— Ступайте в башню! Немедленно!
— Да, мэм, — отозвалась я, утягивая девочку за собой в коридор. Признаться, у меня до последнего оставались опасения, что наша дама, отличавшаяся вольностью поведения и в более спокойные времена, тоже успела куда-нибудь эвакуироваться, однако толстуха, непрестанно причитавшая и то и дело прикладывавшаяся к флакончику с нюхательной солью, все же оказалась на месте и пропустила нас, даже не поинтересовавшись паролем.
В гриффиндорской гостиной воззвания бестелесного Филча, наконец, смолкли, зато на смену им пришел гомон голосов тех ребят, которые успели добраться до башни раньше нас.
— Гарри!
— Гермиона, ой, ты вернулась!
— Ну что там?
— Вы их видели???
— Кого их? — с вполне искренним недоумением спросила я.
— Тех, кто напал на замок! — сверкая глазами, выпалила Анджелина Джонсон, однокурсница Фреда и Джорджа, которая, насколько мне помнилось, так же должна была играть с ними в одной команде по квиддичу. — Их много? И зачем нас только сюда загнали! Я бы так хотела попробовать все, чему нас научил профессор Флитвик!
Разрозненный гул голосов поддержал ее, хотя, как мне показалось, даже не все старшекурсники были согласны с воинственной темнокожей охотницей.
— Вообще-то мы видели только преподавателей, — призналась я.
— И сэра Николаса, — уточнила Гермиона.
— И сэра Николаса, — подтвердила я. — И, честно говоря, я сомневаюсь, что нападение вообще случилось, иначе здесь было бы куда более шумно. Давайте лучше подождем разъяснений.
Ждать пришлось довольно долго, за время ожидания замковые эльфы успели накрыть нам обеденный стол прямо посреди гостиной. Кажется, в Хогвартсе это начинало входить в норму. Как оказалось, мы с Гермионой не были последними, кто добрался до факультетских помещений. После нас в гостиную через лаз пробрались еще несколько человек, в том числе крайне раздосадованные близнецы Уизли, которых, как вскоре выяснилось, изловил где-то на третьем этаже и сопроводил прямиком до портрета сам Аргус Филч. По словам близнецов, третий этаж был единственным, где наблюдалось хоть какое-то оживление, поэтому они вполне логично предположили, что что-то произошло именно там.
— В запретном коридоре, — загадочно понизив голос, добавлял Джордж. — Зуб даю.
Однако подобраться поближе и выяснить, что все-таки стряслось, у них не получилось, по причине возникшей на пути преграды в лице Филча.
— Эх, надо было все-таки в той нише прятаться, — сокрушался Фред. — Я ведь тебе говорил...
После обеда дискуссия о том, что же такое странное произошло в школе в первом часу пополудни, начала заходить на второй круг, однако к этому моменту Персиваль Уизли и Бетси Бартоломью наконец вспомнили о возложенных на них обязанностях старост и приняли усилия по утихомириванию своих подопечных. Как раз тогда, когда им это начало удаваться, до нас добрались всеми ожидаемые разъяснения. Панель, скрывающая вход в башню, вновь отодвинулась, и в гостиной появилась Минерва Макгонагалл. Декан Гриффиндора выглядела крайне обеспокоенной и как будто постаревшей. Сделав пару шагов, она остановилась у камина и обвела строгим взглядом замерший факультет.
— Дорогие ученики, — проговорила она, — я попрошу у вас минуту внимания и тишины.
Просьба эта была несколько излишней. Тишина в гостиной при появлении декана и так воцарилась гробовая. Выждав секунд десять, Макгонагалл продолжила, четко выговаривая слова:
— С прискорбием должна сообщить, что сегодня в стенах нашей школы произошел несчастный случай с преподавателем защиты от темных искусств, профессором Квиринусом Квирреллом. Увы, профессор... скончался. В связи с этим, — продолжила Макгонагалл, повысив голос, чтобы перекричать вновь поднявшийся гул, — в замке некоторое время будут присутствовать представители аврората, действиям которых я убедительно попрошу вас никоим образом не мешать и не проявлять к ним излишнее любопытство. Занятия продолжатся в обычном порядке, всем ученикам позволено перемещаться по замку в тех же пределах, что и ранее. Запрет по-прежнему распространяется на правый коридор третьего этажа и примыкающий к замковой территории лес. На время отсутствия преподавателя по защите от темных искусств занятия по этой дисциплине будет вести Рубеус Хагрид, которого, думаю, вы все хорошо знаете. Вопрос с новым кандидатом на должность будет решен директором Дамблдором в ближайшее время.
Стоило Макгонагалл уйти, как наша гостиная вновь превратилась в растревоженный улей. Мои однокашники наперебой обсуждали проклятую должность, забравшую свою очередную жертву, те, кто был постарше, вспоминали прошлых учителей, ни один из которых не продержался в стенах Хогвартса дольше года, хотя, как я поняла, до сих пор те предпочитали увольняться, а не бывали вынесены из школы вперед ногами, и все, как один, с беспокойством гадали, не окажется ли для Хагрида чем-нибудь чревато временное замещение, на которое он согласился. Отодвинувшись на кресле в самый дальний уголок, я потрясла головой, пытаясь собрать мозги в кучку. Квиррелла, признаться честно, было жалко, поскольку, что бы там в итоге ни нарыли авроры, по факту человек просто попал под раздачу, оказавшись в ненужное время в ненужном месте. За Хагрида я особо не беспокоилась, поскольку в проклятие, висящее над отдельно взятой строчкой в штатном расписании, не верила, тем более что существование его ничем не было подтверждено. Не знаю, что там было с предыдущими соискателями, но, согласно книгам, на протяжении семи лет учебы Гарри Поттера преподаватели оставляли эту должность по вполне объективным причинам. Правда, Квиррелл оставил ее как-то неожиданно быстро, и это приводило в недоумение. С одной стороны это вроде как служило доказательством высказанного Снейпом предположения о том, что в этой реальности события будут развиваться не так, как в прочитанных мною книгах. А с другой... я все равно не ожидала, что отличия будут настолько сильными. Предназначенная для Лорда ловушка, похоже, сработала раньше времени, и, если бы все пошло в соответствии с канонным развитием событий, в конце учебного года Квиррелла, скорее всего, тоже уничтожила бы именно она, а никакая не защита, поддерживавшаяся на Гарри с момента смерти его матери. Здесь Снейп, по-видимому, тоже был прав. Но что после этого срабатывания случилось с Лордом? Покинул ли он Хогвартс или все еще находится где-то здесь? Увы, ответов у меня не было.
В понедельник, как и обещала Макгонагалл, занятия продолжились в установленном порядке, и можно было бы даже поверить, что ничего не произошло, если бы не пустое место рядом со Снейпом за преподавательским столом в Большом зале, да не появлявшиеся время от времени в замковых коридорах хмурые и сосредоточенные маги, не относящиеся к числу школьного персонала. О том, как идет расследование и идет ли оно вообще, не знал даже Драко, пославший отцу сову еще накануне вечером, но ответа пока не получивший, а со Снейпом переговорить у меня возможности не было, поскольку до очередной тренировки оставалось еще два с половиной дня. Хагрид, которого я мельком увидела возле аудитории, в которой ранее преподавал Квиррелл, с гороподобной стопкой учебников и непривычно расчесанной шевелюрой, выглядел как в воду опущенным, и что-то мне подсказывало, что в случившемся простодушный лесничий винит в первую очередь себя. Это он зря, конечно. Хотя нельзя отрицать, что наличие Пушка в коридоре, может быть, Квиррелла бы и остановило, но есть же такое понятие, как форс-мажор...
Поговорить с полувеликаном и подбодрить его там же на месте не получилось, позже в замке он мне не встретился, а потому, дождавшись вечера, когда все занятия у всех курсов уже точно должны были закончиться, я направилась к сторожке лесничего.
Весь день с пасмурного неба сыпала мелкая крупа, так и не растаявшая и теперь покрывавшая тонким равномерным слоем высохшую на корню траву. Благодаря этому на открытом месте еще было довольно светло даже без применения заклинаний, а вот на опушке леса, где притулилась дряхлая хижина полувеликана, уже сгущались тени. Слой пороши близ хижины не был потревожен ничьими следами, и я решила было, что Хагрид все еще не вернулся, а то и вовсе на время преподавания переселился в замок — сомнительно, конечно, но кто его знает... Однако сквозь щели в ставнях пробивался трепещущий свет живого огня, который вряд ли даже беспечный лесничий стал бы оставлять без присмотра, особенно с учетом того, что избушка его была деревянной и, насколько можно было судить, лишенной маломальской магической защиты, так что я решила все же попытать счастья.
Темную массу у входа в сторожку, которой в прошлый мой визит там точно не было, я поначалу приняла за груду угля или дров, заготовленных Хагридом в рамках подготовки к наступающей зиме, однако когда эта масса предупреждающе зарычала и шевельнулась, разом увеличиваясь в размерах, я поняла, что немного ошиблась.
— Ну, здравствуй, Пушок, — вздохнула я, рассматривая трехголовую тварь, достигавшую в холке по примерным прикидкам метров двух с половиной, и размышляя, поможет ли мне Бастион в случае, если цербер не в курсе, что, по мнению хозяина, он учеников трогать не должен. — Значит, Хагрид тебя все-таки нашел? Приятно познакомиться.
Окрестить то, что передо мной сейчас стояло, Пушком, пожалуй, действительно мог только такой оптимист, как хранитель ключей Хогвартса. Цербер был покрыт редкой бурой шерстью, клочьями свисающей с ходящих ходуном боков, в то время как три массивных головы принюхивались, раздувая ноздри и прижимая уши. Головы сидели на длинных и гибких, совсем не собачьих шеях, вдоль остро выступающего хребта тянулась широкая полоса крупной змеиной чешуи, похожим на змеиный был и длинный чешуйчатый хвост, которым цербер сейчас охаживал себя по бокам. У кошек бы это означало злость, у собак — наоборот радость, а вот насчет существ из греческой мифологии у меня никакой определенной уверенности не было. Во всяком случае, нападать он пока не спешил.
— Знаешь, я хотел заглянуть к твоему хозяину, — сообщила я, стараясь придать своему голосу уверенность и при этом говорить спокойно. Снейп, вроде, говорил, что цербер не любит громких звуков? Постараемся не шуметь. — Надеюсь, ты не будешь возражать?
Пес заворчал, морща влажные носы. Кажется, против этого он как раз таки возражал. И кажется, мне сейчас следовало потихоньку ретироваться, пока такая возможность еще была, тем более что Хагрид, если он, конечно, все-таки находился в хижине, на возню снаружи никак не реагировал, а когда возня станет достаточно громкой, чтобы привлечь внимание полувеликана... боюсь, как бы мне к тому моменту не стать очередным клиентом мадам Помфри.
Татуировки тем временем повели себя как-то совсем уж странно. Я почувствовала усиливающийся жар в запястьях, а затем до меня докатились... мысли пса. Точнее, мыслями этот помноженный на троих ворох эмоций назвать было трудно. Блокирующий артефакт вяло шевельнулся, а потом, видимо не расценив происходящее, как угрозу моему рассудку, вновь вернулся в покоящееся состояние. Я же тем временем успела прочувствовать недоверие пса, его любопытство, беспокойство за хозяина и сомнения по поводу того, может ли такое маленькое существо причинить вред. Никаких сомнений по поводу существования какого-либо запрета на причинение им самим вреда маленьким существам, что характерно, при этом не присутствовало. Не исключено, конечно, что, если бы мы встретились посреди чистого поля, ход рассуждений цербера был несколько иным, но сейчас то я была на территории, которую он полагал своей, и покинуть эту территорию мне хотелось по возможности в комплектном состоянии. Я отступила на шаг, потом еще, однако пес, видимо, окончательно уверившись в своей правоте, решительно двинулся на меня.
— Тихо... тихо... — успокаивающе забормотала я, выставив вперед руки раскрытыми ладонями вверх в качестве демонстрации мирных намерений и всеми фибрами души желая, чтобы это трехголовое недоразумение, наконец, утихомирилось. В том, что произошло дальше, я не была виновата, честное слово. Мои ладони вдруг полыхнули золотистым светом, весь жар из татуировок, казалось, на мгновение сконцентрировался в них, а желание успокоить цербера обрело почти материальную форму и прокатилось встречной волной, развеивая и поглощая обрывочные мысли пса. Я ойкнула от неожиданности. Пушок, такого подвоха, кажется, тоже не ожидавший, с визгом отскочил прочь, поджав хвост, укрылся за углом сторожки и уже оттуда огласил темнеющие сумерки обиженным трехголосым лаем, перемежающимся подвываниями.
В хижине послышались тяжелые шаги, дверь со скрипом отворилась и наружу высунулась косматая голова Хагрида. От дневной попытки привести ее в более-менее цивилизованное состояние теперь не осталось и следа.
— Пушок, ты чего шумишь? — укоризненно спросил лесничий, после чего обернулся, увидел меня и как-то смущенно пробормотал:
— О, здорово, Гарри. А вы, смотрю, уже познакомились, да?
— Можно и так сказать, — ответила я, украдкой переводя дыхание, и только тогда поняла, что, несмотря на понизившуюся к ночи температуру, за время общения с цербером успела взмокнуть. — Хагрид, можно мне войти, а? Я здорово замерз и с удовольствием выпил бы твоего чаю.
Я даже не соврала. Чаю я бы с удовольствием выпила — для сравнения, поскольку с учетом внезапности моего появления шансы на то, что сегодня вечером там окажутся какие-нибудь несанкционированные примеси, были минимальны. Правда, стандартный набор зелий перед походом к хижине я все равно приняла. Исключительно для собственного успокоения.
Хагрид неловко переступил с ноги на ногу и, кажется, даже покраснел, хотя с учетом слабого освещения и обильной растительности у него на лице утверждать это наверняка я не взялась.
— Это... Гарри, — пробормотал он, — ты же знаешь, я всегда рад тебя видеть, да и от чая никогда не отказываюсь. Но сейчас ты малость не вовремя, да...
Глядя на смущение полувеликана, я подумала, что, кажется, и в самом деле со своим сочувствием оказалась не к месту. Кто его знает, от чего я отвлекла нашего лесничего. Вроде до прибытия в Хогвартс мадам Максим со своими подопечными устраивать амуры Хагриду было не с кем, да и драконье яйцо для высиживания по книге он должен был получить позже, а теперь вообще вряд ли получит. Но дел, с учетом дополнительно свалившейся на него должности преподавателя, у полувеликана, наверняка, хватало.
Я как раз хотела извиниться и отправиться обратно в замок, когда Хагрид вдруг махнул рукой и, отступив в сторону, проворчал:
— Ладно, заходи. Не буду же я тебя на пороге держать, в самом деле. Негостеприимно это. Ты только внимания не обращай — у меня тут... э... небольшой беспорядок.
Впрочем, уже с порога стало ясно, что смущался лесничий не столько из-за беспорядка, сколько из-за пузатой бутылки с мутной жидкостью, стоявшей на столе в окружении небрежно накиданной на тарелки закуски. Сомнения в содержимом бутылки начисто развеивал исходивший от Хагрида спиртной дух, и пил он, по всей видимости, в одиночестве. Да уж, это начинало попахивать алкоголизмом... или депрессией.
