— Вижу, следовало этого ожидать. Того не преминёт проверить успешность ночной атаки. Передайте на 'Новик', чтобы сбегал в море, и постарался рассмотреть поконкретнее, кто к нам пожаловал.

— Ваше превосходительство... — слегка дотронулся до плеча адмирала лейтенант Азарьев.

Не успел Макаров обернуться, как из-за спины, словно эхом отозвалось:

— Ваше превосходительство, капитан второго ранга Иванов прибыл по вашему приказанию!

— Здравствуйте, Фёдор Николаевич, — откозыряв, командующий флотом протянул руку командиру 'Амура'. — Рад вас видеть. Вы крайне вовремя. Пройдёмте к дальномеру.

Выглядел Иванов, честно говоря, грозно. Макаров даже слегка поёжился и мысленно посочувствовал экипажу единственного минного транспорта эскадры. Нет-нет, Степан прекрасно знал, что перед ним очень грамотный и честный офицер, который очень доброжелателен и заботлив в общении со своими подчинёнными. А они тоже в своём командире души не чают, но сама природа наградила будущего (бывшего?) героя порт-артурской обороны такой внешностью, что невольно хотелось по быстрому осмотреть свой мундир, поскорее застегнуть всё, что не застёгнуто и вытянуться по стойке 'наисмирнейше'. То ли короткие ноздри, то ли пронзительный взгляд, то ли приподнятый подбородок... Это не описать конкретно — но перед командующим стоял человек самой Природой созданный для того, чтобы командовать.

— Головным 'Микаса', — раздался крик сигнальщика с наблюдательной вышки, — за ним два двухтрубных броненосца, два трёхтрубных... Дальше пока не разгляжу.

— Понятно, — хмыкнул Макаров-Марков. — Подождём немного. Так вот, Фёдор Николаевич, сейчас мы с вами пронаблюдаем где и как пройдёт Того. Его курс нанесут на карту. А в ближайшие несколько дней я приказываю вам либо лично наблюдать и фиксировать маршруты японцев отсюда, либо поручить это какому-нибудь грамотному офицеру. Понимаете, к чему я веду?

— Так точно, ваше превосходительство! — просиял Иванов. — Я уже сам собирался писать вам рапорт с просьбой о разрешении заняться именно этим. Хлопнем Того из-под воды!

— Не надо ни торопиться, ни афишировать свои мысли. Пока ваша задача только собирать и систематизировать информацию.

— Понимаю. Слушаюсь!

От горизонта уже донеслись раскаты орудийных залпов — японцы поспешили отогнать нахальный русский крейсер, который посмел приблизиться на столь рискованную дистанцию.

'Новик' послушно отвернул — благо, что на его мостике успели рассмотреть всё, что было необходимо, а ввязываться в бой маленькому крейсеру с эскадрой броненосцев было бы сверхглупо.

— Шульц передаёт: 'Шесть броненосцев, два броненосных крейсера, вероятно 'Асама' и 'Якумо', 'собачки'.

— Понятно, — кивнул Макаров. — Значит Камимура, скорее всего, отправился к Владивостоку. Распорядитесь оповестить Иессена об этом.

— Ваше превосходительство, — лейтенант Азарьев отвлёк командующего от мыслей о море. — Кажется, сам генерал Белый изволят прибыть.

По дороге на Золотую гору действительно неслась какая-то коляска, запряжённая парой лошадей. Как лейтенант умудрился разглядеть в ней генерала, оставалось непонятным, но он не ошибся.

Двуколка, запряжённая парой серых в яблоках жеребцов через десять минут прибыла на батарею, а в ней, кроме командующего артиллерией Квантунского укрепрайона приехал и начальник сухопутного отдела штаба Макарова полковник Агапеев.

— Здравствуйте, Степан Осипович! — Белый легко спрыгнул с двуколки и протянул руку Макарову. — Рад вас приветствовать в своей епархии.

— Доброе утро, Василий Фёдорович! — превосходительства пожали друг другу руки. — А Александр Петрович?..

— Ещё раз приносит благодарность Василию Фёдоровичу, за то, что не отказал в любезности, и прихватил с собой по пути, — Агапеев обозначил поклон генералу.

— Не стоит благодарности, — улыбнулся Белый. — Тем более, что по дороге мы успели обсудить немало весьма важных вопросов. Предварительно, конечно.

— Дайте угадаю! — весело посмотрел на артиллериста командующий флотом. — Беседовали о том, сколько и каких пушек и снарядов эскадра способна передать крепости?

— Ну... — слегка смутился генерал. — В общих чертах...

— Давайте без экивоков, уважаемый Василий Фёдорович. Дело у нас общее, я прекрасно понимаю, что вы думаете об обороне Артура. И флот сделает всё что может, чтобы вам помочь. Для меня не сюрприз, что вы попросите орудий и снарядов, но и нам нужно сражаться с японцами в море. Поэтому: вы получите все десантные пушки Барановского с полными боекомплектами и расчётами. Девятифунтовые с 'Джигита' и 'Разбойника' и 'Забияки' с боекомплектами и расчётами. Два стодвадцатимиллиметровых орудия с 'Ангары', опять же с расчётами, две погонных шестидюймовых пушки с 'Пересвета' и 'Победы'. Плюс я могу вам выделить около двух десятков мелких орудий калибром в сорок семь-тридцать семь миллиметров. В качестве противоштурмовых. И не просите у меня больше!

— Я и не рассчитывал на подобную щедрость, Степан Осипович, — немедленно расцвёл Белый. — Для начала этого более чем достаточно...

— А это не 'для начала', — отрезал Макаров, — это всё, что эскадра может вам выделить до конца войны. Если, конечно, какой-нибудь корабль, не дай Бог, не получит такие повреждения, которые выведут его из строя на значительное время.

— Прекрасно вас понимаю. Но, позвольте спросить: почему вы разоружаете, например, 'Забияку' и 'Джигита' с 'Разбойником' не полностью? Не думаю, что эти суда представляет серьёзную ценность для эскадры, а ведь на них стоят ещё и шестидюймовые пушки, хоть и устаревшие. Они могли бы очень пригодиться крепости...

— А вы прекрасно осведомлены, Василий Фёдорович, — рассмеялся адмирал. — 'Забияка', клиперы и 'Ангара', действительно не очень ценные боевые единицы для собственно эскадры. Но у меня на их счёт тоже имеются определённые планы. Эти корабли могут принести пользу в океане, куда я и намерен их направить в ближайшее время.

— На вражескиеК коммуникации?

— Именно. Япония всё-таки остров, вернее — острова. Причём очень зависима от импорта, тем более во время войны. А для борьбы с транспортными судами пары-тройки орудий на клиперах хватит. Александр Петрович!

— Слушаю, Степан Осипович! — немедленно отозвался Агапеев.

— Вы передали мою просьбу его высочеству, чтобы он лично походатайствовал о направлении из отряда Вирениуса хотя бы 'Дмитрия Донского' на театр военных действий?

— Конечно. Однако... — полковник замялся.

— Что такое?

— Я не уверен, что великий князь запомнил эту вашу просьбу.

Макаров прекрасно понял о чём идёт речь, но обсуждать поведение и моральный облик члена императорской фамилии с подчинённым, да ещё и в присутствии Белого, он благоразумно не стал. Повисла неловкая пауза, которую прервал крик сигнальщика:

— Японцы отходят в море!

На самом деле это не совсем соответствовало истине основная часть вражеской эскадры действительно, не подходя на расстояние достаточное для открытия огня, отвернула мористее, но два броненосца, а именно 'Ясима' и 'Фудзи' остались на прежнем курсе.

— Опять пошли за Ляотешань кидать по городу и порту тяжёлые предметы, — с ненавистью выдохнул Васильев.

— Ну что же — ожидаемо, — Степан не отрывал от глаз бинокля. — Распорядитесь передать на 'Ретвизан', 'Победу' и наблюдательный пункт быть готовыми к открытию огня.

Третий боевой отряд адмирала Дева как обычно остался напротив Порт-Артура для корректировки огня своих броненосцев. Достать эти бронепалубные крейсера с такой дистанции не могли даже десятидюймовки Электрического Утёса., а стоявшая на внешнем рейде в качестве дежурного 'Диана' была слабовата, чтобы ввязываться в бой с четвёркой японских кораблей. А 'Баян' с 'Аскольдом' находились на внутреннем рейде и в данный момент выйти из порта не могли.

— Степан Осипович, — снова вступил в разговор Белый, — а не направить ли вам в ближайшее время 'Амур' поработать за Ляотешань, раз уж японцам так приглянулось это место?

— Разумеется. Но только у 'Амура' слишком приметный силуэт, а в Артуре полно шпионов. Вот как только будет переоборудован 'Богатырь' — непременно поставим там для японцев несколько минных банок — авось кто-нибудь из них и наползёт на наш сюрприз своим брюхом.

И тут же у Степана возникла идея, как можно воспользоваться как раз приметностью единственного минного транспорта эскадры — несколько раз направить корабль Иванова поимитировать постановку заграждений в различных районах, поиграть на нервах у противника. Чтобы не слишком наглел вблизи Квантунского полуострова. Но делиться своими мыслями на этот счёт с окружающими адмирал пока не стал.

Тем временем 'Ясима' и 'Фудзи' скрылись из вида за горным хребтом, а потом оттуда донеслись звуки первых выстрелов и на рейде начали вставать фонтаны всплесков от падения тяжёлых снарядов. В ответ немедленно рявкнула носовая башня 'Победы'... Ещё раз... А чуть позже, получив информацию с наблюдательного пункта расположенного на Ляотешане, броненосец стал вести огонь уже из обеих башен. К 'Победе' присоединился и 'Ретвизан'.

Хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах... Из порта доложили, что один из снарядов разорвался под самым бортом именно 'Забияки', дальнейшая судьба которого совсем недавно обсуждалась, крейсер имеет сильный крен, насколько серьёзны повреждения уточняется. Ну что же — теперь уж почти наверняка придётся отдать шестидюймовки и девятифунтовки с этого старого корыта во власть генерала Белого... А 'Забияку' теперь даже ремонтировать особого смысла не имело — его ценность как боевой единицы и так была ничтожна, а теперь и подавно — подлатать, чтобы на воде держался и не более. Впоследствии можно подумать, как использовать эту древнюю лоханку с хоть какой-нибудь пользой.

Однако русские комендоры не замедлили с ответной любезностью: наблюдательный пункт на Ляотешане передал, что имелось явное попадание между труб у 'Фудзи' с взрывом и пожаром и, либо попадание в борт, либо очень близкий разрыв у борта этого же броненосца. Японцы прекратили бомбардировку и отошли.

Глава 5. Время разбрасывать камни

— Ну что, нажимай, Тимоха! — подмигнул своему напарнику матрос Сизов.

Оба исправно 'нажали' и первая мина на деревянных салазках послушно заскользила вдоль недавно проложенного на палубе направляющего бруса к корме 'Бесшумного'.

Всплеск. Мина, вместе с якорем немедленно опрокинулась в волны со столь ненадёжного плавсредства как лёгкие деревянные салазки. Тут же был сброшен в море колосник, чтобы утопить уже ненужную вспомогательную 'деревяшку' которая, плавая на поверхности, могла демаскировать ставящуюся миноносцем банку.

А собственно мина начала становиться в боевое положение: сама она пока ещё плавала на поверхности — тонул якорь, на котором стремительно разматывался минреп. Но как только грузик, висящий под якорем на тросе, длина которого отмерена заранее, коснётся дна — катушка минрепа немедленно застопорится и тут уж вес якоря неумолимо увлечёт мину на заранее запланированное расстояние от поверхности моря. И она будет терпеливо ждать, когда корабль, имеющий соответствующую

осадку, посмеет коснуться её своим днищем...

'Бесшумный' шёл самым малым и мины с его кормы регулярно плюхались в тёмные воды Желтого моря. Все двенадцать, насколько можно было судить в темноте, исправно встали там, где и планировалось. Место, конечно, отметили на карте достаточно приблизительно, но особой точности и не требовалось — 'Дед' провожая отряд Матусевича на операцию, вполне разумно заметил: 'Нам, в ближайшее время здесь не плавать!'.

Правее и чуть впереди относительно 'Бесшумного', распределял аналогичную 'рассаду' по морским 'грядкам' 'Беспощадный'. А дальше, в строе уступа, тем же самым занимались 'Бдительный' и 'Боевой' под брейд-вымпелом командира отряда.

Один за другим артурские контрминоносцы докладывали Матусевичу, что постановка успешно закончена, обошлось без сбоев. На подходах к наиболее перспективным точкам базирования кораблей возле Эллиотов замерла в ожидании 'рогатая смерть'.

Русские истребители прошли ещё некоторое время прежним курсом, чтобы при повороте не налететь на заграждение, поставленное собратьями по отряду, а потом, по сигналу с 'Боевого', дружно приняли вправо.

'Бесшумный' не случайно был поставлен концевым в строю — пока из данной четвёрки он был единственным, у кого кормовую сорокасемимиллиметровку заменили на трёхдюймовое орудие и мощность огня ютового плутонга на этом миноносце являлась максимальной в отряде.

— Смотрите, господа, как любопытно выглядит, — мичман Греве протянул руку на восток. — Как будто на нас что-то летит.

Подобное зрелище для человека двадцатого-двадцать первого века ассоциировалось бы исключительно с одним...

С оста показался маленький светящийся диск, который, казалось, стремительно приближался, ибо размер его неумолимо увеличивался.

— Не вовремя засверкало волчье солнышко, — буркнул на выходящую из-за туч луну командир корабля лейтенант Максимов.

— Думаю, что вы напрасно беспокоитесь, Андрей Сергеевич, — минный офицер эсминца Сахновский не разделял опасений командира. — Поставленную задачу мы выполнили, обнаружены при этом не были, а если японцы и перехватят нас на обратном пути — так бой четыре на четыре особой угрозы не представляет. Ещё посмотрим кто кого.

— Не накаркайте, Лев Николаевич, — недовольно буркнул командир. — Во-первых, нет никакой гарантии, что противник не увеличил количество миноносцев в своих отрядах, а во-вторых, нашей задачей являлась скрытая минная постановка и если нас обнаружат, то у самураев вполне может возникнуть вопрос: 'А что делали эти русские ночью так далеко от своей базы?'.

— Факел на левой раковине! — выкрикнул сигнальщик.

— Не ори! — рявкнул на матроса Максимов оборачиваясь в указанном направлении.

На норд-осте действительно ещё на протяжении нескольких секунд можно было наблюдать далёкую вспышку с шлейфом. Надеяться, что это фонарь на какой-нибудь джонке было неразумно. Почти наверняка неподалёку двигался отряд вражеских миноносцев.

— Может, не заметят? — в голосе Греве слышалась слабая надежда.

— Да перестаньте, Георгий Георгиевич — луна светит нам в борт. Уже заметили, потому факел — скорость увеличивают. Аларм! Просигналить на отряд: 'Противник нагоняет с левого борта'.

По палубе 'Бесшумного' загрохотали сапоги матросов, разбегающихся по местам, предусмотренным боевым расписанием — к пушкам, к минным аппаратам, к шлангам для тушения пожаров... Эскадренный миноносец, как и е его собратья по строю готовился к бою.

А Второй отряд истребителей капитана первого ранга Исиды действительно уже четверть часа назад обнаружил русские корабли (правда сначала были замечены только два концевых в строю) и стремительно шёл на сближение. 'Икадзучи', 'Инадзума', 'Оборо' и 'Акебоно' набирали скорость, но пока не открывали огонь, чтобы поскорее выйти хотя бы на траверз последнего русского корабля — тогда можно было бы сразу задействовать хотя бы пару ютовых семдесятишестимиллиметровых орудий, а не только погонные и бортовые калибром в пятьдесят семь миллиметров.