— Прости, — ее шепот был еле уловимый, пока мягкие податливые губы касались его губ, — Я случайно.
Проведя еще раз по клитору, полковник позволил девушке поцеловать его, поглотив ее стон. Прижавшись спиной к косяку двери, она извивалась, стонала, царапая спину, но помня о раненом плече, пока пальцы мужчины ласкали ее, то входя внутрь лона, то обводя клитор. Теперь капризная взбалмошная летчица выглядела совсем иной, и Герцог представить себе не мог, что эта особа будет завлекать его, несмотря на то, что он давно уже не был с женщиной. Положив ладонь на руку мужчины, блондинка мягко отстранила ее, поймав удивленный взгляд Курта. Не говоря ни слова, она оставила несколько поцелуев на его груди, спускаясь вниз, а встав на колени, обхватила пальцами член, проведя языком по головке, второй рукой сжав бедро мужчины. Наблюдая за тем, как девчонка стоит перед ним на коленях, обводя языком головку члена, полковник задышал чаще, проведя ладонью по ее волосам. Двигая рукой, блондинка ласкала член губами и языком, слыша только хриплое прерывистое дыхание мужчины и свое бешеное сердцебиение. Отдавшись полностью наслаждению, Герцог запрокинул голову, прикрыв глаза, уже не чувствуя боли в плече, которая стала незначительной. Положив ладонь на голову девушки, он задал ей нужный ритм, который умная девочка запомнила. То, что она была под "Первитином", он понял сразу, как только увидел ее глаза — зрачки были расширены, — но это сейчас даже было неплохо, совсем неплохо. Внизу живота начало появляться тянущее ощущение, разраставшееся электрическими разрядами по всему телу; запустив пальцы в волосы блондинки, мужчина сжал их, подавшись вперед. В горло Эрики ударила горячая струя спермы, от которой она чуть не закашлялась. Проглотив ее, она начала медленно обводить кончиком языка головку члена, обхватив ее губами, положив ладонь на живот полковника, чувствуя, как Герцог невольно вздрагивает, тяжело дыша.
23.
— Ну-у, — протянула Эрика, довольно улыбаясь, пока застегивала рубашку на оставшиеся три пуговицы, стоя спиной к Герцогу, — Все. Мы в расчете? — и тут же чуть сдвинула брови, думая над тем, что нужно попросить у Марии-Елены иголку и нитку, чтобы пришить пуговицы, впрочем, как и сами пуговицы — тоже.
Бросив короткий взгляд в ее сторону, мужчина на секунду задумался: "Да, я знал, что эта девочка горяча, но не думал, что настолько... Если я упущу такой момент, не использовав рычаг давления, и не воспользуюсь ей еще несколько раз, я буду не то что бы неудачником, я буду полным ослом, — покачав головой, Курт прищурился, — Неееееет, девочка, ты еще не отработала все свои косяки, два раза, это самый минимум, сколько ты ко мне еще придешь."
— Еще нет, — донесся до нее голос полковника, заставивший замереть на секунду, а потом медленно повернуться, — Ты придешь еще пару раз ко мне, — лицо говорившего было спокойное и даже немного серьезное, будто бы он говорил про меню на ужин, прикидывая в мыслях каждое блюдо, — И даже не вздумай спорить! — подняв с пола рубашку, он аккуратно сложил ее, положив на стол, решив, что подберет все пуговицы и пришьет их после ухода девушки.
Несколько секунд летчица смотрела на мужчину, обдумывая его слова, точнее пытаясь "переварить", не понимая, почему условия сделки изменились, и изменила их не она, а значит, никакой выгоды для нее, собственно, нет. Но тут же упрямство дало о себе знать: фыркнув, блондинка выпалила:
— Ага!.. Щас!
Чуть повернув в ее сторону голову, Курт одарил Моргенштерн все тем же спокойным взглядом:
— Не забывай, девочка, что я еще могу передумать и отправить тебя в тот же клоповник, откуда ты вышла, — выпрямившись, чуть поморщился, почувствовав жжение на спине, — Или ты думаешь, что так просто отделалась за то время, что я тебя терплю?! — сделав паузу, мужчина заметил, как быстро изменились эмоции девушки; удивление сменяется изумлением, а затем и смятением, — Я понимаю, что тебе это не нравится, но лучше смирись с тем, что ты у меня на крючке, так как количества твоих грехов с лихвой хватит на два расстрела.
После ужина Мария-Елена решила, что, раз Эрика сегодня, скорее всего, не придет домой, то и ей спешить некуда, поэтому стоит немного прогуляться, тем более на сон грядущий это было полезно. Пройдя несколько улочек, размышляя то о прошлом, точнее о том, какая была у нее жизнь до перемещения во времени, то о нынешнем — о том, что происходит прямо сейчас, девушка услышала разговор двух солдат о том, что одна из собак, привезенных сюда специально для охраны, сбежала. Как суке удалось сбежать из вольера, никто не знал, никто даже не видел, когда именно это случилось, так как дырку в проволочной сетке обнаружили только сейчас. Почему-то Айзенбах вдруг представила, как одна из овчарок вырывается из вольера на волю и убегает в лес, хотя такое было и не удивительно, охранные собаки часто сбегали, особенно, когда начинались взрывы; животное просто испугалось чего-то, вот и убежало.
Вернувшись домой, радистка умылась, потом переоделась в ночнушку и, взяв книгу, погрузилась в чтение. Как хорошо, что у Вигмана нашлось несколько книг из классической литературы, не смотря на его замкнутый характер, он был очень любезен, дав почитать книги, когда Мария-Елена попросила их. Так же он посоветовал обратиться к полковнику о том, чтобы заказать почтой интересовавшую литературу, а это было весьма кстати.
Спустя час или два, Айзенбах услышала шаги на крыльце. Подумав, что это мог быть один из патрулирующих деревню, она не обратила на шум особого внимания, но вдруг дверь резко распахнулась, впуская в дом вместе с холодом ночи Моргенштерн. Та, ворвавшись, сначала хлопнула дверью, пнув ее вдобавок, потом с рычанием стукнула по ней же кулаком, завыла, тряся ушибленной рукой. Не понимая, что твориться, Мария-Елена мигом села, спустив ноги на пол, и в этот момент заметила, что Эрика вся в слезах.
— Господи! Что такое?! — моментально поднявшись, не глядя положив книгу на кровать, радистка подбежала к подруге, осматривая ее.
— Козел! — с яростью крикнула та, снова пнув дверь.
— Да что случилось-то?
— Герцог приказал, чтобы я к нему еще два раза явилась, — чуть ли не рыча, ответила блондинка, вытерев слезы со щек, метая глазами молнии.
— Зачем?! — удивлению не было предела, — А что он до этого тебе говорил?! — осторожно спросила шатенка, пытаясь разобраться, видя, что подруге плохо.
Сдвинув фуражку на затылок, летчица сделала глубокий вдох, насколько то было возможно, чтобы успокоиться, и заикаясь, промямлила:
— Ска... сказал, что переспит со мной... чтобы замять инцидент с Рихардом. Но теперь... — и тут слезы снова полились из глаз; осев на пол, девушка закрыла лицо ладонями, — Он сказал, что я у него на крючке!
— К-какого черта?! — шокировано распахнув глаза, Мария-Елена замерла, не веря своим ушам.
— Я не знаю! — чуть ли не крикнула Эрика, после чего уткнулась лицом снова в ладони, но теперь уже не издавая никаких звуков, только ее плечи мелко подрагивали, и Айзенбах ощутила прилив беспомощности; какого-то время в доме была гнетущая тишина, но вдруг, издав всхлип, Моргенштерн поднялась; икая, она кинула фуражку на стол, а сама, засунув руки в карманы, прошлась по комнате, тяжело и сбито дыша, начав успокаиваться, — Так... Все!.. У меня нет выбора, — с горечью выдавила из себя, глядя под ноги, — Хм... Может быть Алекс прав, — наблюдая за подругой, сержант молчала, — Может. Я стану ближе к полковнику, — но тут же поморщилась только от одной мысли об этом, — Нет, — перестав, наконец-то, мерить шагами комнату, девушка села на стул, закрыв в очередной раз лицо ладонями, но причиной теперь тому был стыд, — Он мне нравится, — послышался глухой голос блондинки, — Но не так же все должно было быть. Не так!
Сев рядом, радистка обняла подругу, чувствуя, как чаша терпения начинает переливаться. Собираясь с мыслями, сержант оглядела комнату, рассерженно говоря, даже почти кричать:
— Вот оно, вот оно настоящее лицо всех мужчин... Лишь бы им оттрахать кого-нибудь!
— Ну он и свинья, — отстранившись от шатенки, Эрика провела по щекам ладонями, убирая несуществующие слезы, — Он у меня еще пожалеет! — фыркнула, а потом злорадно хихикнула, — Я ему всю спину сильно расцарапала, до крови, — но настроение тут же изменилось; опустив голову, Моргенштерн произнесла с болью в голосе, — Я ему еще отомщу, — ей было обидно за такое скотское отношение к себе.
— Я верю в тебя, — стараясь приободрить подругу, Мария-Елена улыбнулась, глядя в глаза.
Наутро Рихард по своему обыкновению зашел к Курту. Кивнув охране, он открыл дверь, проходя в дом с довольной полуулыбкой, желая узнать мельчайшие подробности вчерашнего вечера товарища, слегка удивленный, что его вообще пропустили, а значит, летчицы тут не было, — она не осталась на всю ночь, как думал одноглазый, — либо Герцог, как всегда отослал ее подальше, лишь бы не видеть смазливое личико с вредным характером, либо девушка сама удрала от "могучего оберфюрера всего Рейха". Гоготнув от этой мысли, майор закрыл дверь, уже предвкушая то, что Курт скажет ему, что вчера ничего не было, и тогда Штуббе до конца дней будет напоминать другу о его проигрыше.
— Герр оберфюрер, — улыбка на лице одноглазого с каждым шагом становилась все довольнее и омерзительнее, пока он подходил к дверям во вторую комнату, — Вам напомнить о споре? — не спрашивая разрешения и не справившись о том, можно ли вообще войти, Штуббе вошел в спальню Герцога, застав того застегивавшим брюки, заметив, что большая часть спины его была располосована, но так как одноглазый был больше увлечен мыслью о том, что выиграл спор, то не заострил на этом внимание, — Курт, — протянул, оглядываясь и по-театральному удивляясь, еле сдерживая улыбку, — Ты один?.. А где же наша Смерть? Куда ты ее спрятал? — он подошел к кровати и заглянул под нее, встав на колени, — Может она тут?.. Нет, — каким-то детским голосом выдал, смотря на полковника, который к тому времени уже надевал рубашку, но поднявшись, приблизился к креслу, стоявшему у стены, заглядывая за него, — Может тут?.. Тоже нет, — теперь Рихард даже нижнюю губу выпятил, изображая из себя младенца, который вот-вот расплачется, только вот от этого младенца, разило шнапсом и не было одного глаза, закрытого черной повязкой, — Курт! Так где же она?.. — растеряно осмотрев комнату, майор поднял бровь, теперь широко улыбаясь; показав на ковер, лежавший посередине спальни, он на цыпочках подошел к нему и, приподняв край, заглянул, но, тут же снова повернул голову к Герцогу, — Нету, — растеряно-грустное выражение медленно стало злорадным, — Ты проиграл, Курт! — выпрямившись, одноглазый загоготал, скрестив руки на груди, — До конца дней твоих я буду считать тебя неудачником!
Герцог терпеливо и даже с каким-то интересом досмотрел спектакль одного одноглазого актера.
— Я конечно думал, что мой приятель дибил, но чтоб на столько, — пробормотал себе под нос он, застёгивая последнюю пуговицу на кителе, и как только тот был одет, полковник вытянулся и громким командным голосом прорычал, — СМИИИИИРНО!!!
Голос был наполнен какими-то звериными нотками настолько, что, если б шкафы, столы, книги, стулья, кровать, кружки, ложки, да даже сами стены могли выпрямиться, они б встали по стойке смирно. Штуббе в момент протрезвел и тоже вытянулся по "струнке", а один глаз открылся на столько широко, что можно было сказать, он заполнил вторую поврежденную глазницу. Курт же спокойно прошел мимо одноглазого и, уже усевшись у себя на рабочем стуле, сказал:
— Вольно! Неудачник одноглазый, — раздраженно пробежался взглядом по столу, вспоминая, куда именно положил карту Мелсвика, так как завтра по плану нужно было зачистить его.
Проследив за товарищем, майор даже шелохнуться боялся, только голубой глаз впился в фигуру полковника, сидящего за столом, но стоило прозвучать команде "вольно", как Рихард начал опять за свое:
— Не-ет, Курт! — злорадная улыбка на лице одноглазого могла бы сравниться с оскалом акулы, — Неудачник здесь только ты, — ткнул пальцем в Герцога, — Девочки вчера у тебя не было, — расставив руки в стороны, как бы показывая, что не смог найти летчицу, а значит, ее и не было, смеясь, — Она бартанула тебя, — и тут же погрозил пальцем, довольно ухмыляясь, будто бы его только что посетила самая гениальная мысль за все время, — Точно! Отказала тебе, — подойдя ближе, наклонился вперед, опираясь руками о столешницу, говоря уже более серьезным тоном, — Признай же, я выиграл. Вчера девчонка ушла, оставив тебя с носом.
Герцог с невозмутимым видом сидел и делал записи, чтобы в последующем отправить их в главный штаб, пока майор распинался перед ним, доказывая свою правоту, обратив внимание только тогда, когда обе руки Штуббе легли на карту, а сам же одноглазый в упор смотрел на него. Подняв голову, полковник сказал:
— Видимо тебе с глазом и часть мозга вышибло. Хотя, ты никогда не отличался умом и внимательностью.
— Что? — не понял Рихард, опешив, — Ты к чему ведешь?
— Вместив в себя пол фляги шнапса, ты, имея при этом наглость деревенского алкаша, зашел ко мне в комнату без спроса и показал свою истинную натуру клоуна, наконец-то; тебе только красного носа не хватает, хотя с той дозой алкоголя, которую ты потребляешь каждый день, нос у тебя скоро станет синим... — не скрывая своего раздражения, Курт хмыкнул, скривившись, но отложив ручку в сторону, снова поднял глаза на майора, — Зайдя ко мне в комнату, ты даже не обратил внимание на достаточно заметные царапины, которые были у меня на спине. И такой мерзкий тип, как ты, может подумать, что я их получил при помощи сельхох инструмента, но нет, это были именно её когти, — подавшись вперед, полковник схватил одноглазого за грудки, хорошенько встряхнув, срываясь на рычание, — Так что пошел вон из моего дома, мне работать надо, — отшвырнув от себя Рихарда, что тот свалился на стоявший рядом стул, Герцог вернулся к докладу.
Ошеломленно глядя на Курта, Штуббе сглотнул, хлопая глазом, не зная, что на это можно ответить; то, что полковник был в гневе, ничего не сказать, а в этой ситуации лучшее, что можно сделать, это уйти. Тяжело дыша от неприятного страха, одноглазый поднялся, поправив китель.
— Разрешите идти, — выпрямившись, он дождался кивка, после чего поспешил на выход, все еще не веря тому, что остался в дураках.
24.
Узнав от летчиков, что их старшая не пришла на завтрак, Алекс не сомневался, что найдет ее в ангаре. В последнее время девушка стала часто приходить сюда и подолгу сидеть на крыле самолета, то было и не удивительно, и парень понимал почему; он сам много времени проводил возле своего "Кеннинга", то помогая с ремонтом, то проводя тренировки. Зайдя в ангар, Хартманн даже не удивился, увидев летчицу. Та сидела на крыле, держа в одной руке чашку кофе, а в другой — кусок хлеба. Услышав шаги, блондинка повернула голову ко входу ангара.
— Почему не пришла на завтрак? — остановившись возле самолета, парень огляделся, приметив, что несколько механиков крутятся возле бочек с горючим.
