— Нет, ни в коем случае! — помотал я головой. — Я действительно за тебя рад!
— А вот Рон… и родители… — вздохнула она.
— Не волнуйся, — посоветовал я. — Рона я смогу убедить, да и с родителями проблем не будет. Обещаю. Всё будет хорошо!
— Ой, спасибо! — воскликнула она. — Ты такой!..
— Я знаю, — кивнул я, отодвигаясь во избежание эксцессов. — Потом поговорим, хорошо? Мне нужно ещё…
— Спасибо, Гарри! — с чувством повторила она.
— Пока, Джинни! — помахал я ей ручкой, удаляясь.
На всякий случай — спиной вперёд, а то вдруг ей придёт в голову мысль погнаться за мной и обнять! Тем не менее, в груди постепенно разливалось тепло удовлетворения от хорошо сделанного дела. Конечно, мир бесконечен, и столь же неограничен в нём простор для случайности, которая в последний момент изменит всё так, что мне придётся… Поэтому после того, во что превратится Битва за Хогвартс, после того, как Волдеморт отправился в дальние дали, мне обязательно нужно будет подстраховаться — Чудо-Мальчик потеряет способности к магии, наберёт в талии пару сотен килограммов, а волосы его завьются и станут каштанового цвета. От переживаний, конечно! И ничего, что новый Поттер иногда будет отзываться на имя Дадли — зато Алекс Паркинсон, который вернётся к родителям через восемь лет после того, как потерялся неизвестно где, сможет спокойно продолжать счастливую жизнь со своими любимыми…
— Вот ты где! — воскликнул я, завидев Невилла. — Привет!
— Здравствуй, Гарри, — важно произнёс мой друг. — Меня пригласил для доверительной беседы наш новый профессор зельеварения. Я решил, что и тебе будут полезны подобные знакомства!
— Спасибо! — расчувствовался я. — Ты такой заботливый!
— Ничего, Гарри, ничего, — похлопал он меня по плечу. — Ты же ведь тоже был с нами в Отделе Тайн!
Я удивлённо вытаращил глаза, лихорадочно пытаясь вспомнить, в какой момент Рон успел покусать Невилла, и отчего этот скромный мальчик вдруг начал себя вести, как будто в нём течёт кровь Уизли. Или Прюэттов — я ещё толком не разобрался. Когда моя челюсть всё-таки позорно обрушилась на пол, Невилл согнулся, держась за живот, и расхохотался, вытирая слёзы и показывая на меня пальцем. Я подобрал челюсть, облегчённо выдохнул и про себя заметил, что всё-таки не стоит терять веры в людей, даже когда эти самые люди со вполне невинным и даже в какой-то степени безобидным видом сидят в окружении пары дюжих молодцов, выслушивая их рассказы на тему “Как я провёл лето”.
— Луна? — спросил я, когда Невилл понемногу начал отходить от истерики.
— Ага! — выдавил он, снова сгибаясь пополам.
— Долго слова учил? — поинтересовался я, в общем-то, не ожидая ответа.
Он лишь покивал мне головой, не в силах прекратить своей истерики. Одно мне интересно — откуда Луна узнала, что Слагхорн позовёт нас на “аудиенцию”? Без такого знания подобную шутку не придумать.
— Ну ладно, пойдём уже! — позвал я Невилла. — В конце концов, ты же ведь тоже был с нами в Отделе Тайн!
Эта фраза его добила, и он попросту сполз бы на пол, не подхвати я его под микитки. Так мы с ним и протиснулись в купе Слагхорна, которое, по случаю, оказалось буквально в двух шагах.
— Гарри Поттер! — воскликнул хозяин, жестом затыкая на полуслове Тео Нотта, как раз что-то вещавшего про родословную, чистоту крови и прочие столь же важные вещи, попутно указывая пальцем на вмятину на макушке, которая, насколько я помнил из его рассказов, была наставлена одному из Ноттов ещё самим Армандом Малфоем, когда тот, возглавив войско Вильгельма Завоевателя, вторгся в Нормандию, разорил герцогство и уничтожил половину населения, после чего расстроенный Вильгельм, осознав, что по возвращении его ждёт лишь выжженная земля, решил остаться в Англии и основал там новое королевство. Предок Нотта же получил затрещину рукой в латной перчатке, когда пытался указать Малфою, что войско нужно вести совсем в другую сторону.
— Профессор Слагхорн! — кивнул я. — Познакомьтесь с моим боевым товарищем Невиллом Лонгботтомом.
— Лонгботтом? — недоверчиво хмыкнул Слагхорн. — И чем же знаменит ваш отец?
Я почувствовал, как Невилл вспыхнул и уже приготовился то ли упасть в обморок от обиды, то ли ринуться в бой. Я больно дёрнул его за палец.
— Вряд ли подвиги отца Невилла кого-то заинтересуют, профессор, — пожал я плечами. — Давайте лучше послушаем про вашего. Наверняка он совершил что-то величественное!
Слагхорн, который открыл было рот, нахмурился и снова его закрыл. Впрочем, по рассказам, его можно было считать кем угодно — но только не дураком. Он даже был в известной степени приличным человеком, что и не замедлил продемонстрировать в следующей же фразе.
— Простите меня великодушно, мистер Лонгботтом, — глянул он на Невилла. — Стариковская память склонна упускать страдания других из внимания. Я восхищаюсь стойкостью Фрэнка и Алисы и приношу вам свои искренние сожаления… Но где же мои манеры? Позвольте мне представить вам…
— Мы все вместе учимся, профессор, — заметил я. — С Блейзом и Теодором даже в одном классе. И не удивительно, что я знаю и Кормака МакЛагена, и Маркуса Белби.
— Привет, Гарри! — поспешил поздороваться Тео, который уже знал, что означает эта улыбка, которой я одарил его и Забини.
— Блейз? — вопросительно намекнул я и хрустнул костяшками пальцев сначала одной руки, потом другой.
Тео ткнул его локтем под рёбра, и лицо Забини исказилось от боли.
— Да, да, привет, Гарри! — закивал он, явно вспомнив гипс, который пришлось носить в прошлом году Монтегю после небольшого возникшего между нами недоразумения. — Как дела?
— Здорово, Поттер! — почти одновременно произнесли МакЛаген с Белби и вопросительно на меня посмотрели.
Я махнул рукой, успокаивая — они всё сделали правильно и могут расслабиться.
— Я тут собрал еды в дорогу, — словно извиняясь, пожал плечами Слагхорн. — Вот, смотрите — холодная кура, варёное яйцо, варёная картошка с укропом, твёрдокопчёная колбаса, помидоры… Угощайтесь, пожалуйста!
Маркус Белби, тощий, словно его три года не кормили, схватил половину курицы и сразу же засунул в рот, откусывая вместе с костями и жадно урча, будто кот, которому после пары лет чисто мясной диеты дали пожевать чёрствую хлебную корочку. Как и следовало ожидать, он почти сразу подавился, и Слагхорну с помощью палочки пришлось его выручать. При этом новый профессор не забывал спрашивать у каждого из присутствующих о здоровье их родственников. По Сценарию предполагалось, что у его гостей должны быть жутко влиятельные или знаменитые родители, но тут Слагхорн жестоко ошибся, не пригласив сына нового министра Магии. А где, кстати, Драко? Пора бы уже и ему появиться, да ещё и не в одиночку, а в компании с моей ненаглядной змейкой, чёрт его подери!
Когда припасы у Слагхорна кончились и он виновато развёл руками, словно извиняясь, что плохо подготовился, “аудиенция” подошла к концу, и визитёры разошлись. Вспомнив, что дальше должно быть по Сценарию, я накинул мантию и двинулся вслед за моими слизеринскими одноклассниками.
— Ты дурак, Блейз, — выговаривал другу Нотт. — Винс же тебя предупреждал, чтобы ты не задевал Поттера по мелочи. Он же совсем бешеный! Говорят, что он даже человечиной питается и вообще вампир!
Я улыбнулся, вспомнив милую шутку, которую как-то провернул с Шаймусом.
— Глупости, — раздражённо огрызнулся Забини. — С Грэмом Поттеру повезло. Да и Драко тогда рассказывал, что Поттер, даже сидя сверху, сумел всего раз по нему попасть!
— Винс сказал, что матушка нашего Драко после той стычки в неоплатном долгу у Поттера, — с усмешкой возразил Нотт. — Поттеру не было нужды избивать Драко до полусмерти, и, не дав выхода своей злобе, он ловко заработал должника. Уж тебе-то это должно быть понятно!
Блейз озадаченно кивнул, и они зашли в купе, где сидело ещё трое парней с седьмого курса и один пятикурсник.
— Парни, кто-нибудь Драко видел? — поинтересовался Нотт, усаживаясь.
— Да его и при отправлении не было! — вяло откликнулся один из старших. — Заболел, может?
— Да зачем ему теперь вообще учиться? — загоготал его сосед. — У него же теперь папочка — Министр!
— Как-то это всё подозрительно, — заметил пятикурсник. — Говорят, что к этому приложил руку Гарри Поттер.
Нотт многозначительно кивнул Забини, и тот совсем посерел лицом.
— Да чепуха, конечно! — не согласился первый семикурсник. — Может, он ещё и Сам-Знаешь-Кого завалил?
Конечно, и Панси там не оказалось — впрочем, к моему облегчению. Слизеринцы стали обсуждать перестановки в правительстве и отсутствие кровавых новостей от Волдеморта, а я, чертыхаясь, пошёл обратно в первый вагон, размышляя, кто же ещё мог знать о нашем со Скримджером разговоре. Кроме длинноногой секретарши в голову никто не приходил, а вот её саму после этого уже было сложно выбросить из головы, и в вагон старост я зашёл, когда в моём воображении никаких других мыслей, кроме как о длинных стройных ножках, не осталось. Впрочем, как раз там, куда я пришёл, ножек было достаточно. И ножек, и хорошеньких головок в обрамлении кудрявых локонов, и всего прочего. Дафна с Панси, которые после моего ухода заняли вместе одно кресло, снова переместились на подлокотники, принимая меня в тёплые объятья. Тёплые — потому, что для жарких было слишком много чужих глаз. Остаток пути я слушал рассказы одноклассниц про то, чем они были заняты в разлуке со мной, и так вот незаметно поезд и домчал нас в Хогсмид.
Лязгнули сцепки, поезд ещё раз дёрнулся, совсем остановившись, и одноклассницы, оживлённо переговариваясь, стали собираться на выход. По мере того, как мои подружки спокойно покидали поезд, мне становилось всё более не по себе.
— Я правильно понимаю, что у тебя ещё какое-то дело в поезде? — спросила Дафна, когда мы остались одни.
— Да, я должен найти Малфоя, получить по кумполу и дожидаться появления Тонкс, раненой птицей распластавшись на полу его купе, — задумчиво сказал я.
— Мы тебя будем ждать у выхода, — предложила Панси.
— Вы лучше отправляйтесь в Хогвартс, — попросил я. — За меня не волнуйтесь. Найдите Тонкс и напомните ей, что я — в купе с задёрнутыми шторами!
— Хорошо, милый, — легко согласилась она, целуя меня в щёку. — Вот только волноваться мы всё равно будем.
Я вздохнул, меня так же поцеловала Дафна, и они исчезли, сопровождаемые неспешно плывущими по воздуху чемоданами. Мне же предстояло выяснить, куда подевался Драко, и я пошёл вглубь поезда. Обойдя все вагоны, я так его и не нашёл. Ну раз меня никто не собирается беспомощного бить ногами по лицу, так мне даже лучше! Я вернулся в то купе, где сидели Блейз с Ноттом, задёрнул шторы и разлёгся на полу, подложив под себя мантию — мне было всё равно, увидит меня кто ли нет, а вот лежать на поверхности, по которой до меня успели неплохо потоптаться, вовсе не хотелось. Ещё через пару десятков минут появилась Нимфадора и с минуту меня озадаченно разглядывала.
— А что с носом? — спросила она.
— Ничего, — пожал я плечами. — Вроде, цел.
— Странно, — задумчиво пробормотала она. — Может, расквасить всё-таки? — и она отвела ногу назад, как Эрик Кантона перед пробитием в девятку.
— Зачем? — заорал я, вскакивая.
— На всякий пожарный, — пожала она плечами. — А где мантия?
— На полу, не видишь, что ли? — буркнул я в ответ, подбирая мантию-невидимку. Поезд тронулся. — У тебя запасной метлы с собой нет?
— Не поверишь, но есть, — откликнулась она. — Как там мой любимый дядюшка?
— Не поверишь, даже не встал с постели, чтобы проводить, — язвительно сообщил я и вздохнул, тронув её за руку: — Да не волнуйся, он же не буйный!
Нимфадора улыбнулась и потрепала меня по плечу.
— Я рада, что ты не превращаешь глубокий сон Сириуса в трагедию, — сказала она. — Тем не менее, нам, вроде как, пора!
Мётлы она оставила в коридоре. Добравшись до последнего вагона, отперла заднюю дверь и, не задумываясь, выпрыгнула. Я последовал за ней, и ещё через минуту мы неспешно барражировали под облаками в сторону Хогвартса, мило болтая о всяких безделицах, а я временами искоса на неё поглядывал. Вот странно — женитьба Сириуса на Флёр, которая была значительно младше Тонкс, мне мезальянсом не казалась. Может, отчасти потому, что Бродяга не успел повзрослеть на те двенадцать лет, что провёл в темнице, и остался всё тем же дурашливым сорви-головой, что был в свои двадцать лет, а морщины на его лице я отчего-то просто игнорировал. С другой стороны, Римуса я ощущал на все его годы, и в том, что Нимфадора в итоге выйдет за него замуж, мне виделась какая-то неправильность…
Приблизившись к замку, мы снизились, и она постучала в ворота. Как ни смешно, но я всё подспудно ожидал, что нам откроет Снейп, который нарочно придёт, чтобы поиздеваться и надо мной, и над ней. Но нет, не пришёл. Разумеется, он ещё должен быть жив, но — ненадолго. Хоть Волдеморт и согласился, что у Сириуса причин убить Снейпа больше, чем у него, и даже не встретил в штыки просьбу дождаться, пока Сириус проснётся и получит шанс на месть, тем не менее с каждым днём, что Снейп оставался в его свите, вероятность того, что на следующий он переметнётся либо к “западникам”, либо к Светлым, росла, как на дрожжах, — предатель, он везде предатель, — и оставлять такую прореху в своей защите Волдеморт не собирался, всё же он совсем не дурак. Ворота же открыл, как ни странно, Руфус Скримджер собственной персоной.
— Босс! — быстро склонила голову моя спутница.
— Бывший, — решительно отрезал он. — Бывший аврор и бывший министр.
— Только не говорите мне, что вы теперь вместо Филча! — взмолился я. — Как же я теперь буду убегать на обед в Хогсмид?
— Босс? — повторила Нимфадора.
— Мистер Поттер, — кивнул он мне. — Я запомню ваши слова насчёт Хогсмида!
— Мистер Скримджер! — поздоровался я.
Нимфадору отсылать он тоже не стал, добавляя непонятностей в уже образовавшуюся внушительную кучу. Ужин был в разгаре, и я тихонько прошёл к столу Гриффиндора, за которым отчего-то сидели две красивых девушки в мантиях Слизерина. Одна светленькая, а другая — тёмненькая. Обернувшись к слизеринцам, я обнаружил разместившуюся между двух кавалеров девушку с Рейвенкло, и кивнул сам себе — так и должно быть! Поэтому я просто сел между Дафной и Панси, с некоторым подозрением глядя на десерт, который вместо тыквенного печенья был скорее похож на наполеон. На меня сразу вытаращился Рон, который, похоже, разрывался между двумя неотложными делами — завидовать и изобличать — и не обращал при этом внимания на ожесточённо дёргавшую его за рукав сидящую рядом Ромильду Вейн.
