Наконец мы оказались в том самом огромном зале с Аркой. Пожиратели как-то не то пугливо, не то почтительно притихли и перестали атаковать, просто подбираясь ко мне и моему непутёвому товарищу.
— Отдай предсказание, Поттер, — потребовал Малфой.
— Не отдам, — помотал я головой.
— Ну отдай, — продолжал он настаивать.
— Ни за что, — упёрся я.
— Сдубепай! Сдубепай! — кричал Невилл, размахивая палочкой.
— Мы предупредили, Поттер, — многозначительно сказал Малфой и кивнул Белле, которая наставила палочку на Невилла.
— Круцио! — крикнула она, и Невилл завизжал так, что мне показалось, что я сейчас оглохну.
В голову полезли какие-то дурацкие мысли. К примеру, как у Волдеморта со слухом? Или он сначала всё-таки запечатывает рот своим жертвам? Не оттого ли Белла повредилась умом, что её жертвы так вопили? И вообще, не является ли запекание мозга и разрыв барабанных перепонок профессиональной деформацией у Пожирателей, практикующих Круциатусы? Интересно, я так же визжал, когда Волди и Белла применяли их ко мне?
Миллионы вопросов, которые навсегда останутся без ответа. Белла, закрыв ладонью рот, в ужасе смотрела на свою палочку, которая только что сотворила такое совершенно против её воли.
— И это ещё только цветочки, — обречённо сказала она, и её рука с палочкой поднялась сама собой, указывая на Невилла. — Отдавай пророчество, или он умрёт в мучениях…
И в этот момент, наконец, в зале появились “орденцы” — Сириус, Римус с Тонкс и Муди с Кингсли. Тонкс сходу сбила с ног Малфоя, который как раз устремился ко мне, чтобы забрать шарик, и началась всеобщая свалка. Я сел на пол рядом с Невиллом, и тут меня кто-то начал душить сзади, требуя отдать шарик. Невилл, который на минуту пришёл в себя, ухитрился столкнуть Макнейра, и я послал тому вдогонку Ступефай. Мимо с каким-то непонятным воплем пронёсся Сириус, очень убедительно на цыпочках улепётывающий от одного из Пожирателей. Понятно, в ловушку заманивает! На нас налетел Долохов, который как раз расправился с Муди. Он наслал на Невилла заклинание, заставив того танцевать тарантеллу, и ударил в меня своим фирменным невербальным.
— Протего! — только и успел сказать я перед тем, как отлететь в сторону от удара мелькнувшего в воздухе красного лезвия...
Когда я приземлился, Долохов снова поднял было палочку, но в этот момент к нему сбоку подкрался Сириус, лицо которого имело выражение крайнего удивления. Он сначала нерешительно топтался на месте, а потом, словно забыв про заклинания, просто толкнул Антонина плечом.
— Петрификус Тоталус! — тут же произнёс я, и Долохов со стуком, который издаёт брошенное полено, упал на пол.
— Гарри, ты это… — сказал Бродяга, пытаясь вспомнить хоть какое-нибудь приличное русское слово. — Ты туда ходи, туда! — показал он в сторону одного из выходов. — А то совсем больно будет!
Беллатрикс наконец закончила с Тонкс — до этого она хорошенько её погоняла, напомнив мне наши совместные спарринги, а точнее, избиения меня — и теперь та без движения лежала на полу неподалёку от Арки. Я за неё особенно не переживал — жить будет. На этот раз. К тому же точно знал, что Белла изо всех сил старается сделать что-то наперекор Сценарию, но упрямо сжатые губы и суженные в щёлочки глаза говорили о том, что у неё не очень-то получается. К ней и направился Сириус, вытаращив глаза и словно упираясь на каждом шаге.
Зал осветился многочисленными тревожно мигающими красными лампами, и в уши ворвался пробирающий до костей звук зуммера. Все участвующие в драке — и Пожиратели, и “орденцы” — ошеломлённо замерли.
— Активация резервного протокола!!! — пропел мелодичный женский голос, разрывающий барабанные перепонки.
Стена в том месте, где Сириус два месяца тому назад проделал дырку, словно взорвалась изнутри, оттуда вывалился деревянный солдат с дубинкой наперевес, отряхнулся и зашагал в сторону Арки. Я первым сообразил, что происходит.
— Бомбарда! — закричал я, стараясь добавить в удар ещё и мощи лёгких.
Заклинание вонзилось точно в солдата, но вокруг того на мгновение словно голубой купол возник, и Бомбарда по нему просто растеклась, не причинив вреда. Теперь уже и остальные догадались, что происходит что-то неправильное, и всё дружно, позабыв обиды и распри, принялись бить в дуболома чем только можно. Хотя он и пропадал из вида во вспышках посылаемых на него убойных проклятий, тем не менее было видно, что они ему, как слону дробина, и он не то что не замедлился — даже не сбился с шага. Я заметил, что сильнее всех старалась Белла, которая за те бесконечных пять секунд, что деревянный солдат шагал к цели, успела выпустить как минимум пару десятков заклинаний, строча ими, как из пулемёта, и совершенно некстати подумал, что даже избивая меня на тренировках, она продолжала играть в поддавки — такой небывалой мощи в её исполнении я ещё не видел.
Тем временем, чурбан добрался до Арки и пнул одну из опор у самого основания. Опора раскрылась наружу двумя дверцами, из них выехала полочка, на которую и уселся дуболом. Глаза его сразу засветились тем же светом, которым горели линии питания и спрятанный в пустыне кристалл. Он вытянул дубинку в сторону кнопки включения и со звуком проигрываемой в обратном направлении пластинки произнёс:
— Номамуске! Мусаонке! Эребке!
Конец дубинки соткал в воздухе сложный узор, из середины которого вырвался ослепительный луч цвета морской волны и ударил точно по центру пиктограммы. Весь зал, казалось, вздрогнул, воздух наполнился неуловимым гудением, Вуаль встрепенулась и заколыхалась, словно слабый ветерок подул. Чурбан пошёл трещинами, с громким стуком от него отвалились конечности, стали откалываться огромные поленья от туловища, и буквально через несколько секунд на полочке вместо деревянного стража остался лишь кристалл — брат-близнец того, от которого мы успешно избавились. Полочка заехала обратно в опору, а дверцы закрылись.
— Резервный протокол активирован успешно!!! — раздался тот же женский голос. — Желаем вам приятного путешествия!!!
Какого, к чёрту, путешествия?!! Я поднял голову к невидимому небу.
— Тупо, — тихо сказал я, надеясь, что меня слышат. — Можно было бы и что-нибудь поинтереснее придумать!
Смешка в ответ от небес я не получил, но зато получил нечто хуже.
— Ступефай, — сказал Сириус, махнув палочкой в сторону Беллатрикс.
Заклинание пролетело мимо, но лицо её исказилось гримасой боли.
— Редукто! — ответила она, отвечая на удар.
Редукто тоже пролетело мимо, но заставило Сириуса шагнуть в сторону постамента, а потом и вовсе забраться на него, причём действия его скорее напоминали движения марионетки в неопытных руках, чем его обычную грацию, временами не уступающую даже кошачьей.
— Ступефай! — снова сказал он, послав в Беллу заклинание. — Ступефай!
— Бомбарда! Бомбарда! Бомбарда! — закричала она, посылая проклятья в опору Арки.
— И это всё?! — закричал Сириус. — Это всё, что ты можешь?
Беллатрикс в отчаянии замотала головой.
— Ступефай! — почти неслышно сказала она, красный луч ударил в грудь Бродяги, и тот спиной вперёд влетел в Арку.
Вуаль покрылась рябью, пропуская его, словно поверхность воды, в которую упал камень. Миг — и Сириус здесь, только лицо его выражает безмерное удивление, миг — и нет его, лишь волны гуляют, постепенно успокаиваясь. Я непроизвольно рванул вперёд, но наткнулся на руку Римуса, который удержал меня неожиданно сильной хваткой.
— Спокойно, — сказал он тихо. — Его уже не вернуть… Не сейчас…
И орденцы, и Пожиратели молча наблюдали за короткой битвой Беллы и Сириуса. Из присутствующих только четверо были в курсе неизбежности происходящего — я, Римус, Беллатрикс и Малфой, — но напряжение разворачивающейся драмы захватило всех без остатка. Даже Дамблдор, который незаметно появился где-то вверху на ступеньках, с волнением наблюдал за происходящим, не делая, однако, ни малейшей попытки вмешаться — Сириус не был ему нужен. Вот от попкорна он наверняка бы не отказался… Ещё минуту стояла гнетущая тишина, которую в итоге нарушил гнусавый голос Невилла.
— Баблобор! — пробулькал он сломанным носом, показывая на прибывшую “подмогу”, а величайший волшебник времён и народов уже нёсся над полем сражения, почти сразу заарканив одного из опешивших Пожирателей.
Кингсли ударил Ступефаем в Беллатрикс, которая стояла, безжизненно опустив руки, и та отлетела куда-то позади Арки, где и скрылась из вида. Мы с Римусом тем временем отыгрывали сценку отчаяния, которое охватило Гарри после того, как его крёстный исчез в Арке. Впрочем, почему — отыгрывали? Почему, чёрт подери, отыгрывали? Сириуса — нет!!! Раздери меня нунду, я сделал всё, что мог — я вкалывал с утра до ночи, я договаривался с Волди и терпел Круциатусы Беллы, я заставил его поверить… И теперь его всё равно нет. Нет, чёрт подери, я не отыгрываю — я потерял лучшего друга и одного из самых близких людей, и теперь мне так больно, как не было никогда в жизни. Может, даже больнее, чем было несчастному Поттеру, когда Дурсль проламывал ему череп…
Прижимавший меня к себе Римус трясся. Я отстранился и проследил его взгляд — он глядел на Тонкс, которую приводил в себя Муди, и из его глаз текли слёзы. Сириус не был последним, кого я потеряю, и Люпин с тоской глядел на любимую, которой предстоит погибнуть вместе с ним, оставив Андромеде их только-только родившегося сына. Нет, я не могу позволить Сценарию отобрать у меня всё, что мне дорого. Сириуса нет, но остались Римус с Тонкс. Остались мои родители — как же я забыл! Остались мои теперь уже бывшие невесты, от которых мне всё равно никуда не деться, как бы я не уверял их, что между нами всё кончено. Кошки, наконец — они тоже мне дороги… Нет, я не сдамся, не превращусь в отчаявшегося мальчишку, которому больше нечего терять. Я хочу жить!
— Римус, — сказал я. — У нас ещё есть время. Мы что-нибудь обязательно придумаем!
Он очнулся, рукавом вытер слёзы и внимательно посмотрел на меня.
— Спасибо, Щеночек, — кивнул он. — Может, ты и прав. Во всяком случае, нам не стоит впадать в уныние раньше срока.
— Не стоит, — согласился я, тоже успокаиваясь.
— Сделай для меня кое-что, Щеночек, — попросил он.
— Всё, что ни пожелаешь, — откликнулся я.
— Когда я… Если я… — сказал он. — Не плачь, не скорби. Устрой праздник. С фейерверками и музыкой, с танцами и весельем. Нам обоим, — кивнул он на Тонкс, — будет приятно.
Раздался громкий хлопок, словно кто-то открыл гигантскую бутылку шампанского, и из-за Арки спиной вперёд вылетел Кингсли. Он шлёпнулся об пол, упомянул какую-то “мазафаку” и застонал от боли. С другой стороны показалась Беллатрикс, которая побежала прочь из зала, закрыв лицо руками. Дамблдор послал ей вслед заклинание, оно пролетело от неё в добрых пяти метрах и бесполезно ударило в стену.
— Не попал, — покачал головой Дамблдор.
Как будто он очень старался!
— Она убила Сириуса! — завопил я, бросаясь ей в след. — Я быстро! Только убью её — и назад!
— Гарри, стой! — крикнул Римус, отпуская меня.
Я рванул вверх по гигантским ступенькам вслед за Беллой и оказался в комнате с мозгами. Разметав освободившихся “узников” из аквариума, я стрелой промчался мимо бессознательной Гермионы и остановился возле слабо стонущей Луны, которая, завидев меня, с трудом приподнялась на локте. В паре метров от неё с блаженной улыбкой что-то жевал Рон, у которого на макушке красовались ошмётки напавшего на него мозга.
— Что? — в панике закричал я, ощупывая её плечи и лодыжки на предмет повреждений — больше ничего я ей ощупать не мог. — Что болит? Ты в порядке?!!
Она рассмеялась и закашлялась, поморщившись — то ли получила удар в живот, то ли рёбра сломаны. Ничего, в общем, смертельного. Но ощупывать ей рёбра точно не буду — а то наверняка придётся жениться, с её-то строгостями! Она бросила взгляд на Рона и издала какой-то непонятный сдавленный звук.
— Гарри! — сквозь слёзы выдавила она.
— Луна, милая, что?! — снова закричал я, заставив её опять поморщиться.
— У меня есть две новости — хорошая и плохая, — сказала она через силу. — Хорошая — у Рона теперь есть мозг.
— Замечательная новость, — согласился я, по-новому глядя на друга. Мозг определённо пошёл ему на пользу.
— Плохая — он его, похоже, ест, — продолжила она, рассмеялась и снова закашлялась.
— Интересно, у кого это он научился? — задумался я, пристально глядя ей в глаза.
— Точно не у меня. Я обычно это делаю кофейной ложечкой, изящно отставив мизинчик, — покачала головой Луна и толкнула меня, снова откидываясь на пол, прикрывая глаза и демонстрируя мне руку с отставленным мизинчиком. — Иди давай, куда шёл, за меня не волнуйся! Я тут ещё немного полежу, отдохну…
Я побежал вслед за Беллой — меня уже словно волоком тащило. Не останавливаясь, пролетел через вращающуюся комнату с десятком дверей в освещённый коридор, добежал до лифта и нажал кнопку с надписью “Фойе”. Беллатрикс ждала меня там, и едва я появился, сразу запустила в меня Ступефаем. Я увернулся и снова выскочил ей навстречу. Палочка сама дёрнулась, а губы произнесли:
— Круцио!
Нет!!! Я этого не хотел! Я же знаю, что она пыталась… Что она не собиралась… Заклинание попало в Беллу, которая даже не сделала попытки увернуться, и сбило её с ног.
— Чёртов мальчишка! — закричала она, вставая. — Ты должен по-настоящему хотеть сделать мне больно! А лучше просто убей! Убей меня — ведь я убила его! Это так просто — убить! Круцио!
Я уклонился в сторону, а вот статуе кентавра, которая оказалась не столь ловкой, не повезло — рука с луком с грохотом обрушилась на землю.
— Если ты сейчас же не сделаешь это, клянусь Мерлином, я сама тебя убью! — закричала она. — Круцио!
— Перестань! — крикнул я. — Все кончено! Пророчества больше нет!
— Все кончено! — она упала на колени и опустила голову. — Все кончено! Пророчества больше нет, и хозяин меня накажет, — произнесла она, уже отыгрывая роль.
— Он не узнает, — возразил я, хотя, в общем-то, “хозяин” уже полгода, как знал само пророчество — от меня — и знал, что пророчество из Отдела тайн ему не получить. Он даже пытался не посылать Пожирателей на эту бесполезную вылазку, в ходе которой их всех опять должны были поймать, но лишь в очередной раз убедился, что есть вещи, ему не подвластные — предотвратить эту миссию было не в его силах.