Затопление Нуменора

"Я все равно не откажусь от магии, — это услышали и Тирсана, и королева, — это моя сущность, я не могу заставить себя ослепнуть, оглохнуть и онеметь. Я могу лишь не проявлять эти качества внешне."

Королева замерла, затем медленно вернулась.

-Именно поэтому ты — Властелин Мордора, — сказала она. — Надо полагать, там всё и вся покорны тебе. Но я не мой муж, и я не буду ничего требовать от тебя — ни вассальной клятвы, ни обещаний, ни вмешательства в политику. Меня интересует только одно: жизнь моей племянницы. Сейчас мы дождёмся ответа на моё письмо, и если он будет таким, на который я рассчитываю, то вы уйдёте отсюда, если нет — вам придётся подождать ещё немного.

— Что же вы написали, королева? кто может ответить вам столь быстро?

-Подождём, — королева властным жестом дала понять, что не станет отвечать на этот вопрос. — Всё скоро прояснится. У меня вопрос к тебе, Гортхауэр. Старший ребёнок Тирсаны будет не твоим. Но остальные её дети — твои, надо полагать. Думал ли ты о том, как должна сложиться их судьба в Нуменоре?

— У меня не может быть детей, рожденных обычным образом, Ваше Величество, — Горт позволил себе улыбнуться несколько более раскованно, чем позволял этикет, — я ведь майа.

Королева удивлённо подняла брови.

-Ты не собираешься идти по пути майа Мелиан, хотя у тебя есть шанс?

— У Мелиан был Тингол, если вы помните. Тело мое сотворено мною самим, но... — Горт помолчал. — Ладно. Говоря просто — в обычном смысле я бесплоден, это во-первых; во-вторых, голода плоти вообще не испытываю. Я ни разу не создавал новое вместилище для юной души ТАК.

-Понятно, — кивнула Тар-Мириэль. — Что ж... в чём-то это удобно, да... Но про тебя говорят, что ты — майа Моргота. Разве это неправда?

— Это иной способ оформления материи в живое тело, Ваше Величество.

Лакей вышел из дверей, ведущих в другие комнаты, с поклоном подал королеве записку. Та быстро пробежала её глазами. Нахмурилась.

-Лорд Тариэль будет ожидать вас по выходе из дворца и препроводит в предназначенный вам дворец, — сказала она. — На церемонии бракосочетания лорд Сенна обязан присутствовать, этого не изменишь. Придётся следить... Идите.

— Благодарю вас... — Горт снова согнулся в поклоне, его примеру последовала Тирсана.

...В замке, отдаленном от Арменелоса, Тирсане предстояло провести еще не один месяц — до рождения ребенка опасность угрожала и ей самой. Сейчас, через несколько часов после того, как они вошли в этот замок, здесь уже не оставалось никого из прежних слуг; и новых было немного, и все они были людьми, которых нуменорцы назвали бы "темными".

Гортхауэр поступил просто, и помощью ему было Единое Кольцо. Попасть в замок мог лишь тот, кто не замыслил ничего дурного. Тем же, кто шел с враждебностью или злоумышлением, даже если бы он попытался проникнуть тайными путями — показалось бы, что путь прегражден незримой преградой, непроницаемым пологом.

Еду и питье Тирсане должны были доставлять "свои", обслуживать и ухаживать за нею — они же, как и сопровождать на прогулках.

Устроив все это и оставив Тирсану отдыхать, майа наконец-то позвал мысленно Найтара — тот до сих пор пребывал в неведении относительно Тирсаны.

Первым мысленным обращением было спокойное и деловитое:

"Твоя записка возвратилась к тебе?.."

Найтар — чувствовалось — был напряжён до предела, что-то угнетало его, давило, бродили неотвязные мысли... и о своих тоже, о тех, кто поддерживал культ Моргота... Когда он услышал мысленный голос, то подскочил от неожиданности.

"Гортхауэр?! Записка... да, вернулась... Что случилось?"

"Все в порядке. Мы с Тирсаной в своем замке, она в безопасности — она ушла из дома, лорд Сенна пытался убить ее ребенка. Найтар, я хочу встретиться с твоими людьми. С адептами твоей веры. С теми, кто ждет возвращения Мелькора, с теми, кого ты учил."

Найтар закрыл глаза, — долго не мог прийти в себя. Прятать своим мысли он умел, но ясно было, что он скрывает от Гортхауэра долгую ругательную речь в лучших традициях портовых кабаков, в которых он, похоже, бывал чаще, чем полагалось бы сыну лорда, даже внебрачному.

"Хорошо. Встретиться. На это надо время. Ну, чтобы их собрать."

"Хорошо, пусть — не все. Твои доверенные лица. Это тебе будет проще. "

Судя по волне чувств, даже сама мысль о такой встрече повергала Найтара в состояние странной неловкости, нежелания...

"Ну ладно. Я сообщу им. Встретимся в полночь у скалы-медведя."

"Найтар, почему ты не хочешь этого?" — задав мысленно вопрос, Горт вслушался — как человек отреагирует на него, какие чувства испытает?..

Первым чувством было — ну вот, услышал...

"Я знаю, что ты им скажешь, — коротко ответил Найтар. — И знаю, точнее, предполагаю, что подумают и скажут они."

"И что же они скажут?"

"Им нужен Моргот, — чётко и раздельно сказал Найтар. — Им нужна цель в жизни: та, которой они служат. А ты — ты отнимешь у них эту цель и этот смысл. Увидишь сам. Но дело не только в этом, это ещё можно было бы как-то... да нет, не поправить, но... справиться. Я не знаю, что будет ещё, но предчувствие у меня... мягко говоря, нехорошее."

"Давай, излагай все. Говори о своих предчувствиях, Найтар. Кстати, могу тебя обрадовать: ты был прав, ваш ребенок — действительно "кто-то очень важный"... "

Найтара — посреди всех его мрачных мыслей — всё же хватило на то, чтобы улыбнуться.

"Вот как... Да что там излагать. Это как предчувствие грозы. Если не приходит "озарение", то точно не знаешь, а просто давит что-то. Знаешь, что впереди что-то плохое, а понять, что конкретно, не можешь, и от этого только тяжелее. Ладно, встретимся — разберёмся. Такие вещи лучше всего встречать лицом к лицу. Подожди, сейчас разошлю приглашения..."

"Как тяжело у вас, и долго — на все нужна бумага, на все нужны письма! Впрочем, ладно. Стало быть, полночь... Жду."

Голос майа исчез.

Скала-медведь... В ночной тьме, когда небо озарялось только слабыми отсветами огней Арменелоса, она и вправду походила на медведя, приникшего к воде. Склон был каменистым, если не знать, можно было легко оступиться и в лучшем случае сломать ногу... Сейчас туда сходились одинокие чёрные тени: одна, две, пять... девять. И десятая — точнее, десятый — явился последним.

Найтар окинул своих сподвижников пристальным взглядом, те чётко склонили головы.

-Ты звал нас, о жрец, — глухо сказали они в один голос. — Мы здесь. Мы внимаем тебе.

Гортхауэр выступил вперед. Свет луны упал на него и озарил его фигуру. Эти люди не умели видеть в темноте — им он представлялся темным силуэтом, облитым белесым сиянием.

— Вы знаете, кто я, — проговорил он, и голос его отозвался эхом в мозгу каждого из десяти. — Я Гортхауэр, первый из учеников Мелькора, его сотворенный.

Найтар ожидал подобного явления, но всё же тоже вздрогнул.

-Я позвал вас на встречу с ним, — сказал он своим людям. — Он хотел увидеть нас — тех, кто хочет и ждёт возвращения Мелькора.

-Моргота, — в голосе того, кто поправил Найтара, было лёгкое удивление. — Раньше ты не произносил Запретное имя.

Найтар незаметно для остальных сжал кулаки.

-Слушайте и внимайте, — властно сказал он. — Гортхауэр, говори.

— Отныне вы подчиняетесь мне, — голос его, смысл его речи отпечатывался в сознании каждого из стоящих перед ним людей. — Ваши дела принадлежат мне. Ваши мысли будут открыты для меня. Ваши надежды и чаяния — открытая книга. Никто из вас не посмеет предпринять что-либо без моей воли...

Он говорил, медленно и вкрадчиво, так, что стоящему рядом Найтару становилось жутко — но слова были лишь верхним пластом смысла; с первыми звуками его голоса люди застыли, словно в каталепсии, и теперь смысл его фраз впечатывался им в разум, оставляя саму мысль о возможной непокорности.

Найтар почувствовал, что он запутывается в липкой чёрной паутине, и если остальные просто замирали, не в силах даже подумать о чём-либо, то он отчаянно дёрнулся, пытаясь вырваться. Стать марионеткой в чужих руках ему вовсе не улыбалось, даже — в руках Гортхауэра. Он понимал, что — кто он, простой человек против сильнейшего из майар... и всё же сопротивлялся из последних сил этому завораживающему голосу.

"Все, все, — услышал он успокаивающую мысль — уже обычную. — Не на тебя было, на них. Извини, конечно, но я не хочу рисковать. И без того сложностей хватает..."

Стоявшие вокруг них люди выходили из транса — в их широко распахнутых глазах светился ужас, и благоговение перед явившейся воочию черной силой, и жажда повиновения... сама мысль о возможном неподчинении ушла из их сознаний.

— Я призову вас, когда вы мне понадобитесь, — тем же, прежним голосом произнес Гортхауэр. — Отныне вы — слуги мои, и я воздам за верное служение. Ибо я способен даровать и долгую жизнь, и неуязвимость, и бессмертие тем, кто выполняет мою волю. Сейчас — идите. И помните, что никто не должен знать о том, к чему причастны вы...

Найтар опустил голову. Вот и всё... власть ушла, и теперь он — никто. Те же, остальные, один за другим повторяли одни и те же слова — "мы готовы тебе повиноваться, о повелитель, мы готовы тебе повиноваться..." От третьего повтора у Найтара закружилась голова, ему стало холодно, как зимой. Его — уже не _его_ — люди развернулись, чтобы уйти, он направился следом.

"Стой."

Горт шагнул вперед и взял Найтара за локоть.

— Погоди, благородный лорд.

Найтар застыл, провожая взглядом уходящих в ночь. Те даже не обернулись.

-Да?

— Ты не спросил о главном, что должно тебя волновать. Кто он — твой ребенок.

Найтар медленно обернулся.

-Да, меня это волнует, — ровно сказал он. — Но ещё меня волнует и то, что эти люди, — он кивнул в ту сторону, где уже никого не было видно во мраке, — обрели нового господина. В старом — во мне — они не нуждаются. Что в переводе на адунаик означает, что я должен умереть.

— Это еще с какой стати? Или жизнь ценна только до тех пор, пока у тебя есть рабы?

-У последователей Моргота может быть только один повелитель, — объяснил Найтар. — И смена этого повелителя наступает только тогда, когда прежний умирает. Ты можешь внушить им, что отныне этот господин — ты, но память о том, что ими правил я, не исчезнет, и правило это, пусть в таком вот искажённом виде, но будет продолжать действовать.

— Вы сами создали себе эти рамки, Найтар. Не держи свою душу в западне. Мы создаем правила. Мы управляем ими. А не они — нами.

Найтар кивнул, хотя было очевидно: не поверил. Возможно, он лучше знал своих людей...

-Ладно. Так что насчёт моего ребёнка?

— Мы с тобою теперь в некотором смысле родичи. Твоя будущая дочь — моя сестра.

Найтар несколько мгновений смотрел на него, пытаясь сообразить, что к чему, точнее, кто кому кто. Затем глаза его расширились.

-Только не говори мне, что это Тхурингветиль...

— Другой сестры у меня никогда не было. Да, Найтар, это Тхурингветиль.

То, что проносилось в голове Найтара, можно было прочитать по его глазам, даже не владея осанве. Тхурингветиль, кровопийца, чудовище из легенд... Одно дело — когда это где-то далеко и в прошлом, другое — когда... рядом, и когда... Кажется, Найтар впервые испугался — впервые за всё время, которое он был связан с тёмным культом.

-Так близко, — прошептал он. — И... она будет знать, кто она?

— Конечно. Я помогу ей вспомнить все быстрее, чем это обычно происходит. Впрочем... — майа словно впервые задумался над чем-то новым, — может, и стоит не торопиться с этим... у нее никогда не было детства.

У Найтара дёрнулся уголок рта.

-Я всё-таки думал, что это будет человек или эльф из тёмных, — голос его задрожал, но он попытался взять себя в руки. — Тогда она была бы наша, но... с прошлой жизнью. А тут... получается, что мы ей будем никто.

— Она будет в человеческом теле. Странно, что она выбрала именно вас своими родителями...

-По-моему, ей было всё равно... Точнее — всё равно, кто мы. Важно — что Тирсана наследница нуменорских королей... и всё. Это не наша дочь...

Найтар отошёл на несколько шагов, сел на камни, отчаянно саданул кулаком в скалу.

— Ну хватит, хватит, — достаточно резко сказал Горт. — Хватит на пустом месте находить переживания. С жиру бесишься, лорд.

-Возможно, — глухо отозвался Найтар. — А может быть, тебе просто этого не понять, потому что ты не человек. И, знаешь, если я тебе больше не нужен, то у меня к тебе большая просьба оставить меня здесь. Одного.

— Найтар, — Горт опустился перед ним на одно колено. — Я уйду. Одно лишь: не вздумай делать глупости. Хотя бы ради Тирсаны. Она любит тебя. И знай: я буду за тобою следить. Ради нее.

Найтар нашёл в себе силы улыбнуться.

-Нет, я понимаю, о чём ты... не беспокойся. Я ведь тоже люблю её... Иди. Мне надо побыть одному.

Гортхауэр молча поднялся.

В ночной темноте Найтар перестал видеть его фигуру почти сразу.

...Этой ночью была тишина. Ночь жила, звенела, дышала... В ней плыл покой.

И когда ночь взорвали девять костров, ночь была убита.

И от девяти костров вспыхнула в ночи дикая, звериная тоска... заглушённая отравой, проникавшей в тела тех, кто уже не мог оказать сопротивление.

Девять костров бессмертия... несколько часов спустя после встречи у скалы-медведя.

Майа этого не ожидал. Девять вспышек боли почти одновременно вонзились в его сознание. Это было предрассветное время, Тирсана тоже не спала, ее мучила бессонница (вечерние часы, в отсутствие Горта, она проспала, отдыхая от переживаний бурного дня) и в предутреннем сумраке они вместе шли по коридорам нового замка, осматривали его закоулки, Горт освещал дорогу магическим белым светом...

Гортхауэр вдруг согнулся, схватившись за голову, и лицо его исказилось болью.

Тирсана на миг растерялась — чтобы в следующее мгновение уже звать слуг на помощь. Сама она схватила Гортхауэра за плечи, заставила сесть, прислониться к стене. Мысли лихорадочно метались: жрецы Эру, они решили его прикончить...

-Очнись! Что с тобой?! да скажи хоть что-нибудь!

— Костры.

Он прикрыл глаза на несколько секунд.

— Костры... — повторил. — Это твой Найтар. Девять костров... он решил убить их...

Тирсана впервые видела это так близко, рядом: тело майа словно распалось под ее пальцами, меж ее рук долю секунды был черный вихрь, и вот уже — никого не стало.

Только светился под потолком волшебный шарик-лампа, и за высоким окном с коваными красивыми переплетами начинало заниматься утро.

Девять костров бессмертия были разбросаны по окраинам Арменелоса, даже между ближайшими было большое расстояние. Охватить их взглядом можно было только с птичьего полёта. Только чувствовалось: да, та самая звериная тоска, и магия Смерти, исходившая от жертв, устремлявшаяся ввысь, к небу, в Незримое... к Грани Мира?..

Темная крылатая фигура рванулась с неба — туда, к ближайшему из костров, где Горт уловил — или ему только показалось? — страх, нежелание умирать... Костер лишь тлел, языки пламени лишь слегка успели лизнуть фигуру человека, который сейчас висел в полусознательном состоянии у столба, у него не успела сгореть даже одежда, только ноги опалило огнем; Горт опустился прямо перед ним, веревки и цепи, притягивающие человека к столбу, распались, и майа подхватил его на руки.