Боги Яви #1

Орк разлил ещё по одной, улавливая вибрации моей тонкой натуры. Васька схватывал всё на лету. Мы в их глазах, наверное, чудовища безжалостные. Хотя все религии нам говорят: человек бессмертен, разумен, ибо у него есть душа. Стесняюсь теперь спросить их: где?! Вот, вот и я о том же, о чём и вы подумали, о ней, родимой, только и думаем, но как минимум половина человечества и всё у нас через неё родимую...

— Да всё нормально, Серёга! — Кузьмич встал, подошёл и хлопнул меня по плечу, видимо, прочитав все мои унылые мысли, написанные на лице.

— Кулёма! Поди-ка сюда! Познакомься с дядькой! — и он поманил его пальцем. Кулёма моргнул зелёными глазами.

— У-у-у-у-у... — засопел он, но к лешему не пошёл. А боком, боком скрылся где-то в темноте. — У-у-у-у-у... — донеслось откуда-то из-за сосны.

— Ничего, пообвыкнется, — Кузьмич махнул рукой.

На крышу беседки что-то бухнулось, зацарапав по ней своими когтями.

— Ну, вот и последний наш дозорный явился, не запылился! — из ночи на стол упала не большая пепельного цвета птица, напоследок ударила серым крылом и что-то проклекотала лешему.

— И я рад тебя видеть! — ответил он. — Познакомься, это Сергей, будет пока жить у нас, — птица удивительно закивала головой и уставилась на меня умными жёлтыми глазами.

— Он приветствует тебя и очень рад встрече с тобой! — Кузьмич переводил с птичьего языка. — Это сыч, наша лесная разведка и глаза. Знакомься это наш младший брат Филимон!

Я приподнял бейсболку.

— Привет чудо-птица!

Сыч, мне так показалось, гордо расправил пепельного цвета крылья и весело запрыгал на столе. — Ух-ух-ух...

А я в тот вечер сидел и думал, удивлённо поглядывал то на сыча Филю, то на Кузьмича, и на этот, в общем, удивительный и прекрасный мир, про который мы ни черта, оказывается, не знаем. Видно мне придётся всё заново познавать и знакомится с ним. Вот так все вместе, под хорошо сваренное вкусное мясо, и скоротали остаток вечера, плавно перетекающего в непроглядную густую тёплую Карельскую ночь. Филимона угостили сырым куском ягнятины, Кукуня сам стащил кусок варёного мяса. Только маленький Кулёма всё время подглядывал за нами из темноты, так и не подошёл к нам. И мы с Васькой и Кузьмичом неплохо посидели, распив бутылку. Ну, три..., ну четыре... После чего серый орк Василий немного пошатываясь собрался домой, сославшись на то, что злая орчиха Гала может и не понять его долгое отсутствие. И хоть у него среди всех серых орков России самая крепкая голова, всё же получить по ней скалкой или чугунной сковородкой ему очень неохота. Три раза прощались с Орком на посошок, пообещав приехать завтра к обеду, Васька сел в 'Ниву' и не знаю как, но уехал домой. Кузьмич выделил мне в доме на первом этаже старенький, но крепкий диван. Ну что ж, я, вымотанный вконец за этот тяжёлый день, упал на диван лешего. Может, хоть сегодня, тихой ночью, высплюсь без своих приключений в мире грёз. Хватит приключений на сегодня. Спать... спать... и ещё раз спать.

Глава 4. Разговор с лешим.

Чёртова зараза! Я отмахнулся и поморщился. Муха паскудно зажужжала сделала петлю Нестерова и стала заходить на новый стратегический виток как натовский бомбардировщик. Вот же сука! Как привяжется, пока не поднимет, не успокоится. Наверное, я очень красивый и сладкий, вот и прицепилась. Не зря же люди говорят, что они на это самое, на сладкое, садятся, так и на меня. Попадется одна такая зараза на весь дом, а спать никому не даст, я вздохнул и разлепил сонные глаза.

Утро было прекрасное и солнечное. Как ни странно, я чувствовал себя просто замечательно, можно сказать, бодрячком. Видимо, свежий воздух и хорошая закуска благоприятно повлияли на моё здоровье и самочувствие. Прошлёпал босиком по прохладному полу, я вышел из дома и потянулся. На крыльце стояли домашние резиновые сланцы, но, ребята, их так неохота было надевать! Словно я насилую своё тело. Я шагнул на зелёный бархатный ковёр. Ух ты! Прикрыл глаза, стоя босиком в сырой от утренней росы траве, удовольствие, я вам скажу, умопомрачительное. Земля отдавала своё накопленное материнское тепло за все тёплые деньки. Я стоял и наслаждался материнской лаской, впитывая в себя энергию солнца. Как нам этого не хватает в городе, мы словно дети нерадивые и косолапые, топчем её своими каблуками, всё топчем. А она вона какая, родная..., только коснулся, а она уже на твой зов отозвалась.

Осмотрелся — никого нет. И присел Иван-царевич, а скорее, не царевич, на крыльцо и задумался. А подумать ему было о чём. Эх, судьба, судьбинушка, печаль — кручина. Последний день мне приоткрыл глаза на этот загадочный для меня и удивительно глубокий, чуть-чуть таинственный затерянный мир. Выкурил сигарету. Рядом с крыльцом стояла деревянная бочка, до краёв полная студёной дождевой водой. Подойдя к ней, глянул в гладкое её отражение. А я ещё ничего! Правда, на висках немного пробивается седина, но и сорок пять уже... Зелёные глаза смотрели на меня чуть подрагивая. И нос немного картошкой, мамин. Рост где-то метр семьдесят. Невелик, но шустрый, просто жуть жуткая. А живот — это вообще моя прелесть. Мечта любой разведёнки. На него ноги удобно класть на диване, как на пуфик. Мда... Мужчина в самом расцвете сил. Я окатил лицо холодной водой. Постоял немного. Мало! — и окунул буйну голову в этот рукотворный омут Кузьмича. Брр! Хорошо... Проняло сразу, разгоняя остатки липкого ночного сна. Кстати, сегодня приснилось что-то новенькое, и мне с каждым разом всё больше хотелось остаться там, в том древнем и загадочном мире. А где все?.. В беседке на столе стоял и пыхтел медный самовар.

— Чай сейчас на свежесобранных травах будем пить! — неожиданно раздался голос лешего.

— Господи! — подпрыгнул я. — Кузьмич, разве можно так пугать?! Это у тебя уже входит в дурную привычку...

Кузьмич ехидно улыбнулся и направился к резной беседки.

— Извини, это в крови, я же всё-таки леший... — он аккуратно стал подкладывать щепки в самовар, надувая щеки, словно в кузне меха, раздувая тлеющий огонь. Под ногами всё время путался хитрый Кукуня, словно мартовский кот. Кузьмич подставил пиалу под краник самовара и налил дымного кипятка. Запах душистых луговых трав ударил в нос. Завтрак наш прошёл на ура, оладьи со сметаной и мёдом, всё это под малиновое варенье. М-м-м... вкуснотища какая, да с дымком! Кузьмич поел, хлопнул о своё сухое колено ладонью.

— А для тебя Сергей у меня особый отвар, — он потянулся за пиалой, заливая крутым кипятком из самовара коричневые корни. Протягивая посудину мне. — Пей! Надо понемногу приводить твой организм в порядок. Я молча взял пиалу и сделал глоток.

— Фууу! Мерзость какая...

На вкус просто отвратительно, всё это очень терпко, аж язык вяжет. Утерев слезу, сплюнув тягучей слюной, я уставился на Кузьмича.

— И что это за х?..

— Да так..., корешки кое-какие, — Кузьмич замялся, приподнял шапку и почесал макушку. — Для повышения жизненного, так сказать, тонуса и радости. — И он, как ни в чём не бывало, улыбнулся мне своей белоснежной улыбкой. Я осторожно глотнул. — Пей, не боись, не отравишься! Ток это... может обосрёшься с непривычки чуток... Ну это не у всех. У избранных...

— Мля-я-я... Радость говоришь... — улыбается и кивает сучара. — Да мне вашего жизненного тонуса и так за прошедшие сутки хватило, аж до дрожи в коленях!..

Как бы это ни странно звучало, но я почувствовал сразу облегчение. Ночной туман в моей голове прошёл окончательно, уходя куда-то на задворки моего сознания, словно я в отпуске месячном побывал. По всему телу стало разливаться приятное тепло, наполняя его какой-то детской радостью и мелкой дрожью. Я стал прислушиваться к своим ощущениям. Желание вскочить из-за стола и совершить пробежку, километра на три, запросто. А потом упасть где-нибудь под ёлкой и сдохнуть, у чёрта на куличках. А быть точнее у лешего... Я сделал ещё один глоток. Ощущение бодрости непередаваемое, кофе рядом не стоял. 'Вот так и спортсмены на допинг подсаживаются'. Ни фига себе энергетик, прямо мельдоний какой-то. Накопленную усталость за долгие серые будни Санкт-Петербурга как рукой сняло. Голова ясная, мысли чистые. Вот это да! Я косо посмотрел на Кузьму. Но в брюхе заурчало. Притравить решил скотина... А леший тихо сидел, смотрел на мою реакцию и только посмеивался.

— Корешки да травки — они завсегда полезнее, чем ваша городская химия!

— Кто бы сомневался... — сумничал я. Он хмыкнул. Кукуня тем временем спёр со стола оладушек, хоть бы в сметану макнул рыжая сволочь.

— Кузьмич! — начал я многозначительно, ещё сам не зная, как правильно сформулировать свой наболевший за эти сутки вопрос. — Может, ты прояснишь мне один интересный момент? То, что мы на земле не одни, я уже понял и видел. А вот что происходит?.. И зачем я вам нужен?.. Я бы хотел услышать. И эта неизвестность меня очень сильно пугает и беспокоит, — я отхлебнул живого отвара.

Кузьмич поморщился и на мгновение задумался, собираясь с мыслями.

— Ну так вот, Сергей, — начал свой долгий разговор леший, объясняя мне, рядовому, не посвящённому в тайны мира сего человеку.

— Когда-то очень давно, многие тысячелетия назад, между светлыми и тёмными богами началась великая межгалактическая война. И имя ей — смерть. Из-за чего она началась, никто уже и не помнит, наверное, и сами боги уже позабыли. И она не закончилась для нас, а проходит чёрной волной по нашей планете. По всем прилегающим мирам, сметая всё на своём пути. Выкашивая не только проживающие народы, но и разрушая целые цивилизации, содружества, коалиции, империи, собирая свою кровавую жатву со всех прилегающих миров в нашей вселенной. Многое кануло в небытие с тех пор, но война снова и снова возвращается, то разрушая этот мир великим потопом, то выжигая его горячим огнём. Лишь только бледные тени остались от прежних процветающих народов. Великие предки не щадили ни себя, ни свою жизнь ради этого мира, ради своих близких, ради своего дома и родных, вступая с тёмными в смертельную схватку. В схватку на ВЫЖИВАНИЕ! Ты видишь лишь малую часть последствий её. Пустыни — это выжженная земля, высохшие моря, ушедшие под морскую воду целые континенты. Стёрты целые цивилизации с лица земли, словно хлебные крошки, которые случайно смахнули со стола. И где теперь они? Остались лишь жалкие одичавшие. Или ты веришь, что тысячелетние памятники древних цивилизаций обезьяны построили?! — леший усмехнулся. — Оглянись вокруг, посмотри на всё под другим углом. Мы — всего лишь мелкие мародёры, которые живут и радуются, собирая жалкие крохи нашего прежнего величия. Глупые мародёры! Мы — как тот страус, который закопал в песок свою голову и ничего вокруг себя не хочет видеть. Но это не значит для нас, что угроза миновала. Нет, рано или поздно к его жопе кто-нибудь незаметно подкрадется. Так и к нашей с тобой.

— Мир с нынешними технологиями до сих пор ничего путного построить не смог, всё для себя, всё за деньги, лишь бы нажива, а чего-то больше нам пока слабо. А вот ткнёт Чернобог своим пальцем в землю, или прыщ на носу у него выскочит и рассыплется наш мир, как карточный домик из-за одного его чиха. А знаешь почему? Потому что он не настоящий. А построить что-то действительно великое для народа — нет, мир этого пока не может. Уровень у нас у всех не тот по сравнению с нашими далёкими предками. Мировоззрение у нас уже давно не такое. Мы как падальщики, пока доедаем то, что не успело догнить.

Со временем всё и так сложное усложнилось. Многие тёмные, которые нашли тут свой дом, перешли на сторону светлых богов. А многие светлые — на сторону тёмных богов. Всё смешалось, всё перепуталось в этом безумном мире. Пока боги выясняют свои отношения там, мы выясняем свои отношения тут, — Кузьмич замолчал, заёрзал, собираясь с мыслями. — А сейчас на земле вроде небольшого перемирия, война громыхает на других территориях далёких миров, боги отошли на другие планеты нашей вселенной. И теперь у нас пока затишье, ни нам, ни тёмным лишняя кровь не нужна, все пока выжидают, мелко друг другу гадя. Вот так и живём... Война, словно цунами, то накатит, то отступит, чтобы набраться ярости и с новой силой повергнуть этот мир в кровавую пучину. А ведь древний мир наших предков был действительно велик. Это было сочетание величия и гармонии с самой Матерью-Природой. А сейчас что? Мы только засрали этот мир, словно мухи лампочку. Посмотри на наши города! Где наше величие? Срам один! Тьфу ты... — леший сплюнул. — Ну, так вот, о чём это я, а, слушай. Видишь ли... — начал Кузьма. — Наша история Земли — одна сплошная загадка. Мы даже толком не знаем, что было сто лет назад, я уже не говорю про тысячелетия. Но наши историки методично её копают, а тёмные с таким же успехом её закапывают. Ведь, правда, не нужна никому. Даже простым жителям. У многих развязаны руки, так проще и удобнее не чем себя обременять. Зачем что-то менять? Но лишь немногие историки заметили одну закономерность. В самое трудное время для земли нашей, когда беда грозит гибелью целого роду людского, появляется некий воин, который всегда переламывает ход событий в ней. Это не всегда может быть воин, он может быть и хороший управленец, вроде царя, а главное — он неординарный. В нашей истории множество таких примеров. Стали копать немного глубже и всё это дело анализировать и вот что накопали. Что в самом начале второй межгалактической войны между светлыми и тёмными богами жил один молодой вождь роду-племени своего, Святорусов. И звали его в старых летописях Олегом.

Началась великая война... со всеми вытекающими, конечно, последствиями, кровью, болью и страданием умылись все, да юшкой своей. Слезами горючими матушка-земля залита, почитай, была вся, да и не только людскими. Многим народностям тогда досталось. Бабий вой стоял по всей земле. Что там случилось, доподлинно не известно уже никому, слишком долгие лета прошли. В сохранённых летописях 'Память народа' есть упоминания о князе Олеге, что только ему удалось получить благословение светлых богов на их закате. Только ему удалось пройти со своей дружиной через тёмных тварей пекла, прорвавшихся в наш мир из Нави. Как он получил это благословение, неизвестно, но он его получил, — леший отхлебнул травяного холодного настоя, — судя по летописям, Олег бесследно пропал. Никто его больше ни живым, ни мёртвым не видел, не его самого, не его друзей. Некоторые считают, что второе его появление было в семь тысяч пятьсот двадцать восьмом году, за год до сотворения мира в Звёздном Храме. Когда шла война с людьми Чёрного Дракона и их защитниками, призванными в помощь из тёмного мира Пекла. В те далёкие времена на защиту земли своей, родных и близких, поднялись не только люди, но и те же тёмные, то есть нелюди, как вы иногда нас называете. И мир поделился на две части и погрузился во тьму. Плечом к плечу, защищая свой дом, бились человек и леший, орки и оборотни, великаны и горные гномы, жители речные и духи лесные, даже светлые боги Прави сошлись врукопашную с Чёрным Владыкой. Пепел и огонь поднялся над всем горизонтом земли, горело всё, даже то, что, кажется, не может гореть от таких высоких температур. Живые гибли тысячами, а то и десятками тысяч. Дым от погребальных костров затмил солнце на три месяца после этого ужасного сражения. Все встали в один ряд — что тёмные, что светлые, защищая свой дом. Многие тогда ушли в Ирий. Вот тогда и появился он и переломил ход событий, столкнувшись с их божеством — Черным Драконом. И отражён он в памяти народной как всадник на боевом коне со своим любимым копьём. Кстати, о его копье, есть легенда, что оно было выковано светлыми волхвами и мастерами кузнечного дела города Асгарда, эти звенья и связывают наши историки с Олегом. Оно индивидуальное, ковалось в одном экземпляре, только для него, и было только у Олега. Но это легенда. И этот воин на разломе событий появляется в истории только с ним, и так же бесследно исчезает.