Поэтому 'Ангару' отпустили достаточно быстро. Мачты кораблей эскадры расцветились флажными сигналами 'Удачной охоты!' и бывший пароход 'Москва' взял курс в открытое море. Можно было уже практически не беспокоиться за то, что вспомогательный крейсер относительно спокойно доберётся либо до Токийского залива, либо до Восточно-Китайского моря, где ему и предстояло 'делать нервы' торговому судоходству страны Ямато и её союзникам. Наличие солидно вооружённого рейдера с приличным ходом на подступах к Японии не могло не повлиять на стоимость фрахтов и на возможность получения правительством микадо новых кредитов на ведение войны. Тем более после вчерашних событий под Порт-Артуром. Поймать 'Ангару' в океане мог только один крейсеров Третьего боевого отряда японского флота, но, конечно, Того ни за что не позволит себе отправлять 'собачек' в такую авантюру, как поиск одинокого вражеского корабля на бескрайних морских просторах. К тому же поди отличи по силуэту русский 'вспомогач' от пассажирского парохода, коим и являлась 'Ангара' до своей мобилизации. Нет, после прорыва из Жёлтого моря русскому 'корсару' уже практически ничего не угрожало.

А эскадра продолжала двигаться к норду вдоль квантунского побережья. В десяти милях по курсу шёл 'Баян', мористее броненосцев вели разведку 'Аскольд' и 'Новик', 'Диана', 'Паллада' и миноносцы Первого отряда оставались с главными силами.

Вскоре прошли на траверзе Дальнего, так и не встретив не то что разведчиков противника, но и ни одного парового судна, только китайские джонки иногда показывали свои косые паруса в районе следования артурцев.

* * *

Когда капитан второго ранга Ямая увидел как из полосы тумана выскочил четырёхтрубный крейсер, он понял, что напрасно так рискованно приблизился к 'зоне сюрпризов', что теперь у его достаточно пожилого 'Акицусимы' практически нет шансов ни выдержать бой с броненосным 'Баяном', ни уйти от него. Рассчитывать на помощь других кораблей Шестого боевого отряда не приходилось — они вели дальнюю разведку поодиночке, да и толку-то? Русский гигант легко разделается с самыми слабыми крейсерами флота микадо и в одиночку, тем более, что навалиться на него всем вместе возможности нет.

— Дистанция до противника?

— Тридцать пять кабельтовых, — немедленно отозвались с дальномера.

— Срочно телеграмму командующему и адмиралу Катаока: 'Атакован 'Баяном' у южного выхода из бухты Энтова. Вероятно присутствие главных сил русских. Принимаю бой. Тенно хейко банзай!'.

На мостике 'Баяна' тоже сразу поняли с кем имеют дело — во всём японском флоте имелся только один крейсер с двумя такими приземистыми трубами.

— Ну что же, — злорадно улыбнулся Вирен, — нас, конечно уже рассекретили, но этот 'Акицусима' сможет теперь уйти только в одном направлении — на дно. Начинайте, Виктор Карлович!

— Есть! — немедленно отозвался лейтенант Де Ливрон, и тот час же отправился организовывать стрельбу по японцу.

— Срочную радиограмму на 'Петропавловск', — продолжил командир крейсера, — 'При входе в бухту Энтова обнаружил вражеский лёгкий крейсер. Атакую. Противник начал передачу по беспроволочному телеграфу, перебиваю'. Немедленно передать и начать глушить сообщения противника искрой!

Грохнула, начиная пристрелку, левая носовая шестидюймовка 'Баяна', снаряд вздыбил воду неподалёку от кормы удирающего японца. Но это уже можно было считать накрытием. Так что к огню этого орудия присоединились как баковая восьмидюймовая башня, так и все остальные пушки левого борта, которым угол разворота позволял поймать в прицел вражеский борт. Результаты воспоследовали довольно быстро: сначала замолчала ретирадная стодвадцатимиллиметровая пушка японца, в корме заполыхал пожар, рухнула грот-мачта, появился дифферент на корму... А, поскольку скорость сближения и изначально составляла около четырёх узлов, а сейчас возросла ещё более, то Вирен даже посоветовал своему старшему артиллеристу временно прекратить огонь из носовой башни, чтобы не тратя лишние тяжёлые снаряды окончательно нокаутировать 'Акицусиму' с уже совершенно убийственных десяти-двенадцати кабельтовых. Так и поступили: для того, чтобы догнать вражеский крейсер 'Баяну' потребовалось не более четверти часа, после чего беспомощно ковыляющая по волнам, но продолжавшая вести ответный огонь из нескольких уцелевших орудий развалина несколькими бортовыми залпами была приведена в состояние полностью исключающее её положительную плавучесть. Заваливаясь на правый борт и задирая таран, 'Акицусима' стал довольно быстро погружаться на дно Жёлтого моря.

— Доложить о повреждениях, — бесстрастно процедил Вирен, увидев, что на мостик поднялся старший офицер крейсера Попов.

— Разбит катер левого борта, два попадания в броневой пояс, повреждений нет, три матроса ранены, один тяжело, — немедленно отрапортовал кавторанг.

— Добро, — кивнул командир. — Оставаться на курсе. Японцев из воды поднимать некогда... От командующего распоряжений нет?

Глушить эфир 'Баян' прекратил с падением грот-мачты 'Акицусимы', поэтому теперь его радиостанция работала на приём. После, разумеется, сообщения об уничтожении вражеского крейсера.

— Так точно, есть: 'Следовать к Бицзыво, действовать по обстановке. При невозможности атаковать вражеские транспорты, обстрелять береговые сооружения и склады. На помощь вам посланы 'Аскольд' и 'Новик'.

Словно подтверждая телеграмму Макарова, сигнальщики прокричали:

— Два дыма на правой раковине! Нагоняют. Наши!

* * *

Когда вице-адмирал Катаока получил сообщение о готовящейся атаке русских на место высадки десанта, под его опекой находились шесть транспортов, два уже разгружались, а ещё четыре спокойно ждали своей очереди. Пехотная бригада, сорок строевых лошадей, четыре батареи полевых орудий, боеприпасы, инженерное снаряжение и провиант были готовы вот-вот оказаться на земле ещё пока русской Манжурии, чтобы показать северным варварам, кто здесь на самом деле является хозяином. Но радио с 'Акицусимы' весьма недвусмысленно дало понять, что сюда, под Бицзево, идёт, возможно, вся русская эскадра...

— Передать на транспорты, — Катаока был зол и сосредоточен, сосредоточен и зол. — Немедленно расклёпывать якорные цепи и с максимальной скоростью следовать к Дагушаню. 'Чин-Иену' и Десятому отряду миноносцев — сопровождать. Судам под разгрузкой максимально приблизиться к берегу, даже выброситься на него, десанту прыгать в воду и добираться вплавь.

Когда вахтенный бросился выполнять распоряжения адмирала, офицер штаба, капитан второго ранга Ивамура осторожно потнтересовался:

— Простите, ваше превосходительство, но, возможно стоит отправить 'Мийке-Мару' и 'Каанто-Мару' вместе с остальными? И два наших крейсера присоединить к эскорту...

— Вряд ли это поможет. Наша задача сейчас — спасти как можно большее количество солдат микадо для грядущих сражений. Русских крейсеров пока не видно...

— Крейсеров? — посмел перебить командующего Третьей эскадрой офицер.

— Разумеется крейсеров. Ни за что не поверю, что этот 'Баян' вышел в море и столь нахально следует к месту высадки нашей армии в одиночку. С ним, наверняка, не только крейсера, но и броненосцы Макарова. Поэтому нам и необходимо здесь 'бросить кость' противнику. В виде корпусов уже практически обречённых пароходов.

— Ещё раз прошу прощения, ваше превосходительство, но вдруг этот 'Баян' всё-таки один?

— Крайне маловероятно. Но именно поэтому 'Итсукусима' и 'Хасидате' не пошли вместе капитаном Имаи. Два наших крейсера всё-таки способны, если и не остановить Вирена, то хотя бы задержать его. А, я очень надеюсь, что адмирал Того тоже имеет информацию о 'треске в эфире'. И сделал соответствующие выводы.

— Три дыма с юга! — резанул по ушам звонкий крик сигнальщика.

— Разумеется, — бесстрастно процедил Катаока. — Передать на транспорты: 'Ускорить выполнение приказа. Высадившимся войскам отойти как можно дальше от берега'.

Четыре японских судна уже и так удалялись в направлении Дагушаня под конвоем старого броненосца и четвёрки малых миноносцев, а двое обречённых поторопились дать малый ход и вскоре их днища заскрежетали о донные камни.

Не смотря на то, что корабли сидели на мели, глубина в этих местах была достаточно внушительной — около трёх — четырёх метров в соответствии с осадкой транспортных судов, так что прыгающим с бортов солдатам до спасительной суши требовалось добираться именно вплавь, а не вброд. Однако никакой паники не наблюдалось: оружие грузилось в шлюпки, а десантники налегке бросались в волны, причём не все сразу, а небольшими группами, в соответствии с указаниями руководивших ими офицеров.

Увидев, что здесь всё идёт относительно нормально, Катаока приказал 'Итсукусиме' и 'Хасидате' идти к основной части конвоя, на север. Оставалось только надеяться, что русский авангард задержится для обстрела сидящих на мели транспортов и прибрежных складов.

Надежды не оправдались. Русские скороходы, проходя мимо Бицзыво, конечно отметились несколькими залпами по берегу, но задерживаться не стали и устремились к дымам уходящим на норд.

С мостика 'Итсукусимы' вице-адмирал Катаока спокойно наблюдал, как неумолимо надвигаются русские. Было отчаянно обидно, что позавчера погиб на мине именно 'Мацусима' — единственный из трёх крейсеров Пятого боевого отряда, чья трёхсотдвадцатимиллиметровая пушка была предназначена для огня именно по кормовым румбам. Эта громоздила сейчас ещё вполне могла бы отпугнуть противника, сбить его с курса преследования...

Но теперь приходилось выбирать: Либо отдать на растерзание русским все четыре транспорта, отвернув с курса прикрытия, либо гарантированно погубить в бою весь свой боевой отряд, вернее оба крейсера — 'Чин-Иен' вероятно, сможет выдержать. Оказалось, что дела обстоят ещё хуже:

— За крейсерами идут истребители!

— Сколько?

— Не менее трёх.

Теперь заступить дорогу русским точно не получится — их скоростные корабли просто обогнут заслон из пожилых крейсеров Пятого отряда с двух сторон, одни свяжут боем броненосец, а другие растерзают транспорты — малые миноносцы Десятого отряда серьёзной защитой считать нельзя.

— Поднять сигнал: 'Транспортам выбрасываться на берег. По возможности свозить на него грузы и людей. 'Чин — Иену' вернуться к отряду. Миноносцам — тоже', — вице-адмирал понимал, что шансов сберечь свои корабли у него практически нет.

Конвоируемые суда послушно повернули на запад, броненосец тоже стал разворачиваться куда было указано, миноносцы капитан-лейтенанта Отаки согласованно развернулись вдруг два раза и тоже устремились к своему флагману.

— Не уважают нас японцы, — ехидно хмыкнул Вирен, видя как Катаока пытается выстроить 'забор' между своими транспортами и русскими крейсерами. — Поднять сигнал: 'Крейсерам атаковать голову вражеской колонны. Истребителям — миноносцы'.

'Баян', 'Аскольд' и 'Новик' взяли курс на 'Итсукусиму', разумеется, обходя её по дуге приличного радиуса. Хоть четырёхтысячетонные кораблики и являлись весьма ненадёжной платформой для монструозных орудий калибром в триста двадцать миллиметров, но на близких дистанциях имелся серьёзный шанс схлопотать снаряд, который мог запросто вывести из строя даже 'Баяна' не говоря уже о 'Новике'.

Но тут следовало рискнуть — на самом деле огромные пушки крейсеров типа 'Мацусима' отличались не только отвратительной точностью, но и такой же скорострельностью, поэтому обстрелять корабли Катаоки именно с носовых румбов было самым разумным и наименее рискованным решением. Всё-таки наиболее эффективным оружием этих крейсеров были именно скорострельные стодвадцатки, которые предназначались для стрельбы почти исключительно по борту.

Более пяти узлов преимущества в скорости, позволили отряду Вирена нарисовать практически идеальный 'кроссинг Т' 'Итсукусиме'. Тот хоть и отвернул в сторону параллельную охвату, но десять минут шквального анфиладного огня не прошли даром для пожилого крейсера весьма скромного водоизмещения, корабль запылал, орудие главного калибра вышло из строя, и было невосстановимо в ближайшие часы, обозначился вполне заметный дифферент на нос.

В это время истребители Матусевича обогнули вражеский кильватер с хвоста и обозначили весьма серьёзную угрозу для следующих к берегу транспортов. Японские номерные миноносцы немедленно выскочили напересечку, но силы были слишком не равны: 'Боевой', 'Властный', 'Выносливый' и 'Грозовой' превосходили по огневой мощи своих визави в несколько раз, и с лёгкостью расшвыряли бы вставших на их пути к судам с десантом и грузами на борту. Кажется: а в чём смысл этой атаки? Японцы и так собрались заниматься откровенным 'суицидом' — их транспорты взяли курс на берег и уже обречены. Транспорты — да, но главным объектом для русских миноносцев являлись не сами плавсредства, а их содержимое — солдаты и грузы. Совершенно различное количество того и другого можно переместить на берег в относительно спокойной обстановке и под обстрелом. Это понимали и все офицеры отряда Отаки, поэтому маленькие кораблики находящиеся под его командованием бесстрашно пошли в самоубийственную атаку на русские контрминоносцы. Миноносцы атаковали контрминоносцы. 'Пчёлы' атаковали 'шершней'. Четыре на четыре...

Сюрпризов не последовало — носовые плутонги артурских миноносцев пошли ломать и крушить корпуса корабликов попытавшихся заступить им дорогу. Достаточно эффективно ломать и крушить — через несколько минут в Десятом отряде миноносцев не осталось ни одного неповреждённого корабля, но в самое неприятное положение попал 'Сорок второй', получивший сразу два трёхдюймовых снаряда прямо в котельное отделение. Миноносец окутался паром и полностью утратил ход. Его оставалось только добить, чем с азартом и занялись комендоры проходивших мимо истребителей. Офицерам приходилось перенацеливать ярость своих артиллеристов на ещё боеспособные миноносцы противника не только матюгами, но, зачастую, и зуботычинами. Но поскольку все эсминцы отряда Матусевича уже успели довооружить вторым семидесятипятимиллиметровым орудием на юте, то стреноженному японскому миноносцу всё равно пришлось лихо — ещё несколько пробоин, весьма серьёзных для столь небольшого кораблика, сняли все сомнения по поводу его дальнейшей судьбы — '? 42' медленно, но верно погружался в морскую пучину. Его систершипы отходили по направлению к транспортам, тщетно стараясь сдержать атакующий порыв артурцев. Тщетно и уже бессмысленно: русские крейсера, 'поставив первую чёрточку над Т', разворачивались, чтобы повторить данную операцию. Но не все — 'Новик' остался на прежнем курсе и, разойдясь со своими товарищами по строю он направился именно к транспортам сидевшим на камнях и всем стало очевидно, что грузы спасению не подлежат — уцелела бы основная часть людей находившихся на судах.

Катаока это прекрасно понял, и теперь старался сберечь хотя бы крейсера своего отряда. Охромевший 'Итцукусима' отворачивал по дуге малого радиуса с прежнего курса, 'Хасидате' следовал в струе флагмана, за ним поспевал 'Чин-Иен'. Этим отворотом почти удалось вывести флагманский крейсер Пятого боевого отряда из под сосредоточенного огня обоих русских больших крейсеров — только 'Баян' успел отметиться несколькими попаданиями, при этом сам Катаока был ранен в плечо и бедро, 'Аскольду' на зуб достался второй мателот — 'Хасидате', на котором впервые после начала боя разгорелись пожары, за которые отомстил необстрелянный броненосец каперанга Имаи — двенадцатидюймовый снаряд с 'Чин-Иена' разорвался под водой в нескольких метрах от борта 'Баяна' — гидравлическим ударом крейсер контузило 'ниже пояса'. Повреждения оказались несерьёзными, но течь появилась.