Затопление Нуменора

— В Твердыне Севера, при Мелькоре, люди умирали, — заметил Горт, — ты ведь должна знать хотя бы это, хотя бы по вашим же легендам. Почему ты так боишься, что я найду его? Он ведь жрец Мелькора, он должен желать встречи со мною.

Тирсана покачала головой.

-Как же... Может, раньше и хотел, а теперь — ты же мой жених.

— И что, от этого я перестаю быть учеником Мелькора?

-Ты что, не понимаешь? Ты правда не понимаешь?

— Не люблю теряться в догадках.

Тирсана кивнула.

-Он считает, что ты отнимешь у него меня. Навсегда. Он... он ревнует. Страшно ревнует, он не знает, как ему жить теперь, это... это страшнее, чем ненависть.

— Влюбишься в меня и забудешь его, — кивнул Горт. — Что ж, понимаю... Успокой его при случае: влюбиться в себя я тебе не позволю. И как же ты, благородная нуменорская леди, дошла до поклонения Морготу?

Тирсана засмеялась.

-Сказать правду? Я не верю ни во что, Гортхауэр. Это всё... — она сделала какой-то неопределённый жест, — не здесь, не сейчас и, в общем-то, на самом деле неправда. Я не верю ни в какое возвращение Моргота. Он — верит. А успокаивать его ты будешь сам. Да и то... боюсь, не удастся. Он сейчас сам не свой от горя.

Он вдруг вздрогнула.

-Ты хочешь сказать, что ты способен управлять чувствами других? Вызывать поклонение или отвращение? Это так?

— Это несложно, — сказал Горт. — Хотя сомневаюсь, что я стану вызывать в нем какие-либо чувства. Скорее — просто убью. Если он не подчинится.

-Подчинится — в чём? — Тирсана подалась вперёд. — Что ты хочешь от него?

— Прекратить ту позорную мерзость, что творится здесь именем Мелькора. Я не люблю, когда людей превращают в покорное стадо и отправляют на бессмысленную смерть... тем более — что вина за это ложится на меня.

У Тирсаны дрожали губы и ресницы.

-Не убивай его. Не смей. Не вздумай. Я... я не знаю, что я сделаю!..

— А он, Тирсана — он и ему подобные смеют обманывать и завлекать на гибель все новых и новых наивных?

Тирсана непонимающе смотрела на него.

-Обманывать? Да нет, я думаю, они-то могут в это верить, для них это правда. Ну так какая разница? Есть те, кто ведёт, есть те, кого ведут, так было всегда.

— Есть правда, и есть ложь. Кроме того, всем этим они вредят — вредят Мелькору, вредят мне, вредят той идее, которой на словах служат... Ни разу еще мое имя и дело не пятнали подобным позором! Твоего любовника следовало бы просто уничтожить, без всяких предупреждений, вместе со всеми их вождями.

-Нет! — вскрикнула Тирсана, закрывая лицо руками. — Нет, нет... Я не понимаю, почему — позор, разве он не Моргот, не Властелин Тьмы, разве не ваш путь устлан трупами тех, кто пал от ваших рук? Какая ещё идея? Какое дело?

— Будет нужно — узнаешь, — ответил майа. — Скажи лучше другое. Где обитать будем после свадьбы, любезная моя невеста? Если ваши обычаи позволяют супругам жить порознь — думаю, на том и стоит остановиться.

-Нет, — коротко ответила она. — Не разрешают. Вместе, и в одной спальне.

Тирсана помолчала.

-Потому он и ревнует, — добавила еле слышно. — Он считает, что раз для него я... желанна, то и для всех.

— Мог бы знать, что майар и айнур вообще не подвержены голоду плоти... Хотя, конечно, "светлые" легенды о нас с Мелькором говорят иное.

-Мягко говоря, совсем иное, — кивнула Тирсана. — Много всего...

— Гарем из эльфиек?..

-Не только... Про ваших с Тхурингветиль детей-вампиров. Про... — она усмехнулась и замолчала. — Тебе всё рассказать, или, может, ты и сам знаешь? Или, как про наши обычаи — отчасти?

— Отчасти. И что там про Тхурингветиль?..

-Ну, что у вас там оргии, — Тирсана заметно смутилась. — Что она спит со всеми, кто ей приглянется, вытягивает из человека всё — силу, волю, жизнь, — чтобы потом передать тебе. И когда вы... с ней... ну, после этого на Тол-ин-Гаурхот прибавляется летучих мышей-вампиров. И что у вас вообще была жизнь на троих. Что это усиливает вашу тёмную магию... ну, как-то так. Что ты обращаешься в женщину, чтобы быть с Морготом. Ну, гарем из эльфиек — это уже так, повседневные блюда...

Горт вздохнул.

— Моряки и воины во многих народах испокон веков и без обращения в женщину обходились. Так что мне, можно сказать, еще польстили... Словом, Тирсана, между нами ничего не будет. А рассказывать можешь все, что угодно. Или просто загадочно молчать — сами домыслят.

-Это уж точно, — Тирсана отвернулась. — И если остальные — мне всё равно, но он... Вот тут мне не безразлично. И ничего не докажешь.

— Переживет. Лучше подумай, как повлиять на него, потому что в отношении культа — я не шучу. Я узнаю все, чем они занимаются, и если то, что мне известно, подтвердится — я либо убью их жрецов сам, либо сдам их Тариэлю, и позабочусь, чтобы никакие высокие покровители не сумели им помочь.

Тирсана отчаянно стиснула руки.

-Повлиять? О чём ты? На него не может влиять никто. Он — жрец, его так учили... с детства. Он скорее умрёт. Он гордый, он ... убеждённый, и...

Её голос прервался.

— Ты можешь устроить мне встречу с ним?

-Я не знаю. Я правда не знаю! Я могу только попросить его, чтобы он пришёл, но согласится ли, придёт ли...

— Вот и попроси. Надеюсь, он будет достаточно разумен. Иначе мне самому придется прийти к нему.

Тирсана закивала. Чувствовалось: она не верит в то, что её любовник после этой встречи останется жив, но и отказаться — она не сможет.

На балконе, хотя во дворце было жарко, никто не появлялся. Боялись, что ли... Никто не спешил лишний раз попасться на глаза тёмному майа, никто, вопреки обычаям и этикету, не собирался поздравлять Тирсану... Она замечала всё это, ей было страшно, стыдно, хотелось исчезнуть...

Сзади донеслось деликатное покашливание.

Они обернулись — оба, разом, синхронно.

У двери стоял Тариэль.

-Гортхауэр. Помнится, Его Величество соизволил подарить тебе Фарабея.

— Да. И что?..

-Его Величеству стало известно, что зверёк пропал. Его Величество весьма расстроен.

Тариэль помолчал.

-Не далее, как сегодня ночью в одной из портовых таверн была драка, в которой участвовали несколько человек, — он смотрел мимо Тирсаны, — из детей знати. В том числе некий Найтар. Он сильно пострадал.

Тирсана судорожно прижала руки к груди.

-Слуги забрали его домой. Причиной драки послужила неудачная попытка кражи. Среди тех, кто совершал эту попытку, был опознан Фарабей.

— Он ушел, затесался к портовым мальчишкам, это верно. И где он сейчас?

-Слуги Найтара и остальных его друзей забрали пойманных воришек с собой. Проследить, кого конкретно куда отвезли, было довольно сложно.

— Что с этим вашим Найтаром? Ему самому помощь нужна, или своими целителями обойдетесь?

"Денна, — позвал он. — Что там с ними произошло? Где Раденек сейчас?.."

"Там было слишком тесно, — виновато отозвался Денна. — Раденек сначала сопротивлялся тому, чтобы пойти воровать, но мальчишки крепко взяли его в оборот, угрожали, и он сдался. А в таверне он попросту завалил им всё дело. Раденек сейчас в городском особняке одного из этих лордовских детей, его вместе с остальными заперли в подвале. Когда Найтар придёт в себя, то они будут сами разбираться с воришками."

"Он что, за столько времени не пришел в себя? хороши, однако, мальчишки... Придется мне навестить этого Найтара. Неровен час, умрет — неприятностей не оберешься."

-Найтар жив, — Тариэль подумал, что ещё он может сообщить. — Справимся, разумеется. Полагаю, к последствиям драки прибавилось ещё и жестокое похмелье, так что раньше завтрашнего дня воришкам белого света не увидеть.

— Ну, похмелье — не самое страшное. Что они могут сделать с этими мальчишками? Раденека, я полагаю, пусть вернут мне.

Тариэль задумался.

-Это вряд ли.

— Он не захочет больше быть игрушкой короля. И не сможет выполнять для него эти... скажем так, функции.

-Полагаю, королю это безразлично. Более того, король считает, что раз ты позволил ему сбежать, то тебе он не нужен. Королю, естественно, доложено о положении дел, и Его Величество отдал приказ дождаться, когда воры получат по заслугам от юных лордов, а далее вернуть Фарабея ему. Если, конечно, будет кого возвращать.

— Тариэль, — Горт вздохнул, — неужели мне придется самому вмешиваться в такой малости, а?

-Гортхауэр. Это _ты_ выпустил Фарабея на свободу. Король же властен надо всеми живыми существами в благословенном Нуменоре, и он желает распорядиться этим существом указанным способом. Ты же утратил все права на Фарабея.

— Пойдем, поговорим. Тирсана, прости...

Он отошел в сторону, дождался, когда Тариэль подойдет к нему.

— Я узнал, кто был любовником Тирсаны, и найти его теперь мне не составит труда, кроме того, он и сам явится на встречу. Это первое... Второе. Тебе-то, как я понимаю, нет особого интереса в Раденеке. Я собирался отправить его на материк, ибо король просто погубит его, тем дело и кончится, как бы вовсе не убил, когда вместо ожидаемых прыжков услышит отповедь в свой адрес... Я тебя об одном прошу — не препятствуй мне в этом.

Тариэль коротко глянул по сторонам.

-Я бы посоветовал тебе не торопиться. Пусть король получит известие о том, что его зверька нет в живых. Тогда ты сможешь забрать его без шума. Что же до сведений о жреце Моргота, то я бы не отказался узнать его имя. Чисто из любопытства.

— Нет в живых... следить все равно придется. И я не хочу, чтобы ваши оболтусы убили детей.

Тариэль смотрел на него со смешанным чувством: не ожидал.

-Честное слово, мне интересно узнать, почему ты получил прозвище Жестокий. Те, кто носит подобные, обычно не тревожатся из-за мелких воришек.

— По отношению к врагам. Но не по отношению к детям, которые сами — заложники того, что вам наплевать на них... Что из беспризорников выходит, если предоставлять их самим себе?.. Пьяницы, воры... у вас же и приютов-то для таких нет. Неизбежное зло. Ладно, возвращаясь к жрецу....

Перед внутренним взглядом Тариэля вспыхнула недавняя картина — ночь, огонь... и лицо молодого, красивого парня со властным взглядом.

— Знаком?

-Да, — у Тариэля не дрогнул ни один мускул. — Ещё бы.

Он помолчал.

-Почему ты так уверен, что он придёт на встречу с тобой?

Горт пожал плечами.

— Не придет — приду сам... Кто этот парень? Один из ваших "юных лордов"?

Тариэль секунду думал, сказать или нет.

-Это Найтар. Внебрачный сын начальника королевской охраны лорда Эйранеля.

— Странно даже, — заметил Горт, не удивившись, — такой высокий пафос — и портовая таверна. Да, пожалуй, этого спасать не стоит... Послушай, Тариэль, а может, попросту передушить всю эту жреческую братию?.. Обычно такие способы хорошо действуют на подобных людей. Не нужно убивать явно — достаточно внезапных и необъяснимых смертей. Можно даже выставить как проявление гнева Эру, или что там достовернее — тебе виднее.

-Молодые люди часто отправляются на "поиски жемчужин", — сообщил Тариэль. — Порой в бедных кварталах можно обнаружить истинные жемчужины красоты и молодости. Отсюда и таверны. Что же до идеи передушить... с твоими возможностями это несложно, полагаю. Но я против. Мы, жрецы Эру, полагаем, что это зло выкорчует само себя, ему даже помогать не придётся. Надо полагать, — у него дёрнулся уголок рта, — тебе уже наплели про то, что будущий ребёнок Тирсаны — это некое священное существо, предназначенное для великих целей...

— Слыхал, но для каких именно — Тирсана пока не сказала.

Тариэль кивнул.

-Да, хотел ещё сообщить вот что. Свадьба должна состояться через неделю. Привести жену тебе, понятное дело, некуда... буду думать. Время есть.

— Да, что-нибудь приличное понадобится — не в каморку же на ту убогую кровать класть изнеженную леди. Что же до ребенка, то лучше бы его отправить в Мордор. Не хочу, чтобы из него выросла такая же тварь, как эти... устраивающие живые костры.

Тариэль краем глаза отметил, что Тирсана тщетно пытается услышать разговор, но не смеет двинуться с места.

-Послушай. Полагаю, ты знаешь об этом больше нас. Возможно ли действительно, чтобы среди тёмных, или же среди тех, кто стремится к Тьме, родилось существо... скажем так, из тех, кто уже побывал на этой земле?

— Да, конечно. Не так уж мало фэар, которые выбирают такой путь. У нас умеют помогать таким душам войти в новое, зарождающееся тело, и оживить воспоминания прошлого... таких много в Мордоре, сейчас, пожалуй... да, таких около сотни — вернувшихся. Но ты не сказал, на что они прочат этого ребенка? Кем предрекают ему стать?

-Этого не знает никто. Слухи о том, что кто-то вернётся — вот так, ходят уже давно, чуть ли не с самого начала существования их культа, и у порой проносились сведения о том, что вот, этот или тот. Мы проверяли.

Тариэль не стал уточнять, как именно.

-Обычно слухи оказывались ложными. Случаев было восемь, из них семь — ложная тревога. Все эти люди сгорели на кострах.

— А восьмой случай?

-Он стал жрецом Моргота. Предшественником Найтара.

— Я не верю, что кто-то, живший в Твердыне, мог стать жрецом этого культа. Есть вещи, которые прописываются в столь глубинных слоях души, что их невозможно вытравить никакими внешними учениями. Никто из подлинно вернувшихся не стал бы проповедовать культ Моргота — культ силы и власти, уничтожения и рабства для непокорных.

Тариэль усмехнулся.

-Ты меня удивляешь. Разве ты не знаешь, насколько податлива и послушна детская душа? Из ребёнка можно слепить всё, что угодно, было бы желание и умение. А в том человеке действительно было... что-то. Я почувствовал. В особенности — в момент его смерти.

— Было-то было, только вот что... Но видишь ли, Тариэль. У подлинно вернувшихся происходит то, что сходно с похожим процессом у эльфов, которые возвращаются путем рождения, а не создания нового тела волею Намо. По мере того, как ребенок становится подростком — оживает прошлая память. Обычно вернувшиеся взрослеют душой гораздо быстрее сверстников. Никакие внушения не помогут убедить такого человека, что Мелькор — это грубая мощь, власть для покорствующих, подавление и власть для остальных. Не верю. Впрочем, вернуться же мог не только кто-то из подлинно наших. Да и земли Севера не были исключением — властолюбцы бывают везде... Можно знать, каков Мелькор на самом деле, и притом хладнокровно использовать культ Моргота к своим целям.

-Теперь мы уже ничего не узнаем, — спокойно сказал Тариэль. — Что же касается того, был ли этот человек вернувшимся... Да, я считаю, что был. Другое дело, что вы не помогали ему, что это происходило здесь, под властью Света. Однако на его фэа действительно была... скажем так, печать Тьмы. Похожая на ту, что я чувствую в тебе.

— Во мне как в майа? — в глазах Горта появилась тревога. — Или — просто "тьма"?

-Этот человек мёртв, Гортхауэр, — Тариэль напряжённо смотрел на него. — Да, я могу сказать теперь — да, в тебе, как в майа. Мне не с чем было сравнить тогда. Но он был человеком. За это я ручаюсь. Я... скажем так, присутствовал при его смерти.