— За мной, — прохрипел подполковник, — Мы выдвигаемся.
Как только они проползли арку между деревьями, то увидели окоп, где виднелась артиллерийская установка. И вдруг, откуда ни возьмись, выглянул "красный", заметив смотрящих на него эсэсовцев, он закричал, зовя на помощь.
— Внимание! — рявкнул Хартманн.
Поднявшись, танкисты быстро расстреляли двоих иванов, что прятались в окопе, но тут же были замечены бродившими недалеко еще русскими, уже искавшими их по приказу Ставарина. Выстрелы. Крики. "Красные" и не думали отпускать их живыми.
— Огонь! — крикнул Арно, — Эти сукины дети расстреляют нас.
— Корректировать огонь! — ревел подполковник, стреляя, — Корректировать огонь!
— Не дайте им зайти слева, — на этот раз это был Крамер.
— Беглый огонь! — приказал Алекс, заметив, что один из врагов скрылся за разрушенным каменным забором, — Не дайте им уйти. Они приведут подкрепление!
Но на этот раз удача покинула их. Один из русских успел удрать. Надо было немедленно уходить. И снова ползком танкисты ушли к соседнему дому, и в этот момент рядом с Генрихом просвистела пуля.
— Сука! — выругался он, прикрыв голову руками.
— Найдите укрытие и стреляйте по снайперу, чтобы не высовывался, — хрипло приказал подполковник, догадавшись, что недалеко от них засел иван.
Найдя укрытие, экипаж танка разделился: одни должны были отвлекать снайпера, другие — подобраться к зданию, откуда велся огонь, и взорвать его. И нужно было спешить — сюда уже шло подкрепление русских. Алекс в сопровождении Арно медленно полз к дому, где сидел снайпер; они слышали, что совсем близко проходят "красные", и время было не на стороне tigergruppe. Еще, еще немного... Вот. Оказавшись у здания, Хартманн скомандовал:
— Приготовить взрывпакеты!
Их там было трое: снайпер сидел на втором этаже, еще двое солдат спрятались внизу, карауля, но они никак не ожидали, что немцы окажутся хитрее. Бросив взрывпакет, подполковник пропустил мехвода, прикрывая его, начав стрелять в проем двери. И только когда оба взрывпакета были уже в доме, эсэсовцы, продолжая стрелять, начали отступать назад. Взрыв. Половина здания обрушилась. И если кто-то выжил, то был похоронен заживо. Слева уже стояли иваны, стрелявшие по троим членам экипажа, прятавшимся за домом у арки. Подобравшись поближе, Хартманн дал знак Майеру, и они оба обстреляли незадачливых "красных", которые не побеспокоились о прикрытии тыла, что, в прочем, было на руку эсэсовцам.
— Не понимаю, — хмыкнул Арно, осматривая трупы, — Как воюет эта сраная пехота?
— Внимание, бойцы, — заговорил Алекс, когда вся tigergruppe была в сборе, — Организованнее.
И вновь на улице послышался звук мотора — это возвращался бронеавтомобиль. Остановившись, русские начали огонь. Не сговариваясь, эсэсовцы бросились к дому, скрывшись в нем. Нужно было как можно скорее избавиться от них. Ринувшись к окну на втором этаже, Крамер прикинул в уме что-то, а потом с довольной ухмылкой глянул на подполковника.
— Сейчас папочка подарит вам кое-что, — загоготал наводчик, доставая противотанковое ружье, которое они ранее забрали с убитых солдат.
— Стреляй же, придурок! — прошипел Арно, присев под окном.
Осторожно показавшись в проеме окна, Генрих прицелился и сделал всего пару метких выстрелов. Раздался взрыв и стены комнаты, в которой прятались танкисты, озарило заревом, которое быстро пропало. Выйдя на улицу, Алекс увидел, как горят бронемашина, это именно та, которую захватили иваны.
— Двигаться от укрытия к укрытию, — напомнил он, держа наготове Люгер.
Пройдя вдоль здания, tigergruppe, перебежав через улицу, оказалась в небольшом дворике, где стояло несколько гражданских машин. Еще немного и они смогут скрыться в лесу. Но расслабляться еще рано — тут могла быть засада. Будто бы предчувствуя это, подполковник приказал знаком всем передвигаться ползком и не нарушать тишину. Достигнув низкого каменного забора, он осторожно выглянул и заметил, как среди деревьев в скверике прячутся иваны.
— Держаться вместе, — прошептал Алекс.
И снова ползком они все вместе двинулись вперед, один за другим, прямо под носом у ничего не замечающих "красных". Сквер был маленьким: всего несколько деревьев, но это расстояние нужно было пройти так, чтобы не потревожить и один куст, ни одну травинку. Еще чуть-чуть, впереди уже был забор, а за ним дорога на соседнюю улицу. И вновь удача отвернулась от экипажа "Королевского тигра" — в их сторону ехал автомобиль. Заметив эсэсовцев, он остановился: водитель привстал и начал стрелять по танкистам. Ругательства так и лились рекой от Арно, пока он отстреливался. И тут же в их сторону побежали сидевшие в засаде иваны. Это был кошмар! Tigergruppe с двух сторон пытались зажать в тиски, но они до последнего не сдавались, прячась за деревьями, стреляли по врагам. И будто бы богиня удачи сама пришла к ним на помощь — ни одна пуля не ранила немцев. Она будто бы затеяла какую-то непонятную игру!
— Всем лечь! — шикнул Хартманн, услышав голоса.
Впереди была установлена противотанковая пушка, и вполне возможно там и находился Ставарин. Нет, как бы не хотелось исполнить приказ о поимке русского командира, Алекс понимал, что им впятером не удаться этого сделать, надо было уходить. Идти напролом было бессмысленно и глупо, только в обход!
— Держать глаза открытыми и двигаться, — пробубнил он, ползя вперед.
Обогнув установку со стороны стоявшего на краю сквера сарая, танкисты проползли ближе к домам. Заметив еще один кордон, Хартманн остановился, махнув своим. Все замерли, смотря на русских. Иваны расположились прямо на дороге между деревьями; переговариваясь, они-то смотрели по сторонам, то курили, то смеялись. У одного из них была немецкая каска, которую он надел на палку, и вертел ей, изображая голову, говоря при этом: "Фриц", остальные "красные" смеялись.
— Я сейчас этому шутнику покажу, — зашипел Генрих, уже прицеливаясь.
— Тихо! — стараясь не повышать голоса, подполковник осадил его, услышав танк.
"БТ-7" проехал мимо сидевших иванов, не останавливаясь, поворачивая слева к выезду из города. Прикинув в уме, как лучше всего поступить, Хартманн кивнул наводчику, не сводя взгляда с уезжавшего танка. Хорошенько прицелившись, Крамер попал "шутнику" в голову, выбив мозги наружу. Наступило короткое молчание, и пока русские приходили в себя, эсэсовцы открыли короткий огонь на поражение. Не зная, откуда именно стреляют, "красные" не сопротивлялись даже.
— Выдвигаемся, — прошелестел подполковник.
Tigergruppe ползком прошло кордон, только чудом не замеченный другими русскими, сидевшими совсем недалеко, но уже слышавшими выстрелы. Как только иваны подбежали к тому месту, где увидели расстрелянных сослуживцев, поднялась новая тревога, но эсэсовцы уже были у небольшого одноэтажного домика, стоявшего рядом с сарайчиком с другой стороны улицы. Прокравшись мимо сарая, танкисты остановились в высокой траве, чтобы оглянуться.
— Этот город когда-нибудь кончиться? — фыркнул Отто.
— Боишься к ужину опоздать? — усмехнулся Арно, перезаряжая пистолет.
— Всем тихо! — заметив стоявший на дороге "БТ-7", подполковник замер, прикинув, смогут ли они отбить его.
И в этот момент прямо перед ним пробежало несколько русских. Расширив глаза, Алекс сматернулся, а потом открыл огонь, и тут же его подхватили и остальные члены экипажа, расстреляв иванов.
— Теперь пора валить отсюда, — тяжело дыша, Хартманн поднялся, вытерев рукавом пот со лба, размазав пыль.
Спрятавшись за сараем, они выглянули. Впереди ехал автомобиль, и рядом с водителем сидел Ставарин. Арно прицелился.
— Нет, — покачал головой подполковник, положив руку на пистолет мехвода, опуская его, — Мы уходим. Это прямой приказ!
Нельзя. Не сейчас. Если подстрелить командира русских, то сюда сбегутся по меньшей мере с 30 человек, и уж точно tigergruppe не выберется живыми из этого проклятого города. Прячась за кустами и деревьями, танкисты прошли до дороги. Уже немного и там можно будет скрыться в лесу. Подходя к последним деревьям, Генрих заметил иванов, шедших со стороны лесного массива.
— Пора грохнуть их! — ухмыльнулся Шварц, начав стрелять.
— Огонь! — коротко скомандовал Алекс, стоя рядом с ним.
Короткая автоматная очередь — русские и не думали бежать. Они не целились, застигнутые врасплох. Прицелившись, Хартманн убил одного "красного" стоявшего впереди всех, и как показалось, это был один из офицеров, но думать об этом времени не было. Увидев это, остальные начали медленно отступать. Еще один упал, схватившись за раненную ногу. Но стоило сослуживцу присесть возле него, чтобы помочь, как Фридрих тут же прикончил их обоих. Последний лег рядом, поймавший пулю Арно. Где-то ревел мотор "БТ-7". Впереди было открытое пространство — бежать по нему было бы сродни самоубийству, — было решено проползти до следующего укрытия. Tigergruppe, лежа в пыли и грязи, ползла вперед, надеясь на опыт и удачу. Они ползли мимо брошенных машин, мимо поваленных деревьев, дохлых коров и свиней, некоторые из которых уже были наполовину сожраны личинками и опарышами. Вонь стояла невыносимая, сводящая с ума. Хотелось встать и побежать, лишь бы поскорее покинуть это место. Отойдя на приличное расстояние от танка иванов, подполковник дал знак, что можно подняться. Не зная отдыха, они пробежали до конца поля, иногда пригибаясь, чтобы их не заметили. Короткая остановка у деревьев. И вот тут все увидели, как на середину дороги выезжает тяжелый "КВ-1".
— Что бы их... — с досадой в голосе сплюнул на землю Арно, — Они перекрыли дорогу. Что будем делать?
— Не болтать! — рявкнул Алекс, — Найдем другой путь.
Показав рукой в сторону обхода, подполковник повел экипаж за собой. Обогнув танк, они вновь вышли на открытое пространство, и вот тут прямо к ним навстречу выехал "БТ-7", открывший огонь из пулемета.
— Сука! — крикнул Штейн, отбежавший в сторону, как раз в тот момент, как по нему начали стрелять.
— Забросать взрывпакетами! — приказал Хартманн, бросив свой прямо под гусеницу танка.
Взрыв. Еще один взрывпакет полетел в "БТ-7". Огонь уже охватил машину, когда еще один взрыв повалил ее на бок.
— Бежим отсюда, — закашлялся Шварц.
— За мной! — приказ подполковника был уже хриплым.
Эсэсовцы пробежали мимо горящего танка, мимо уцелевшего сарая, спасаясь от уже бегущих в их сторону русских, услышавших взрывы. Стрельба началась с новой силой, заглушив крики людей. Стреляя по иванам, танкисты прикрывали друг друга, не думая бросать товарищей. Они отступали только ради того, чтобы вернуться и отомстить. Несмотря на то, что их было всего пятеро, они смогли пробить брешь в численности "красных".
20.
До самого вечера Эрика сидела возле двери, дергаясь каждый раз, когда, как ей казалось, мимо нее проползало насекомое. Она панически боялась их, и ничего не могла с этим сделать; даже крысы, проснувшиеся к вечеру, не так пугали. Но больший ужас пришел с наступлением ночи. По приказу Герцога к Моргенштерн не пускали никого, ей не давали ни еды, ни воды; оставаясь наедине со своими страхами, девушка вдруг услышала стон. Поначалу ей это показалось, но прислушавшись, осознала, что находится тут не одна. Поднявшись, блондинка прошла на середину комнаты и замерла, напрягая слух. Тишина. Может показалось?.. Нет. Стон. Слабый стон доносился откуда-то... снизу. Осторожно присев на корточки, она заставила себя заглянуть в щель. Темнота. От той неизведанной темноты, таившей в себе смрад крови и гнили, по спине пробежал мороз. Хотелось уйти, убежать... спрятаться. Порывшись в карманах, летчица нашла спичечный коробок, дрожащими пальцами чиркнула одной спичкой. В темном помещении заплясали кривые тени от слабого огонька. Оглядевшись, Эрика наклонилась, держа спичку так, чтобы не обжечься и осветить, пытаясь высмотреть что-то в подвале, как внезапно в щели в полу появился глаз, с ужасом, болью и мольбой смотрящий на нее. Заорав от ужаса, Моргенштерн отскочила, плюхнувшись на задницу, выронив спичку. Та, упав на пол, потухла, и тут же дом снова погрузился во тьму, наполнившись стонами сидящих в подвале. Сколько людей было закрыто в том подвале, было неизвестно, и девушка не хотела знать этого, но к своему страху, понимала, кто те, запретные внизу. Она отползала назад, не сводя взгляда с того места, где на нее смотрел глаз, пока не прижалась спиной к двери, зажав рот ладонями.
Дверь открылась, и в командирский пункт, как всегда без стука вошел Штуббе, найдя Курта собирающимся на ужин.
— А я к тебе, — рассмеялся одноглазый, садясь на стул, при этом не стесняясь положив обе ноги на стол, перекрестив щиколотки.
— Ноги убери, ловелас одноглазый, и так наследил порядочно! — бросил Герцог и строгим взглядом посмотрел на товарища, завязывая галстук.
— Да от куда ж я знал, что эта истеричка в драку бросится?! — громко сказал одноглазый, наигранно всплеснув руками, расширив уцелевший глаз.
— А, что ты думал, что они к тебе обе в кровать прыгнут?! — возмутился Курт, не скрывая своего раздражения, стоя у небольшого зеркала на стене, повернувшись в полоборота, смотря на майора.
— Ладно-ладно, просчитался немного, бывает, — отмахнулся тот, зевнув, — Что думаешь делать-то?.. Кстати, радистка просила замолвить словечко за свою подружку, — сказал Рихард, рассмеявшись.
— Я и не сомневался. А ты, небось, уже и воспользоваться этим успел? — хмыкнул полковник.
— Пока не время, — на секунду лицо одноглазого стало серьезным, покачав головой, он о чем-то задумался, а потом вопросительно глянул на товарища, — Так, что думаешь делать? Кстати, ты про спор-то помнишь? Ведь если ты её расстреляешь, считай, что ты приобретешь в моём лице не только друга, но и вечную занозу в заднице, которая будет ходить и напоминать тебе, о твоем проигрыше, — сказал Штуббе, приложив ладонь к груди, и расплылся в мерзенькой улыбке.
— Да вот хрен тебе. Я воспользуюсь этой ситуацией и заставлю её лечь ко мне в кровать. А ты, герой любовник не добитый, перестанешь вякать в мою сторону, — резко и с лёгким раздражением сказал Курт, проходя мимо, двигаясь к двери.
— Вот и посмотрим, — соскочив со стула, майор пошел за полковником, — Но для начала... — догнав Герцога, злорадно прочеканил, — Выиграй спор.
На рассвете, когда солнце только-только начало заниматься на горизонте, когда горы упирались вершинами в черное небо, усеянное звездами, начавшими гаснуть, караульные заметили идущих со стороны леса. Их было пятеро, один из которых шел позади всех, прихрамывая. Они шли медленно, и как только им крикнули, подняли руки вверх.
— Свои! — хриплый, почти не слышимый голос донесся до солдат, в котором те узнали подполковника Хартманна.
Удивленные рядовые кинулись навстречу, обнаружив весь экипаж "Королевского тигра"; все были живы, ранены, но живы; уставшие, голодные, покрытые грязью и пылью, но живые, — надежда угасла с того момента, как связь с "Кеннингом" была потеряна, но теперь встречавшие улыбались, помогая tigergruppe идти, расспрашивая о том, что же случилось. Отвечая сухими фразами, те уже не шли сами, а еле перебирали ногами, доверившись помогавшим. Отведя экипаж прямиком в госпиталь, рядовые побежали немедленно докладывать обо всем полковнику.
