— Именно так, мистер Малфой. Невмешательство было необходимо, чтобы отличить пророчество от ложного, а попытка повлиять — для демонстрации его истинности.
— И что дальше? — спросил он. — Вы же не для того затеяли всё это, чтобы я полюбовался на драму с вами в главной роли?
— Отнюдь, — ответил я. — Дальше — более важная часть предсказания.
— Зачем? — поинтересовался он. — Зачем вы это затеяли?
— Часть этого предсказания — гибель нескольких моих друзей. Я бы хотел купить их жизни.
— Но вы сами только что продемонстрировали мне, что предсказание — истинно, и обмануть его не удастся.
— По крайней мере, я должен попробовать, — ответил я. — Чтобы мне хоть чуточку легче было это всё пережить.
— Хорошо. Что вы предлагаете? — спросил Малфой.
— Второго мая 1998 года Тёмный Лорд умрёт.
Нарцисса и Люциус почти синхронно вздрогнули. Он закрыл лицо руками, а потом принялся массировать виски. Она встала со своего места и подошла к нему сзади, касаясь палочкой его головы.
— Это... действительно важная часть предсказания, — с трудом выговорил он, восстанавливая самообладание. — Я могу этому верить?
— Я думаю, любой легилимент сможет убедиться в правдивости моих слов.
— Я понимаю. Хорошо, я попробую устроить вам встречу. Я так понимаю, что вам нужны гарантии неприкосновенности?
— Это было бы действительно неплохо, мистер Малфой.
— Я дам вам знать, мистер Поттер, — кивнул он мне. Да, лицо у него изрядно посерело. Я встал, поклонился и вышел из кабинета, оставив Малфоя задумчиво тереть подбородок.
— Мистер Поттер! — послышался сзади голос. Я развернулся:
— Миссис Малфой?
Она остановилась передо мной и поглядела мне в глаза.
— Драко, Люциус и Андромеда останутся в живых, — ответил я на её невысказанный вопрос. Упоминание Андромеды сразу сказало ей всё.
— Что, и Сириус, и Нимфадора? — спросила она, даже не решаясь упомянуть Беллатрикс.
— Сириус — первый, — ответил я. — Этой весной.
Она закрыла лицо руками, пытаясь отгородиться от того, что я только что ей сказал. Я, честно говоря, не знал, что делать. Если бы это была какая-нибудь школьница, я бы постарался её утешить, но жена и мать Пожирателя, которая только что применила Круциатус к мерзкому отродью, которое, не задумываясь, может устроить кровавую пытку несовершеннолетнему... Я осторожно протянул руку и коснулся её плеча. Она благодарно кивнула, но руки от лица убирать не спешила.
— Простите меня, мистер Поттер...
— Прошу вас — Гарри. И на “ты”, если можно.
— Хорошо... Гарри, — она внимательно изучала меня своим цепким взором. — Муффлиато! — вдруг взмахнула она палочкой. — Сними очки, если тебе не трудно.
Я послушался. Надо же, какая наблюдательная попалась! Она с удовлетворением разглядывала моё лицо, поворачивая его из стороны в сторону, а потом кивнула, позволив мне надеть очки.
— А что случилось...
— С Поттером? — подсказал я. Она опять довольно поджала губы — не от того, что её догадка была правильной, а оттого, что я сразу вник в происходящее. — Это вообще долгая история, — я оглянулся на дверь ненавистного кабинета.
— У меня есть время, — возразила она. — Неподалёку отсюда есть скамейка, там ты мне всё и расскажешь, — я не стал настаивать и объяснять ей про своё отставание в учёбе, а просто жестом предложил ей вести меня. Мы разместились на скамейке, миссис Малфой установила полог неслышимости и принесла мне Непреложный обет в том, что ничто из того, что я ей расскажу, не станет известно от неё никому другому, избавив меня от необходимости мяться и пытаться ей объяснить, зачем мне это нужно.
— Началось всё, когда родители Поттера были убиты. На данный момент я считаю, что их убил Тёмный Лорд, который также пытался убить и меня, но отчего-то умер сам. Официальная версия, которую всем излагает Дамблдор, заключается в том, что его убила защита крови, которую создала моя... то есть, мама Поттера, пожертвовав собой. После этого Дамблдор отдал ребёнка родственникам — магглам. По нынешний день он продолжает меня уверять, что там — самое безопасное для меня место, и благодаря защите крови Пожиратели меня не найдут. Дядя Поттера всячески издевался над ним, и, когда ему было десять, в очередном приступе ярости нанёс ему повреждения, несовместимые с жизнью. В панике он связался с Дамблдором, и тот вместе с сообщником, прибыв к ещё живому Поттеру, успел сохранить его память. Каким уж образом — я не знаю. Потом они похитили мальчика тех же лет и попытались наложить ему память Поттера...
Она понимающе кивнула:
— Это очень опасный процесс, и выживает один из трёх. Тогда пропали Алекс Паркинсон, Малколм Шрюзбери и Дживз Вустер.
— Да, я в курсе. Где они закопали Малколма и Дживза — я не знаю. В общем, с того момента я — Поттер, как вы уже, наверное, поняли.
— Да, с этим мне всё понятно. Один вопрос...
— Снейп, — не дал я ей договорить. Она покачнулась, как от удара, и глубоко вдохнула, побелев, словно её присыпали мелом.
— Надо же, — сказала она, совладав с потрясением.
— К сожалению, пророчество упоминает момент и способ его смерти. Так что, убить раньше его у меня не получится.
— Я сочувствую вашему горю, — склонила она голову.
— Спасибо. Так вот, о пророчестве... Вы, наверное, наслышаны о событиях на Турнире Трёх Волшебников. Может, даже о прочих приключениях, которые выпали на мою долю...
— Да, Алекс, — подтвердила она. — Мой сын чрезвычайно внимателен к твоей судьбе и много мне рассказывает.
— В общем, после драматичного финала Турнира меня вдруг осенила мысль, что на одного Гарри Поттера чересчур много приключений. Я решил, что надо мной довлеет какой-то злой рок, и стал читать литературу, посвящённую вопросам судьбы и предназначения. Так я нашёл тот старинный свиток. Он был не очень большой, но в подробностях описывал ритуал призыва демона, который в свитке назывался Оракулом...
— Свиток? Свитки обычно однократного применения и исчезают, передав информацию...
— Именно так и случилось. Как только я выучил последовательность создания септаграммы призыва, он рассыпался в труху...
— Септаграмма? Это очень редкий узор. В основном, из-за количества энергии, которое она требует.
— Да, я каждый раз оказывался выжат досуха... Так или иначе, я призвал демона, и он мне подарил очень развёрнутое предсказание событий следующих трёх лет. Вплоть до таких мелочей, как Долорес Амбридж.
— Надеюсь, она тебя больше не будет мучить.
— До пятницы включительно, — сказал я. Нарцисса дёрнулась, и я предупредил её: — То, когда и как она умрёт, тоже описано в предсказании. Сейчас вы её убить не сможете.
— Я могу получить полный текст?
— Я не вижу, почему бы нет, если я буду уверен...
— Я хотела бы тебе сказать несколько слов, Алекс. Начну я с того, что, по моим представлениям, кажется, а может и является главным для тебя, по крайней мере, в этот момент, — она пристально на меня посмотрела. — Это касается небольшой сценки, невольной свидетельницей которой мы с мужем стали, когда ты вышел из кабинета этой мрази... — я вздрогнул. Она же теперь знает о моих отношениях с Дафной... и с Панси. Что ещё хуже — Малфой знает. Чёрт, чёрт, чёрт! Она улыбнулась, заметив отражение моих мыслей, бегущей строкой пересекающее мой лоб: — Не волнуйся, Люциуса я подчищу, а сама я тебе дала Непреложный Обет, помнишь?
— “Подчистите”?
— Я тебе чуть позже объясню. Так вот, мой сын успел поведать о новом увлечении мисс Паркинсон, которая, насколько я понимаю, в юном возрасте была обещана мистеру Поттеру... Я ничего не путаю? — спросила она. Я помотал головой. — Долго ли, коротко ли, но у мисс Паркинсон нет никаких шансов, — с грустной улыбкой сообщила мне миссис Малфой.
— Не понял, — сказал я.
— Видишь ли, как мне ни больно говорить об этом, но мой сын играет за другую команду.
— Я знаю, за Слизерин, — кивнул я ей. — Но при чём тут Панси?
Миссис Малфой прыснула в кулак и помотала головой:
— Благослови тебя Мерлин, чудесный мальчик! В общем, за Панси и Драко не волнуйся, рано или поздно она тоже это сообразит. К сожалению, я не могу на него воздействовать в том плане, чтобы он был к тебе более дружелюбен...
Я помотал головой:
— Предсказание описывает его постоянную враждебность. Если он даже сам захочет, ничего не получится.
— Но ты...
— Не волнуйтесь, миссис Малфой...
— Когда мы одни, пожалуйста, называй меня Нарцисса.
— Не волнуйтесь, Нарцисса, у меня не было в мыслях делать ему больно... И, как я вам сказал, на момент окончания предсказания он жив и здоров.
— Спасибо тебе, Алекс. Теперь о вещах менее важных. Что ты хочешь от Тёмного Лорда?
— Этой весной Сириус погибнет. Я хочу помощи в том, чтобы попытаться его спасти.
— В обмен на что?
— Предсказание утверждает, что я буду тем, кто убьёт Тёмного Лорда. Если Сириус будет жив, то я могу попытаться спасти Волде...
— Алекс! — остановила она меня.
— Волди. Это будет война, Нарцисса, и погибнет много людей, хороших и не очень.
— Тёмный Лорд не остановится, — сказала она. — Он будет сражаться до последнего.
— До последнего волшебника в Англии.
— Да.
— Что вы мне хотите сказать?
— Тебе стоит с ним поговорить. Может, он захочет помочь тебе в чём-то...
— Может, я захочу помочь ему в чём-то?
— Он уже не человек, Гарри. Он давно перестал им быть. Его могущество, конечно, не вызывает сомнения, но он — просто машина для убийства.
— И, тем не менее, вы мне советуете с ним поговорить...
— Заручившись Непреложным Обетом гарантии твоей безопасности. Я не об этом хотела поговорить. Я хотела поговорить о своём муже.
— Я весь внимание.
— Мой муж амбициозен, — она сделала паузу, подбирая слова, — но его организаторские способности сильно отстают от его амбиций.
— Хм.
— Ну, хорошо, я скажу более прямо. Он имеет врождённый талант заваливать практически любое дело, которое ему поручают, — это правда. Сначала он напортачил с дневником-крестражем, потом не смог правильно организовать мне судилище. По Сценарию, в будущем я два раза буду у него в руках и оба раза сумею ускользнуть. — Тем не менее, я люблю его, — посмотрела она на меня. — Он — по-настоящему мужчина моей мечты, пусть даже в чём-то не совсем идеальный. И он сейчас не очень счастлив...
— Оттого, что его организаторские способности не позволяют раскрыться его амбициям? — продолжил я. — Что же сделает его счастливым?
— Министерский кабинет.
Я улыбнулся:
— Чтобы он полностью завалил это дело?
— У него будут помощники, я обещаю, — поспешила она заверить меня. — Кроме того, мне нужно, чтобы Драко избежал возможных последствий...
— Игры за другую команду? — догадался я. Она раздражённо поджала губы, а потом улыбнулась:
— Поистине, твоё неведение — благодать. Нет, мне нужно, чтобы он не попал под суд, если будет общаться с Пожирателями. И ещё одна вещь... Моя сестра... Я хочу, чтобы она была отдана мне, под мою ответственность.
— То, о чём вы меня просите...
— Если ты согласен, то я готова принести тебе или тому, на кого ты укажешь, клятву верности. Если нужно, даже клятву полного подчинения! — с жаром сказала она.
— Да я не об этом. Как я, школьник по сути, могу обещать кому-то избавление от Азкабана или министерский портфель?
— Мне главное, чтобы ты и твои единомышленники приложили все усилия к тому. Тогда моя миссия жены, матери и сестры будет выполнена.
— А как я могу требовать вашей верности, если не знаю, смогу ли я за неё отплатить?
Она впервые за всё время позволила себе демонстрацию чуть менее отстранённых чувств, протянув руку и потрепав меня по голове:
— То, что ты задаёшь мне такой вопрос, делает тебя достойным, — она покопалась в сумочке и достала оттуда небольшой мешочек: — Вот, шарик нужно втереть в кожу перед экзекуцией.
— Спасибо!
Она встала, заставив меня тоже вскочить, и присела в книксене. Я поклонился, а когда разогнулся, её уже нигде не было. Я достал из кармана Маховик Времени. Мало того, что мне было по-настоящему больно, так я ещё и не успел сделать домашнее задание. Кроме того, у меня пять часов назад — в восемь вечера — свидание на Астрономической башне. Нехорошо заставлять девушек ждать!
11. Одноклассники
После того, как я расстался с Дафной, присутствие которой у меня на коленях не позволяло мне о чём бы то ни было спокойно думать, у меня было несколько минут на то, чтобы переработать представленный ею план. К примеру, я понял, что мне совершенно не улыбается вводить бедных девушек в заблуждение и давать им напрасные надежды, пусть даже на обладание такой великой ценностью, как моя костлявая тушка. Все те семь часов, что я тренировался в гравировке девятой заповеди — чёрт, оказывается, в моей головы до боггарта совершенно ненужной информации — я про себя прикидывал, какими словами мне следует попытаться донести до девчонок то, что я хотел до них донести, и прокручивал возможные варианты развития разговора. В любом случае, то, что задумал я, было на порядок менее опасно, чем в одном исподнем — или без оного — бегать вокруг школы, спасаясь от толпы обманутых поклонниц. Или получать по щекам, приговаривая после каждой оплеухи: “Это я точно заслужил!”
Ещё на подходе к площадке Астрономической башни, которая традиционно использовалась школьниками для романтических свиданий, я понял, что мне становится страшно. В общем-то, я заранее ожидал, что туда придёт полтора десятка девушек, точнее, семнадцать, но, когда услышал их гомон на площадке, до которой оставалось полвитка лестницы, изрядно струхнул. Решив, что они там и без меня разберутся, что делать, я собрался уносить ноги, пока меня не заметили, и остановился, чтобы развернуться.
— Ну, что встал? — послышался недовольный голос из-за спины, чуть не заставив меня выпрыгнуть из штанов и ботинок, и заодно пожалеть, что я не заскочил в туалет. Я быстро нагнулся и сделал вид, что у меня развязался шнурок.
