Скорее всего, новый корабль был детищем знаменитого Арсенала. Того самого Арсенала, что к началу шестнадцатого столетия стал центром венецианского государства и крупнейшим промышленным комплексом в мире. В нем использовались методы производства, намного опередившие время, включая сборочные линии и использование стандартизованных деталей, вертикальную интеграцию, поставку точно-в-срок, тайм-менеджмент, контроль качества и квалифицированную рабочую силу — всё то, что дожило в отрасли и до двадцать первого века. И это было именно то, что хотел сотворить на Руси сам князь. Жаль только, что попасть в этот Арсенал для получения полноценного опыта ни кому с Руси не светило.
Так вот мастера Арсенала, благодаря передовым навыкам кораблестроения, смогли создать на базе усовершенствованной версии торговых судов прошлого века с их изящными обводами и невысокими палубными надстройками новый тип корабля, которому вскоре предстояло на целый век захватить океанские пути-дороги. А Ремусу волей случая повезло попасть именно на те верфи, что первыми в Испании стали строить его.
Вот только не надо думать, что Ремус действовал как заправский шпион. Нет, никаких секретных чертежей он не выкрадывал и не присылал, но его рисунки и описание конструкции были достаточно полны, чтобы сделать по ним свои выводы о новом корабле. Молодой мастер сам разобрался, что снижение баковой надстройки и удлинение корпуса позволило средиземноморским корабелам увеличить устойчивость и снизить волновое сопротивление нового корабля. В результате чего у них получалось более быстрое, мореходное и маневренное судно, парусное вооружение которого состояло из трёх-пяти мачт, причём передние мачты несли прямые паруса, а задние — косые. Длинный бушприт тоже нёс отдельный парус — блинд. Носовая надстройка у Gallioni была отодвинута назад и уже не нависала над форштевнем, как у каракки. Кормовая же, высокая и узкая, размещалась на срезанной корме и имела несколько ярусов, в которых размещались жилые помещения для офицеров и пассажиров.
И вот с этими зарисовками и знаниями Ремус и прибыл в Вальядолид, где и выложил всё перед князем, после чего был крайне удивлён реакцией последнего. Ибо Андрей, хлопнув себя по лбу и обозвав ёмким словом "идиот", тут же принялся рисовать уже свои рисунки, которые кое в чём повторяли наброски Ремуса, но во многом всё же отличались от них. При этом, рисуя, князь давал и свои пояснения к изображениям.
Так он сделал палубные надстройки ещё ниже, чем их нарисовал Ремус и убрал полубак, в стиле английских "быстрых галеонов", что появятся лет так через пятьдесят, отчего новая модель получила ещё более длинный и узкий корпус. Классическое к этому времени соотношение длины к ширине как 3 к 1 было им решительно заменено на 4 к 1. А малоэффективный блинд был столь же решительно замаран и вместо него прорисованы уже привычные по шхунам кливера.
Потом был долгий совместный процесс моделирования и черчения, затянувшийся на часы, пока на свет не появился более-менее удобоваримый вариант Gallioni-улучшенного. Такой, который и было бы желательно построить для зарождавшегося русского флота, пока он ещё не превратился в сборище неуклюжих карак и мелкосидящих галер.
— Сможешь построить такой? — прямо спросил Андрей у парня.
— Я постараюсь, — честно ответил тот.
— Что ж, рад, что ты способен сомневаться в своих силах. Значит построишь. На верфях то уже рассчитался? Вот и ладненько. Пора возвращаться домой, Ремус. Кстати, что там по Валенсии? Можешь пояснить ситуацию?
— Вообще-то да, сеньор.
Из его краткого рассказа получалось, что всё было как всегда: денег Карлу в связи с войной начало не хватать, и он решил поднять налоги. Причём не только в своем королевском домене — Кастилии, но и в других частях страны. Вот в ответ и полыхнуло, причём в Валенсии это ещё и упало на религиозный раздор, ведь в провинции жило слишком много мавров-мусульман, которых повышение налогов затронуло слабее христиан. И хотя Карл уже ввёл в провинцию войска, но конца волнений пока что видно не было.
А вот вечное безденежье императора можно будет использовать в своих целях. В конце концов, за каких-то восемьсот тысяч талеров Вельзеры получили кусок Америки, так чем же русские хуже. Только тем, что пока не имеют таких денег? Ну, так это дело поправимое. И Андрей даже уже знал, как, ведь не одному Анго жировать за чужой счёт.
Во-вторых, же не стоит забывать и информационную составляющую посольства. С русскими постоянно желали встретиться не только дворяне, купцы или горожане, но и представители так называемой творческой элиты, пытающиеся взять у них своего рода интервью, дабы описать в своих трудах об отечестве, народе, религиозных нравах и уставах московитов. Причём по вопросам чувствовалось, что чьи-то злые (и скорее всего польские) языки уже напели в доверчивые уши разной чуши. Так что бой в информационном поле был не менее жарким, чем на дипломатическом. И когда подошло время испытаний чугунной пушки, Андрей с радостью сбежал от "этих бойцов пера и слова" к реальному делу.
Впрочем, сам показ получился до боли обыденным. Большего ажиотажа достиг сам выезд императорской свиты из столицы. Большая кавалькада из знатных господ и дам, продефилировавшая по улицам города, привлекла немалое внимание горожан. Люди бросали свои дела, и, столпившись вдоль дороги, глазели на проезжавших мимо всадников. А мальчишки так и вовсе не стеснялись даже тыкать пальцами в роскошно одетых всадников, что-то комментируя и обсуждая между собой.
Правда, перед стрельбой на поле случился небольшой казус, ведь андреевские пушкари привыкли уже к нормальному, гранулированному пороху и увидав давно позабытую ими пороховую мякоть слегка стушевались. Но быстро сориентировались и занялись привычным делом, про себя костеря глупых немцев, не озаботившихся нормальными вещами.
Довольно быстро парни пообвыкли и пристрелялись, и к вящему удовольствию толпы превратили к концу показа все мишени в дрова, вызвав уважение своим мастерством у самого императора.
— Просто превосходно! — возбуждённо говорил Карл. — А мне утверждали, что пушки из чугуна недостаточно прочные, и их часто разрывает при выстреле. Но вы палили несколько часов, а пушки целы! И мастерство ваших пушкарей вызывает истинное уважение.
— Рад, что вам понравилось, ваше величество, — Андрей склонился перед императором. — Но, думаю, испанские артиллеристы не менее умелы, просто своё мастерство они доказывают в боях.
— А вы умеете льстить, дон Андреас, — рассмеялся император. — Ну да бог с ними, с делами. Палатки расставлены и блюда разложены. Приглашаю вас к моему шатру, а о своих людях не беспокойтесь. О них позаботятся, и им тоже достанется своя порция угощений.
— Благодарю вас, ваше величество, — вновь поклонился князь.
В общем, день, можно сказать, удался на славу, и если бы не хмурая физиономия польского посла, Андрей с удовольствием бы расслабился на предстоящем пикнике. Тем более что вся благородная публика, эмоционально обсуждая увиденное, уже устремилась к угощению. А скрытый в тени деревьев оркестр начал музицировать, услаждая слух собравшихся довольно приятными мелодиями.
Потягивая на диво вкусное и при этом охлаждённое неведомым ему способом вино, Андрей внимательно наблюдал за Дантышком, который, в привычной для себя манере, уже притягивал внимание придворных своими элегиями и рассказами, при этом постепенно приближаясь к столу императора. Потом, на какое-то время, внимание князя отвлёк маркиз де Агилар, сын бывшего канцлера Кастилии, а когда разговор с ним окончился, Дантышек отыскался прямо возле императора, что-то с жаром рассказывая тому. Так что появление вскоре возле себя слуги, что вежливо сообщил ему о желании их величества видеть господина посла, не стало для князя неожиданностью. Осталось только понять, что же поляк наплёл императору.
— Господин посол, я хотел бы услышать от вас объяснение той новости, которую мне только что доложили, — голос Карла был сух и прохладен. — Будто бы ваш государь отвергает претензии Испании на половину мира, даденные ей, согласно булле Святого Престола изданной в Тордесильясе от 1493 года.
Ай да лях, что удумал! Испанцы ведь очень щепетильно относились к своим заморским владениям, настолько, что готовы были отказать самому Карлу, когда тот попытался подарить Юкатан фламандскому адмиралу. А суда с крестьянами, которые фламандец уже послал в Америку, были ими попросту перехвачены и отправлены назад. Любое покушение на свои владения гордые иберийцы воспринимали в штыки и слова Дантышка упали на удобренную почву. Но Андрея не захватили врасплох.
— Ах, ваше величество, я понимаю, почему польский посол пытается свалить с больной головы на здоровую, — заговорил он, отвесив ироничный поклон Дантышку, который аж покраснел от ярости, но сдержал себя. — Всё дело в том, что его величество Франциск, первый в своём имени, не признаёт договор в Тордесильясе и ищет свободные земли в северных широтах Нового Света. Да и Сигизмунд тоже не откажется получить свой кусок заморской земли. Оттого, думаю, господин посол и не рассказал вам о множестве экспедиций, что выходят из французского Дьеппа и даже из Гданьска, — тут Андрей с усмешкой повернулся к Дантышку и ехидно поинтересовался: — Или рассказы о Яне из Кольна это всего лишь очередные выдумки, наподобие рассказов о восьмидесяти тысяч московитов, побитых под Оршей?
— Ян лишь жил в Гданьске, — выпалил Дантышек, а Андрей на это признание задумчиво покусал губу. В своём прошлом-будущем он при изучении той загадки всегда склонялся к версии недобросовестного перевода слова pilotus, превратившегося под пером неизвестного переписчика в Polonus, но судя по словам поляка, критики на этот раз оказались не совсем правы. Или даже совсем не правы.
— Но куда он плавал, вы его величеству явно не рассказали, — продолжил он свою мысль, надеясь, что Дантышек не заметил его небольшого замешательства. — Однако, при этом услужливо донесли слухи о словах моего государя.
— А это только слухи? — немедленно вклинился в разговор Карл.
— Не совсем, ваше величество, — с поклоном и явственным раскаянием на лице ответил князь. — Однако, чтобы правильно понять слова моего государя, стоит окунуться далеко в прошлое. А это долгий рассказ.
— Знаете, я никуда не спешу, — усмехнулся Карл. — Да и моим советникам тоже будет интересно послушать.
Франциско де лос Кобос и Молина, а так же Николя Перрено и подошедшие герцог Альба и герцог Альбуркерке, появившийся в Вальядолиде незадолго до дня испытаний, на эти слова короля согласно покивали головой.
— Что же, если вам угодно, то я начну. Это случилось более пятисот лет назад. Тогда, как многие нынче забыли, викинги были не только свирепыми воинами, но и первыми мореходами тогдашней Европы, так что не стоит удивляться, что они достигли берегов северо-восточной Америки где-то около 1000 года от Рождества Христова...
— Ну и при чём тут эти язычники?! — воскликнул было Дантышек, но замолк, повинуясь властному жесту молодого Карла.
— А при том, — менторским тоном, словно учитель нерадивому ученику, пояснил Андрей поляку: — что они были первыми, кто достиг земель Нового Света. Их Винланд — это те земли, что тут, в Испании, именуются Землёй Кортериалов. Так вот, — тут он вновь обернулся к королю: — как известно, по крайней мере вашему зятю, ваше величество, Лейф Счастливый первым побывал в Земле Кортериалов, а вместе с ним были некие Биорн и Торвальд. А оный Биорн был вассалом великого князя Владимира, далёкого пращура моего государя, с которым сражался под стенами Корсуня-Таврического с ромейцами. Но не это главное! Главное то, что все земли, открытые вассалами, в те времена становились владением короля. Не стал исключением и Винланд, отошедший к норвежской короне, которую нынче носит ваш зять, ваше величество, король Кристиан. Вот только, как и в наше время, в те времена нерадивые вассалы тоже свергали своих владык. И не только свергали. Так король Триггви был ими убит, а его сын Олаф бежал в Новгород, так как великий князь Владимир был весьма дружен с Триггви. Вот только где-то в Прибалтике беглецы попали в руки разбойников и Олафа продали в рабство. И лишь спустя шесть долгих лет его выручили из плена и привезли в Новгород, где Олаф был обласкан князем Владимиром и впоследствии принят на русскую службу.
Воспитанник великого князя многое повидал, служа предку моего государя: он участвовал во взятии Корсуня, помогал громить хазар, ходил в Сирию в составе русско-ромейского войска осаждать Скутари. А потом из Киева Олаф направился сначала в Англию, а оттуда возвратился в Скандинавию, где и был признан королем Норвегии, вместо узурпатора.
Принявший святое причастие, Олаф крестил викингов, превратив Норвегию в христианское королевство, крестил Исландию и Гренландию, и от него же крещение принял и Лейф Счастливый, открыватель Винланда. А погиб он, кстати, возвращаясь из Польши, не так ли, сеньор Дантышек? — ну удержался от того, чтобы подколоть поляка Андрей. В ответ тот лишь зло засопел, чем вызвал улыбку на бесстрастном до того лице Карла.
— И вот тут я подхожу к самому главному, — продолжил тем временем князь. — За то участие, что великий князь Владимир принял в его судьбе, король Норвегии Олаф, первый в своём имени, незадолго до смерти (о которой он и не думал), даровал русскому государю часть земель Винланда, в устье большой реки, надеясь привлечь русские дружины к расширению христианских владений среди язычников. Разбирая недавно старые хранилища, дьяки государя обнаружили те древние свитки, однако, как раз в это время до Руси дошли сведения о славных открытиях португальских и испанских мореходов, а потом и о булле папы, поделившего мир между Испанией и Португалией. Вот тогда-то мой государь и возмутился. О да, советники государя прекрасно понимают, что Олаф отдарился тем, чего и сам удержать не мог: слишком тяжек был путь для тогдашних кораблей, оттого и самих викингов винландские индейцы быстро выжили со своих земель. Но теперь, когда успехи в кораблестроительстве позволили людям увереннее чувствовать себя на морском просторе, на те грамоты можно взглянуть и по-иному. Ведь именно для торжества христианской веры Олаф приглашал Владимира в Винланд, и ни один из владетелей Норвегии тот дар так и не оспорил. И потому мой государь вовсе не претендует на весь Новый Свет, но и, как оказывается, свои земли он терять тоже не хотел бы. Согласитесь, это законное желание любого владетеля.
— И когда же его величество собирался предъявить свои права? — первым опомнился герцог Альбуркерке.
Как всегда, история, замешанная на правде и вымысле, показалась людям куда более правдоподобной, чем, если бы была одним лишь вымыслом, или одной лишь историей.
— После установления хороших отношений с его величеством, — не задумываясь ответил Андрей. — Согласитесь, это довольно тонкий вопрос, требующий тщательного подхода. С другой стороны, ваше величество, на данные земли достаточно и других претендентов, от открытых врагов, как французы, до тех, кто на словах готов дружить: англичане, датчане или подданные короля Сигизмунда. Тот же французский король, завидуя вашим успехам, желает заполучить и свою долю в западных землях, и никакие послания римского понтифика ему в этом деле не указ. К примеру, весной этого года в Дьепп прибыл корабль Джованни Верраццано, который картографировал побережье Нового Света в поисках удобных мест для французских колоний. Об этом мне донесли те франки, что я захватил при подходе к Бильбао.
