Боги Яви #1

— На тебе печать его. Но ты не Олег. Как так? — видимо, он размышлял вслух. А что я мог сказать? Я лишь пожал своими плечами. — Вот и я не знаю. К тому же твоё появление, как князя Мидгарда, влечёт за собой большие перемены для всех нас. А обычно это всегда война. — Он замолчал.

Я слушал Кузьмича внимательно, но по этому поводу пояснить ничего не мог. Ибо я просто олух царя небесного...

— Ты проводник силы его. И только ты можешь благословить души погибших и отправить их в Ирий. Ты — словно маяк на этой планете, искра его жизни. Пока ты тут, вся огромная многонациональная вселенная знает, что пока ещё этот мир не пал перед силами Пекла, пока этот мир ещё держится и не сломлен. Что жизнь планеты ещё теплится в лучах Ярила — Солнца. И для всех нас ещё есть надежда. Маленькая, но есть. А сейчас мне пора, Сергей, не скучай. — и он направившись к старенькой 'Ниве'. — Баламут! — крикнул Градомир орку. — Отвези меня в город!

Блин, прямо 'Звёздные войны' какие-то! Вот, как-то так... Остался я со своими тяжёлыми мыслями один на один, горе горевать. Покрутив своей головой, убедившись, что 'князь' больше никому не нужен, направился в дом лешего. Гостиная у Кузьмича была огромная, ну и неудивительно, судя по его второму облику. Просто одно большое помещение, всё в одном: и прихожая, и кухня, и холл, где ваш покорный слуга кинул свои старые кости на скромный старенький диван. Второй этаж имел две небольшие уютные спальни. Галина стояла у стола и что-то весело себе под нос щебетала, замешивая тесто. Я завозился у себя в углу, доставая свой тубус со снастями, тем самым привлекая её внимание.

— А, Сергей! Это Вы?.. — пропела она. — На ужин будут вареники с картошкой и грибами.

Галина мило улыбнулась. Приятная женщина.

— Сто лет не ел их. Последний раз мать готовила, когда я был у родителей в гостях, — промямлил я. — Она у меня на это дело мастерица. — при этих словах мне стало на душе ещё гаже. Давненько я у родных в гостях не был, совсем забросил их. М-да. Как они там сейчас? Не знаю...

— Надеюсь, будет не хуже, чем у вашей мамы! — ответила она. — Не грустите, Сергей, всё наладится, вот увидите. Всё будет хорошо.

Её б слова, да богу в уши. Прямо чувствую пятой точкой своей: как начнёт налаживаться, всем чертям на этом свете тошно будет.

— Я к озеру, на разведку, — кинул ей через плечо и вышел во двор. Шёл не глядя, петляя по тропинке, ведущей куда-то вниз с этого зелёного склона, не обращая ни на кого внимания, а полностью ушёл в свои мысли. Глубоко, глубоко! Лишь рыжий Кукуня, бежал передо мной, то гонялся за пёстрой бабочкой, то за своим хвостом, только вместо клубка с нитками по тропинке катился комок живой шерсти. Через пять минут хорёк вывел меня к озеру.

Озеро меня сразу впечатлило. Разглядывая эту неземную красоту, я даже забыл о своих заботах. Небольшая лагуна простиралась метров на сто вперёд, а за ней водный простор отражал голубой небосвод в зеркально-чистой красоте. Озеро раскинулось своей гладью, отражая вековые деревья на его скалистых обрывистых берегах. И от этой первозданной красоты природы ты просто немеешь. Невероятная архитектура природы! Огромные тысячелетние серые мегалиты, словно чудовищные черепахи прошлого, выползли погреться под северным солнцем, обрастая со временем по своим бокам вечнозелёным мхом. А небольшая заводь, с каким-то красным оттенком воды, словно это кровь земли, создана, чтобы в неё хотя бы на минуту погрузить своё изможденное тело. Я прислушался к тишине. Где-то недалеко прыгнул полосатый разбойник, гоняясь за многочисленным мальком. За горизонтом прокричала одинокая чайка. Рядом пыхтит, роясь в песке, неугомонный хорёк. И всё это накатывает на тебя волнами и шепчет тебе, вкрадываясь в твоё сознание: 'Оставь всё там, все свои потуги, скинь ненужный груз со своих натруженных плеч, прочь, червь сомнения, который грызёт тебя изнутри, сядь, посиди со мной. Отдохни. Я — природа! Я твоя мать!' И я присел, скинул свою обувь, бросил под ноги тубус, уселся ровно посередине небольшого пляжа, на тёплый песок. Где-то недалеко ухнул сыч. На ближайшей сосне сидел лупоглазый Филимон, я махнул рукой, приветствуя птицу. Филимон кивнул — может, случайно, не знаю. Я подобрал веточку и поводил ей по золотому песку, стараясь вывести своё имя. Кукуня тут же взвился, встав в стойку хитрого мангуста. Я пошевелил ещё, и этот бесстрашный хищник нанёс смертельный удар сухой ветке, вцепившись в неё своими зубами, чем насмешил не только меня, но и умную птицу. Тоже мне, Рикки-Тикки-Тави доморощенный нашёлся.

— У-у-у, — послышалось где-то рядом.

— А, и ты здесь? — я оглянулся на Кулёму. Метрах в трёх от меня сидел лесовик.

— Понятно!.. От Кольки сбежали, значит.

— У-у-у! — донеслось от лесовика.

Если бы не видел его раньше, в жизни не заметил бы, пенёк пеньком. Так что, если где и встречу огромный пень в лесу, а они вырастают до трёхметрового роста, лучше обойду его стороной, мало ли что, от греха подальше. Пока Кулёма смотрит на меня своими зелёными глазами — лесовик. Как закрыл их — всё, нет его, сухая деревяшка по имени Наташка. Это я так, к слову. Удивительный мир!.. Жалко, многим нельзя его увидеть, телевидение такое не передаст, оно доводит до нас больше информацию, а это надо прочувствовать, этим надо дышать. Так и сидели все вместе втроём около часа, пока хорёк не выдохся и не растянулся на тёплом песке. А я всё думал о жизни своей нелёгкой. Ну, кто я теперь? Князь?.. Олег?.. Бред сивой кобылы! Я с трёх лет себя хорошо помню. Своих родителей. Первый класс. Школьных друзей. Службу в армии, потом свадьбу. Рождение сына, потом рождение дочери. Тяжёлый развод. Позже уехал в Питер. Работа. Кстати, хорошая! Новые знакомые, новая жизнь, новые друзья. А тут на тебе, салам вам пополам. Олег, здравствуйте! Чушь полная! Я рождён Сергеем, так назвал меня мой отец. И я буду им. А кому не нравится — да пошли они все!.. А для всех остальных — называйте меня как хотите, хоть горшком, только в печь не ставьте. А вот насчёт печи как раз и было у меня сомнение. Тоже мне, умники нашлись! Ты единственный благословлен силой его! — я передразнил лешего. — Только ты можешь отправить в Ирий души погибших воинов! — я поднял руку и протянул её в сторону озера. — Благословляю вас!.. — и я повторил знакомый жест одного пирата из кинофильма, Джека Воробья, шевеля пальцами, представляя себя Папой Римским.

Ёк-макарёк! Или у меня в глазах зарябило, или кто-то свет притушил. Лёгкая дымка, словно туман, запестрила золотой сединой, в радиусе где-то двадцати метров от меня, в сторону озера. В ту сторону, куда я указывал своей рукой. Мягкий золотой свет, еле заметный, утренней моросью упал на водную гладь. Я протёр глаза.

— Ты это видел?! — я толкнул Кулёму.

— У-у-у! — подтвердил лесовик.

Я вскочил и подошёл к берегу, чтобы поближе разглядеть это явление. Сыч тоже хлопнул крылом, обозначив своё присутствие.

— Собачья печёнка... — прошептал я в сердцах, стараясь рассмотреть этот золотой дождь, который, лёгким покрывалом, накрыл небольшой участок заводи. Метрах в пятнадцати от меня что-то в озере глухо булькнуло, и вспучило водную безмятежную гладь. Огромный полуметровый пузырь всплыл из глубины озера, выпуская из себя седого джинна сизой бесформенной дымкой. Я замер, чтобы невольным колебанием воздуха его не спугнуть. 'Главное, чтобы этот пузырь меня не вспугнул!..' — подло закралось в мою голову. Сизый дым был похож на облако в миниатюре, которое зависло над прозрачной водой, клубясь, будто маленький спрут, протягивая ко мне свои белые легкие щупальца.

— Ущипните меня кто-нибудь, — не выдержал я.

— У-у-у... — отозвался лесовик и сильно меня ущипнул за попу. 'Ну вот, теперь синяк будет'.

Из сизой дымки стали вырисовываться человеческие черты лица, словно невидимые руки художника создавали из этого тумана седоусого сурового воина. Вот уже показался древний шлем, прикрывая седую голову этого густого марева, а вот появились длинные усы, кончики которых дотронулись до прохладной воды. Потом появился лоб, который, как мне показалось, хмурится, и вот уже полностью сформировано лицо немолодого воина, которое строго смотрит мне в глаза: Побеспокоил, мол...

Я автоматически отшатнулся подальше от сердитого взгляда призрака. Грозное лицо воина, страшной иллюзией, минуту любопытно разглядывало меня. А потом дымка дрогнула, будто от небольшого порыва ветра, но мне на мгновение показалось, что воин былых времён благодарно кивнул на прощанья, и его пепельные губы еле слышно прошептали, слегка улыбнувшись: — Я погиб за Р-у-у-у-с-ь... И призрак растаял, словно ничего и не было над этим озером. А я просто зажмурил глаза. Жуть..., просто мороз по всей коже. А вот теперь точно засада!.. Можно кричать ка-ра-ул! И я приземлился пятой опорной точкой на прогретый солнцем песок и что-то мягкое и такое до боли знакомое. — Ну блин..., Кукуня! Как ты смог столько много?.. А отбежать не судьба!

Ну, что я вам могу сказать по этому поводу?.. Слов нет, одни слюни. Я, наверное, скоро гавкать тут с ними начну. Гав-гав! В общем, посидели все вместе втроём, посовещались и решили больше так не делать. А то у дяди Серёжи скоро нервный тик на два глаза будет. Смех, конечно, смехом, а вот теперь я крепко призадумался, игрушкой в руках бессмертных богов быть, как-то желания нет. Вот чуйкой своей прямо чувствую, ничем хорошим для меня это не закончится.

К сожалению, натура у меня такая, неспокойная, и долго сидеть горевать да думы нелёгкие думать, ну, не могу я, как это делают многие. Достал свой спиннинг любимый, набор небольших вертушек, схожу-ка я окуня, злодея, погоняю.

Побродив не спеша по берегу, покидал снасть на все четыре стороны, поймав десяток хороших краснопёрых окуней, бросил их в кучку на песок, глянул на часы — а время уже ближе к вечеру, развалился, стал нежиться под вечерними лучами солнца Карелии и немного задремал. Со стороны дома раздались шаги, Васька-орк присел рядом на песок.

— Пиво, холодненькое, будешь? — орк толкнул меня в плечо.

— А сам как думаешь?! — я отозвался на его предложение и разлепил один глаз.

Глава 5. Шаман.

Месяц без Градомира пролетел без каких-либо чрезвычайных ситуаций, то есть без моих косяков. Я стал понемногу привыкать к этим тихим очаровательным местам и весёлой компании. Днём я ходил на Красное озеро — кстати, его местные так и называли, — и ловил огромных карельских окуней. Ну, хоть душу отвёл, рыбаки меня поймут. А потом, тёплыми летними вечерами, мы все вместе собирались в беседке, уплетая за обе щеки Галкину стряпню, хотя в нашем меню был и шашалычок и коньячок. Погода нас своим теплом только радовала, ни облачка на горизонте, ни ветра, просто штиль. Одним словом прекрасное лето. Васькина жена действительно оказалась поваром с большой буквы и окружила нас всех своей материнской заботой, взяв меня под своё крепкое крыло, стараясь угодить заядлому холостяку своими очаровательными изысками кулинарии, пирогами из русской печи да варениками с настоящей деревенской сметаной. Васька с Колькой днём уезжали на весь день в деревню, по своим нуждам хозяйским, и под вечер только приезжали, пряча от Галки то пивко на вечер, а то и бутылку беленькой и холодненькой. После сытного ужина мы с Васькой уходили на берег озера, якобы на рыбалку. Гала, конечно, догадывалась, но, как говорится, не пойман — не вор. О своём приключении на озере я пока героически помалкивал. Ночные сны, мои кошмары, тоже сошли на нет. Так и жили — не тужили, мясо ели, брагу пили. Машка всё время крутилась возле своей матери, познавая азы кулинарии, ну, а маленький Колька терроризировал подворье Кузьмича. Так что пару часов мы с Васькой-орком любовались вечерним закатом, сидя уютно на берегу озера, жгли костёр и вели смиренно, как и полагается двум представителям разумных рас, заумные беседы. Короче, были на умняке.

— От лешего ни единого звонка, ни одной смс, даже горлица никакая не прилетела.

Васька махнул рукой. — У него бывает, как уйдёт в свой лес дремучий, то на всю неделю, а то и на две, ни ответа вам, ни привета. Что там наш косматый делает, только черту известно! — Васька смачно рыгнул и посмотрел на меня осоловелыми глазами.

— А леший его знает! — парировал я серого орка.

— Гы-гы-гы! — Васька заржал. — И не говори, — орк стукнул себя в грудь. — Поперхнулся... — ели выдавил он из себя.

— Ну что, по маленькой?.. — зелёный змей, а точнее быть серый, бросил взгляд на рядом лежащий рюкзак.

— Угу. — скромно согласился я с таким раскладом. Я вообще по жизни сама скромность и придерживаюсь одного правила: дают — бери, бьют — беги, так и тут. Галина не забывала по указу Градомира отпаивать меня травками, как я его назвал для себя, мельдонием. Ничего не скажу, но моё самочувствие и настроение были на высоте. Кстати, этот отвар нормализовал моё артериальное давление, которое иногда скачет без моего разрешения. Чудо просто, а не отвар, его бы в аптеки наши на продажу старикам да мужикам, кто уже в возрасте. Да кто позволит, бизнес ведь!.. В общем, было пока у нас всё под контролем, то есть без чрезвычайных происшествий. Федот на глаза своему 'князю' пока не появлялся, но Васька уверял, что всё идёт по плану. Мол, баня у Кузьмича в таком плачевном состоянии, что ему ещё три дня надо, чтобы привести её в порядок. А то, мол, умерла она у него, нет больше в ней ни жизни, ни силы, как говорится, ни жару, ни пару, сам-то косматый в баню не ходит, забросил родненькую. Куда ему!.. Блох, что ли, парить?

— Гы-гы-гы!!! — и Васькина серая харя расплылась в широкой добродушной улыбке.

Так неспешно прошёл месяц. Я уже знал хорошие ямы и запруды на берегу чудесного озера, и каждый божий день приходил с хорошим уловом. Окуней присаливал, а под вечер мы их с Васькой коптили под его домашние пивко, 'что-то вроде браги', из остальной рыбёшки Галя варила наваристую уху. Под вечер вот такого тихого и спокойного дня послышался гул автомобиля, и наша советская 'буханка', ворча и посапывая, словно паровоз, выехала на зелёный лужок. Машина была выкрашена в камуфляжный цвет, в светло-зеленых тонах, словно только с конвейера сошла, просто мечта любого охотника и рыбака. Глядя на неё, чувствую, что просыпается моя зелёная неугомонная жаба. Дверь громко хлопнула, и из буханки вышел хозяин, средних лет мужик: белая футболка на подкачанном торсе, дорогие часы и короткая аккуратная стрижка. Городской мажор, сразу сделал вывод я. Следом появился наш Кузьмич, хозяин этого дома и прилегающих лесов и озёр, они направились к нам, успевая как раз на наш скромный семейный ужин.

— Я же говорил, успеем! — Кузьмич радостно улыбнулся.

— Мир вашему дому друзья! — он приложил руку к сердцу.

— И твоему дому мир! — ответили мы хором, как в первом классе своей учительнице. Хозяин со своим гостем уселись напротив нас с Васькой.

— Андрей. — Кузьмич скромно представил мужика. Андрей молча кивнул. Ну, и мы не стали себя утруждать любезным рукопожатием. А мажор не так прост, сразу видна военная выправка и цепкий оценивающий взгляд, майор, не меньше. Мажор оценивающе посмотрел на меня.