Держа кружку обеими руками, Алекс нахмурился; то, что происходило между Герцогом и Моргенштерн, было полностью их дело, но то, что в это вмешивался одноглазый, сильно не устраивало Хартманна. Он помнил, как видел разговор Курта и Рихарда, и то, что за деяния одноглазый не понес никаких наказаний и взысканий. Все это было странным.
Эрика шла рядом с Герцогом, смотря себе под ноги. В голове все время крутились мысли о тех словах, которые ей сказал полковник: что она должна переспать с ним, чтобы "загладить" инцидент с одноглазым. Поморщив нос, блондинка покосилась на мужчину; в конце концов, ну не на казнь она же идет! Это будет только один раз. Сделав глубокий вдох, она подняла голову к ночному небу. По черному небосклону раскинулась звездная шаль Млечного пути. Смотря на это великолепие, Эрика остановилась:
— Герр оберфюрер, — спросила, — Давно ли Вы смотрели на звезды? — хохотнула, но услышав позади шорох, резко обернулась; в этот момент кравшийся за ними Штуббе, быстро спрятался, и девушка его не заметила в темноте, — Мне кажется, я могу вечно любоваться ими, — добавила уже более грустно, снова оглядев мерцающие точки над головой, которые так манили ее.
Услышав вопрос, Курт только хмыкнул, промолчав; он не намеревался отвечать на него, посчитав то, о чем спрашивает летчица, не имеет никакой смысловой нагрузки и просто на всего является глупостью. Замедлив шаг, мужчина только сердито бросил взгляд на особу, которая, заметив, что на нее смотрят, поспешила догнать полковника.
Задумавшись над тем, что происходит что-то непонятное, Алекс поставил кружку на землю, поднявшись на ноги, думая о том, что одноглазый проныра не просто так побежал за Герцогом; парень знал, что белобрысая себя в обиду не даст, но все же решил проверить что к чему. Обогнув тот самый дом, подполковник двинулся прямиком к компункту, выглядывая больше Штуббе. Прячась в тенях улицы, Хартманн успел разглядеть, как полковник и Эрика подходят к дому Курта, как мужчина открывает дверь, пропускает блондинку, потом заходит сам. Но где же одноглазый?.. Парень нахмурился, подумав, что упустил его, но именно в этот момент к дверям командирского пункта подошел Рихард. Услышать, о чем именно он разговаривал со стоявшими солдатами, поставленными в качестве охраны, было невозможно, так как Алекс стоял слишком далеко, но он разглядел, как меняется лицо одноглазого, став разочарованным. Отходя от охраны, майор все косился то на них, то на дверь. Судя по всему, Герцог запретил пускать кого-либо к себе. Подумав об этом, Хартманн усмехнулся, не сводя глаз со Штуббе, решившим так просто видимо не сдаваться. Зайдя за угол дома, тот пробрался к окнам.
Подойдя к дому, Курт отдал приказ стоявшим на посту солдатам, чтобы к нему никого не пускали, после чего открыл дверь, кивком показав летчице войти. Подняв взгляд к лицу полковника, девушка на мгновение замялась, но молча переступила через порог. Встав по привычке по середине комнаты, Эрика огляделась. Она была тут не один раз, но только сейчас на душе стало как-то неспокойно, неуютно. Обойдя Моргенштерн, Герцог остановился возле стола, с довольной усмешкой осмотрев летчицу, теперь выглядящей не такой бойкой.
— Что же ты стоишь? — достав из ящика стола бутылку коньяка и пару стаканов, мужчина поставил их на стол, — Присаживайся, — открыв бутыль, наполнил один стакан, протянув его девушке.
— Я не пью, — покачав головой, она улыбнулась.
— Вот как? — усмехнулся Курт, пригубив напиток, — А мне помниться обратное, — держа стакан в руке, прошел с ним до книжного шкафа, где хранились документы, карты и несколько книг, -Ты ничего не знаешь про ящик коньяка, который пропал у меня несколько недель назад? — резко повернулся к летчице, отметив про себя то, как расширились от удивления ее глаза.
— Нет, — фыркнула та, улыбнувшись, — Не интересуюсь алкоголем, — пожала плечами, лукаво сверкая глазами.
— И чем же ты интересуешься? Позволь узнать, — сделав еще глоток, Курт прищурился.
— Много чем, — пожав одним плечом, Эрика заметила лежавший на столе кинжал, — Как Вы уже поняли, меня привлекает небо, поэтому и стала летчиком. Люблю рисовать, но это скорее хобби, а сейчас на это нет времени, — взяв кинжал, прочла гравировку, из которой поняла, что это именной подарок Герцогу от Гитлера; немного помолчав, вернула оружие на место, — Впрочем, ничего интересного в моей жизни нет, — чуть не ляпнула про перемещение во времени, но вместо этого добавила, — Все, как у всех, — повернув голову к полковнику, приподняла в улыбке уголки губ, — А вот, чем интересуетесь Вы?
— Предпочитаю проводить время с пользой, — с какой-то неохотой ответил Курт, проследив, как девушка с интересом разглядывает книги, подойдя к шкафу.
— Это хорошо, — пробубнив себе под нос, Моргенштерн пробежалась взглядом по названиям немногочисленной библиотеки полковника.
Хмыкнув, Герцог вернулся к столу и наполнил стакан новой порцией коньяка. Он пил крайне редко в важные для него моменты в отличие от Штуббе, который ни дня не мог прожить без пива или же шнапса, и нажирался практически постоянно. Курт считал, что алкоголь может помочь расслабиться, но нельзя позволять ему брать над собой вверх, иначе можно потерять контроль.
— О! А это интересно!
Услышав голос девушки, мужчина обернулся. Летчица в наглую доставала одну из приглянувшихся ей книг. Наблюдая за этим, полковник приподнял брови.
— Не знала, что Вы читали Ницше, — улыбка на лице Эрики стала удивленной, но в то же время радостной, пока она с любопытством разглядывала обложку.
— Это, — Герцог немного замялся, но признался, — Подарок друга. Тебя интересует философия? — с легкой иронией поинтересовался он, беря стакан, после чего сделал глоток, не сводя взгляда с блондинки.
— Ну-у, — вздохнула та, собираясь с мыслями, — В какой-то степени. Я считаю, что нужно читать все, чтобы развиваться, — опустив глаза, девушка на какое-то время замолчала, вспомнив, что в Третьем Рейхе сжигали книги, но она точно не могла вспомнить, каких именно авторов были эти произведения.
— Я с тобой согласен, — лениво отозвался Герцог, расстегивая китель, — Чтение дает умственную нагрузку для ума, способствуя его развитию; а именно это отличает нас, как Высшую расу, — сняв фуражку, положил ее рядом со стаканом.
По спине пробежали мурашки. Смотря, как Герцог вешает китель на спинку стула, Эрика напряглась. Чтобы хоть немного расслабиться, она отвернулась к книжному шкафу и вернула книгу на место, но услышав за спиной шаги, вздрогнула.
Стоя у окна, Штуббе наблюдал за тем, что творилось в доме, переминаясь с ноги на ногу. Среди росших возле компункта кустов его не было видно, тем более, то окно, у которого он стоял, находилось со стороны спальни, а тут свет был выключен, но дверь в соседнюю комнату была на его счастье открыта, и все происходящее представлялось перед ним, как на ладони. Довольно скалясь, одноглазый, уже предвкушал застать самое интересное, как вдруг на его плечо резко легла чья-то ладонь. Вздрогнув от неожиданности, майор замер, а потом медленно повернул голову, даже в темноте можно разглядеть его расширенный от удивления и страха глаз.
— А чей-то мы тут делаем? — ехидно спросил Алекс, продолжая давить рукой на плечо Рихарда, при этом злорадно улыбаясь.
— А... Мне к Курту надо, — закашлялся одноглазый от того, что резко вдохнул, — Пого... ворить с ним... надо.
— Через дверь не пустили, решил через окно зайти? — гоготнул Хартманн, хлопнув майора по спине с такой силой, что тот крякнул, чуть не выбив головой окно, — Еще б через дымоход рванул. Слышь, я все знаю, — добавил уже более тихо, наклонившись к Штуббе, решив напугать его и заодно проверить догадку о том, что одноглазый и полковник что-то задумали.
— Ты о чем? — фыркнул Рихард, выпрямившись, — Что ты знаешь?
— Все, — ухмыльнулся Алекс, мельком глянув в окно, где уже начиналась прелюдия к действию, а потом перевел взгляд на майора, ожидая ответа.
— Не понимаю, о чем ты, — покачал головой тот, скалясь, — Ну даже и если знаешь, — вдруг ляпнул, — То что?
То, как вел себя одноглазый, только подтвердило мысли о том, что он не так просто отгоняет комаров от компункта, да и то предложение Курта к белобрысой... все это слишком было подозрительно. Хартманн сделал шаг, чтобы уйти, но остановившись, посмотрел на Штуббе.
— Отбой давно уже прошел, — раздраженно бросил, — А завтра у нас будет подготовка "Тигра" предателя к выезду, он будет участвовать в зачистке Мелсвика. Или ты уже забыл?
— Помню-помню, — сплюнул на землю Рихард, злобно смотря на подполковника, — Уже иду.
22.
Как только Курт остановился всего в шаге от нее, Эрика замерла, смотря на его лицо. Цепкий взгляд голубых глаз изучал ее, будто бы проникая в самую душу, не скрывая интереса. Алкоголь помог расслабиться, и теперь какая-то часть полковника, скрытая ото всех, проявила себя.
— Покажи, что умеешь, девочка, — нахально ухмыльнулся Герцог, — Я вижу, что умеешь ты многое.
От одного голоса по позвоночнику прошел мороз, и Моргенштерн приложила не мало усилий, чтобы не выдать своего испуга перед этим человеком. Переборов желание тут же развернуться и сбежать, блондинка сняла фуражку, подернув бровью.
— Сморите, герр оберфюрер, — усмехнулась она, понимая, что играет с огнем, — Как бы Вы не пожалели об этом.
Ухмылка мужчины в одно мгновение переросла в звериный оскал, а в глазах засветился огонь алчности, будто бы летчица для него была очередной победой, дорогой игрушкой, диким зверем, которого он только что получил. Прочитав это в его взгляде, блондинка прищурилась. Сделав всего шаг, Курт уже был намерен получить желаемое, но тут девушка остановила его, положив ладонь на его грудь.
— Не стоит спешить, — почти прошептала она, обходя полковника, проведя ладонью по его грудной клетки до плеча, — Мы же оба хотим, чтобы это запомнилось, — приблизившись к свободному стулу, расстегнула китель, небрежно кинув его на спинку, — Нет интереса в спешке, Вы должны знать это, — сняв с шеи Рыцарский крест, положила его на столешницу, — Как командир. Я права? — нагло улыбнувшись, повернулась к мужчине, все еще стоявшему посередине комнаты, — Или нет?
Ответом послужило молчание. Курт начинал терять терпение, но с другой стороны — девчонка играла с ним, дразня, и в этом был какой-то свой интерес. Подвигав челюстью, он проследил за тем, как она вернулась к нему.
— Не люблю спешить, — пролепетала блондинка, начав расстегивать первую пуговицу на рубашке полковника, подняв лицо к нему.
И тут же милая улыбка на личике Эрики изменилась на довольную ухмылку. Ее руки с силой дернули края рубашки в стороны; оторванные пуговицы, как бусины, посыпались на пол, зазвенев в тишине. Удивленный таким поступком, Курт невольно приподнял один уголок губ; протянув руку, он схватил девушку за волосы на затылке, притянув ее к себе, до боли впившись в губы своими. Задохнувшись от страстного поцелуя, та сначала хотела оттолкнуть мужчину, но потом начала отвечать. Ее ладони прикоснулись к груди полковника, проведя вверх до шеи; одной рукой она обняла его за шею, вторую — запустила под рубашку, проведя ногтями по пояснице. Заурчав, мужчина отстранился от блондинки, но тут же развернул ее спиной к себе, срывая рубашку с нее, спуская ее с плеч до пояса. Наклонив голову, Герцог оставил короткий поцелуй на ключице Эрики, почувствовав, как та вздрогнула.
— Не будем спешить, — прошептал он, проводя руками по плечам девушки, а потом сжав ее груди.
Выгнувшись, летчица запрокинула голову, заводя одну руку назад между ней и полковником, коснувшись ладонью паха мужчины. И тут же резко развернувшись к нему лицом, потянулась, привстав на цыпочки, но стоило Курту наклониться, чтобы поцеловать ее, как девушка буквально отскочила в сторону, рассмеявшись, поправляя рубашку. Взяв его за руку, повела за собой в соседнюю комнату, но, не доходя до порога и шага, снова повернулась к нему, положив ладонь на затылок Герцога, притянула его к себе, завладев губами. Ее мягкие губы то страстно целовали, то дразнили, еле касаясь его губ. Задыхаясь от поцелуя, Эрика отстранилась от полковника, ощущая прилив жара, и виной тому было не только возбуждение, но и съеденная на половину шоколадка с "Первитином". Теряя над собой контроль, она стянула с себя рубашку, бросив ее на пол, а потом и бюстгальтер. Когда же горячее девичье тело прижалось к его оголенному торсу, Курт позволил Эрике снять с себя рубашку, после чего прижал ее к себе, жадно целуя. К его удивлению девочка не стеснялась, как он того ожидал, не пыталась противиться или же убегать, и тем более не говорила, что не хочет его; нет, желания в ней было с лихвой; усмехнувшись этой мысли, он ощутил, как начал твердеть член. Страсть уже электризовалась между ними, становясь физической; древнее животное влечение, скрытое в их телах, пробудилось, слившись в единое целое. Уже перестав бороться с нахлынувшими чувствами, летчица расстегнула пуговицу на брюках мужчины, а когда они свободно скатились вниз, накрыла ладонью набухший член, стесненный только тканью нижнего белья, начав его массировать. Прервав поцелуй, полковник фыркнул, развернув блондинку к себе спиной, одной рукой он расстегнул брюки, что были на ней, а второй — спустил с себя трусы. Сжав ее волосы на затылке, мужчина с яростью прошептал у самого уха:
— Нравится, когда показывают силу?
— Нет, — сквозь зубы выдохнула Эрика, задышав чаще, когда ее брюки оголили ягодицы, остановленные от падения на пол только высокими сапогами, — Люблю, когда мужчина не боится моей силы, — рассмеявшись, снова завела руку назад и, обхватив пальцами член, начала двигать рукой вперед-назад.
Облизав пересохшие губы, Герцог выдохнул через нос, наслаждаясь тем, что делает девушка. Ему были приятны ее ласки, но еще было приятнее то, что она сама была согласна, и он выиграет спор с Рихардом.
— Молодец, — ухмыльнулся мужчина, — Ты хорошо стараешься.
Сказав это, он наклонил летчицу вперед, продолжая сжимать ее волосы, спустив с ее зада нижнее белье, провел головкой члена между ягодиц и тут же вошел в лоно, сжав челюсть, при этом дернув верхней губой от тесноты внутри девушки. Упираясь двумя руками за косяк двери, Моргенштерн ахнула, когда член оказался внутри нее. Отпустив волосы, Курт положил ладони на поясницу блондинки, начав двигать тазом вперед-назад. Выгибаясь при каждом толчке, летчица стонала, даже не думая о том, что ее могут услышать стоявшие возле двери солдаты. Было все-равно!
Сделав еще один толчок, Герцог отошел назад, выйдя из девушки, а когда та выпрямилась, повернувшись к нему лицом, с жадностью начал целовать, сминая груди и ягодицы; девчонка возбуждала его и не только внешностью, но и своей непокорностью и нравом, который ему хотелось теперь, после того, как он познал ее, покорить, приручить ее. Обняв его, Эрика случайно коснулась швов на плече, что тут же отозвалось болью в теле мужчины.
— Не стоит, — хрипло проговорил Курт, проведя двумя пальцами между ног девушки, задев клитор, от чего та дернулась, застонав.
