул — был шанс нагнать русских мористее, а потом пойти на сближение. И, если будет на то воля богов, нанести противнику хоть какие-нибудь повреждения, проредить среднюю и противоминные артиллерии, сбить ход...

* * *

— А ведь нагонит нас Того, Степан Осипович, — задумчиво проговорил Молас опуская бинокль, — здорово чешут японцы, и обогнать успеют, и сблизиться. Полчаса-час боя нам почти гарантированы до темноты. А потом и их миноносцы полезут — этого добра у противника хватает.

— На всё воля Господа, Михаил Павлович, — спокойно отозвался Макаров. — Может догонят, а может и нет — неизбежные на море случайности... Но если и догонят, то мы к этому готовы. Неужели вы думаете, что я вывел бы эскадру в море, если бы боялся боя с главными силами противника?..

— Разрешите, ваше превосходительство? — подскочил к адмиралам лейтенант Шереметьев, один из флагманских офицеров. — Особой срочности. Телеграмма от Вирена.

— Читайте!

— Следуем к эскадре. Прошли траверз Бицзыво. 'Грозовой' повреждён, ход не более пятнадцати узлов. Пойдёт в Артур самостоятельно.

Да уж! — подумал Степан. — Нелёгкое решение пришлось принимать Вирену, которого прямой приказ командующего флотом требовал возможно скорее, то есть на максимальной скорости и не теряя времени присоединиться к основным силам, что, разумеется, не давало даже возможности снять экипаж с повреждённого миноносца и затопить корабль. То есть решение, конечно, принимать не требовалось — его принял Адмирал, но с каким булыжником на сердце командующий крейсерским отрядом его выполнял. Как и Матусевич, который хоть и был выше по чину, чем командир 'Баяна', но формально был ему подчинён в данной операции...

— Отвоевался наш 'Грозовой', — мрачно процедил Молас.

— Оставьте! — Макаров недовольно посмотрел на своего начштаба. — Не надо хоронить миноносец раньше времени. У них вполне имеется шанс проскочить к норду, обогнуть Эллиоты в темноте и завтра прийти в Артур. А уж встретить их будет кому. Ну а если всё-таки не дойдёт... На войне как на войне, говорят французы.

— Да, но всё-таки...

— Оставьте! — повторил Степан. — Нам сейчас самим бы от Того отмахаться — смотрите, он уже лёг на сближающийся курс, через полчаса, я думаю, сможет уже открыть пристрелку по нам.

'Микаса' действительно, выйдя на траверз хвоста русской колонны, повёл свою боевую линию не параллельно артурской эскадре, а слегка склонился в сторону берега, рассчитывая в самое ближайшее время выйти на дистанцию открытия огня.

— Принять влево на два румба! — неожиданно приказал Макаров. — Передать по эскадре: 'Приготовиться к бою!'.

— Идём навстречу? — удивился начальник штаба.

— Именно. Если уж драться, то на привычной для нас дистанции. Ну, или максимально приближенной к ней. Так что ещё минут десять понаблюдаем противника с мостика, а потом пора и в боевую рубку.

— С 'Паллады' передают: 'Вижу дымы с норда', — прервал беседу адмиралов крик сигнальщика.

— Будем надеяться, что это наши крейсера нагоняют, — удовлетворённо кивнул Степан. — Вовремя. Пригодятся они. Особенно 'Баян'. Передайте 'Диане' и 'Палладе' идти им навстречу. А то неровен час 'собачки' могут и отрезать Роберта Николаевича от нас.

— Кстати, Степан Осипович, а вам не кажется странным, что у японцев отсутствует 'Кассуга'?

— Да, я тоже обратил на это внимание. Вероятно ушёл вместе с крейсерами Камимуры в Японское море, хотя такой выбор кажется мне странным — логичнее было взять пятым 'Асаму' или 'Токиву' — кто там из них сейчас ведёт броненосные крейсера... Впрочем, чего гадать — нет 'Кассуги' в строю, и слава Богу, нам же легче придётся. Идёмте уже в рубку, Михаил Павлович.

Подкорректировать конструкцию боевых рубок на кораблях было одним из первых распоряжений Степана как только он оказался в данной реальности: смотровые щели, имевшие до этого высоту более фута заузили в два раза, зазор между стенами и грибовидной крышей прикрыли экранами из толстой стали. Кроме того, с эскадры свезли на берег все изделия из горючих материалов, если они, конечно, не являлись совершенно необходимыми для нормальной службы. Исключение составили рояли кают-компаний — вещь в бою совершенно не нужная, но, как говаривал герой Леонида Быкова в замечательном фильме 'В бой идут одни 'старики': 'Всё преходяще, а музыка вечна!..'

А вот гребных судов на борту командующий не пожалел — оставили лишь самый необходимый минимум, остальные сдали в порт. Так что в бой можно было идти не особо опасаясь хотя бы тех неприятных последствий, что возникали в прошлой реальности из-за недальновидности адмиралов Российского Флота...

Но непосредственно перед началом боя главных сил пришла информация, которая заставила Степана отвлечься от дебюта сражения.

— Ваше превосходительство! — заскочил в боевую рубку лейтенант Азарьев. — Радиотелеграмма с 'Баяна'.

— Да читайте уже скорее, лейтенант, — раздражённо отреагировал командующий, не отрываясь от смотровой щели.

— 'Четыре вражеских крейсера идут напересечку курса. Пробиться без боя к эскадре не смогу'.

Чёрт бы побрал этого Вирена — ведь на адмирала экзамен держит — на его счастье Рейценштейн, начальник отряда крейсеров, свалился незадолго до операции с какой-то 'инфлюэнцией'... Так мог бы и сам решение принять...

— Срочно передавайте: 'Разрешаю действовать по обстановке. Если сочтёте разумным — прорывайтесь в открытое море и возвращайтесь в Артур завтра'. Всё! Больше никаких... Да! Немедленно передайте на 'Диану' и 'Палладу' : 'Разрешаю возвращаться к эскадре, если соединение с крейсерским отрядом будет затруднительно' !

— Есть! — козырнул флаг-офицер, и поспешил удалиться, а для Степана перестал существовать весь мир. Весь, кроме приближающегося кильватерного строя японцев, и этой боевой рубки, из которой предполагалось устроить максимальные пакости приближающимся четырём броненосцам и трём броненосным крейсерам врага.

Блеснуло выстрелом в шестидюймовом каземате 'Микасы', что значило, что первый снаряд уже в пути, что он уже несёт с собой смерть и разрушение.

* * *

— А собачки-то наглеют, как считаете, Виктор Карлович? — обратился к своему старшему артиллеристу Вирен.

— Полностью с вами согласен, Роберт Николаевич, — немедленно отозвался Деливрон. — Даже в башнях мы израсходовали меньше четверти боезапаса, так что встретить японцев у нас есть чем.

— Телеграмма от командующего, — поднялся на мостик лейтенант Подгурский.

— Давайте!.. Так... Нам разрешено уходить в открытое море, не ввязываясь в бой. Какие будут мнения, господа?

— А почему? — недоумённо посмотрел на командира Деливрон. — Почему мы должны драпать в море от этих...

— Где сказано 'должны', лейтенант? — сурово посмотрел Вирен на своего офицера. — Нам 'разрешают', но я этим разрешением пользоваться не собираюсь. Тем более, что 'Диана' и 'Паллада' идут навстречу. Оставаться на курсе!

Макаров, отдавая приказ своим крейсерам действовать по обстановке, опасался того, что Того может отрядить один из своих броненосных крейсеров на перехват артурского крейсерского отряда, ведь имелось сильное опасение, что без такового распоряжения буквоед Вирен продолжит выполнять приказ полученный ранее до исчезновения под волнами последнего вымпела находящегося под его командой.

А теперь...

Крейсера типа 'Такасаго', находящиеся под командой контр-адмирала Дева, являлись весьма неплохими представителями своего класса, и лучшими из оных в японском флоте.

При водоизмещении чуть больше четырёх тысяч тонн они имели скорость в двадцать узлов, были очень мощно вооружены для своих размеров: два восьмидюймовых орудия, десять стодвадцатимиллиметровых и дюжина пушек в семьдесят шесть миллиметров...