Закатав рукава, не обращая внимания на удивленные взгляды сидящих солдат, охранявших их, устремленные на ее татуировки, летчица попросила друга полить водку ей на руки, но стоило взять нож, склонившись над полковником, как страх вновь взял свое.
— Я не могу, — согнув руки в локтях, Эрика сидела на коленях перед раненым, держа в одной руке нож.
— Ты обязана ему помочь! — голос Алекса был низким, каким-то чужим, пока он не мигая смотрел прямо в глаза девушке, — И ты перед ним виновата за свой косяк! Он спас тебя, — видя все еще сомнения, парень схватил бутылку и протянул подруге, — Пей! — та замотала головой, а потом резко выдохнув, потянулась вперед, и, когда Алекс наклонил немного бутыль, летчица сделал глоток, тут же отпрянув, громко закашлявшись, чуть водки пролилась на спину полковника.
— Режь! — прорычал глухо Курт, уставший уже выслушивать детский лепет этих двоих.
— Давай! — крикнул Хартманн.
— Закрой рот, — повернув голову к подполковнику, но потом добавил более спокойным голосом, — Не отвлекай ее, — закусив приготовленный заранее ремень, мужчина приготовился.
— Все будет хорошо, — как-то спокойно сказала Моргенштерн, склонившись над Куртом.
Держа нож, будто это скальпель, блондинка разрезала плоть на месте ранения. Если бы Герцог не дышал — тяжело, сбито, — то девушка бы подумала, что он умер, но он не только дышал, но и был в сознании; мужчина лежал, не шевелясь, выдерживая каждое движение лезвия. Мышцы на его спине были напряжены, будто бы камни, обтянутые кожей. Глухое рычание, вырывавшееся из его горла, слилось со звуком мотора танка. Удивившись такой выдержке, Эрика попросила Алекса помочь ей, сказав, что нужно промыть рану, а когда парень, так же продезинфицировав руки, сделал то, что просила подруга, та взяла зажим. Но, только представив, что нужно будет сделать, Моргенштерн передернула плечами.
— Давай, — прошептал Хартманн, раздвинув края раны, чтобы было легче вытащить пулю.
Собравшись с духом, она засунула зажим в рану, но пулю не удалось подцепить с первого раза; та соскочила, выскользнув. Полковник глухо зарычал, дернувшись. Испуганно вытаравшись на него, Эрика замотала головой, но снова склонилась над раной; и в этот раз пуля поддалась. Голова кружилась от нахлынувших чувств, но летчица уже не могла контролировать свои руки — те двигались сами по себе, беря иглу с ниткой, зашивая рану несколькими стежками, чтобы Курт смог добраться до госпиталя. Потом Хартманн помог с перевязкой. Почему-то никто не отваживался даже заикнуться о том, чтобы предложить содействие в полевой операции, молча наблюдая за тем, как эти двое, переговариваясь меж собой, бинтуют командира. Когда же все было закончено, девушка сидела в тени "Кеннинга" на земле, смотря куда-то вдаль, прижав руки к телу, согнув колени, не обращая внимания на слезы, катившиеся градом по щекам. Именно в таком состоянии ее обнаружил Алекс. Присев рядом, он какое-то время молчал, а потом, приобняв девушку одной рукой, прижал к своему плечу, понимая, что той нужно выплакаться из-за пережитого шока. Так они и сидели какое-то время, слушая громкий рычащий голос Герцога, спрашивавшего о проведении ремонта и о том, как прошла зачистка, и что больше всего разозлило — так это то, что Ставарину, к слову, который и стрелял в полковника, удалось скрыться. Вскоре после завершения полевой операции приехало подкрепление: несколько легких танков, пара мотоциклов и грузовик. Переговорив со Штуббе, Хартманн решил, что сам отвезет Герцога, взяв один из "PzKpfw 2" — эти танки были достаточно быстрыми, чтобы доставить раненого в госпиталь, да и с проходимостью у них было все вполне нормально. Усевшись за руль, подполковник подождал, пока Герцогу помогут сесть на сиденье в комбашне, Эрика должна была сидеть на месте заряжающего, придерживая командира, если в случае чего, тот не упал бы, и рана бы не открылась; оставлять ее тут, не планировалось, так как ей хватило на сегодня приключений.
16.
Надеяться на приехавших на поле медиков было бессмысленно, да и что они могли сделать? Перезашить рану, которую Эрика и Алекс заштопали? Лучше не делать этого, потому что это могло ухудшить состояние полковника. Самым лучшим и правильным решением было отвезти Герцога на базу в госпиталь, и как можно скорее. Заведя "PzKpfw 2", Хартманн буквально сразу рванул с места, чуть не задавив одного танкиста, стоявшего на дороге. Легкий танк быстро набрал скорость, пересекая поле, но при всей скорости, его трясло. А это было не очень хорошо раненому. На одной из кочек, полковник ударил плечо о казенник. Видя, как тяжело задышал Герцог, Эрика развернулась на сидении к нему лицом, положив одну руку так, чтобы держать мужчину, а второй заснула между спиной и спинкой сиденья, чтобы на очередной кочке полковник не ударился, и швы не разошлись.
— Не трогай меня, — прошипел он, намереваясь убрать руки девушки.
— Кобениться будешь потом! — фыркнула та в ответ, не собираясь идти на поводу, — А сейчас сиди и дергайся!
— Эрика! — услышав то, как блондинка разговаривает, Хартманн хотел урезонить ее, но не мог отвлечься от дороги.
— Что? — крикнула она, повернув голову к другу, — Он ранен, нам надо довести его до Вигмана. А там пусть хоть разорется, сколько ему влезет, — замолчав, Моргенштерн снова взглянула на бледное лицо Герцога, и ей стало жаль его, несмотря на то, что несколько часов назад он чуть не убил ее, — Потерпи немного, — попытавшись приободрить мужчину, слабо улыбнулась, — А потом можешь расстрелять меня.
Смотря на нее, Курт поднял брови, но потом и сам улыбнулся, еле заметно приподняв уголки губ.
— Я уверен, — усмехнулся Алекс, — Это точно будет.
— Да пожалуйста! — рассмеялась блондинка, смотря на затылок подполковника, — А вот, когда меня не будет, вы поймете...
— Что есть и спокойная жизнь?! — хохотнул, не отрываясь от дороги, Хартманн, перебив девушку.
— Вы без меня со скуки через неделю выть будете, — ответила та, тряхнув головой, чтобы убрать прядь волос, попавшую на глаза, — Без меня вы точно пропадете, — все еще улыбаясь, повернулась к Курту, на секунду задержав взгляд на его глазах, и снова поглядела на затылок друга, — Долго еще?
— Уже устала? — тут же отозвался он, — Долго. Ты что не помнишь, как сюда ехала? — в голосе проскользнули нотки сарказма.
— А что опять я? — фыркнула летчица, — С комфортом сюда доехала, особенно первую половину пути...
Слушая этот странный разговор, Курт вдруг вспомнил своего младшего брата, с которым добровольцами пошли в армию; они были такими же веселыми юнцами, не вкусившими еще настоящей жизни, но уже стремящимися побыстрее вырваться из родительского гнезда. Вспомнив о брате, Герцог прищурился, смотря в одну единственную точку перед собой, сжав пальцы здоровой руки в кулак, ощутив прилив горечи.
— Вы, как хотите, — услышал он голос Моргенштерн, будто бы издалека, но именно он стал возвращать к реальности, — А я, как мы приедем, сразу побегу за кофе, — но тут танк подпрыгнул на кочке, и, чтобы не упасть самой, при этом не утянув за собой полковника, девушка сильнее вцепилась в спинку сиденья Курта, не позволив мужчине снова стукнуться плечом о казенник, — Много кофе.
Присев на ступень госпиталя рядом с Эрикой, Алекс достал пачку сигарет и закурил. Солнце уже близилось к закату, осветив дома ярко-оранжевым светом. Не смотря на приближение ночи, все еще сохранялось тепло; пахло водой, чей запах разносил ветерок, но вдруг сидящие почувствовали приятный аромат затапливаемой печи. Вдохнув его, девушка расправила плечи, подняв голову, прикрыв глаза. Выпустив дым изо рта, Хартманн бросил взгляд на медленно исчезающее светило, прищурив глаза. Он ни о чем не думал в тот момент, не хотел и не мог, но вдруг одна единственная мысль возродилась в его уставшем мозгу, засев, как ржавый гвоздь: "Хочет ли он вернуться домой? Хочет ли увидеть родных? Может ли сделать это?"
— Ты думала о доме?
Охрипший голос не передавал чувств, но повернув голову к другу, блондинка увидела его заинтересованный взгляд. Пожав плечом, она снова подняла лицо к небу, смотря в голубую высь.
— Я не знаю. Я скучаю по близким, по некоторым удобствам, но... — снова пожала плечом, — Я не знаю, хочу ли я возвращаться, не думала об этом, — эти слова были произнесены с какой-то неохотой, как будто бы Эрика сомневалась, стоит ли говорить их.
Молчание не угнетало. Наблюдая за тем, как двое норвежцев таскают в баню дрова, парень прикинул, что сегодня отправиться мыться, а еще нужно будет постирать одежду.
— А ты? — этот вопрос прозвучал слишком неожиданно, и Алексу пришлось переспросить, — А ты бы хотел вернуться?
— Я думаю, нам надо в конце войны возвращаться, — не сразу ответил Хартманн, докурив; поднявшись, он поправил китель, — Ты идешь? — вопросительно поднял одну бровь.
— Нет, — помотала головой Моргенштерн, вздохнув, смотря рассеянным взглядом куда-то, — Мне к Вигману надо, — показала на скулу, имея в виду синяк.
Попрощавшись с подругой, Алекс думал о том разговоре с Эрикой, размышляя, что они не просто так оказались тут, заняв места тех, кто был, как две капли воды, похож на них. Свернув в сторону столовой, Хартманн, учуяв запах ужина, только сейчас понял, как проголодался. Оставшись одна, летчица вспомнила, что закатывала рукава куртки и рубашки перед операцией; положив ладонь на руку, где с внутренней стороны была татуировка, она нахохлилась, представив, что теперь ее точно кто-нибудь сдаст Герцогу, так как в тот момент он не мог видеть ее руки, и, если полковник узнает, Алекс уж точно не сможет помочь. По спине пробежал холодок, когда дверь госпиталя открылась. Обернувшись, девушка вздрогнула, увидев Курта и шедшего за ним Вигмана. Заметив на ступенях оберштурмфюрера, Герцог остановился, с каким-то прищуром оглядев поднявшуюся на ноги особу, и от его глаз не ушло то, что девчонка испуганно на него таращиться. Отходя назад, Эрика коротко кивнула мужчинам, а потом рванула с места, убежав в сторону домов.
Айзенбах сидела в своей комнате, когда в дверь в дом с силой захлопнулась. Поднявшись из-за стола, за которым писала отчет о ведении переговоров с танкистами сегодня днем, она увидела, что Моргенштерн стоит возле двери, подпирая ее, при этом взгляд у блондинки испуганный.
— Что с тобой? Что-то случилось? — Мария-Елена уже была наслышана о том, что произошло на поле, но знала все только в общих чертах, без породностей; подойдя ближе, расширила глаза, когда подруга повернула к ней лицо, — Это откуда? — в недоумении спросила, показывая на синяк на скуле.
— Неважно, — бросила, тяжело дыша от бега, та, осев на пол, прижавшись спиной к двери, — У нас... у меня проблема... — подняв жалостливый взгляд на сержанта, Эрика рассказала о том, что Герцог спас ее, прикрыв собой, но был ранен, и ей пришлось вынимать пулю, но самое страшное, что в тот момент она закатала рукава, чтобы обработать руки перед операцией, и добрая часть танкистов видела ее татуировки, — И скорее всего Герцог уже знает обо всем, — закончила, закрыв лицо ладонями; хотелось плакать от страха, но слез как назло не было, — Он прикончит меня. Точно прикончит! — опустив руки вниз, летчица какое-то время сидела без движения, уставившись на пол перед собой.
— А что, если не прикончит?! — присев на корточки перед подругой, Айзенбах наклонила голову так, чтобы Эрика посмотрела на нее, — Ты ж спасла ему жизнь.
Смотря на шатенку, та слабо улыбнулась, но улыбка вышла какой-то измученной и жалкой, и вскоре вообще исчезла с лица. Но тут девушки вздрогнули, услышав, как в дверь громко постучали. Испугавшись, блондинка быстро поднялась на ноги, с ужасом смотря то на подругу, то на дверь.
— Успокойся! — шикнула на нее Мария-Елена, а потом спросила, — Кто там?
— Оберфюрер Герцог вызывает оберштурмфюрера Моргенштерн, — объявил мужской звонкий голос, — Это срочно!
— А... по какому делу? — спустя мгновение поинтересовалась сержант.
— Не в моих полномочиях знать, — ответили с той стороны, — Поторопитесь.
— Хорошо-хорошо, — кивнула радистка, а потом повернулась к летчице, та стояла, нахохлившись, скрестив руки на груди, — Тебе надо пойти. Это может быть что-то важное.
— Знаю, — с неохотой отозвалась та, помотав головой, но потом выдохнула, — Ладно, я пойду тогда.
— Если хочешь, я могу пойти с тобой, — предложила шатенка, а когда подруга кивнула, добавила, — Только подожди меня — я переоденусь.
Алекс сидел, рассматривая только что полученный из рук Герцога, Люгер с длинным стволом, украшенным гравировкой дубовых листьев, выполненных так детально, что, приглядевшись, можно увидеть даже прожилки на листьях; белая ручка удобно лежала в руке. Но тут он услышал стук в дверь. После разрешения полковника вошла Моргенштерн, приветствуя сидящих за столом, за ней стояла Айзенбах. Сам факт, что блондинка не ворвалась сюда с песнями и танцами, немного удивил мужчин.
— Выйди, — коротко потребовал Курт, смотря на радистку, а когда та ушла, перевел взгляд на летчицу.
— Извините за опоздание, — промямлила та, с напряжением смотря на полковника, уже чувствуя, как по спине пробежали холодные колючие мурашки.
— Я бы хотел с тобой поговорить, — показав на свободный стул, стоявший так же рядом со столом, Герцог дождался, пока девушка сядет, а затем продолжил, — Это очень серьезно, и прошу отнестись к этому внимательно.
"Ну все! — ком встал посреди горла блондинки, смотрящей огромными глазами, — Он знает уже... Меня расстреляют."
Хартманн удивленно поднял брови, не сводя взгляда с вдруг побелевшей подруги, не понимая, почему так сильно изменилось ее поведение, проведя большим пальцем по гравировке пистолета, который все еще держал в руках.
— Да, — закивала Эрика, — Я понимаю.
— Первым делом я должен поблагодарить, — полковник говорил просто, опустив субординацию, тем более это была личная беседа, а не речь на плацу, — Вы поступили очень смело. И неожиданно, — голубые глаза не мигали; не смотря на похвалу, оберштурмфюрер была напряжена, — Я закрою глаза на твою выходку... на этот раз, но хочу предупредить, что в будущем тебе придется понести наказание, если что-то подобное произойдет, — на этих словах девушка молча кивнула, — Хорошо. А теперь можешь быть свободна.
Поднявшись, Моргенштерн улыбнулась, став собой; Герцог ничего не сказал ей про ее "маленькую тайну", а значит, он не знал. Думая о том, что на этот раз ей повезло, девушка попрощалась, а, выйдя, расхохоталась. Смотря на подругу, Айзенбах, все это время ждавшая неподалеку, удивилась, не понимая радости той, но услышав, что полковник всего лишь поблагодарил ее за то, что она вытащила пулю, улыбнулась, напомнив о том, что говорила, что ничего не будет, и Эрика просто паникер.
Когда летчица ушла, Курт повернул голову к Хартманну, пристально глядя на него.
— Не буду ходить вокруг да около, — без предисловий начал полковник, сцепив пальцы в замок перед собой, положив руки на столешницу, — Чуть меньше пяти километров отсюда в городе Мелсвик и остановился лейтенант Ставарин с оставшимися русскими. Я хочу, чтобы ты взял солдат и отправился туда, чтобы раз и навсегда избавиться от иванов. Ты меня понял?
