— Хозззяин!
Уж подался ко мне, обвивая руку, и исчез. Я перевела взгляд на профессора.
— Кажется, получилось. Это достаточное доказательство?
— Да, — сказал Снейп. — Очевидно.
Он помолчал, очень внимательно рассматривая меня, и спросил:
— Доу, директор объяснял Поттеру, каким образом тому удалось пережить Аваду Лорда? Причиной называлась установленная на мальчика защита крови?
— Да.
— Полагаю, кто ее ставил перед второй встречей с Лордом, спрашивать бесполезно? Никаких упоминаний в мемуарах не было?
— Это была та же самая защита, что и в первый раз, — уверенно ответила я. — Для ее поддержания мальчика заставляли каждое лето проводить у родственников. У Дурслей.
Снейп поморщился.
— Не знаю, для чего Поттера отправляли к этим милейшим людям, но определенно не для того, о чем вы говорили. Защита является разовым явлением. Если она, действительно, существовала десять лет назад, то исчезла сразу, как только рассеялась непосредственная угроза для жизни мальчика. Чтобы Поттер мог пережить вторую встречу с Лордом, ритуал должен был быть повторен.
— Какой ритуал? — удивилась я.
— Защиты крови, Доу. Именно так это и называется в трактатах. Как и прочая магия крови, установление защиты признано темномагическим ритуалом и запрещено к применению.
— Почему?
— Потому, — тяжело роняя слова, произнес Снейп, — что для завершения ритуала требуется жертвоприношение. Человеческое. Желательно добровольное. Вряд ли Поттер-старший мог подобное организовать, даже для защиты наследника. Принципы бы ему позволили, а вот знаний не хватило бы, во всяком случае, без посторонней помощи. Хотя помощь могла и последовать — уж очень удачная ловушка получалась. И едва ли к ритуалу имела отношение Лили... Поттер. Ее попытки защитить сына перед лицом Лорда никак не могли активировать защиту крови... если только не были сочтены магией тем самым добровольным жертвоприношением.
Я открыла и снова закрыла рот. Профессор задумчиво крутил в руках палочку.
— Что ж, Доу, — наконец, сказал он, — думаю, вам не стоит всецело уповать на таинственного благодетеля, а лучше будет заняться поиском способа избавления от подарка Лорда самостоятельно.
— А чего искать-то? — не удержалась я от сарказма. — Их, кажется, целых три штуки существует. Яд василиска, Инферно фламмио и Авада самого Лорда, как создателя хоркрукса. Причем все способы настолько соблазнительны, что прямо даже не знаю, на каком остановиться.
— Из вышеперечисленных вариантов я бы посоветовал вам все же выбрать Аваду, как наименее болезненный, — пожал плечами Снейп. — А еще лучше попытаться отыскать четвертый способ, менее суицидальной направленности. Как мне показалось, вы не торопитесь отправляться на тот свет.
— Не тороплюсь, — не стала отрицать я. — А вы полагаете, что это возможно? Я имею в виду изобретение четвертого способа.
— Придется постараться, — ответил профессор. — Способы борьбы с хоркруксами разрабатывались, исходя из неодушевленной природы сосудов, в которые эти стражи души бывали помещены. Насколько я знаю, никто и никогда не пытался заключить хоркрукс в живое существо, и тем более в существо разумное. Уничтожение предмета, содержащего в себе хоркрукс, производится не ради акта вандализма, а ради того, чтобы высвободить заключенный в предмете кусок души. В случае неодушевленного предмета другой возможности, действительно, нет, а вот в случае с Поттером, как носителем хоркрукса, чисто теоретически, альтернативой Аваде, наверное, мог бы послужить обряд экзорцизма, при условии, если удастся каким-то образом контролировать, какую из обитающих в теле сущностей необходимо изъять. Во всяком случае, у вас определенно есть еще время, чтобы поработать в этом направлении. А теперь Доу, будьте так добры, разъясните мне еще один момент касательно озвученных вами сведений из мемуаров. Отчего Поттер был так уверен, что Питер Петтигрю выжил и принимал непосредственное участие в дальнейшей судьбе Лорда?..
Глава 18. Тролль на Хэллоуин
До гриффиндорской башни я опять добралась только к самому отбою. Кажется, это начинало входить в привычку. К варке антидота приступить не удалось, поскольку после того, как я рассказала профессору о Питере Петтигрю все, что мне было известно, постаравшись обойти стороной только побег Сириуса из Азкабана, но не забыв упомянуть о том, что на четвертый день пребывания в Хогвартсе крыса Рона Уизли, которой, теоретически, и должен был быть Петтигрю в анимагической форме, совершенно не по-канонному исчезла, Снейп посмотрел на часы и заверил, что первый такт приготовления зелья, особенно с моим уходящим в минус опытом, завершить сегодня все равно не удастся, так что не стоит и начинать. Вместо этого мне устроили проверку на прочность, точнее на уровень знаний в области боевой и защитной магии. Впрочем, насчет боевой это, конечно, было громко сказано, поскольку из атакующих с меня стребовали только Секо. В первый раз заставить себя направить его против человека, даже зная наверняка, что щит профессора пробить я не смогу, оказалось непросто.
— И что это было? — спросил Снейп, когда слабенькое заклятие растеклось по мерцающей стене чего-то куда более мощного, чем Протего. — Если то самое второе заклинание из связки, то против кошки вы его могли смело применять. Она бы даже не чихнула. Доу, ваша задача сейчас — вывести противника из строя, а не рассмешить его. Бейте в полную силу.
— А если я по вам попаду?
— Если попадете, можете смело идти к Квирреллу и требовать у него поставить вам ЖАБА по защите от темных искусств, поскольку это будет первый случай, когда Секо пробьет Бастион. И хватит тянуть время. Атакуйте.
Уже после двадцати минут спарринга ощущение было таким, будто меня выжали досуха, а затем еще и раскатали по стенке равномерным слоем. Снейп — я так и не поняла, каким образом — угадывал любую попытку ослабить заклинание еще до того, как плетение оказывалось завершено, так что выкладываться пришлось на полную катушку. Это я не жалуюсь, а констатирую факт, если что. Из кабинета зельеварения я выползала, почти не чувствуя пальцев на правой руке, зато чувствуя отчетливое сожаление, что профессор не ведет еще и защиту от темных искусств до кучи. Вот там все отработки точно были бы моими, раз уж факультативных занятий в Хогвартсе не предусмотрено. Пока же мне была гарантирована только отработка по зельеварению в ближайшую пятницу с заверением, что, даже если Лонгботтом не отличится, всегда можно найти, к чему придраться, было бы желание. Желание было. Во всяком случае, у меня, поскольку осваивать технологию изготовления антидотов все же следовало. Конечно, сейчас в кармане моей мантии находились четыре флакона с разовыми дозами зелья, принесенные Снейпом откуда-то из лаборатории, но, во-первых, наглеть не хотелось, во-вторых, всегда надежнее, когда умеешь что-то сделать самостоятельно и не надо ни на кого уповать, а в-третьих, мне, действительно, было интересно, да и в обозримом будущем польза от практического зельеварения явно была больше, поскольку в дуэли ни с Дамблдором, ни с Волдемортом в ближайшие года четыре вступать я не собиралась, а вот гонять чаи с веритасерумом мне предстояло точно.
К портрету толстухи я приближалась с опаской — мало ли что там еще могло прийти в голову директору, а Снейпа-то, за спину которого можно было бы спрятаться, сейчас поблизости от песика точно не имелось — но, похоже, фантазия Дамблдора взяла тайм-аут. Дама в розовом была на месте и беспрекословно, хоть и с кислым видом, впустила меня в факультетские помещения, проигнорировав ехидный вопрос о том, как прошло вчерашнее чаепитие. В гостиной меня никто не ждал, и это радовало. Все-таки стремление Гермионы всегда держаться рядом немного напрягало. Ну, одиночка я по натуре, одиночка, хотя прекрасно понимаю, что девочке нужно хоть с кем-то общаться, вот она и общается с имеющимся в наличии лояльно настроенным Гарри Поттером, причем, возможно, тот факт, что это именно Гарри и именно Поттер, роли не играет. Беда только в том, что встречное понимание того, что людям иногда бывает нужно побыть в одиночестве, придет еще не скоро.
Я поднялась в спальню и добавила к лежащим в кармане антидотам один флакон с 'жидким ониксом' из аптечки. Все, спасибо, без этого запаса Гарри Поттер теперь носа в коридор не высунет. На большее моих сил не хватило — усталость догнала, накатываясь мягкой, душной волной. Я кое-как переоделась, повалилась на кровать и практически сразу отрубилась.
Утром я не проспала только благодаря Невиллу, который героически задержался в спальне, пытаясь меня разбудить, за что чуть не получил в глаз. Честно говоря, не помню, что именно мне снилось, сохранилось только впечатление чего-то тяжелого и мутного, а в результате основной реакцией после выныривания в реальность стало сопротивление. Проморгавшись, я кое-как отмахалась от Лонгботтома, извинилась перед ним же и встала с постели методом свободного падения. Самочувствие было такое, что с лучшим в гроб кладут, и у меня имелось подозрение, что причина во вчерашней тренировке. С непривычки ничего удивительного, после физических нагрузок поначалу то же самое бывает. На трансфигурации я внаглую досыпала, вяло водя по воздуху палочкой. Извивающийся на столе дождевой червяк превращался во все, что угодно, кроме требуемой зубочистки. Макгонагалл мрачно косилась, но молчала. К обеду мне удалось немного оклематься, и по окончании занятий я отправилась в библиотеку — набирать литературу по списку, надиктованному Снейпом. При виде перечня, едва уместившегося на развороте двойного тетрадного листа, мадам Пинс взялась за голову и спросила тоном, говорящим 'а не лопнешь ли ты, деточка?':
— Это тебе на весь срок учебы?
— Я вообще-то рассчитывал уложиться до ближайшего Нового года, — улыбнулась я. — А там как пойдет. Дайте пока вот эти пять, — я отметила галочками первые пункты списка.
Библиотекарша скрылась среди стеллажей и вернулась с такими толстенными томами, что я на минутку засомневалась в собственных силах, однако отступать было некуда. Сгибаясь под тяжестью книг, я поплелась к выходу.
Спроси у меня кто-нибудь, когда успели пролететь следующие два месяца, он бы вряд ли получил вразумительный ответ. В то время как настоящий Гарри должен был бы осваивать азы обращения с волшебной палочкой и тренироваться в квиддиче, я осваивала нюансы зельеварения и тренировалась в применении заклинаний. Снейп все-таки выделил для занятий со мной по часу вечерами в среду и субботу, сказав, что большего я пока все равно не потяну. Зато уж в этот час профессор гонял меня в хвост и гриву, по ходу тренировки давая и теорию — коротко, скупыми фразами и всегда исключительно по делу. После такого подхода Флитвик с его рассказами о буйволах, падающих на магов из-за ошибки в произношении заклинания, и способностью растянуть на полчаса то, что можно вполне ясно изложить за десять минут, вызывал скуку, хотя остальным ребятам его уроки нравились и, возможно, подобный стиль преподавания действительно больше подходил для детского восприятия. Про свободное время пришлось забыть вообще. Теперь день для меня состоял из утренней физической тренировки, уроков, самостоятельных занятий и сна. Выходные дни от остальных отличались только тем, что из общего распорядка выпадали уроки. После первых двух недель подобного ритма я начала всерьез подумывать о том, чтобы заняться приготовлением бодрящего зелья в промышленных масштабах, однако Снейп, с которым я все же предпочла посоветоваться, категорически запретил мне им злоупотреблять под угрозой прекращения занятий. Аргумент был весомым, так что пришлось изыскивать другие способы оптимизации своего дня. Для экономии времени, которого и так не хватало, я потратила один из выходных дней на вылазку в Косой переулок и купила во 'Флориш и Блоттс' брошюру с бытовыми чарами. Зачарованная взятым из нее заклинанием авторучка оказалась сродни Прыткопишущему перу Риты Скиттер с той только разницей, что честно стенографировала все, что ей диктовали, без собственных измышлений. Рецепт пошел в массы, и вскоре на истории магии писать собственноручно среди первокурсников Гриффиндора стало считаться дурным тоном. Особо нахальные, следуя моему примеру, начали надиктовывать зачарованным перьям и эссе. В результате единственным предметом, по которому я выполняла домашние задания полностью самостоятельно, осталось зельеварение, поскольку в первом же экспериментальном свитке я заметила у пера пару неточностей в формулировках и решила не рисковать. Реально оценивая ситуацию, на уроках, как и на дополнительных занятиях, никаких поблажек от Снейпа я не ожидала, так что излишне требовательное отношение к Поттеру сюрпризом для меня не стало. Пару раз профессор даже ухитрился снять с меня баллы — справедливости ради следует сказать, что исключительно за реальные оплошности. Драко, кажется, отчаявшись хоть что-то понять в наших со Снейпом отношениях, просто махнул на все рукой и принял происходящее таким, как оно есть. Во всяком случае, попыток заступиться за меня больше не следовало. Гермиона приняла мою одержимость учебой за вызов ее способностям и тоже старалась не ударить в грязь лицом, допоздна просиживая за дополнительной литературой по темам домашних заданий.
В одну из суббот я все-таки сжалилась, ответила на очередное приглашение Хагрида и сходила к нему на чаепитие, подготовившись не хуже, чем к встрече с директором. Странный привкус чая, который нельзя было списать даже на кирпичную заварку, подсказал, что моя паранойя не ошиблась. В гостях у великана, разумеется, совершенно случайно в одно время со мной оказался и Рон, а на столе тоже совершенно случайно завалялся уже пожелтевший выпуск 'Ежедневного пророка' от тридцать первого июля. Рыжик так упорно пытался обратить на него мое внимание, что в итоге я глубокомысленно сказала 'А!' и сделала вид, что изучаю заметку о попытке ограблении Гринготтса. Все-таки не такой уж этот банк и неприступный, раз Квирреллу, пускай даже под чутким руководством Волдеморта, удалось не только проникнуть туда, но и унести ноги. Рон тем временем пустился в мечтания о том, как было бы круто, если бы Хагрид на пару с Гарри Поттером вместо того, чтобы хлопать ушами во время посещения Гринготтса, взяли бы и поймали вора. Я решила сделать директору приятное и сказала, что круто было бы несомненно, в особенности если учесть, что ограбили ту самую ячейку, содержимое которой забрал Хагрид, и поинтересовалась, а что, собственно говоря, такого любопытного было в свертке. Великан покраснел и неуклюже сменил тему. Ну и ладно, не очень-то и хотелось чистосердечных признаний.
В общем, жизнь шла своим чередом, и я постепенно начала привыкать к ней. И только когда однажды утром все коридоры замка пропитались навязчивым запахом запеченой тыквы, до меня дошло, что к Хогвартсу незаметно, как белый и пушистый зверь, подкралось тридцать первое октября. Надо же, круглая дата — ровно десять лет со дня исчезновения Волдеморта, а праздновать маги, тем не менее, собирались исключительно Хэллоуин. Впрочем, им виднее, что там более важно для магического сообщества. А еще сегодня исполняется ровно десять лет со дня гибели родителей Гарри. А еще сегодня вечером по Хогвартсу будет гулять тролль. Черт. Вспомнить бы о датах вчера — можно было бы самостоятельно предупредить Снейпа во время тренировки. Теперь же для предупреждения придется подключать Драко, что есть не хорошо и даже опасно, поскольку равноценно открытой демонстрации своей осведомленности. Поразмыслив, я решила не торопиться. В случае тревоги профессор все равно отправится к коридору с цербером, и я очень надеялась, что общение с псом пройдет для него более удачно, чем в каноне. А вот лично я с троллем общаться не собиралась — пускай с ним преподаватели разбираются.
