— Легко государевой казной размениваешься, боярин, — сузил глаза Василий Иванович.
— Так отчего же государевой? — искренне удивился Андрей. — Да купчишки тебе, государь, эти деньги отсыпят с лёгкостью, коли ты им разрешение на азиатскую торговлюшку подпишешь.
— А с чего это им особое разрешение понадобилось? — вмиг посерьёзнел Шигона.
— Так там тыщи стран всяких, — легко пояснил Андрей. — Порой сидит султан весь из себя важный, а под рукой город портовый да десяток деревень. Но чтобы торговать с ним, надобно посольство чинить. А подобное умаление чести разве государю надобно? Ведь у нас бояре больше имеют, чем тот султан.
— И как же с ними торгуют? — всерьёз заинтересовался Шигона, а Андрей только порадовался этому. Вот честно, если б не знал, что с дворецким никакого сговора не было, сам бы в подобный сговор поверил. Уж больно в масть тот вопросы задавал.
— А купчишки у своих государей фирман берут, что, мол, дозволяется им в торговых делах посланниками быть, и приходят к такому султану, как послы.
— Это как новгородский наместник и ганзейцы, — понимающе покачал головой Шуйский.
— Вот-вот, — обрадованно согласился Андрей. — Вот купчишки из компании Южных морей и желают подобную грамоту от государя получить. Так почему бы им за такое и не оплатить государевы траты? Порухи царской чести от того разрешения не будет, и государева казна не пострадает. Зато тишком да рядком проблему ливонскую разрешим и с императором не размиримся. А с архигерцогом после императора и того проще вопрос решить будет.
— Я же говорил, государь, что князь обязательно что-нибудь придумает, — внезапно рассмеялся Шигона. — Осталось только посольство подготовить.
— Вот ты этим и займись, — царь бодро поднялся с лавки. — А по поводы грамоты для купчишек я подумаю. Уж больно много для них в последнее время делается. Иные слуги мне только про этих безродных и жалятся. Да про земли заморские, что им отданы. Ой, молчи, князь, знаю, что сказать желаешь. Подумаю на досуге. А ты иди, лучше, с женой да сыном повидайся. Чай давно не видел.
— Благодарю, государь, — поклонился Андрей в спину уходящему царю.
— Что, по-иному никак нельзя было, — проворчал Шуйский, когда дверь за Василием Ивановичем закрылась.
— Можно, — пожал плечами Андрей, — но нужно ли? По-иному, это либо с турком воевать, либо просить слёзно. Ну, если мы союз с императором сохранить желаем.
— Нет, — покачал головой Шуйский. — С турком пущай закатники сами воюют. Негоже нам ради них стараться. Тем более сейчас, когда султан нового посла шлёт.
— Вот и я про тоже, — согласно кивнул головой Андрей. — Негоже нам с турком воевать. Пусть персы с имперцами воюют, а мы им обоим помогать будем. Только бы государь про грамоту не передумал.
— Ничего, я про то покумекаю, — встрял в разговор Шигона. — А за новая компания?
— Для торговли с Индией и Чиной. Только на первых порах расходы явно над доходами превалировать будут.
— Ничего. Сколько основной пай стоит?
— Там пай дорогой, триста рублей тянет. Я пять тысяч вложил.
— Хм, пожалуй, я пару тысяч найду.
— Совсем старика забыли, — словно бы обиделся Шуйский. — Знаю я ваши паи. С Балтийскими тогда не сориентировался вовремя, а ныне тысячу вложу. Государь-то в деле?
— Государь во всех компаниях в деле.
— Ну, тогда точно тысячу вложу. И грамотку у государя выпрошу. Ты же, Андрюша, с императором не оплошай.
— Постараюсь, дядя.
— Тут не стараться, тут исполнить надобно. Ну да ты хитрый, выкрутишься.
Андрей на подобную сентенцию родича только хмыкнул.
Время с семьёй пролетело быстро. Пока сюсюкался с малышом, успел переговорить с женой по самым насущным вопросам. Включая и политические. Варя всё поняла правильно и с царицей поговорить пообещала, как можно раньше.
На следующий день князь принял участие в охоте государя. Гоняли лис и зайцев. А под конец взяли кабана, который сам вылез на охотников. Царь в азарте схватил рогатину и ловко насадил секача на рожон. А потом долго бахвалился своей победой. А вот Андрею этот момент живо напомнил, как окончил свои дни государь. Эх, поберечься бы ему, по крайней мере до того, как наследник родится. А то как бы царство Русское раньше времени в Смуту не упало. Юрий на престоле был нежелателен от слова абсолютно, а Андрей Старицкий был молодшим и прав раньше Юрия не имел. И пусть Василий Иванович из двух оставшихся в живых братовьёв именно Андрея наследником числил, но грамоты о том не издавал, а право рушить даже ради благих целей не стоило. Ведь благими намерениями вымощена дорога в ад.
А ещё через день он удостоился аудиенции у царицы. Да, по русским обычаям такового просто не могло быть, но Анна была полячкой и не собиралась во всём мириться с русской стариной. Просто делала она всё по-умному, всегда находя правильные слова и аргументы. А уж после рождения дочери и вовсе могла верёвки вить из мужа. Но как умная женщина, не злоупотребляла этим, потихоньку выстраивая свой быт.
Так что теперь у царицы был свой день приёмов, чем быстро научились пользоваться все придворные. Оно, конечно, побурчать про упадок нравов при дворе дело благое, а вот лично испросить царицу и какой-нибудь милости — это же другое! Жена то ведь по своей женской глупости и изоврать может то, что ей сказано, а тут уж сам всё обскажешь, как надобно.
Андрей же просить царицу хоть о чём-либо никогда не заикался (он то жену за дуру не держал и спокойно все просьбы через неё испрашивал). Так что оставалось ему супругу царя и её придворных дам лишь развлекать, отчего его акции в глазах Анны только возрастали. На фоне большинства посетителей он смотрелся настоящим европейским рыцарем. Таким, к камим она привыкла у себя в Мазовии. Да и знал очень много и, главное, умел вести умную беседу нескучно. Вот, кстати, на скуку ему царица и пожаловалась. Это царь носился по полям, а она же сидела в тереме, вышивала да играла с детьми. Из всех развлечений — только книги да песни, что пели сенные боярыни. На что Андрей немедленно преподнёс ей подарок — свою новую книгу, посвящённую малоизученному даже в его время сражению у Шишевского леса. Но история ведь это всего лишь гвоздь, на который автор навешивает свои произведения. Вот и здесь вновь было всё намешано вокруг главного события, но при этом за историчность персонажей и их действий не поручился бы и сам князь. Главное, что люди, читая его книги, теперь обсуждали не только эллинских героев или святых, но и своих, исконно русских, живших в героические времена, но несправедливо забытых. Ведь кто помнил на Руси Тита Карачевского? Только летописцы, да и то лишь когда переписывали старые, излохмаченные временем пергаменты. А на страницах его книги он представал вполне себе живым человеком: воевал, любил, интриговал. И, как и все положительные герои книги, горевал о том, что Русь была разбита на уделы, вместо того, чтобы соединиться для отпора степным завоевателям. Эта мысль — мечта о воссоединение всех русских земель обратно в единую страну — шла основным посылом через всё повествование. Единое государство, единый народ, единый язык, единая культура — вот о чём мечтали "правильные" князья и бояре в его произведениях. Враги же хотели растащить Русь на уделы, а потом и уделы поделить на части. А читателю предлагалось сделать выбор: кому он больше будет сочуствовать и чьи идеи ему окажутся более близки. Ну а что, мягкую силу пропаганды ведь ещё никто не отменял.
Ну а, чтобы уж совсем понравиться царице, принёс он с собой ещё и список с восторженных и подробных описаний мистерий, изображавших Благовещение и Вознесение, которые Авраамий, епископ Суздальский, видел во времена своего пребывания во Флоренции. А чем эти мистерии не прообраз театра? Поставить такие же при московском дворе, пусть и под приглядом митрополита, и вот вам новое развлечение.
При этом суть княжеских намёков Анна уловила сразу и, судя по её загоревшимся глазам, русскому театру предстояло быть! Не завтра, конечно, но и не через пару веков, как в иной реальности. В конце концов, чем семья Василия Ивановича хуже семьи Алексея Михайловича? А уж он-то парочку сюжетов для такого дела у мировой классики позаимствует обязательно. Она, мировая классика, от этого не обеднеет.
— Скажите, князь, что за странный напиток вы привезли с собой, — кокетливо склонив голову в богато расшитом жемчугом убрусе спросила Анна.
— О, это воистину напиток богов и императоров, — улыбнулся царице Андрей, заработав суровый взгляд от жены.
— Никогда не слышала о таком.
— Просто в Европе, государыня, он появился совсем недавно. Его привезли испанцы из Нового Света. Ацтеки, которых покорил Кортес, считают какао-бобы божественными и физическим проявлением бога мудрости Кетцалькоатля. Они так высоко ценили какао, что оно стало частью их денежной системы. Представляете, они платили на рынке не золотом, а бобами!
— Воистину дикари, — пробормотала, перекрестившись, одна из сенных девушек.
— А вот это вы зря, — рассмеялся Андрей, — ещё наши прадеды платили за товар шкурками, но разве от этого их можно назвать дикарями? Но вернёмся к какао. Поначалу испанцы держались подальше от напитка, ведь ацтеки часто подмешивали в него чили, аромат которого был им чужд. Но Кортес представил ацтекский напиток из какао-бобов императору Карлу и тому напиток понравился. Даже в его истинном вкусе. Вам же, государыня, я предлагаю истинный напиток императоров — сладкий шоколад. Напиток ацтекских императриц. Ну а если будет на то твоя воля, сготовлю и мужской вариант.
— А будет, князь, — улыбнулась царица, пригубив чашку, в которой плескался горячий напиток тёмно-коричневого цвета. Сделав глоток, она блаженно закатила глаза и произнесла: — Воистину, это вкусно. Надеюсь, моей свите достанется?
— Я специально сварил много, — поклонился князь. Варил, правда не он, а дворцовый повар, который одновременно и учился, но кому нужны такие подробности? По его знаку, самая младшая из девушек вышла за дверь и вскоре вернулась со слугами, которые несли чашки с дымящимся напитком для всех присутствующих в комнате.
— Государыня, ты точно хочешь испробовать истинный напиток? — для верности спросил Андрей.
— Да.
— Тогда вот, — он указал рукой на поднос, который внесла служанка с заплаканными глазами. Ей пришлось отпить из чаши государыни и напиток этот девушке явно не понравился. Понимая тонкость момента, князь ещё раз предупредил Анну: — Только не пей много, государыня. И запей водицей, коли не понравится.
Как и ожидалось, "настоящий" шоколад царице по вкусу не пришёлся. Ещё бы, ведь это был не сладкий вариант, а смесь из измельченных в порошок какао-бобов, зёрен сахарной кукурузы, жгучего перца чили, специй и воды. Причём перца положили не так уж и много.
— Ффух, — выдохнула Анна, отпив изрядный глоток из кувшина с водой. — Как можно было пить подобную гадость? Ты пробовал его? Неужели он тебе понравился?
— Всё дело в привычке, государыня, — пожал плечами Андрей. — Это, конечно, не амброзия, но пить можно. Хотя сладкий вариант, думаю, будет куда предпочтительней.
— Это верно. Хочу по утрам пить нечто подобное.
— Нет ничего проще, государыня, — поклонился Андрей. — Повар уже обучен, а бобы и сахар отправлены в твою кладовую.
— Это приятное известие, — улыбнулась царица. — Однако мы ждём от тебя князь не только сладких напитков, но и яркого рассказа про дальние земли. Сделай милость, услади наш слух хорошим сказанием.
— С удовольствием, государыня. Итак, далеко далеко, за морями, за долами, в жаркой знойной Африке есть такая страна — Эфиопия...
* * *
*
Иногда хорошая добыча вместо радости может приносить одни хлопоты, превращаясь в этакий чемодан без ручки, который и нести трудно, и бросить жалко. Именно таким чемоданом и оказался для Лонгина груз с португальской каракки. Поход только начался, а трюмы уже оказались основательно заполнены. И при этом базы, чтобы сплавить всё это, под рукой не имеется. Ирландия, конечно, страна хорошая, но злато-серебро лучше всё же на родную сторонку везти. Да и медные изделия тоже. Так что вместо южных морей, пришлось ему незапланированно на Русь идти. А перед этим красить корабли в чёрный цвет. Те, что через Зунд идти собирались. Потому как жирно будет платить наглым ютам за "честно" отобранное золото. В конце концов, не одному же Нельсону на чужие правила плевать можно было! Пушек, способных надёжно перекрыть пролив, пока что не существовало, а в ходкости пиратские каравеллы могли потягаться с любой датской посудиной. Лишь бы не настал штиль.
Об этом молились всю дорогу до Зунда, и господь словно внял горячим молитвам: штиля не случилось, так что наглое дефиле двух неопознанных каравелл надолго стало поводом для разговоров в прибрежных тавернах. Потому как давно никто подобного не совершал! Оттого и датчане тоже лопухнулись. Поначалу, видимо, не поверили, что найдутся такие безбашенные смельчаки, а после стало поздно. Пушки до идущих по фарватеру каравелл, как и предсказывалось, не дотянулись, а датские корабли, выскочив из гавани, догнать наглецов так и не смогли. Вернее, лёгкая пинка очень даже догнала, но получив пару чугунных подарочков под скулу, предпочла сделать вид, что не такая уж она и ходкая. А вот большие и хорошо вооружённые каракки так и плелись в кильватерной струе убегавших до самого вечера. А там неизвестные каравеллы, погасив огни, спокойно растаяли в сумерках, словно их и не бывало, вызвав после себя кучу досужих слухов. Времена, когда подобных кораблей на Балтике было раз-два и обчёлся, давно прошли. Теперь их через Зунд ходило сотни, и кому принадлежали наглецы, определить было практически невозможно. Ганзейцы, поляки, литвины, русичи и даже шведы — гадать можно было до бесконечности. Точным было только одно — груз на этих каравеллах был или явно чересчур ценным или не совсем законным. И когда балтийских вод достигла история "Санто Антонио", рассказанная её капитаном, Антонио Пачеко, то, сложив по времени оба происшествия, многие стали недвусмысленно кивать в сторону поляков. А слухи теперь разносили сведения не только про удачный прорыв, но и про баснословное богатство, которое получили польские каперы. Ведь на тощей балтийской торговле таких сумм за раз не поднимешь!
Ну а пока в Европе судачили про случившееся, каравеллы, затаившись у негостеприимного и малолюдного побережья, быстро перекрасились в иной цвет, став куда более яркими, после чего спокойно прибыли к Моонзундским островам, откуда к князю отправился скорый гонец.
Андрей, получив весточку, выходкой своих капитанов остался не совсем доволен, но и ругать их не стал. Зато задумался о том, что для таких случаев действительно нужна надёжная база хранения, где ни то поближе к Атлантике, да и вообще, возить подобную добычу стоит, наверное, в дальнейшем в Колу. Чтоб никаких лишних глаз. Да и датчанам платить и вправду тоже уже не хотелось. Они за подобные сокровища палец о палец не ударили, а свою долю иметь хотят. Так что шишь им! Пусть Данило ищет на северах надёжное место и строит там пирс и крепкий острог. Лучше дольше везти, чем чужой карман лишний раз спонсировать.
