— Что же командир-то медлит, — раздраженно бурчал наводчик кормовой трёхдюймовки 'Бесшумного' Фрол Забавников, удерживая в прицеле головной японский миноносец. — Я бы его уже сейчас достать смог...

— Терпи и жди, дурак! Когда надо будет, тогда и начнём стрелять, — мрачно бросил в ответ мичман Греве, командовавший кормовым плутонгом. — Чем позже начнётся бой — тем лучше для нас.

— А почему, вашбродь? — удивился один из подающих патроны для орудия матросов.

— А потому, что не твоего собачьего ума дело, — гонорливо прошипел мичман. — Быть готовыми к бою и ждать!

Конец 'дискуссии' положили вспышки со стороны японских миноносцев. И, через несколько секунд, рядом с бортом 'Бесшумного' стали подниматься фонтаны от падения вражеских снарядов.

— Давай уже, Забавников! Огонь!!

Кормовая трёхдюймовка немедленно грохнула выстрелом.

Попасть первым же залпом в противника за гранью реальности. Фантастика. Хотя подобные чудеса изредка и происходили на морях: при бое у мыса Сарыч, русский флагманский броненосец 'Евстафий' первым же залпом всадил в 'Гебен' двенадцатидюймовый снаряд. Но до этого события ещё далеко, да и состоится ли оно?

Ещё не успела отзвенеть по палубе гильза, выброшенная из кормового орудия 'Бесшумного', как зарядная часть оного со смаком поглотила следующий унитар.

— Мажешь, Фрол! — с упрёком гаркнул заряжающий, когда водяной столб от падения снаряда обозначил недолёт.

— Не мешай!

Орудие снова рявкнуло, снова недолёт.

Выстел.

— Заряжай!

Несколько секунд...

Выстрел.

С 'Бесшумного' увидели не только разрыв на борту 'Икадзучи', но и выброс пара. Головной японец чувствительно притормозил. Но даже это уже практически не спасало: мало того, что зарозовел восток и силуэты эсминцев Второго отряда отчётливо нарисовались а фоне неба, так корабль Исиды ещё и попал под сосредоточенный огнь всей четвёрки русских истребителей, шедшей уступом влево, то есть бортами по нему лупили 'Бесшумный' и 'Беспощадный', а 'Бдительный' и 'Боевой', о присутствии которых японцы до этого не знали, заработали своими кормовыми плутонгами.

Исида приказал отворачивать, но было поздно — флагманский корабль стремительно терял ход и становился всё более удобной мишенью для русских комендоров, которые, рыча от восторга, всаживали в 'Икадзучи' снаряд за снарядом.

Шедший вторым в строю 'Инадзума' попытался прикрыть собрата своим бортом, чтобы дать тому возможность развернуться, но без особого успеха — ход у флагмана упал уже до совершенно несерьёзных двенадцати узлов, а на сцене обозначился ещё один 'актёр'. Из стремительно тающих сумерек к месту сражения, густо дымя из своих трёх труб, подходил кошмар японских миноносцев и истребителей по имени 'Новик', который Макаров приказал выделить в качестве корабля прикрытия операции.

Командующий 'Инадзумой' капитан-лейтенант Синовара понял, что самым большим успехом будет спасти оставшиеся три корабля отряда, а на судьбе флагмана можно ставить жирный крест.

— А вот чёрта лысого! — хищно осклабился Матусевич, глядя как корабли противника разворачиваются на обратный курс. — Это мы пока ещё только за 'Стерегущего' поквитались. Просигналить: 'Отряду — погоня!'.

Русские миноносцы на данный момент лежали в циркуляции и били всем своим бортовым огнём по обречённому 'Икадзучи'. Но, после получения сигнала с 'Боевого', дружно довернули на противника и прочно сели ему на хвост, оставив парящий и горящий корабль Исиды на добивание 'Новику'.

Крейсер, на всех парах пролетая мимо обречённого корабля, тремя бортовыми залпами прекратил его мучения, и Жёлтое море равнодушно заглотило в свою пучину очередную жертву идущей войны.

Тем временем четыре русских эсминца азартно преследовали троих удирающих японцев. И та и другая стороны самозабвенно молотили из орудий, отчаянно стараясь сбить ход друг у друга. Первыми преуспели японцы — 'Беспощадный' получил трёхдюймовый снаряд в скулу у самой ватерлинии, и в его носовую переборку ударила мощная струя воды. Миноносец был вынужден отвернуть и сбросить обороты. Один из преследователей вывалился из погони.

Фортуна ещё раз подмигнула сынам страны Ямато — рвануло между труб на 'Бдительном' и у эсминца появились проблемы с поддержанием отрядного хода — не поспевал уже 'Бдительный' за своими товарищами по строю. На хвосте у трёх японцев теперь висело всего лишь два русских миноносца: 'Боевой' и 'Бесшумный'. Но 'птица счастья' не могла постоянно осенять своим крылом только одну сторону — вскоре попаданием с 'Боевого' изнахратило кормовую трубу на 'Оборо' и тот стал отставать.

— Кажется и за 'Страшного' отомстить сегодня сумеем, как считаете, Николай Александрович? — весело посмотрел на командира отряда командир 'Боевого' Елисеев.

— Всё в руках Божьих, Евгений Пантелеевич, — Матусевич не спешил праздновать победу, но его лицо выражало оптимизм. — Погоню не прекращать! Авось и ещё кого-нибудь зацепим, а уж Шульц на своём 'Новике' вне всякого сомнения 'дожуёт' всё, что мы сможем стреножить.

Но 'Инадзума' и 'Акебоно' неумолимо отрывались от преследователей, шанса нагнать их уже не оставалось и оба русских эсминца легли на обратный курс.

'Новик', как и предполагалось, добил повреждённого 'Оборо' и теперь, спустив шлюпки, занимался спасением тонущих японских моряков.

— Благодарю за помощь, Максимилиан Фёдорович! — проорал в рупор Матусевич, когда 'Боевой' приблизился к крейсеру. — Только вы скорее эту канитель заканчивайте — с норда наблюдались дымы курсом на нас.

— А это наша обязанность — успевать вовремя, — весело отозвался с мостика 'Новика' Шульц. — А на счёт дымов — неужто уйти не успеем?

— Мы-то с вами и с 'Бесшумным' — наверняка. А вот что там с 'Бдительным' и 'Беспощадным' — не знаю, не уверен...

— Насколько я знаю — 'Беспощадный' заделал пробоину и следует к Артуру, 'Бдительный' идёт следом.

— И, тем не менее — заканчивайте поскорее, и — домой. Отомстили мы сегодня и за 'Стерегущего', и за 'Страшного', пора и честь знать.

— Идите в Артур, Николай Александрович — мы догоним.

Эсминец разошёлся с 'Новиком' и, вместе с 'Бесшумным' взял курс на базу.

На шлюпки крейсера было принято в общей сложности чуть более двух десятков японских моряков, после чего 'Новик' тоже заторопился в родной порт.

* * *

— Прошу, господа! — поприветствовал Макаров зашедших офицеров. — Проходите, присаживайтесь.

Кроме самого командующего в адмиральском салоне 'Петровавловска' уже присутствовал контр-адмирал Молас. Матусевич, фон Шульц и Иванов расположились за столом.

— В первую очередь, — продолжил Степан, — тороплюсь поздравить вас, Николай Александрович, с присвоением чина контр-адмирала — только сегодня пришла телеграмма об этом.

— Спасибо за добрую весть, ваше превосходительство, — Матусевич встал и поклонился.

Потом последовали само собой подразумевающиеся поздравления от остальных присутствующих, обмен рукопожатиями...

— Отметим мы это событие чуть позже, господа, — Макаров поспешил вернуть совещание в деловое русло, — а сейчас необходимо обсудить предстоящую в ближайшее время операцию. Прошу, Фёдор Николаевич!

Иванов встал и расстелил на столе карту.

— С момента получения вашего приказа, ваше превосходительство, японские главные силы появлялись под Артуром четыре раза. Маршруты их следования вместе с соответствующими датами нанесены на карту. Можете видеть, господа, что эти четыре линии весьма незначительно отличаются одна от другой, а в некоторых местах просто сливаются. Считаю возможным и необходимым выставить заграждение в соответствующем месте, а может быть даже и несколько заграждений.

— Запас мин ограничен, — подал голос начальник штаба.

— Это так, — немедленно согласился командующий. — На каком расстоянии от берега находится ближайшая точка, где маршруты японцев сходились?

— Одиннадцать миль, ваше превосходительство. За пределами территориальных вод.

— Возможны неприятности, — обеспокоено произнёс Молас. — Не дай бог подорвётся какой-нибудь нейтрал и Япония с Англией на весь мир разорутся, что русские минируют нейтральные воды.

— На войне как на войне, Михаил Павлович, — усмехнулся Макаров, — а ради такой возможности — утопить вражеский броненосец, а может и парочку, вполне стоит рискнуть.

Так что в ближайшее время, когда дождёмся тумана, 'Амуру' быть готовым выйти в море и поставить минную банку в указанном месте. 'Новик' и ваши миноносцы, Николай Александрович, обеспечивают безопасность транспорта. Так что вашему крейсеру придётся почти постоянно находиться на внешнем рейде, Максимилиан Фёдорович.

— 'Новику' не привыкать, ваше превосходительство, — усмехнулся фон Шульц.

— Максимилиан Фёдорович, поверьте, я прекрасно понимаю, что ни один корабль эскадры не несёт такой значительной боевой нагрузки как ваш. Обещаю: сразу после минной постановки обеспечу 'Новику' минимум недельный отдых — будете перебирать машины, чистить котлы, да и экипажу слегка расслабиться необходимо. Вот угораздило, дьявол раздери, Сарычева угробить 'Боярина' в первые же дни войны... Но имеем то, что имеем...

— Благодарю за лестный отзыв о нашем 'Новике', ваше превосходительство. И прошу не беспокоиться — свой долг перед Россией и Государем мы исполним.

— Не сомневаюсь в этом! — кивнул Степан. — Как не сомневаюсь ни в одном из моряков вверенной мне эскадры. Ну что же, помогай вам Бог, господа!

Офицеры откланялись и вышли.

Оставалось только ждать...

* * *

Утро первого мая выдалось свежим и сырым. Лейтенант Черкасов, руководивший установкой на Ляотешане тех самых двух погонных шестидюймовок, снятых с 'Пересвета' и 'Победы' наблюдал за рейдом. Туман полосами ходил по морю и стало очевидно, что Тихоокеанский флот что-то затевает: на внешнем рейде активизировались миноносцы Второго отряда, и явно занялись тралением. Две пары взяли курс к Ляотешаню, а за ними двинулся 'Амур'.

— Наверняка какую-то каверзу для япошек готовят, — с нескрываемым удовольствием произнёс сигнальщик Лысенко, не отрывая глаз от бинокля.

— Посмотрим, посмотрим, — тут же отозвался лейтенант, так же прильнув к своей цейсовской оптике.

Уже подорвались на тралах две вражеские мины, после чего экспедиция двигалась без особых происшествий. Но вдруг под бортом одного из артурских миноносцев ударило фонтаном взрыва, корабль остановился и слегка осел на корму. Послышался мягкий звук отдалённого взрыва.

— Опять нашим не везёт, вашбродь! — ругнулся Лысенко, не отрывая бинокля от глаз.

— Не каркай! — злобно отозвался лейтенант. — Истребитель на плаву, видишь — на буксир его берут. За горизонтом лучше следи!

Действительно, 'Смелый' взял уже на буксир повреждённого 'Стройного', и потащил его к входу в порт. Остальные же корабли, явно убрав тралы, большим ходом направились в открытое море.

Приблизительно в двух милях от Ляотешаня 'Амур' остановился, миноносцы отделились от него, заняли посты по охранению, и заградитель начал свою работу по постановке мин.

Происходило это почти на грнице полосы тумана, которая, как заметили с берега, стала медленно отползать к востоку...

— Японцы, вашбродь! — обеспокоено выкрикнул сигнальщик.

Черкасов немедленно развернул бинокль в указанном матросом направлении и увидел как из мглистой дымки действительно показались вражеский двухтрубный броненосец и два броненосных крейсера. С высоты хребта рисовалась совершенно сюрреалистическая картинка: 'Амур' с миноносцами, полоса густого тумана, японская эскадра. Но, как это было ни удивительно, ни японцы, ни минный транспорт друг друга не видели. Во всяком случае пока...

Черкасов прекрасно видел в какой опасности находится 'Амур' — рассейся туман, и тогда не только вся экспедиция станет бесполезной, но и сам минный транспорт почти не будет иметь шансов уцелеть.

— Прокопенко, ко мне! — рявкнул лейтенант, доставая блокнот и карандаш.

— Есть, вашбродь! — немедленно подскочил матрос.

— Вот это, — Черкасов не смотрел на подчинённого, продолжая писать телефонограмму для 'Амура', — как можно скорее доставь к маяку, к телефону. Пусть немедленно сообщат на Золотую гору, а оттуда беспроволочным телеграфом на 'Амур' Держи! Ноги в руки и бегом!

— Слушаюсь, ваше благородие! — откозырял матрос и припустил к горной тропе, которая вела к маяку.

А тропа была узкой и обрывистой — особо не разгонишься. В ближайшее время ожидать получение депеши Ивановым не приходилось. Оставалось только наблюдать за развитием событий.

Однако 'Амур' возился с постановкой недолго — вероятно сознание опасности мероприятия подстёгивало минёров, и они достаточно быстро выполнили свою задачу. Экспедиция успела войти на внутренний рейд, до того как рассеялся туман. Все наблюдавшие за сегодняшним действом выдохнули с облегчением.

* * *

Чтобы вырастить урожай мало бросить семена в землю — за полем, за грядками нужно наблюдать, ухаживать за ними. То же относится и к минным заграждениям — недостаточно просто 'засеять' акваторию минами, их нужно защищать, ну, а если нет такой возможности, то хотя бы наблюдать за ними, чтобы знать, не вытралил ли уже противник мины, можно ли рассчитывать на эти поля, как на средство обороны...

Окрестности Дальнего имели несколько бухт, в которых японцы могли как высадить десант, так и использовать их в качестве мест для временного базирования своих кораблей.

Эти перспективные 'делянки', разумеется были давно 'засеяны' Тихоокеанским флотом, а наблюдать за заграждениями поручили капитану второго ранга Скорупо, в помощь которому выделили некоторое количество офицеров и матросов.

За бухтой Керр наблюдал призванный из запаса прапорщик Дейчман, в подчинении у которого находилось трое матросов. Жить приходилось в землянке, но в целом — почти курорт. Особенно теперь, когда ранняя весна медленно, но верно превращалась в весну настоящую.

— Вашбродь, — обратился к прапорщику матрос Клевцов, — дозвольте печку из землянки наружу вытащить — нам она там уже без надобности, а дым дюже глаза щиплет, когда растапливаешь.

— А обед приготовить успеешь?

— Не извольте беспокоиться — за час с печкой управимся, а кашу сварить недолго.

— Ну, валяйте! А что за каша сегодня?

— Греча. С тушёнкой.

— Добро. Только поторопитесь. За морем я сам пока послежу.

Часами смотреть на практически безжизненный горизонт занятие малоувлекательное, а, если честно, вообще тоска смертная, да куда денешься — надо.

Матросы уже выволокли печь из землянки, двое принялись заделывать отверстие в крыше, а Клевцов, сегодняшний 'дежурный по камбузу', сноровисто развёл огонь и принялся за нехитрую стряпню.

Тут и для Дейчмана появилось развлечение — с оста показался дымок, который постепенно превращался в дым, а чуть позже в бинокль уже явственно различались четыре дыма. Стало ясно, что корабли держат курс к Квантуну. А ещё через некоторое время не осталось сомнений, что направляются они непосредственно в бухту Керр.

— Гаси огонь! — заорал прапорщик Клевцову.