Затопление Нуменора

Трап убрали, корабль стал медленно отходить от берега, — величественный, пока неповоротливый, но уже похожий на огромную птицу, готовящуюся ко взлёту, а затем — резкие крики команд, и над головой раскрываются белые крылья парусов, освобождаются, корабль словно вдыхает полной грудью, чтобы отправиться в путь. Полоска воды меж бортом и берегом враз начинает казаться темнее и глубже, и не убедишь себя, что это не так... Жизнь резко меняется: только что ты был — на берегу, а теперь под тебя от водной бездны отделяет только тонкий настил палубы да трюм... Жизнь приходит в движение, остров отдаляется, и постепенно вокруг корабля смыкаются два океана, чистейших, сияющих голубизной: воздущный и водный. Голоса ещё доносятся с берега: по воде звуки разносятся далеко... но со временем смолкнут и они.

...Ночное небо здесь, вдали от материка и Острова, напоминало о словах Гортхауэра про Эа, большой мир вне пределов Арды. Ровный ветер дул в паруса — Тирсана догадывалась, что это устроил майа; корабль рассекал водную гладь, крупные звезды отражались в воде, это было жутковато — казалось, корабль плывет среди звездной бездны: звезды внизу, звезды вверху, звезды со всех сторон...

На западе небо догорало закатными красками.

За дни путешествия Тирсана полюбила это место — впереди, на носу, откуда было видно волны, рассекаемые носом корабля... Она могла стоять тут часами. Сине-зелёная бездна и белые гребни отнимали все мысли, заставляли бездумно смотреть и смотреть, впитывать в себя это зрелище... а оно было — прекрасно.

Рядом стояла Ирнис, ставшая за последние месяцы Тирсане почти подругой — девушка родом из темных земель. Одиночества или скуки во время этого плаванья Тирсана не чувствовала.

— Еще двое суток, — проговорила Ирнис, глядя на небо. — Как же долго — по морю. Но удивительно красиво.

Тирсана кивнула.

-Жаль, что там, в Мордоре, не будет неба...

— Будет. Зачем тебе жить под Завесой... тем более, ожидая ребенка. Это вредно...

-Зачем же он держит эту Завесу? — тихо спросила Тирсана. — Если даже ты говоришь, что вредно...

— Это чтобы собирать силу, — пояснила Ирнис. — Это только над некоторыми областями. А мы отправимся к озеру Нурнен. Там тоже — почти море, можно уплыть далеко-далеко, и не будет видно берегов. Оно огромное.

-Собирать силу? — Тирсана сутулилась. — Но он говорил, что не может уничтожить Нуменор... зачем?

— Для всяких нужд... много куда можно применять. Только ты никому не говори про это. Жрецы Эру спят и видят, чтобы уничтожить у нас всю жизнь, им бы только зацепиться за любой повод...

-А разве они не знают — зачем? — удивилась Тирсана. — Я думала, что им всё известно...

— Они могут строить догадки. Иногда — верные, чаще — ложные. Не более того. Наверняка им ничего не известно.

-А разве нельзя было собирать силу как-то по-другому? Хотя, я понимаю, Тьма... Да нет, на самом деле я ничего в этих вещах не смыслю.

— Свет Ариен, — Ирнис показала на небо. — Он препятствует накоплению силы. В том-то все и дело.

-Вечная вражда Света и Тьмы... Послушай. Я думала об этом. Ты только скажи: да или нет. Хорошо?

Ирнис улыбнулась:

— Не всегда "да" или "нет" правильно, чаще бывает вообще — в сторону...

-Может быть. Просто — мысль... Если вы до сих пор не вернули Мелькора, значит, это действительно невозможно... и нашим не стоило _вот так_ вырезать этих несчастных жрецов... Да?

— Может, и возможно... Но сложно. А эти ваши жрецы Моргота — несчастные обманутые люди. В том, во что они верили, почти нет никакой правды. Мне очень жалко их. Это ужасно обидно, что такое происходит на свете.

-Не представляю, — Тирсана закрыла глаза, губы задрожали. — Это так страшно — умирать...

— Мы делали такие... опыты, — Ирнис задумчиво смотрела в небо. — Специально.

-Что?! — Тирсана вскинулась, растерянно заморгала. — Специально? Как это? Что за опыты?

— С целью узнать как можно больше о процессе выхода фэа из тела, и о сути связей, которые их соединяют, — проговорила Ирнис. — Это было очень интересно... Но Горт был категорически против, чтобы такое проводилось без его присутствия. Опасно.

-И... что же вы узнали? — тихо спросила Тирсана.

Девушка широко улыбнулась.

— Много всего. Только это трудно объяснить обычными словами. Это все интересно еще и в свете давней мечты: научиться выходить из тела туда, в Эа, чтобы душой путешествовать в ее мирах, а потом вернуться.

-Никогда, — резко сказала Тирсана. — Никогда не рассказывай мне о таком. Это... это издевательство над самой сутью жизни. Вас, конечно, не остановить, но... это... это что-то чудовищное. Я бы желала, чтобы те, кто посмел вот так кощунственно посягнуть на саму жизнь, поплатились за это.

— Нет, Тирсана... Не думаю. Издевательство — это то, что приводит к несчастям, к горю, к невежеству. А если что-то помогает тебе увидеть звезды, дает тебе крылья, которых не было изначально, дает свободу и знания, это нельзя называть издевательством.

-Это не свобода, — глаза Тирсаны расширились. — Это и есть — искажение. Души для того приходят в тела, чтобы вести нормальную человеческую жизнь, а не чтобы — вот так... Если тебе не нужно тело, ты плюёшь в лицо Создателю, Который дал тебе возможность войти в него, плюёшь в лицо родителям, своей матери, которой стоило тяжкого труда помочь тебе воплотиться! Если тебе не нужно тело, а нужно шляться по Вселенной — иди, и не смей возвращаться! предатель!..

Ирнис беззлобно улыбнулась.

— Нет, тело нужно. И Эа тоже интересно. Это как иметь крылья. Вот Горт помог тебе запечатлеть умение летать, ты теперь можешь подняться в воздух, если захочешь. Но ты же из-за этого не разлюбишь лежать на траве, или плавать в море, или просто не спеша идти по дороге; ты же не разлюбишь из-за этого свой город и свой Остров. Вот ты научилась говорить с Гортом мыслями, но ты же из-за этого не разлюбишь петь песни или говорить простыми словами. Мы думаем, Создатель Душ вложил в нас стремление познавать все шире и дальше именно для того, чтобы мы через это познавали его самого, его величие.

-Нет. Ты не понимаешь. Не хочешь понимать. Это — разное. От того, что ты научился говорить мыслями, ты не вырвал свой язык. От того, что ты научился летать, ты не отрубил себе ноги. Это — не предательство. А тут — именно так.

— Почему? — искренне удивилась Ирнис.

-Потому что ты — существо тела, а не духа. Ты не айну, для которых тело ничего не значит: сотворил, сбросил... Тебе дан великий дар: обрести родину, прорасти жизнью своей в Арду. А ты отшвыриваешь это, как ненужную тряпку! Ах, подайте нам звёзды, ах, давайте я не буду заботиться о том, что мне есть и во что одеваться! дайте мне за просто так — всё, потому что я этого хочу! а за моим телом пусть присматривает кто угодно, мне оно не нужно! Клянусь, если бы мой ребёнок учинил такое, я бы... я бы отняла у него это тело. Не нужно — проваливай.

— Это не так, — возразила Ирнис, но в голосе ее была какая-то странная твердая кроткость. — Там все иначе. Там и время идет по-другому. Здесь проходят всего лишь минуты, а на самом деле — гораздо дольше, может быть долгое-долгое время... Время относительно. И никто никогда не отбросит тело, как тряпку. Тело — это храм для души, что ты.

-Вы чудовища. Вы возводите в добродетель то, чего не должно быть, то, за что следует карать нещадно. Я не удивляюсь тому, что ненависть к вам родилась давно и не исчезнет никогда...

— Это не добродетель, — махнула рукой Ирнис, — это так... любознательность. Вроде палантиров Феанаро, или Зеркал Артанис. Эльфы в этом смысле издавна любили баловаться еще более опасными вещами. Палантир — вот действительно опасная вещь для души, если раскрыть его хотя бы чуть-чуть. Не говоря уже о галадриэлиных способах. Мне даже самой жутко, когда я обо всем этом думаю.

-Ничего опасного для души в палантирах нет. Ну, посмотрел, и что?

— Эээээ, нет, — на губах девушки расцвела улыбка, — не так все просто. Настоящие свойства палантиров закрыты от простых смертных. Вот жрецы ваши, жрецы Эру, знают, на что они способны. Нуменорцы используют их, только чтобы говорить между собою, но даже королева Тар-Мириэль боится пользоваться Камнем, ибо в ее жилах течет кровь Лютиэнь, и она восприимчива к Незримому. Это не просто зрячие камни... это жуткая штука, — Тирсана увидела, как на коже Ирнис проступили мурашки. — Они как-то умеют заглядывать в другие вероятности... будущее — не одно, их много, и все они отбрасывают тени в настоящее, а палантиры умеют эти тени видеть. Это жутко.

-Будущее предпето, — Тирсана удивлённо пожала плечами. — Когда ты читаешь книгу подряд, и вдруг тебе захотелось заглянуть в конец, так что особенного в том, чтобы сделать это?

— Будущее не предпето, — покачала головой Ирнис. — Предпет лишь — план... намерения. А будущее зависит от сотен выборов живых душ. Вот не закричала бы ты тогда про Найтара, и сейчас бы тебя не было здесь...

-Значит, это тоже было в Замысле, — тяжело сказала Тирсана. — Ибо нет в нашей жизни ничего, чего бы там не было.

— Замысел — сложная штука. Замысел многовариантен. Эру все-таки не глупец...

-Говорят, что полностью о Замысле ведомо только Манве и Намо, и только они могут поведать о нём. Я знаю, вы — мятежники... Но я не верю, что Эру создал Арду и нас для того, чтобы мы были несчастны.

— Третья Тема, тема людей, была темой скорби, — напомнила Ирнис, — и именно в скорби состояла та красота, которую Эру хотел предназначить людям. Болезни, ранняя смерть, закрытость души от мира, необходимость тяжкого труда ради того, чтобы земля давала всходы, запрет на знание того, что будет потом, и что было прежде...

-Скорбь — великий дар, — Тирсана не удержадась от вздоха. — Недаром самое великое милосердие исходит от Скорбящей — от Ниенны...

— Скорбь — великий дар. Но разве тебе хочется, чтобы сутью жизни были страдания, и вся красота приходила бы только в скорби?

-Конечно, нет. Но почему-то больше ценишь красоту, мир, тишину только тогда, когда потерял это.

— Но значит ли это, что будет благом бросить человека в подземелье без света, воздуха и красок жизни, чтобы он оценил то, что потерял?

-Для некоторых — благо, — жёстко сказала Тирсана. — Потому что так — не ценят. Для тех же, кто и так знает цену, конечно, нет.

— Каземат как способ обучения, — засмеялась Ирнис, — боюсь, не оценят.

-Часто это не срабатывает, — кивнула Тирсана и замолчала, глядя на небо.

— Не сердись, — попросила Ирнис. — Мне становится больно смотреть, когда ты сердишься и огорчаешься. Ладно?

Тирсана некоторое время молчала. Затем через силу улыбнулась.

-Постараюсь...

— Понимаешь, ты просто, наверное, боишься. Еще бы. Эта беда с Найтаром, все одно за другим, плыть в чужую страну, да еще в Мордор... Но ты сильная, в тебе есть стержень. Главное — не позволить судьбе себя сломать.

-Боюсь, — призналась Тирсана. — Боюсь своих, нуменорских — после всего... Боюсь Мордора. От этого страха не избавиться. Боюсь взглянуть в глаза своей дочери. Очень. И, если совсем честно, боюсь себя. Не дай Эру, меня ещё кто-то полюбит, а я снова принесу только горе и смерть...

— Ты? Ты не можешь принести горе и смерть. Любой был бы счастлив быть с тобою.

Тирсана только чуть улыбнулась, глядя на догорающий закат.

...Тирсана уснула почти сразу. Знала, не будет боли, которой она так боялась. Знала, что заставить себя посмотреть в глаза вернувшейся тёмной майа будет почти невозможно... и что она этого не сможет сделать. И точно — не смогла. Просто зажмурилась — и не успела понять, как провалилась в сон.

Наверное, она проспала долго, потому что, когда Тирсана пробудилась — за окном было уже утро, совсем раннее, рассвет. А у ее постели сидел Горт... и держал на руках крошечное детское тельце. У малышки были открыты глаза, и оба они — майа и девочка — смотрели друг на друга, пристально, майа не улыбался, и Тирсана поняла, что он, должно быть, говорит с ребенком мысленно... С ребенком, который вовсе не ребенок.

"Ну здравствуй... Знаешь, я всё-таки надеялась на лучшее, — Тхурингветиль мысленно улыбнулась. — Хотя, конечно, если выбираешь путь людей, приходится соглашаться и на все неудобства и неприятности. Как ты тут без меня?"

"Жить можно, — ответил Горт. — И каково это — рождаться, прекрасно все соображая? Впрочем, все прошло очень легко, так что ты, считай, избавила Тирсану от многих неприятностей при родах... Тебе скоро должно захотеться есть. Тоже новая потребность. "

"Ужас какой. Но пока придётся пожить так. Хотя я сильно надеюсь, что позже ты поможешь мне с нормальным телом. Это же всё только так... для того, чтобы вернуться."

"Ввести тебя в другое тело, даже тело девочки, даже и взрослеющее, можно всегда, но в Нуменоре Жрецы Эру опознают тело майа."

"То-то и оно. Ладно, это всё дело будущего. Сколько тут времени прошло?"

"Ты не знаешь всего этого? Ты не следила? "

"Конечно, не знаю. Я появилась возле Арды... ну, от силы около сотни лет назад. Я многое пропустила."

"Три тысячи лет... примерно. Много. Как тогда, помнишь, после первой войны... а где же ты была раньше?"

"Где-то... не знаю. Чернота Эа, пустота и звёзды. Далеко-далеко. Далёкие огненные шары... И всё."

"И не было — времени?.. Знаешь, Тхури, тут возник культ Моргота... посмотри, — вспышкой перед ее памятью пронеслось все узнанное. — И иной раз у них получалось докричаться до него."

Тхурингветиль долго молчала.

"Я не видела, что с ним сотворили в Валиноре, — тихо выговорила она. — Это... я не представляла, что они способны на такое..."

"Не надо об этом, — попросил майа. — Снова и снова — не надо. Я ищу способы его вернуть. С тобою вместе... Кто знает. Тебе нужно научиться мысленно разговаривать с Тирсаной..."

"Прости. Это для тебя — снова... Я же не знала. А что такое эта Тирсана?"

"Это твоя мать, вообще-то. То есть мать твоего тела... "

Он повернулся так, чтобы малышка сумела увидеть спящую Тирсану.

"Или ты имеешь в виду — что она из себя представляет? Образец нуменорской леди..."

"Что я её выбрала для воплощения, я помню, — Тхури мысленно усмехнулась, немного жёстко. — Я хотела спросить, что она за человек. Придётся же с ней иметь дело. Вынужденно."

"Она неплохая женщина. Конечно, изнежена и избалована в лучших традициях нуменорской знати, но душой она вовсе не стерва... и пустой куклой ее тоже не назовешь."

Тирсана вздрогнула от изучающего взгляда, в котором не было ничего общего с детством. Подняла глаза на Гортахуэра, словно ища защиты.

-Почему она так смотрит?

— Вы незнакомы, а ты как-никак ее мать, — с легкой усмешкой пояснил Горт, — интересно, что ты за человек. Хочешь научиться говорить с нею мысленно? По крайней мере, не будешь вздрагивать от любого ее взгляда.

-Нет, — сразу сказала Тирсана. — Это — ваше Изменение... а после этого мне в Нуменоре не жить. Жрецы захотят изучить это поподробнее...

— Ты уже научилась летать, — напомнил Горт. — Это тоже сродни. Я постараюсь помочь Тхури как можно скорее освоиться в этом теле хотя бы для того, чтобы разговаривать вслух.