— И Панси, — поправила она.
— И Панси, — согласился я. — И Астория.
— И Астория, — кивнула она.
Несмотря на старания Панси, так же искусно меня подловить у неё не получилось — она вроде и подготовилась, и бросилась мне под ноги, но… пролетела мимо, свалившись на песок. Дафна тоже с этим не справилась, зато Лиза ещё несколько раз продемонстрировала мастерство, искусно заваливая меня на песок точнёхонько поверх себя, хоть я уже и был наготове и делал всё возможное, чтобы увернуться. Как мне показалось, Дафна с Панси, пытаясь проделать этот трюк, действовали более прямолинейно, в то время, как она моментально оценивала ситуацию и точно рассчитывала, где ей нужно оказаться в следующий момент. А может, у Панси с Дафной такого стимула не было, и интерес был чисто спортивным — я же и так уже их!
— Я переживаю за Белинду, — как-то пожаловалась Лиза, когда, опустошив выданную её тётушкой корзину для пикника, мы все отдыхали после обеда в тени большого зонтика, уткнувшись в свои “книжки”.
— В каком смысле? — спросил я.
— Ей шесть недель осталось, — вздохнула она, — а Сириус всё не желает просыпаться! Представляешь, родится ребёнок…
— Это Сириусу нужно переживать, что у него ребёнок родится в его отсутствие, — возразил я. — Белинда среди друзей и тех, кто её любит.
— Ей нужен Сириус, — откликнулась Лиза. — Никакие друзья любимого не заменят.
— Мама практически ничем, кроме противоядия, не занимается, — вмешалась Дафна. — Смешивает по полсотни новых составов в день, отсеивает те, что могут навредить здоровью, и оставшиеся десять скармливает Сириусу. Я нисколько не сомневаюсь, что до октября она обязательно найдёт наконец нужное зелье.
— Спасибо тебе, — с чувством сказала Лиза и потянулась, чтобы сжать ей запястье. — Спасибо вам всем.
— Да глупости какие! — проворчала Панси. — Не чужие же люди!
Самым ценным в этих недолгих каникулах была свобода. Родители решили, что мы вполне способны сами справиться с жизненными невзгодами, и поместье было полностью отдано в наше распоряжение — папа даже не появился, чтобы дать мне инструктаж по тому, что где искать, а лишь прислал длинное письмо с указаниями — саламандр кормить отборным антрацитом, ковёр-самолёт не топтать, груши-дички не рвать. Впрочем, последнее и так понятно — кому же охота, чтобы выросли уши, как у осла?! Кто-нибудь из девушек — включая, кстати, и Лизу — поднимался чуть раньше остальных и занимался завтраком. На меня обычно возлагались более мужские дела — к примеру, чтение утренней газеты и мужественное выпячивание подбородка. Дров не было, и я колол орехи. Голыми руками, вызывая, конечно, бурные восторги и просьбы потрогать бицепс. Я надувал грудь и сгибал руку под восторженные вопли поклонниц. Правда, как раз в этот момент меня обычно будили, не давая досмотреть, чем же заканчивалось ощупывание моих мышц, которые отчего-то после пробуждения оказывались не такими уж и большими. Эх!
После завтрака мы отправлялись на небольшую прогулку. Папа уже завершил свой проект, — поэтому мне и нужны были инструкции, — и поместье пересекала, живописно вплетаясь в овраги и рощицы, петляя между холмами и пересекая ручьи, миниатюрная железная дорога с почти что игрушечными семафорами, умильными стрелками, захватывающими дух мостами и парой красиво отделанных вокзалов, для которых даже выделен был отдельный домовой, теперь заносчиво требовавший именовать его “станционным”, и никак иначе. Девушки садились в специально приспособленный вагончик, в котором четыре кресла были размещены в один ряд с двумя столиками, по два кресла на столик соответственно. Я натягивал форменный картуз и особые железнодорожные штаны с широкими помочами, давал свисток и медленно трогал. Паровоз набирал ход, натужно пыхая двумя поршнями, а девушки приступали к утреннему кофе, пока я в поте лица крутил хвосты саламандрам в топке. Ах, ну да, отборный антрацит!
После первой недели очень бурного отдыха с заплывами и спортивными баталиями мы понемногу вошли в ритм, и вечером, когда добирались в Манчестер, ещё оставался незанятый вечер, и мы садились играть в карты. Вообще карточные игры — из тех, что немного более серьёзны, чем прочие — не очень приспособлены к тому, чтобы играть впятером. К примеру, в бридж играют четверо и только четверо, для игры в джин идеальное число — три, а в покер мы играть даже и не думали, поскольку денег нет, а играть на раздевание… хм… не все, в общем, оказались согласны. Хотя один смельчак и внёс предложение, за что и был нещадно бит подушками. В итоге, мы играли в вист, черви или пики с выбыванием по кругу. Требовалось немного изменить турнирную запись, но в итоге и так неплохо получилось.
За игрой и разговорами в основном и проходили вечера. Днём общаться было откровенно лень — жара иногда стояла такая, что, казалось, открой рот, и влага сразу начнёт испаряться прямо оттуда. Вечера же, да ещё и тремястами километрами севернее, приносили прохладу, заставляя девушек укутывать голые плечи в накидки и шали, — или подсаживаться плотнее мне под тёплый бок, — и одновременно располагали к беседе, которую мы вели за столом на открытой террасе в зеленоватом свете стоящей посередине лампы с парой сотен светлячков. Лиза рассказывала про своё детство в Корнуоле, про сестру, которая сначала мечтала стать великим зельеваром, а потом ни с того ни с сего вдруг подалась на курсы свах, про родителей, гостивших прямо сейча, к слову, в нашем доме в Лондоне. Мистер Турпин был знаменитым мужским портным, и, по словам Лизы, никто не умел снимать мерку шаговой линии лучше него. Миссис Турпин работала, как ни странно, в банке Гринготс. Оба такие характерные выпускники Рейвенкло с разницей в пару лет, сосватаны были ещё в нежном возрасте, и сейчас живут и души друг в друге не чают.
Панси, оказывается, собирала рассказы про своих родителей. Не про папу с мамой, а про тех… В общем, про Розье, а не про наших родителей. Чёрт, в общем! Как-то эти её исследования прошли мимо меня, а она, по её словам, после пропажи близкого человека стала искать следы остальных, с кем была связана её судьба. Эмилия, понятное дело, была очень красивым человеком… девушкой. Розье же совсем молодыми были, когда погибли. Оправдывать их глупо, да Панси и не пыталась — оба были самыми настоящими Пожирателями Смерти, ничем не лучше той же Нарциссы или Беллатрикс. Жаль было красивую пару, которая, едва успев обзавестись ребёнком — хорошенькой дочкой — тут же сгорела в том, что мы называем Первой Магической Войной, но по эпичности могло затмить лишь канувшую в глубину веков битву между двумя деревушками Вилларибо и Виллабаджо в итальянской глуши, где всё население, составлявшее около девяноста трёх человек, поголовно вымерло в результате кровавой драмы, развернувшейся, когда один из вилларибовцев вернул свояку из Виллабаджо плохо помытую сковородку.
Я не стал развлекать девушек смешными историями из жизни Гарри Поттера — мне и самому-то было не очень интересно, на самом деле. Зато поведал сказку про красивый город у океана, в котором все поголовно умеют колдовать, но колдовать нельзя, куда приезжают пираты и варвары, где живут легенды и могущественные волшебники… Ну а то, что я в этом городе прожил два года, моим змеям и так уже было известно, а вот Лизе пока такая информация была вроде как ни к чему. Астория, выслушивая это, улыбалась чему-то своему, и у меня были догадки по этому поводу — скорее всего, она вспоминала о неделе, которую мы провели в другом городе из иного мира. В голову пришло, что этот город должен же быть и в нашем мире, и нам стоит обязательно туда наведаться — может, даже и всей компанией!
В один из вечеров, когда август уже перевалил через свой экватор, Панси с Дафной отправили куда-то Асторию и заперли дверь спальни, где обычно мы ночевали. Это выглядело многообещающе, хотя и были они одеты вполне буднично, в пижамы из шорт и футболок с короткими рукавами. Они забрались на кровать и дружно похлопали по оставленному между собой пространству — как раз, чтобы вместить меня.
— Поиграем? — спросила Дафна.
— Конечно, — согласился я. — А во что?
— В плохого полицейского, — предложила Панси.
— А кто хороший, кто плохой? — поинтересовался я.
— Все плохие, — радостно заявила Дафна. — Прямо звери какое-то! Так будешь?
— Что я, дурак, что ли, отказываться, когда зовут две такие красивые девушки, — пробурчал я, забираясь к ним.
— Лесть тебе не поможет! — решительно произнесла Панси, толкая меня в грудь и заваливая на спину.
— Сейчас меня будут бить, — грустно заключил я.
— Может быть, даже ногами! — пообещала Дафна. — Переворачивайся на живот и вытягивай руки!
— А зачем? — поинтересовался я, укладываясь кверху задом.
— Разговорчики! — прикрикнула Панси, а потом, смягчившись, пояснила: — Может, мы тебя отшлёпать захотим!
— Отшлёпать — это хорошо! — заулыбался я. — Может, шорты тоже снять?
— Не надо! — чересчур поспешно остановила меня Дафна. — Достаточно и того, что ты без футболки.
— Мы тебя привяжем, ты не против? — спросила Панси.
Я помотал головой, и она ловко обмотала отрезок верёвки — они уже и верёвку припасти успели! — вокруг моего запястья, а другой конец привязала к стойке в углу кровати. Дафна сделала то же самое с другой рукой. Потом они примотали и мои ноги тоже. А зачем, спрашивается? Я же им говорил, что владею магией, не требующей палочки.
— Ой, а ноги не надо привязывать! — воскликнул я.
— Молчать! — скомандовала Панси, шлёпнула меня — как обещала — по заду и смеясь упала сверху.
Дафна тоже прыснула. Не понял. Они, что ли, пьяные?
— Ты с нами или ты против нас? — спросила она, давясь. — Если против, то мы тебя и отвязать можем…
— Не надо! — воскликнул я. — Не надо отвядывать! Признаю, был неправ. Что угодно, только не отвязывайте!
— Вот, так-то лучше, — удовлетворённо заключила Панси, подёргав за верёвки, и уселась мне на поясницу, словно прокатиться решила.
— Теперь он у нас заговорит! — зловеще хихикнула Дафна и тоже села на меня, разместившись на плечах и лицом к Панси.
Неплохо задумано, кстати! Мне сразу стало жарко — даром, что окошко нараспашку!
— Что пили? — поинтересовался я.
— Воду, — недоумённо ответила Панси, а потом они, видимо, переглянулись и звонко расхохотались. — Вот же придумал! — весело добавила она.
Они обе что-то мурлыкали себе под нос, понемногу двигаясь на мне, а потом их мурчание стало прерываться странными звуками… Вроде как хлюпает что-то… засасывает и хлюпает…
— Вы что там делаете? — подозрительно спросил я и попытался вывернуть голову, чтобы посмотреть, но затылком упёрся в попку Дафны.
— М-м-целуемся, — ответила она. — М-м-а что, м-м-нельзя?
Это, она, конечно, меня в заблуждение вводит, но мысль уже успела проскочить мимо выставленного мною шлагбаума здравого смысла, отчаянно визжа шинами на поворотах, ворвалась в страну фантазий и принялась там всё крушить, вызывая в моём воспалённом сознании отнюдь не целомудренные образы. Я дёрнулся. и тут меня пробило — они сидят на мне и ёрзают!!! Услышав моё участившееся дыхание, они просто-таки взорвались смехом.
— Ага! — воскликнула Панси. — Действует!
— Я больше не буду! — завопил я. — Я всё скажу, только развяжите!
Главное — чтобы руки освободили!
— Ну уж нет! — мстительно заявила Панси.
— Именно! — подбодрила её Дафна.
— Сначала ты нам всё расскажешь, а там уж мы посмотрим! — объяснила она правила игры.
— Точно! — поддакнула Дафна.
— Всё расскажу! — послушно взмолился я.
Руки прямо чесались что-нибудь потрогать или погладить.
— Расскажешь? — Панси перегнулась через бедро Дафны, чтобы заглянуть мне в глаза: — А что это ты вчера в одиннадцатом часу делал с Лизой в беседке?
— Это враньё! — сразу заявил я. — Гнусный поклёп недоброжелателей! Я требую адвоката!
— Гробовщик уже выехал, — небрежно бросила через плечо Дафна.
— Мы же в кустах сидели и смотрели, — пояснила Панси. — И облизывались.
— Что, всё время? — удивился я, борясь со смешинкой, которая попала мне в горло, как я представил себе двух кошек в кустах, с горящими глазами облизывающихся…
— Всё время! — рыкнула Панси. — Рассказывай!
— Выполнял ваше же указание! — простонал я.
— Какое указание? — удивилась Дафна.
— Набирал статистику… — напомнил я.
— Какую статистику? — возмутилась Панси.
— По поцелуям, — пояснил я. — Чтобы, раз уж мы помолвлены, у меня даже и мысли не было, что кто-то может целоваться лучше вас! Вот!
— Да ты негодяй, — спокойно констатировала Дафна.
— Подлец, — согласилась Панси.
— Так злоупотребить нашим доверием! — всплеснула руками Дафна.
— Но мы же ему так и говорили? — остановила её Панси. — Про статистику, помнишь?
— Всё равно негодяй, — заметила Дафна.
— Наказание неизбежно! — злорадно хихикнула Панси.
Они слезли с меня и улеглись. На меня. Рядышком. Панси слева, а Дафна — справа, и обе принялись щекотно дышать мне в ухо, как я ни крутил головой.
— Ну нельзя было, что ли, с Аськой пойти целоваться? — тихо спросила Дафна, покусывая шею.
— А он не только целовался, — хихикнула Панси.
— С Аськой я тоже целовался, — откликнулся я. — И вчера, и сегодня.
— А что с Аськой не так? — спросила Дафна Панси.
— У неё ещё не всё отросло, — снова хихикнула та. — А у Турпин всё в порядке.
— Алекс? — спросила Дафна.
— В порядке, — согласился я.
— Я, между прочим, завидую, — вздохнула она.
— У тебя тоже в порядке, — быстро добавил я.
— Я знаю, — шепнула она. — Я не тому завидую. Я же не железная, между прочим!
Я в курсе. Как раз всё это “не железо” плотно ко мне прижималось всеми мягкими деталями и особенностями. Очень плотно прижималось, надо сказать. В горле совсем пересохло.
