Затопление Нуменора

— Тариэль, я не знаю, что из себя этот культ представляет, кроме самых общих положений. Тебе это известно больше моего. Давай-ка ты вначале поделишься этим — чтобы мне не пришлось тратить время на поиск сведений. А потом уж подумаем — как поступать.

-Сведения... — Тариэлю совершенно очевидно было, мягко говоря, непривычно действовать заодно с Властелином Мордора, но он заставил себя отстранить эмоции. — У меня есть данные о местах их сборищ. Не всех. Внедрить к ним наших людей не удалось. Странно, да?

— Не знаю, не знаю... что — распознавали?

-Да, — коротко ответил Тариэль. — И быстро.

— Так может, они попросту владеют навыками осанве?

-Для того, чтобы это проверить, надо было бы накрыть одно из сборищ и прочесать компанию нашими методами, — Тариэль даже не улыбнулся. — Однако мне настоятельно советовали не применять силу — это раз, а два — я уже говорил тебе: пусть горят.

— Культ Моргота, — задумчиво произнес Горт. — Культ силы, власти и жестокости?

-Культ Тёмного Владыки, дарующего бессмертие, — кивнул Тариэль. — Культ того, кто вернётся и будет править миром.

— И давно он у вас существует? Откуда происходит — вам известно?

-Существует он уже... — Тариэль прищурился, — двести тридцать четыре года. Считаем по кострам, разумеется, других возможностей для определения дат у нас нет.

Горт только присвистнул.

— Серьезно. Ладно... Думаю, сведений о местах их собраний мне хватит, чтобы посмотреть на них поближе. Вытащить многое можно из их сознаний.

-Можно, безусловно, однако среди моих агентов, увы, нет майар, — серьёзно сказал Тариэль. — Что же до сборищ, то они меняют каждый раз место сожжений. Собрания же их по другим поводам — это вопрос интересный... Что же до личностей тех, кого жгут, то мне пока ещё не поступало сведений об исчезновении кого-то из благородных семей. На останках сожжённых, как правило, не было никаких украшений, что говорит либо о том, что в ритуальных целях полагалось всё с себя снять, либо о том, что это были довольно небогатые, если не вовсе бедные люди. Возраст, впрочем, остаётся неизменным: это молодёжь.

— Немудрено... Есть какие-нибудь еще зацепки? Никого из их братии вы не арестовывали?

Тариэль усмехнулся.

-Среди тех, кого арестовывали по мелким бытовым причинам, никто не признавался в сочувствии культу Моргота. Почему-то желающих не нашлось. Прочёсывать память каждого, повторюсь, мы не можем. К сожалению. Это сильно облегчило бы жизнь, но, увы, мы не эльфы, и пресветлые Валар не наделили Верных этой способностью. Что тоже жаль.

— А подозреваемые? вы-то — не эльфы, но мне не составит труда увидеть чужую память.

-Боюсь, что те, _кто_ устраивает эти сожжения, частью танцуют сейчас в бальном зале этого дворца, частью — в других. Арестовывать их не за что, разве что за пьяные драки, но такие аресты — это удел матросов в порту, а не благородных лордов. Этих в худшем случае слуги растащат по их домам. Надо сказать, непроходимая дурость леди Тирсаны играет только на руку, ибо до сих пор ещё никто вот так в открытую не выказывал связи с тёмным культом. Полагаю, что начинать поиски нужно именно с неё. И полагаю, что ежели этот их жрец тоже настолько же потерял голову, то он обязательно вылезет сам. Возможно, прямо в день твоего сватовства. Так что особо и напрягаться не стоит.

— Совершить над бедняжкой изнасилование мозга... Да и проверить ваших сановников не помешало бы. Впрочем, ладно, пока — три дня время терпит. Кстати, почему ей не пришло в голову избавиться от ребенка? у вас вовсе нет тех, кто способен это сделать безопасно для матери? наверняка ведь знатным леди частенько приходится скрывать последствия своих забав.

Тариэль засмеялся.

-Зачем же скрывать? Да, похоже, ты совсем не знаешь нашу жизнь. Обычно первый ребёнок — от мужа, остальные — после выполненного долга — от любовников, и все, как правило, знают, от каких. После первой брачной ночи муж идёт на одну сторону, жена на другую. Всё законно. Если бы дева подождала с полгода со своими развлечениями, и — более того — не поспешила бы огорошить кое-кого своим признанием, я бы сейчас не устраивал этот совет. Что поделать, далеко не все дамы умеют думать головой.

— Однако... — Горт только головой покачал, — о таком я и вправду понятия не имел. Нравы же у вас, Тариэль! Впрочем, ладно. Если я больше не нужен здесь — я возвращаюсь к себе.

...Приём у королевы — через три дня — был обставлен с особой пышностью. Все знали, что племянницу Тар-Мириэль будут сватать, все знали, кто жених, и потому в число приглашённых старалось попасть такое число народу, что придворный церемониймейстер заработал головную боль, соображая, кому же ему придётся отказать, поскольку зал приёмов, увы, никак не желал стать внутри больше, чем выглядел снаружи. Всё же наконец торжественный вечер настал, битком набитый зал замер в молчании, ожидая прибытия её величества, а в первых рядах — бледнее всех — стояли трое: лорд Сенна, его супруга и его дочь Тирсана. Последняя прятала под густой фатой лицо и старалась смотреть прямо перед собой так, чтобы никого не видеть.

Слуга вышел перед троном.

-Её Величество королева Нуменора и Эндорэ Тар-Мириэль!

Гортхауэр ничего не мог с собою поделать — в глубине души не получалось воспринимать происходящее иначе, чем пустой и бессмысленный фарс. Майа сейчас стоял напротив трона, рядом с Тариэлем — и, впервые за незапамятные времена, одет он был в белое с золотом — как и большинство царедворцев. Этого требовал этикет, единственное — одежда была иллюзорной, созданной чарами облика. Впрочем, вряд ли кто-то из придворных мог об этом догадаться... За Тирсаной он следил — девушка с трудом скрывала волнение; ее родители были полны неприязни... впрочем, кажется, мать Тирсаны в глубине души была рада и такому — все же спасение для неосторожной дочери...

Вместе со всеми Горт склонился в глубоком поклоне при появлении Тар-Мириэль.

Двери перед королевой распахнулись, она вошла в зал, — невысокая, стройная, тёмные волосы были гладко зачёсаны назад и закручены в тяжёлый узел на затылке. Никто из людей не мог бы этого сказать сейчас, но она действительно была неуловимо похожа на своих легендарных предков, даже точнее — на Лютиэнь... правда, судя по всему, только внешне. Решительность принцессы, ради своей любви оставившей и безопасный дом, и эльфийские земли, была Тар-Мириэль неведома.

Королева поднялась по ступенькам к трону, придерживая тёмно-синее платье, села. Обвела взглядом подданных, улыбнулась. Так, видимо, полагалось по этикету: поздороваться взглядом и улыбкой, и каждый ощутил их — адресно, себе.

-Ну, давай, — шёпотом сказал Тариэль Гортхауэру. — Сейчас герольд объявит о тебе, и пойдёшь.

Нелюбимая жена короля, силой взятая в жены ради захвата власти...

Горт столкнулся с нею взглядом и ощутил, как напряглась Тар-Мириэль — нет, это был не страх, это была уверенность в том, что стоящий перед нею, майа — орудие судьбы, а может быть, и кары, должной постичь Нуменор...

Звонкий голос герольда эхом отозвался под сводами зала.

-Гортхауэр Саурон, Властитель Мордора, имеет слово к Вашему Величеству!

Королева медленно наклонила голову в знак согласия.

-Я готова слушать, — голос у неё оказался негромким, чуть с хрипотцой. Светло-серые глаза её расширились при этом имени.

Горт вышел вперед, ощущая скрестившиеся на нем взгляды. Склонился на пару секунд в глубоком поклоне, выпрямился.

— Благодарю за оказанную мне честь говорить с вами, Ваше Величество. Я явился сюда сегодня для того, чтобы просить руки вашей племянницы, благородной леди Тирсаны, дабы взять ее в супруги и сочетаться с нею узами брака.

Тариэль одобрительно кивнул, — знал, что его никто, кроме Гортхауэра, не увидит. Отец Тирсаны выпрямился, на скулах заиграли желваки, — до сих пор всё-таки не верилось, что его дочь отдадут Врагу, и вот... придётся поверить, мало того: смириться. Он обжёг Тирсану взглядом, в котором была непримиримая ненависть.

Королева величественно кивнула. Всё было уже решено, оставалось только озвучить... и в глазах не должно было проявиться ни тени от её истинных желаний.

-Я даю разрешение на этот брак, — коротко сказала она. В зале словно пронёсся лёгкий ветер: видимо, в таких случаях полагалась более длинная речь. — Отныне и до конца дней... — она на мгновение остановилась, — до конца дней смертных, в радости и в несчастье линии ваших судеб сольются воедино.

Тар-Мириэль бросила взгляд на Тирсану, та приблизилась. Гортхауэр мог почувствовать: той страшно хотелось провалиться сквозь землю, но было нельзя. Вместо этого Тирсана медленно опустилась на колени, сложив руки молитвенным жестом.

-Дитя моё, да благословят тебя Валар.

...Лучше бы вам не говорить о слиянии судеб, королева... не приведи небо — громкие слова окажутся правдой.

Вслух, конечно, Гортхауэр этого не сказал.

Тирсану было жалко. Она умела скрывать свои чувства, но не умела их подавлять — тяжело, безумно тяжело с таким вихрем в душе — и перед всеми...

Герольд приблизился, поднял Тирсану. Та протянула руку, как в танце, и тот торжественно подвёл её к Гортхауэру. В углах губ лакея таилась усмешка: он прекрасно знал, что тёмный майа не знаком с этикетом, что тот наверняка сделает какую-то ошибку, и весь цвет нуменорской знати будет со вкусом это обсуждать.

Хотя последнее было и нелепым — какой уж этикет, когда речь о том, кого три тысячи лет называют Врагом Мира?.. Впрочем, Тариэль успел объяснить ему основные премудрости здешних "обрядов". Полагалось принять руку невесты, вместе с нею склониться снова, вознести благодарность королеве за дозволение....

Что Гортхауэр и проделал, сверяя точность фраз и жестов с образцом — в сознании лакея.

Рука Тирсаны дрожала.

— Я надеюсь, Ваше Величество, что этот брак не сделает вашу племянницу несчастной.

Разумеется, подобных слов этикет не предусматривал...

Ресницы королевы чуть дрогнули.

-Я также.

Она наклонила голову, давая понять, что аудиенция окончена. Дальше на этом приёме должны были представлять ко двору юных девиц...

Тариэль незаметно исчез из первого ряда, протиснулся назад, туда, где было более свободно. Он без зазрения совести пользовался своими умениями жреца Эру — наводил чары, и люди сами давали ему дорогу к выходу из зала.

Горт впервые за время приема улыбнулся Тирсане.

— Вам не стоит так волноваться, леди. Это далеко не самое страшное, что может в жизни случиться...

-Сейчас, — она явно в совершенстве владела умением говорить так, чтобы было слышно только её собеседнику, — нужно уже отойти отсюда. И... там, подальше, вам следует поговорить с моими родителями. Так положено.

— Знаю. Идемте... Надеюсь, они не станут проклинать меня слишком сильно.

Чтобы перед ними расступались — никакие чары не были нужны. Люди поспешно отступали перед Гортхауэром.

Все же выступать в такой роли было совсем непривычно...

За их спинами герольд выкликал другие имена, снова слышался негромкий голос королевы. Лорд Сенна, подав руку супруге, тоже уходил прочь из зала. Быть мишенью для множества взглядов ему явно было очень неприятно. Наконец все четверо оказались в соседнем зале, проходном, тут тоже уже были люди, в воздухе висел гул оживлённых разговоров. Тариэля нигде не было видно.

— Лорд Сенна, леди Наира, — Гортхауэр поклонился родителям Тирсаны. — Простите, что вам пришлось испытать столько неприятных чувств, но, к сожалению, обстоятельства не оставили другого выбора.

Лорд Сенна смотрел прямо.

-Я вам вот что скажу. Хочу, чтобы вы оба знали правду. И ты, дочка, и ты... Саурон. Я хотел для неё самого лучшего жениха на острове. Она же хотела, видать, другого. Получи, что заслужила, и не смей жаловаться. Не смей говорить более ни слова о том, что тебе живётся... не как людям. Это моё последнее слово.

Тирсана побледнела — это было видно даже сквозь густую вуаль, пальцы её стали ледяными, казалось, она сейчас упадёт в обморок.

-Отец...

-Всё.

Он развернулся к Гортхауэру.

-Всемилостивая королева нашла способ спасти ей жизнь, и я благодарен Её Величеству за милосердие, — голос старого лорда дрогнул. — Хотя на самом деле она его недостойна. А теперь, прошу прощения, но мы откланиваемся.

— Пожалуй, я соглашусь с вашими словами, — кивнул Горт. — Хочу лишь, чтобы вы знали — я постараюсь сделать все, чтобы жизнь вашей дочери не оказалась сломанной.

Леди Наира сжала руку мужа, испрашивая позволения говорить. Тот не сразу это заметил, — уже сделал шаг прочь.

-Постарайся, — тихо сказала она Гортхауэру. — Хотя, признаться, на мой взгляд, она уже её себе сломала. Прощай.

Горт молча поклонился женщине.

Они отошли, и он вновь повернулся к Тирсане.

— Твой отец, в сущности, прав.

-Собираешься меня повоспитывать? — в голосе Тирсаны были едва сдерживаемые слёзы. — "Недостойна!" "Лучший жених!" Что я, женихов этих не знаю? Знаю, с детства, как облупленных! Идиоты...

— Тем более. Если ты полюбила человека — могла бы быть осмотрительнее.

-Значит, не могла!

Она вдруг схватилась за грудь, судорожно вздохнула.

-Душно...

— Еще бы...

Он взял ее за руку — вливая силы, заставляя расслабиться и успокоиться.

— Идем на воздух.

Несколько мгновений она стояла, пытаясь совладать с собой, затем коротким жестом указала в сторону: туда, дальше, там есть выход на балкон... и так, кажется, нет народу, по крайней мере, не так много, как здесь, где все ловят каждое твоё движение.

На балконе он усадил Тирсану на скамью. Ветер доносил снизу, из садов, запахи роз — их здесь было целое море...

— Так что же заставило тебя броситься в объятья, не считаясь с последствиями?

Тирсана прикусила губу.

-Тебе так важно это знать?

— Я хочу понять тебя, Тирсана. Или ты не знала, что от этого... — он едва заметно усмехнулся, — бывают дети? Или твой возлюбленный не понимал, что ты можешь забеременеть? Или вы не знаете средств предотвратить подобное? Так бывает, когда мужчина наслаждается женщиной и бросает ее, удовлетворив свою страсть.

Тирсана низко опустила голову, натянула вуаль.

-Этого не должно было быть. Это... случайность, мы не хотели. Этого не должно было быть. Никак. И... когда мы поняли... мы подумали... что раз так произошло, то этого ребёнка нужно сберечь... он говорил, это важно. Там, среди факелов...

В её памяти вспыхнуло — ночь, костры... живые факелы — люди. И двое под звёздами, свет которых почти не виден, почти убит бешеным пламенем. И — её глазами — совсем молодой парень, красивый, с властным взглядом чёрных глаз, взглядом, который околдовывает, заставляет подчиниться...

— Что он говорил тебе?.. — тихо спросил Горт. — Чему он учил тебя?..

-Он разное говорит, — неохотно отозвалась Тирсана. — Когда этим, которым — гореть, то одно... а мне другое. Нам. Он хочет власти, да. Власти и бессмертия. Он говорит — когда вернётся Мелькор, то смерти не будет. Люди прекратят умирать. Он говорит, что люди — это его творения. Я не знаю, откуда он всё это берёт, он говорит — озарение, а сначала — его научили. Те, кто был до него.