— Полигон для испытаний у вас будет, — заверил я. — Я хочу получить через месяц все три новых 'Рассекателя' с полным авиакрылом IFS-TIE, — сообразив, что его название прижилось, Сиенар заулыбался. — И предоставьте с полдюжины обновленных 'Фурий'.
— Как прикажете, — Сиенар шутливо поклонился. — Раз мы обсудили поставленные передо мной задачи, быть может обсудим дела компании? Мууны в последнее время усилили свое внимание к моим активам — после того как ваши 'Мародеры' разгромили несколько их флотов.
Я усмехнулся.
— Друг мой, Сила подсказывает мне, что завтра ваши заводы будут производить еще большее количество этих прекрасных кораблей.
— Можно считать это официальным заказом от моффа 13-ой секторальной армии? — Вернул мне усмешку компаньон.
— Без каких-либо сомнений, мой друг. Мне нужно еще пять сотен...
* * *
Разбрасывая никчемных клонов направо и налево своей секирой, Саважж, подобно хищнику, прокладывающему свой путь среди отары бант, рвался к цели.
Джедай.
Он стоял, сжимая свой световой меч обеими руками, с гордым взглядом, не взирая на гибнущих рядом с ним солдат.
Саважж утробно зарычал, предчувствуя близость сражения.
Он перешагнул через трупы уже троих джедаев, прокладывая себе дорогу к башне связи, где располагался сепаратистский ретранслятор.
Слишком слабы. Слишком самоуверенны. Легкая победа над бесчувственными машинами сделала их беспечными.
Он оборвал их жизни, даже не вспотев.
Бултар Суон.
Коффи Арана.
Имена первых его жертв, которые он теперь смаковал, словно изысканное блюдо. Их световые мечи сейчас болтались на его поясе — он преподнесет их в дар своему новому мастеру. Знак, который граф Дуку должен оценить.
Словно тень он прошмыгнул сквозь джедайский лагерь, миновав охрану. Лишь у основания башни ему встретились эти два покойника, осмелившиеся предложить ему сдаться.
Глупцы. Он забрал их жизни, как хлебороб пожинает свой урожай.
Но, это стоило ему инкогнито. Умирающий джедай Коффи Аранак сумел поднять тревогу.
Опресс заблокировал бронированные створки входа в башню, уничтожив пульт управления. Конечно, клоны и примкнувшие к ним джедаи вскоре прорвутся — это неминуемо. Но, к тому моменту он уже выполнит свое предназначение.
Он не вел счет убитым клонам — даже как противники они были ему чужды. Победа над ними — это как забрать игрушку у младенца. Это не делает чести воину. Но, приближает к заветной цели.
Сражение пришлось вести за каждый лестничный марш, за кажду площадку башни. Но с каждым павшим республиканским клоном, он на шаг поднимался вверх.
И вот теперь перед ним лишь помещение связи — круглая комната с транспаристиловой крышей, посреди которой на добрые полсотни метров возвышалась, сквозь прозрачный потолок, антенна ретранслятора.
Перешагнув порог, Саваж наступил на лицо раненному клону, которому лишь мгновением раньше вспорол брюхо. Жалкая копия мандалорца провалялась несколько секунд на полу, старательно удерживая руками свои внутренности, что угрожали выпасть наружу.
На хруст ломающихся костей он даже не обратил внимание. Точечный удар острым древком секиры в контрольную панель — и бронированная створка упала вниз, обезглавив клона.
Синекожий джедай, сжимающий в руках световой посох, с грустью взглянул на перебитых клонов, после чего тоном лектора произнес.
— В жестокости нет чести, сит.
Саваж проигнорировал его, предпочитая наступать молча, перехватив обеими руками свою огромную секиру, с лезвия которой тонкими ручейками стекала кровь на гладкий пол комнаты связи.
— Остановись, — приказал джедай. — Сделаешь хоть шаг — и ты мертв.
Забрак втянул носом воздух. Джедай не боялся, по крайней мере не паниковал. Он был холоден, сосредоточек, уверен в себе. Не то что те двое, которые даже пикнуть не успели — аколит отрубил женщине голову, а мужчину проткнул древком.
С этим противником будет поинтереснее.
Несмотря на то, что его карьера в качестве аколита началась не так давно, Опресс уже осознал, что ему нравится убийство членов Ордена. Не только, потому что так приказал Дуку — а от того, что его собственная кровь бурлила от этого.
Возможно этот джедай окажется достойным противником.
Комплекцией он даже превосходил забрака — возвышался над ним чуть ли не на голову. Эдакое синее пушистое животное.
Саваж на секунду задержал свой взгляд на зеленых клинках противника.
Затем, так же молча обрушил на него удар вибросекиры, намереваясь одним ударом закончить бой.
Однако, джедай оказался проворнее, чем предполагал убийца. Он отступил, придав своему оружию вращение, словно создавая непроницаемое для атаки защитное поле. Впрочем, Саваж тут же нанес мощный удар, заставивший сита от столкновения его меча и секиры слегка отступить назад.
— Ты проиграешь, сит! — Предостерег джедай.
'Если так, — подумал Саваж, — для какой цели предупреждать противника?'
Этот джедай такая же пустышка, как и те, что погибли до него.
Саваж, постигнув лишь азы обращения с Темной стороной, под неусыпным контролем клана Ночных сестер, сконцентрировался, призывая Силу на свою помощь. Оскалившись, он замахнулся секирой и бросился в атаку.
Через десять минут, на его поясе болтался и световой посох мастера-джедая Джастуса Фарра, а помещение связи полыхало после взрыва нескольких термальных детонаторов.
Саваж, не особо и таясь, спустился по отвесной стене башни и покинул Монастырь на своем корабле, оставляя джедаев оплакивать своих никчемных братьев.
========== Глава 32. Шаг в бездну. ==========
С громким лязгом, массивная входная дверь кантины распахнулась, впустив в помещение порывы ледяного бурана.
Собравшиеся внутри шахтеры дневной смены, изрядно нагрузившись дешевым пойлом, с долей раздражения и злости окинули взглядом недоумка, который умудрился разом разозлить всех присутствующих. Никто из местных не догадался бы открыть дверь кантины, когда на улице бушует буран — капризная система отопления заведения могла с легкостью выйти из строя от перепада температур. И тогда, единственное место во всем шахтерском городке, где можно было расслабиться после тяжелого трудового дня, оказалось бы на грани закрытия.
Шахтерское братство образовалось здесь давно. Задолго до Мандалорских войн, добываемый на Джедде лед поставлялся на Тарис, где пользовался бешенной популярностью среди богатеев. Но, почти четыре тысячи лет назад, планета подверглась ядерной бомбардировке неокрестоносцев. Виной тому была эпидемия ракгульской чумы, из-за которой и без того немногочисленное население планеты превратилось в кровожадных монстров. Ледяной покров под воздействием непрекращающихся бомбардировок превратился в пар, и планета оказалась заброшена. И лишь полторы тысячи лет назад, лед вновь вернулся. И, по-прежнему пользовался спросом — время не пощадило Тарис, и теперь драгоценная вода завозилась на планету, уже не как роскошь, а как необходимость.
Суровый климат этого мира отразился и на его обитателях — немногословные, угрюмые, обездоленные — они пришли сюда ради куска хлеба. И с годами, желание сколотить капитал и вырваться, проводя остаток дней в праздности, лишь возрастало. Слухи о сокровищах неокрестоносцев ходили по всему сектору. Разбогатеть, обнаружив раритетный звездолет или ядерную боеголовку, покупатели на которых всегда найдутся, хотел каждый. Шли годы, но вырваться с планеты удавалось лишь единицам. Осознание того, что большинство из разумных, прилетевших сюда в поисках наживы, умрут здесь же, так и не обогатившись, приходило медленно.
Здесь не было стариков — каторжный труд, да суровые природные условия не оставляли и шанса больным и ослабшим. И все-таки, здесь платили — хоть и немного, но регулярно и в твердой валюте.
С началом войны Республикав лице Тариса нуждалась во все большем и большем количестве льда. Каждые несколько дней конвой республиканских грузовозов приземлялся на Джеббле. Лишь во время погрузки, дневная и ночная смены шахтеров могли хоть как-то разнообразить свой досуг. Сменить на полдня свою надоевшую работу старателя на обязанности грузчика — самое распространенное развлечение на планете. В других мирах для этих целей использовались роботизированные погрузчики, но в этом мире они просто окоченевали раньше, чем могли принести пользу в заполнении трюмов кораблей.
На следующий день караван возвращался на Тарис, и поселок возвращался к рутине. Экипажи республиканских кораблей предпочитали отсиживаться на борту своих звездолетов, так что гости в кантине бывали рее, чем хорошее настроение у ее хозяина. Так что появление незнакомца, явно не местного — иначе, на кой черт он поперся в кантину в буран? — привело разгоряченные алкоголем головы старателей к внимательной оценке вошедшего.
Он был среднего роста — ниже любого из старателей примерно на полторы-две головы ниже среднестатистического шахтера. Даже пушистый, явно новый, зимний костюм не мог скрыть отнюдь не богатырское телосложение вошедшего. С ног до головы он был одет в полярное снаряжение — массивные ботинки-снегоступы, непромокаемые штаны и куртка, кислородная маска... Кем бы он ни был, экипировку подобрал себе соответствующую погодным условиям.
Разумный на мгновение остановился у двери, оглядывая присутствующих. Затем, сняв с лица капюшон и массивные очки, он неспешным шагом направился к стойке бармена. И только достигнув нее, соизволил избавиться от маски и куртки.
По рядам шахтеров прокатился удивленный вздох.
Девушка.
Молодая, миловидная. Лицо не носило следов обветриваний, а тонкие кисти, освобожденные из плена массивных руковиц, прямо говорили о том, что шахтерский труд ей не знаком.
Конечно, слабый пол не был диковиной на Джеббле. Но, подобных красавиц тут не видали давно.
— Вас не так легко найти, как хотелось бы, — сухим, но мелодичным голосом произнесла девица, устраиваясь напротив бармена. — Хоть бы вывеску повесили...
Хозяин заведения, он же по совместительству и бармен, лишь неопределенно пожал плечами. Деваронцу, в общем-то было все равно до мнения приезжей.
У кантины не было названия; да оно ей и не требовалось. Ни у одного из местных никогда не возникало трудностей с ее поиском. Джеббл — это маленький мир, и поселение на нем имелось лишь одно. Здесь было немного мест, куда можно было отправиться: рудники, колония, или бесконечные безликие ледяные пустоши. Рудники были массивным комплексом, включавшим в себя прорытые во льдах пещеры и штольни, а также очистные и обрабатывающие сооружения.
Космопорт тоже находился здесь. Грузовозы с партиями льда на борту приземлялись на нем регулярно — в строгом соответствии с графиком перевозок. Обычно, причалы — выдолбленные в тысячелетнем льду котлованы и пакгаузы — вмещали только служебные корабли. Когда на планету прилетал кто-то новый, об этом быстро становилось известно — все же, мирок небольшой, и практически каждый его обитатель всегда находился на виду. Тем страннее, что о гостье не стало известно до сих пор.
Буквально три часа назад, с планеты стартовал очередной караван — на Джеббл они доставляли оборудование и припасы, чтобы не дать рудникам встать. На очистных фабриках и в космопорте трудились работники, которые не были уже достаточно выносливы, чтобы добывать лед. Платили там не так хорошо как на самих рудниках, но зато жили они дольше.
Но в не зависимости от того, где люди работали, все они по окончании своих смен возвращались домой в одно и то же место. Колония была ничем иным, как полуразвалившимся городком временных бараков, собранных компанией в бессистемную кучу, чтобы вместить несколько сотен рабочих, разрабатывающих рудники. Каждое здание отливало однообразным тускло-серым оттенком дюрастила, выветрившегося и изношенного, покрытого снаружи толстой корочкой льда. Внутри постройки выглядели совершенно одинаково — временные жилища рабочих, которые стали слишком постоянными. В каждой были четыре маленькие частные комнаты, предназначенные для двух человек, но чаще вмещавшие трех и более — компания не могла себе позволить приобрести новое жилье для рабочих. Не потому, что не имела возможности — каждый караван приносил в карманы руководства миллионы датарий. Просто власть имущие не хотели тратить лишние деньги для улучшения качества жизни своих почти что рабов.
Иногда целые семьи делили одну из этих комнатушек — выбор все равно был невелик. А платить грандиозные суммы для исправления ситуации — не в чести у коммерсантов. В конце концов, никто не просил их плодить потомство.
В каждой комнате были койки, вделанные в стену, а единственная дверь открывалась в узкий коридор, в конце которого располагались общие туалеты и душ. Двери на плохо прилаженных петлях, за которыми никогда не ухаживали, имели привычку скрипеть; едва залатанные крыши неизменно протекали всякий раз, как шел дождь. Разбитые в прошлом окна были запечатаны от ветра и холода, и их никогда не заменяли. Словом, любой, кто хоть раз побывал на планете и прожил в таких условиях хотя бы несколько месяцев, имел неописуемое желание выбраться отсюда и никогда не возвращаться.
Сама колония тянулась по обе стороны центральной площади всего на километр, так что можно было пройти от любого здания с одной стороны до такого же на другой меньше чем за стандартный час — если не мешал вездесущий ветер и частые бураны. Если не принимать во внимание ужасающее сходство архитектуры, ориентироваться в колонии было не так уж и трудно. Бараки располагались вдоль и поперек прямыми рядами, формируя сетку унитарных улиц среди однообразно расположенных жилищ, занесенных снегом. Жильцы, по-первости пытались следить за чистотой, но со временем приходило понимание — стихию не пересилить. И колония изо дня в день становилась похожей за сосредоточение сугробов. Впрочем, те, кто прожил здесь подольше, воспринимали снежные наносы вокруг своих жилищ за благо — плотные сугробы помогали сохранять тепло внутри построек, что в свою очередь, помогало экономить на электричестве.
Улочки, заметенные снегом, изо дня в день протаптывались рабочими, спешащими на смену, или возвращающихся с нее. Впрочем, пытливый ум мог бы обнаружить среди многочисленных снегов горы мусора — благодаря постоянным отрицательным температурам, колонистам не было необходимости опасаться гниения бытовых отходов. Да и тащить мусорные контейнеры до окраины, где компанией много лет назад была оборудована свалка, жители колонии не утруждались.
Во всем поселке было всего два здания, хоть как-то отличавшиеся от прочих. Одним был магазин компании — единственный в этом мире. На его создание некогда были потрачены огромные суммы, и просторное куполообразное здание сотни лет оставалось в колонии единственным местом, освещение которого горело в ночное время. Ассортимент товаров мог бы поразить жителей даже Внешнего кольца своей скудностью, но местные были рады и этому. Конечно, когда у них хватало денег купить что-то большее, кроме стандартных продуктовых наборов.
Единственный вход в магазин освещался яркой лампой, которая, как маяк в ночи, привлекала редких покупателей — торговля, несмотря на небольшое количество покупателей, происходила круглосуточно. Впрочем, зачастую сюда забредали местные, чтобы банально отогреться перед продолжением пути. Расположенный строго в центре поселка, магазин мог при желании вместить хоть сотню покупателей благодаря просторному холлу, но здесь редко когда собиралось больше дюжины.
