Затопление Нуменора

— Я хочу, чтобы ты узнал нашу жизнь. Нашу подлинную жизнь, а не ту ее часть, что мы скармливали все эти годы Эйранелю. Не знаю уж, понимал ты или нет, что вассалитет был, по сути дела, обманом...

Тариэль коротко вздохнул. Даже от попытки дышать глубже, чем обычно, внутри всё заходилось.

-Почему тебя так волнует то, что я тебе враг?

Майа пожал плечами.

— Ты же прекрасно знаешь ответ.

Тариэль помолчал.

-Отправь меня к моим воинам, если можно. И поскорее.

— Ладно. Идем, — Горт поднялся и вышел в коридор, зная, что Тариэль последует за ним.

Первое, что увидел нуменорец, когда они вышли на галерею — пара драконов, усевшихся на парапетах крепости. Оседланных. Черных. Еще трое таких же существ кружились в небе.

Эйранель за все годы своего пребывания в Мордоре ни разу не упоминал о подобных тварях...

Тариэль только головой кивнул. Да, скармливали то, что им было выгодно... как он и предполагал. Интересно, что ещё подтвердится из его предположений...

Впрочем, это было естественно. Ожидать от Мордора щенячьей наивности перед врагами было бы странно...

К тому, что "темные" общаются без слов, мысленно, уже можно было привыкнуть. Один из парящих неподалеку драконов устремился к ним, приблизился, и Тариэль увидел, что всадник его — тоже улаиро, назгул — та же самая полупризрачная плоть, что у Хэлкара.

Дракон умудрился сесть на узком парапете галереи, и Горт кивнул Тариэлю в его сторону:

— Иди. Отвезут.

Тариэль сначала замер, вглядываясь: кто это, Хэлкар? не узнать...

Потом, так и не поняв, пошёл вперёд. Какая разница...

— Не Хэлкар, — проговорил Горт. — Ты мне пока еще нужен живым.

Дракон вытянул крыло, явно не в первый раз предлагая неумелому в подобной верховой езде человеку взобраться по нему в седло. Интересно — призракам тоже нужны седла для полетов на таких существах...

Тариэль обернулся.

-Он всё равно доберётся до меня, — спокойно сообщил он. — Рано или поздно, так или иначе. Ты не сможешь оберегать меня всегда, это невозможно.

— Он уже отвел душу, — ответил Горт. — Летите.

Прикосновение улаиро оказалось неприятным — совершенно ледяное, и вправду — мертвенный холод. Той враждебности, однако, Тариэль не ощущал.

Назгул прижал его к себе, удерживая — и дракон взмыл в воздух.

Какая же она оказалась маленькая сверху — гордая огромная крепость...

Улаири. Тариэль впервые — с тех пор, как Гортхауэр приказал явиться в Нуменор Хэлкару — видел это существо вблизи. Бывшие люди, живые мертвецы... Одна такая встреча могла бы напрочь отбить у него все мечты о бессмертии из рук Гортхауэра, если бы они были.

-Как твоё имя?

— Элвир, — ответил тот. Голос звучал иначе, чем у Хэлкара: у этого он напоминал не змеиный шип, а шелест.

Тариэль понимал, что ему отчаянно надо выговориться, что он — пропал... Но — этот?

-И давно ты... с ним?

— Около двухсот лет, — прошелестел призрачный голос. Он неким образом пробивался сквозь шум ветра. — Я из далекой земли, которая вам неизвестна.

-Почему ты принял Кольцо?

Тариэль почувствовал, что улаиро за его спиной улыбнулся.

— А почему ты стал жрецом Эру?..

-Хороший вопрос... — Тариэль пожал плечами. — Потому что я верю в Свет Истинный, исходящий от Творца. Ну, а жречество... не было бы способностей к этому, не было бы благородного происхождения — не стал бы. Просто бы верил и занимался чем-то другим.

— Я тоже — верил. И хотел служить тому, во что верю, по-настоящему.

-Во что же ты веришь? Чему ты служишь?

— В живую душу Арды. В свет истинный, — улаиро усмехнулся, — в честь и справедливость, за которые нужно бороться. В то, что дела выше слов...

-Хорошо звучит, — Тариэль тоже попытался усмехнуться, но где-то в груди снова заныло, и он скривился. — Только почему тогда — призрак Кольца?

— Этот путь открывает гораздо больше возможностей, чем остальные, — пояснил Элвир.

-Это точно, — в голосе Тариэля была издёвка. — Хэлкар мне это наглядно показал. В этом ты прав.

Укол Тариэля цели, похоже, не достиг.

— Пытать можно и при помощи обычного ножа. Не менее успешно.

-Можно. Но убейте меня ещё раз, если я понимаю, как можно, служа Гортхауэру бессмертным призраком, говорить, что ты служишь Свету Истинному...

— Мы вкладываем в это понятие разный смысл, неужели это неясно?..

-Ну хорошо. Что _ты_ вкладываешь в это понятие?

На этот раз улаиро долго не отвечал.

— Не то, что источает белый свет, — снова незримая усмешка. — Свет, заключенный в понятия о чести, вере, совести, добре, справедливости, доблести, милосердии... Он может облекаться в любые одежды.

-Значит, ты хотел стать остриём клинка этого самого милосердия? На всю оставшуюся вечность?

— Острие клинка милосердия, — повторил Элвир. — Хорошо сказано. Я целитель.

-И как же мёртвый может исцелять живых? — слабо удивился Тариэль.

— А как живых может исцелять то, что убивает — яды, или нож в опытных руках?..

-Неживое? Но ты же был человеком.

— Я и сейчас во многом человек.

-Тогда зачем — бессмертие? Может, это прозвучит и странно из уст нуменорца, но я считаю, что Валар были правы, когда не дали людям бессмертие.

— Дело не в бессмертии, дело в возможностях, которыми наделяет этот путь. Путь бессмертия — иной, он не изменяет человека ТАК.

-Значит, вы всё-таки можете умереть?

— Можем уйти. По собственной воле. Как может и любой из здешних жителей.

-Гортхауэр не чудовище, — почему-то вдруг сказал Тариэль. — Наши были неправы в этом. Но... Мира между нами тоже не может быть. Когда приходит ночь, день должен уйти... И наоборот.

— Мы — не ночь, и вы — не день, — отозвался Элвир. — Но, к сожалению, ваша сторона не хочет мира. Это у вас в крови. В наследии эпох.

Тариэль покачал головой.

-Всё глубже. Я ощутил это на себе, когда Гортхауэр лечил меня. Это несовместимо. И то, что исходит от этого, глубинного, — соответственно, тоже.

— Многие нолдор становились друзьями Твердыни, не говоря уже о синдар и нандор, и людях. Ты жрец, ты изменен.

-Да. Но эти изменения основывались на моей фэа. У вас — начиная с Гортхауэра — чувствуется Тьма. Тёмные нити, пронизывающие душу, а он — часть ожившей ночи.

— Что с того? Люди ничего не теряют, зато приобретают многое.

-Отделение. От людей Света. По другую сторону, — Тариэль снова стал задыхаться, голова закружилась. Он невольно наклонился вперёд. Вспомнилось: да, он выпустил Смерть на свободу, и теперь она стоит возле него. Ждёт...

— Осторожнее, — улаиро поддержал его. — Не мы начали это отделение, и не мы его поддерживаем. "Тьма" Изменений не так страшна, как подлинная тьма в душах... тьма невежества, тьма жестокости, тьма предрассудков...

Тариэль некоторое время пытался заставить себя дышать медленно, пусть и мелко — но спокойно, ровно... получалось с трудом. И эхом прозвенело: "я бы хотел, чтобы ты стал моим другом..."

-Скажи Гортхауэру, — едва слышно выговорил Тариэль. — Я скоро... скоро умру. Теперь этого уже не остановить. Скажи — мне жаль...

Некоторое время улаиро молчал, и вокруг был слышен только шум ветра.

— Ты — этого — хочешь?..

-Не сказать, чтобы страстно желал умереть, — он нашёл в себе силы усмехнуться. — Но мне уже двести тридцать три... Сопротивляться смерти бессмысленно, и так должно быть...

— Ты сам выпустил свою смерть, — голос Элвира стал глубже. — Вы можете жить до трехсот без всяких Изменений...

-Я знаю. Это было... ну, как сказать... Если отпустить тетиву, стрела улетит сама. Но тетива не была отпущена человеческой рукой, это была ловушка... которая сработала. Мы все таковы, жрецы Эру...

— Если примешь помощь — мы попробуем добиться, чтобы ты прожил по крайней мере до своего природного срока. От тебя самого зависит. Если хочешь умереть... Тебя, — Элвир подчеркнул это слово, — Горт удерживать силой не станет.

-Почему?

— Уважает выбор, — коротко ответил Элвир.

Они тем временем давно уже миновали стену гор, и теперь приближались к гигантской башне Барад-Дура.

Всю дорогу Гортхауэр поддерживал Тариэля, не давая ему ни упасть, ни остановиться.

Пришли в небольшой зал, где Тариэль сам не был ни разу... но слышал о нем из донесений Эйранеля. Каминный зал на жилом ярусе, темный мягкий уют, огонь в камине — должно быть, колдовской, потому что никто никогда не наблюдал, чтобы этот камин топили; резная решетка перед огнем, несколько кресел... Личный. Были и похожие залы, куда разрешалось заходить всем и каждому, этот же считался чем-то вроде части личных покоев самого майа.

Взметнулся огонь в камине, приветствуя хозяина, Горт кивнул Тариэлю на кресло, и сел сам.

Вынул из воздуха тот самый мешочек, что был на груди нуменорца. "Семь звезд".

— Я хотел спросить тебя об этом, — начал сходу, без обиняков. — Вас двое осталось, подлинных Жрецов Эру. Тебе должно быть известно о свойствах этих камней. Об опасных свойствах, судя по тем обрывкам, что удалось разузнать Аргору.

Взгляд Тариэля стал напряжённым: он _почувствовал_ эти камни — творения Феанаро, он знал, что это последние из оставшихся таких, остальные уплыли в Валинор в живых "ключах", подобных Найтару... И теперь он ощущал, как камни, реагируя на близкое присутствие Гортхауэра, зловеще светятся в Незримом.

-Да, — коротко ответил он. — Я знаю о них кое-что. В частности, именно с их помощью я собирался отправить тебя в Валинор.

— Ты же вроде бы собирался отправить меня в Валинор куда более простым способом — на корабле, — заметил Горт, положив камни на стол. Ему тоже была не слишком приятна их близость.

-Совершенно верно, — кивнул Тариэль. — сменить экипаж на эльфийский и дать им, для верности, эти камни. По крайней мере, таково было послание из Валинора, приложенное к камням, когда мы получили их давным-давно, в Нуменоре.

— У эльфов Нуменор был не в чести, но ради такого случая они поступились бы принципами, пожалуй...

Тариэль кивнул.

-Кроме прочего, я научил эти камни давать защиту.

— Это я видел. Удачное решение, ничего не скажешь... Так что же — эти камни — ключ к проникновению в Аман?

Тариэль смотрел в глаза Гортхауэру.

-Да. Но — не за Грань, как это получилось со мной. Я довольно долго носил их на груди, но такого эффекта не ожидал. Видимо, это было как-то связано с тем, что я нахожусь на грани смерти.

— Может быть... Да, интересные камешки. Казалось бы, всего-то — силима и роса Телпериона, а сколько неожиданных качеств...

Он высыпал камни на ладонь.

Тариэль, напряжённо наблюдавший за ним, сощурился.

-Осторожней.

Майа взял один из камней, медленно покрутил в пальцах, вслушиваясь в него.

— Что именно может случиться?..

-Знал бы, где упадёшь, — соломки бы подстелил, — отозвался Тариэль. — Я не знаю.

— Странное чувство, — проговорил майа. Взгляд его ушел в себя. — Кажется, будто я слышу чужие голоса... далекие, невероятно далекие... необычно.

Тариэль резко встал — чуть поморщился. Шагнул к Гортхауэру, взял за руку.

-Ты знаешь — чьи?

— Нет, — ответил тот. — Но мне кажется... словно это голоса прошлого... или нет — голоса той земли, что была у меня когда-то давно, в юности... словно, знаешь... — он замолчал. — Как будто шум на площадях Валмара и Тириона...

Тариэль решительно сложил камни обратно в мешочек, — последний оставался у Гортхауэра.

-Дай сюда. Я не знаю, как это... но если с тобой что-то случится, твои меня живьём сожрут. И в чём-то будут правы.

Майа не смотрел на него. Взгляд его словно растворился в пространстве; он смотрел и слушал — то ли Незримое, то ли далекое...

Пальцы разжались, камень выпал из них — но Горт, оцепенев, даже не вздрогнул.

...Тот далёкий гул голосов обрушился на него, как водопад, закружил, стал явью... и в глаза ударил свет.

До боли знакомый, нестерпимо режущий глаза _неправильный_ свет Валинора.

Сквозь него — далеко не сразу — проступили очертания домов, фигуры... да, эльдар... Они шли по улице, смеялись, перебрасывались шутками... подходили всё ближе... ближе... Должны были уже давно заметить его, но...

Не замечали.

Приближались.

И вдруг...

Они шли прямо на него — и прошли сквозь него, как будто он сам вдруг стал призраком.

Губы майа, застывшего в кресле, пошевелились, произнесли что-то беззвучно..

Он смотрел. И вспоминал. Память услужливо подносила картины давно ушедшей жизни: он уже видел все это, он когда-то ходил по этим улицам, а они почти не изменились, все тот же мрамор, все те же причудливые узоры на белых стенах, странно яркие, многоцветные, белый песок под ногами... где-то здесь были все они — и Финрод, и маленькая девочка Йолли, ставшая его невестой, а потом, наверное, супругой; и убитый Мелькором Финве, и многие, многие другие...

Он не знал, сколько прошло времени — здесь оно не ощущалось... И вдруг — чьё-то внимание близко, совсем рядом... Настороженное удивление, которое превратилось в крепкую невидимую простым глазом золотую сеть — и обрушилось на Гортхауэра, сбивая с ног.

От неожиданности он не успел воспротивиться — а в следующий миг понял, что и не может этого сделать: в этом бестелесном состоянии он был совершенно беспомощен. Он даже не понимал, кто напал на него — кто-то из майар, но кто именно?.. распознал Тьму, не задумавшись, ударил, все верно...

Там, в каминном зале, Гортхауэр вдруг вздрогнул всем телом, и, пошатнувшись, рухнул на пол.

Глаза его так и не закрылись, невидяще смотрели на Тариэля.

Тариэль в ужасе бросился к нему, схватил за руки — звал, вслух, мысленно, попытался как-то дотянуться _силой_, — только тревожно засветились камни, и он осознал: нет, нельзя, так только хуже!.. Позвать кого-то из тёмных, ту же Таринвитис — не пришло в голову: подумал: это мои Камни, я и должен справиться, они не смогут, они тоже попадут в эту ловушку.. Задним числом стало стыдно: когда-то он предлагал отправить Гортхауэра в Валинор, и вот — валинорская ловушка захлопнулась, из-за него же, и ни тени радости от этого он не испытывает, наоборот... Единственное, что отчаянно звенело в душе: а вдруг он не сумеет его вызволить, и что тогда?!

...Там, на улице Валмара, перед пойманным призраком остановились чьи-то расшитые сапоги, мелькнула фиолетовая ткань. Майа нагнулся, пытаясь понять, что же такое ему досталось, и совсем близко от Гортхауэра засветились странные золотистые глаза.

Тот потянулся к нему. Потянулся так, словно общаясь со своими собратьями, как когда-то давно. Фиолетовый... Цвет Намо... Безмолвный вопрос: кто ты?..

Ответом было удивление. Похоже, этот майа не очень-то любил разговаривать — ни мыслями, ни, тем более, словами. Только ощущение: имя-суть, но странное, как будто одежда, натянутая поверх чего-то ещё...

"Алатар... А ты?"

"Ортхэннер. Аннатар... Гортхауэр. "

В золотистых глазах появилось напряжение и растерянность.

"Я не знаю тебя... Откуда ты взялся? Я никогда тебя здесь не видел..."

"Я сам не понимаю... Я не здесь. Телом — не здесь. На материке... Послушай! Это все неважно... Вы знаете про Нуменор? Про гибель Острова? Здесь, в Валиноре, эльдар — знают?.."