— Драко, а что там за история с вашим семейным преданием, про которое тебе советуют вспомнить? — поинтересовалась я, складывая письмо.
Мальчик махнул рукой.
— Это всего лишь хранящееся в нашей библиотеке повествование про одного нашего предка, которого преследовал оборотень, в полнолуния принимавший вид огромного черного полупса-полуволка. Но, судя по всему, отец как-то связывает эту легенду с тем, что сейчас происходит в Хогвартсе, и если учесть, что упор он делает именно на лунные ночи, значит, по его мнению, речь тоже идет об оборотнях, либо об еще ком-то из проклятых... — Драко нахмурился. — Но если это так, Гарри, полагаю, что к тебе это предостережение тоже должно относиться. Особенно если вспомнить, как неохотно вас запускают в факультетские помещения непосредственно перед отбоем.
— Наверное, ты прав, — признала я. — Спасибо за предупреждение. Я постараюсь соблюдать осторожность и за Гермионой тоже послежу, насколько это будет в моих силах.
Сказано это мною было не для красного словца, потому что полученное Драко письмо только подтверждало то, что я услышала от Снейпа. Лорд Малфой точно так же не был уверен, что совету попечителей удастся как-то повлиять на решение директора о приглашении в школу нового преподавателя.
Глава 27. Как справиться с оборотнем
В субботу за завтраком нас всех ждал сюрприз, который имел вид скромного человека в поношенной и выцветшей мантии, занявшего место Квиррелла. Каюсь, в первый момент, увидев в Большом зале Римуса Люпина, удивилась даже я, несмотря на предупреждение о том, что он со дня на день должен был появиться. Я почему-то думала, что, как и в книге, профессор приедет в школу на Хогвартс-экспрессе, который прибывал на станцию ближе к вечеру. Хотя, если хорошо поразмыслить, какой Хогвартс-экспресс в учебное время? Кого бы он сюда возил, кроме проводников и прочего обслуживающего персонала? А пустой состав взад-вперед вряд ли могли позволить себе гонять даже маги. Нет, скорее всего, Люпин, как ранее авроры, прибыл иным путем — либо аппарировав, либо воспользовавшись каминной сетью в Хогсмиде.
— Гарри, кто это? — шепотом спросила меня Гермиона, тоже заметившая в зале незнакомое лицо.
— По-моему, это наш новый преподаватель защиты от темных искусств, — так же тихо ответила я. — Тот самый, которого директор Дамблдор обещал в скором времени найти. Видимо, поиски увенчались успехом.
— Он странный, — вынесла вердикт девочка. — Но, кажется, добрый. И очень грустный.
— Ты думаешь? — с сомнением пробормотала я, украдкой разглядывая оборотня. Собственно говоря, этим сейчас занималась большая часть присутствующих в зале учеников, в то время как оставшаяся меньшая часть глазела на него в открытую.
Сам Римус Люпин выглядел столь же выцветшим и побитым жизнью, как и его старая, бережно заштопанная одежда. Серовато-рыжеватые, цвета волчьего меха волосы оборотня имели грубую структуру и на висках были обильно пронизаны сединой. Через лицо наискось тянулись красноватые полоски шрамов, казавшихся довольно свежими. Но наиболее тягостное впечатление на меня произвел взгляд Люпина. Наверное, именно ему оборотень был обязан данной Гермионой характеристикой, но мне это больше всего напомнило потухший взгляд бродячего пса, уже ничего не ждущего от завтрашнего дня. Даже сейчас, когда Люпин, вроде бы, должен был радоваться внезапно подвернувшейся работе, это затравленное выражение никуда не девалось. Думается мне, что сам кандидат на должность очень хорошо понимал всю шаткость своего положения.
Прежде чем мы приступили к завтраку, Дамблдор взял слово и, убедительно попросив профессора Люпина встать и показаться будущим подопечным, представил его, как нового преподавателя защиты от темных искусств, заверил всех присутствующих в его профессионализме и выразил надежду на долгую и плодотворную работу профессора Люпина в сплоченном коллективе всеми любимой школы чародейства и волшебства. При этих словах Снейп наградил смущенно улыбнувшегося оборотня таким взглядом, что еще немного и у будущего коллеги были бы все шансы осыпаться на плиты пола Большого зала горсткой пепла. Прочие деканы от столь откровенного проявления неприязни воздерживались, однако, судя по кислому выражению лица Минервы Макгонагалл, в этот раз даже она не разделяла оптимизма директора.
— Почему профессор Снейп так страшно смотрит на профессора Люпина? — охнула Гермиона.
— Известно почему, — тоном знатока заявил Шеймас Финниганн. — Помнишь, что Перси рассказывал? Снейп же спит и видит, как защиту от темных искусств под себя подгрести, а она опять у него из-под носа уплыла. Вот он и злится теперь.
— Сомневаюсь, что профессору Снейпу так уж сильно нужна эта должность, — решила все-таки вмешаться я. — Хотя рассказать по предмету он, кажется, мог бы многое.
Правда, большая часть этого 'многого' лежала бы за пределами школьной программы, а кое-что, возможно, даже за пределами дозволенного, очерченного судебным кодексом Визенгамота, но это уже другой вопрос, про который в окружении своих однокашников я распространяться не собиралась.
— А я думаю, что нужна, — гнул свою линию Шеймас. — Сам подумай, кому эти склянки сдались, чтобы по доброй воле с ними возиться? А на защите такая куча всего интересного! И как проклятие снять, и как с нечистью бороться! А вообще, на месте профессора Люпина я бы поостерегся рядом со Снейпом сидеть. Того и гляди что-нибудь не то в кубке окажется.
— Ну, ты определенно не на месте профессора Люпина, так что можешь радоваться, — заключила я, берясь за нож и вилку, поскольку завтрак, наконец, соизволил появиться перед нами по мановению директорской руки. Тем временем Рон Уизли, по обыкновению накидавший себе в тарелку всякой всячины, зачем-то глянул в сторону преподавательского стола и перестал жевать.
— Ребята! — севшим голосом проговорил он. — А профессор Люпин то к еде даже не притрагивается. Ну точняк отравы боится. Ты в точку попал, Шеймас!
— Нет, Рончик, ты не прав! — замогильным голосом провозгласил Фред, запустив руку за шиворот младшему брату. — Это не боязнь отравления. Это нашего полку вампиров прибыло.
— Угу, — не менее зловеще поддержал, включаясь в игру, Джордж. — Помнишь, Рончик, что вчера директор Дамблдор говорил насчет ночных прогулок? А все почему? А потому, что прибытия профессора ждал. Вот сбежишь ты из спальни, завернешь за угол, а там — бах! — и профессор Люпин появляется...
— ...в черном плаще с красной подкладкой...
— ...и с гробом в обнимку...
— ...и говорит...
— ТЫ ПОЧЕМУ ДОМАШНЮЮ РАБОТУ ПО ЗАЩИТЕ ОТ ТЕМНЫХ ИСКУССТВ НЕ СДЕЛАЛ, НЕГОДНИК?!!!
Рон дернулся, опрокидывая кубок с тыквенным соком.
— Да ну вас, идиоты, — пробурчал он, наблюдая за тем, как по белой скатерти бодро расползается оранжевое пятно, но его возмущения потонули во взрыве смеха.
Я поулыбалась вместе с остальными, думая о том, как близко, несмотря на шуточное изложение, близнецы подобрались к истинной сути той причины, по которой директор был вынужден ужесточить правила. Интересно, какие выводы они смогут сделать по фактам регулярного исчезновения нового преподавателя в периоды полнолуния, и какие действия за этими выводами последуют? Как бы шебутные братцы не попытались проверить свои догадки опытным путем — с них ведь станется. Обидно будет, если с единственными представителями семейства Уизли, которые мне импонировали, что-то случится. Кстати вот интересно... в учебнике третьего курса по защите от темных искусств где-то в конце, самым последним, если мне правильно помнится, должен был идти параграф, посвященный оборотням. Любопытно было бы взглянуть, что там пишут про способы защиты от этих милых созданий, поскольку в книгах, прочитанных мною в библиотеке, особо подчеркивалось, что оборотни крайне плохо восприимчивы к магии, а в качестве примера того, что могло бы на них воздействовать, приводились совсем уж зубодробительные латинские наименования заклинаний, которые, как что-то мне подсказывало, в школьную программу вообще не входили.
Сразу после завтрака я выпросила у близнецов один из учебников, чем крайне их удивила.
— Гарри, ты ведь не поверил тому, что мы наплели Рону? — оглянувшись и убедившись, что младшего брата нигде поблизости нет, спросил Фред. — Это ж не всерьез.
— Да к тому же ничего про вампиров в нашем учебнике нет, — подмигнув, добавил Джордж. — Это вам Квиррелл про методы борьбы с ними рассказывать был должен.
— Про бусы из чеснока он нам рассказывал, — согласилась я. — Видимо, решив, что про остальное мы и сами прочитать сможем. А ваш учебник я все равно глянуть хочу. Ну, пожалуйста, ребята! Не хочется ради такой мелочи к мадам Пинс обращаться.
Книгу в свое распоряжение я все-таки получила, после чего Оливер Вуд утащил братьев Уизли на очередную тренировку по квиддичу. Пообещав убегающим близнецам, что если после моих рук в доверенном мне опусе и добавятся какие-нибудь картинки, то это непременно будут карикатуры, я устроилась в кресле у камина, на всякий случай сверилась с оглавлением и открыла последний параграф. Объемом он не радовал, информативностью тоже. Впрочем, нет. Информации там вполне хватало для того, чтобы развить у подростков тринадцати-четырнадцати лет, решивших честно подготовиться к урокам, ксенофобию чистейшей воды. Основную часть текста занимали рассуждения на тему ужасов ликантропии со ссылками на каких-то средневековых авторов, судя по приводимым цитатам куда менее адекватно настроенных, нежели те, чьи тексты я читала в четверг вечером в библиотеке Хогвартса. С ними соседствовали описания крайне запутанных отношений, сложившихся между общинами оборотней и Министерством магии, которое никак не могло определиться, куда их отнести — к существам или к тварям. Предложение считать их людьми, по всей видимости, отвергалось априори, и по мере чтения я все меньше удивлялась тому, отчего это большая часть оборотней, мягко говоря, недолюбливает магов и в свое время с радостью встала под знамена Лорда.
Пара абзацев была посвящена описанию морфологических особенностей оборотней, а также сравнению их с обыкновенными волками и варгами. Отдельно подчеркивалась возможность заразиться при попадании в кровь слюны оборотня, пребывающего в человеческой ипостаси, в результате чего общение с больными ликантропией вообще рекомендовалось свести к минимуму в любое время лунного месяца. Еще одной рекомендацией был совет немедленно аппарировать при малейшем подозрении на то, что встреченное четвероногое существо может оказаться оборотнем. О пользе применения чар Протего при нападении ликантропа говорилось с некоторым сомнением, о возможности применения атакующих заклинаний не говорилось вообще, зато присутствовала ссылка на постановление Министерства магии, датированное 1637 годом, которое обязывало ставить в известность сотрудников Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними о любой выявленной попытке оборотня интегрироваться в магическое общество.
Я вздохнула, закрывая учебник и заочно жалея Люпина, которому, если пессимистичные прогнозы Снейпа касательно побочных эффектов аконитового зелья все же не сбудутся, предстояло доносить все это до слушателей где-то в конце мая. Мазохизм чистейшей воды, конечно. Однако вопрос о том, может ли хоть что-то предпринять среднестатистический школьник, еще не обученный аппарации, в случае нечаянной встречи с оборотнем, все же оставался открытым, и позднее во время тренировки я задала его Снейпу.
— А вы, Доу, собственно говоря, с какой целью интересуетесь? — осведомился профессор. Настроение у него этим вечером вроде бы было лучше, чем в среду, и я понадеялась, что дела с зельем, предназначенным для Люпина, все-таки сдвинулись с мертвой точки.
— Исключительно на всякий случай, — заверила я.
Снейп покачал головой, кажется, мне не поверив.
— Если этот исключительный случай все же произойдет, то лучшее, что может сделать любой начинающий маг, в том числе и вы, это попытаться убраться за пределы досягаемости оборотня любым доступным способом. Шансов, конечно, будет мало, но они будут. Тем не менее, лучше бы таких случаев не происходило, поскольку ни один из деканов не будет рад, если с кем-нибудь из его подопечных что-либо приключится. Да и сам Люпин, когда снова начнет соображать, вряд ли будет счастлив узнать, что все-таки сумел проредить популяцию учеников Хогвартса. Повышенная совестливость всегда была его проблемой наравне с мягкотелостью и готовностью идти на поводке за любым, кто не шарахается от него, как от прокаженного. Хотя директор отчего-то предпочитает именовать это благоразумностью.
— А что насчет Щитовых чар? — спросила я. — Можно ли удержать оборотня, скажем, Бастионом? В книгах я про это ничего не нашел.
— Зато у вас есть собственный опыт по взаимодействию посредством этого заклинания с троллем, — ответил Снейп. — Полагаю, что разница заключалась бы только в том, что тролль, в силу обстоятельств, не пытался ваш Бастион обойти, а ликантроп наверняка попытается. Дальше оценивайте сами: долго вы сможете удерживать щит, причем даже не в зафиксированном состоянии, а перемещая по местности? Учтите при этом, что по доброй воле оборотень никуда не денется, поскольку, не получая отпора, будет видеть перед собой не противника, а добычу, до которой не может добраться лишь по некоторому недоразумению.
— Понятно, — мрачно пробормотала я. — Иными словами, оказывать сопротивление бесполезно. Надо либо пытаться бежать, либо сразу складывать лапки, заворачиваться в белую простыню и самостоятельно ползти в сторону ближайшего кладбища.
— Не бесполезно, а малорезультативно, — поправил меня профессор. — Что, однако, не означает, что в случае невозможности отступления следует стоять, опустив руки, и ничего не предпринимать. В действительности случается всякое. Например, ни один уважающий себя автор, кроме разве что Арсениуса Джиггера, не порекомендует вам использовать Протего при контакте с ликантропом, однако в 1974 году опытным путем было доказано, что на короткое время оно, действительно, может обеспечить защиту... Хотя, — помолчав, добавил профессор, — справедливости ради, следует признать, что тому ученику, которому довелось проверять это на своей шкуре, все равно скорее повезло. Дело происходило в подземном ходе, ведущем к Визжащей хижине. Открытие хода вызвало срабатывание сигнального заклинания, в результате чего взрослые маги подоспели достаточно быстро. Да и Люпин в то время тоже был еще подростком. Сейчас, при конфронтации с взрослым оборотнем, я бы, пожалуй, остановился на Арденс Карцер для изоляции зверя... в случае если бы обстоятельства не требовали более кардинального решения вопроса. Смертельным это заклинание для ликантропа не станет, его попытки освободиться выдержит, а шрамы от ожогов с его возможностями по части регенерации рассосутся достаточно быстро и без остатка.
Я кивнула, вспоминая все, что успела прочитать по способности оборотней к заживлению ран, а потом до меня дошло, что за смутное ощущение несоответствия меня мучило, начиная с сегодняшнего завтрака.