— Ну как ты? — очутившись на крыльце, возбуждённо спросил он у меня, не дав и рта раскрыть.
— Цел пока, как видишь, — вздохнул я в ответ. Но понятно, не такого ответа от меня ждали, судя по жадному взгляду приятеля. Что заставило меня возмутиться: — Том, ну ты в своём уме?! Ты чего, думаешь красотка Фелис меня там сразу в оборот взяла, устроив незабываемую ночь?! Фиг-то там! Вот если поиздеваться — это она запросто...
— Ну, может, будет ещё что... — пробормотал явно разочаровавшийся во мне приятель. На что я возмущённо посмотрел на него. Он что, рассчитывал, что я сразу кинусь во все тяжкие ради того чтобы удовлетворить его любопытство касательно того что варги в постели лучше всех, зная о том, что ждёт меня в результате неминуемое ментальное рабство?! И разве что пальцем у виска не покрутил. Совсем паря с глузду съехал! Ему интересно как оно с демонским отродьем — пусть сам и проверяет!
— Как там батя твой, не говорил ничего на счёт меня?.. — чуть поостыв спросил я у Тома.
— Да он вроде как далеко за полночь вернулся, потому дрыхнет ещё, — ответил тот. И поспешил успокоить меня: — Да найдёт он тебе команду, ты не думай даже! Может не за день, но найдёт!
— На это и надеюсь... — вздохнул я, соображая, чем тогда заняться. И спросил ещё задумчиво у Тома на счёт его отца: — Думаешь, к полудню он встанет?..
— Должен, — без особой уверенности пожал тот плечами.
— Ладно, побегу тогда, — засобирался я, видя, что Том явно хочет вернуться к животрепещущей теме моего жития в доме Блэкворт.
— О, давай ты в мастерскую к полудню заглянешь — дёрнешь меня, а я тогда с тобой пойду и отца подниму, даже если он ещё спать будет, — встрепенулся Том, явно сообразив на счёт поотлынивать от учёбы.
— Лады, — кивнул я. И хлопнув приятеля по раскрытой ладони на прощание, направился прочь.
* * *
*
Добравшись до доходного дома Реми, я зашёл в него — на этот раз через главный вход, и поднялся в свою каморку. А там целеустремлённо направился к платяному шкафу. И, распахнув дверные створки, сунулся в него. Добыл оттуда аккуратно замотанный тючок и переместил его в скинутый с плеча походный мешок. И был таков! В смысле, закрыв съёмную комнату, отправился прямиком в Кузнечный квартал. Надо же, как и говорил Блэкворт, привести в исходный вид мою "кошкометалку", которую я для солидности именовал аркбаллистой. Требуется, так сказать, вернуть арбалету его боевой статус. Хотя он и в лучшие времена был скорее игрушкой, нежели серьёзной машинкой. Я же использовал для переделки не полноразмерный арбалет — слишком громоздкий для моих надобностей, а его уменьшенную копию, которая, понятно, много слабей того же "армейского". Такой в простонародье даже "дамским" кличут, из-за того местные — в смысле элорийские, воинственные дамочки любят такие таскать. Вроде ж и серьёзное оружие, а по факту — игрушка. Хотя и из неё с небольшого расстояния подстрелить кого-нибудь, даже облаченного в хороший доспех, плёвое дело... А вот против демонов, что часто попадаются с бронированной чешуёй или толстенной шкурой, да, как известно, крепким на рану, такое оружие всё же слабовато. Но против тех любое оружие, что на людей рассчитано, слабовато. Да и есть у меня мысли как поправить это дело. Всё-таки я какой-никакой, а ученик алхимика...
С требующим переделки арбалетом я и запёрся к нашему гильдейскому можно сказать мастеру-оружейнику. Мист Рё — он не из самых славных гарминских мастеров, тех что у всех на слуху, но дело своё знает. И ранее меня никогда не подводил. Но в это раз он, только глянув на меня, сразу чего-то рожу отворотил! Хотя вроде как и не занят был. Пришлось подойти к заваленному всякой справой прилавку и поприветствовать мастера, чтобы заставить его обратить на меня внимание.
— Чего тебе? — неожиданно достаточно неприязненно осведомился он, поведя себя так, словно к нему заглянул досужий зевака, который походит только по лавке, поглазеет на товар, да уйдёт.
Не став обращать внимание на недружелюбный том — может зуб у мужика болит или ещё что там, я достал из походного мешка тючок с арбалетом и принялся развязывать его, со словами: — Помните вы мне арбалет переделывали? Усовершенствования в него кое-какие вносили? — И, справившись со своей задачей по разворачиванию оружия, вроде как пошутил: — Так вот, надо, так сказать — вернуть всё взад.
А Рё, мельком глянув на машинку, сделал вид, что не узнал своей работы! И сказал как сплюнул: — Три золотых.
— Сколько?! — малость прифигел я с таких запросов. Это ж практически полцены нового малого арбалета! Доработка которого встала мне всего в три серебряных. А за несложную обратную переделку, получается, на порядок больше требуют!
— Три монеты золотом, — соизволил повторить хмурящийся мастер-оружейник. И мотнул головой: — А не устраивает — дверь за тобой.
Я чутка подрастерялся. Не ожидал просто, что Рё заломит такую цену. Да ещё в такой неудачный момент, когда я на мели.
— Мастер, может как-то сбавим... для своих-то, гильдейских... — попытался намекнуть я ему на несуразность заломленной цены и напомнить о том, что мы свои все люди.
— Каких ещё гильдейских?.. Я свободный мастер! — рассердился отчего-то на мои слова Мист Рё. И, повернув голову в сторону подсобки, крикнул: — Барт!
На его окрик — прекратив звенеть какими-то железяками в находящейся в смежной с оружейной лавкой мастерской, вышел коротко стриженый крепыш. Подмастерье, виденный мной ранее. И Барт этот вопросительно уставился на мастера. А тот, мотнув в мою сторону головой, велел ему:
— Выстави его.
Я рот просто разинул с такой картины! Но... но обострять не стал. И спешно убрав арбалет в мешок, вымелся из лавки. А уже там, на крыльце остановившись, задумался: "Чё за фигня?! Так-то Рё склочный человек, это всем известно, но прежде он себе подобного всё же не позволял. С гильдией что ли в конец расплевался?.."
Постояв, поразмыслив, я решил заглянуть в кабак Гирта, чтобы прояснить диспозицию. А то другие оружейники именно что золото за работу и затребуют... Тогда как мне хотелось бы избежать таких трат...
До нужного места пришлось пилить через половину города, да по подступающей жаре — хорошо тени от домов ещё длинные. На самой окраине Гармина же гильдейская забегаловка, где всегда можно пересечься с кем-нибудь из наших набольших... Так что взмок, но дошёл. И ввалившись в кабак на полуподвальном этаже ткацкой мастерской, чуть задержавшись у входа, чтобы привыкнуть к достаточно скудному освещению. Которое специально так хитро сделано, чтобы сидящие внутри могли рассмотреть заглянувших гостей — среди которых может быть и стража! и в случае чего свинтить быстренько...
Очутившись в кабаке, сразу прошёл к стойке бара — достаточно чистой. Забегаловка-то гильдейская несмотря на непрезентабельный вход не из самых жутких. Скорее практически приличная. И, приветливо кивнув стоящему за стойкой Бочке Питу, обладающему просто необъятным брюхом. Поприветствовав таким образом здешнего хозяина, что в данный момент, лениво навалившись на стойку, слушал вполуха заливающегося соловьём Ленивого Бо — когда-то удачливого, а сейчас чутка опустившегося карманника с центрального рынка, уже изрядно поднабравшегося. И, кашлянув, для привлечения внимания, спросил:
— Кто сегодня из старших на месте?
— А чё, случилось чё? — мигом переключил на меня внимание Ленивый Бо, которому явно было охота потрепаться.
— Да с Мистом какие-то непонятки вышли... — поделился я — может тут и без старших пояснят, в чём дело. — Грит, свободный он мастер и никакой гильдии знать не знает...
— Никши, Бо! — процедил Пит, не дав раскрывшему рот Бо ничего сказать. И переведя взгляд на меня, порылся в большом кармане на грязном фартуке, где он обычно разменную монету хранит, и, достав что-то, сунул мне в руку без лишних слов. Я, озадаченный, принял передаваемое. И оторопело уставился на свою ладонь, на которой лежал измятый — словно изжёванный кем-то! самый обычный медяк! А по факту — знак отлучения от гильдии! Подразумевающий, что, дескать, человечек ты такой — медяка ломаного не стоящий...
А Бочка Пит посмотрел на пару скучающих за ближайшим столиком тощих парней, чем похожих на снулых селёдок, и когда они обратили на него внимание, легонько качнув головой в мою сторону. Они и поднялись разом. Подошли ко мне. И один, цыкнув зубом, манерно растягивая слова, проговорил:
— Двигая отсюда паря... Тебе тут не рады...
Меня, всё ещё не врубающегося в то что происходит, попросту выпроводили вон! Выбравшись же из полумрака подвала на свет, я снова остановился. И очутился перед тремя парнями моего возраста под предводительством Щербатого Чуни — моего давнего недруга, с которым мы как-то не поделили одну девчонку, промышляющего с другими парнями защитой торгашей от стихийных бедствий и прочих напастей. Он злорадно заухмылялся при виде меня, да с гнутым медяком в руке, и не преминул толкнуть плечом, проходя мимо. Да издевательски поинтересовался ещё:
— Чё, Прыг, всех уже, небось, сдал своей хозяюшке?.. — И, скалясь, они проскользнули в кабак!
А я... А я, придя таки в себя, выдал в адрес набольших гильдии, сливших меня, нечто крайне нецензурное: — ...!
Обозлёно подумав: "А я ещё честно платил гильдейскую долю!" И со злостью зашвырнул гнутый медяк куда подальше!
Да, в Ночную гильдию могут как принять, так и турнуть из неё за какой-нибудь проступок. И вот таких, кому вроде и перо в бок сунуть не за что, а дел с ними иметь больше не стоит и награждают гнутым медяком. Но на моей памяти так поступали только с теми, кто подсел на сатийский "снежок" или сулимскую "волшебную травку", став питать болезненное пристрастие к ним. И меня к таким же приписали... Разве что, сочтя зависимым не от какой-то дури, а от варга! И... И даже объясниться не дали!
Я повторно выругался. И ведь быстро-то как! Стоило только провести одну-единственную ночь в доме Блэкворт — и на тебе! уже все всё знают и соответствующие выводы сделали!
С испорченным напрочь настроением я потопал прочь. И даже продолжительный путь до Кузнечного квартала, куда я отправился, нисколько не убавил обуявшего меня искреннего возмущения. Так хотелось сделать Ночной гильдии какую-нибудь пакость... С трудом сдержал себя и смог вернуться мыслями к делам более насущным. В частности, к решению вопроса с восстановлением арбалета.
Само собой, к жадобе Мисту Рё я и не подумал вернуться. Пошёл к другому мастеру. Мне ж не требуется сварганить что-то уникальное, нужно всего лишь поправить вполне себе типовую машинку... А с этим любой оружейник справится.
Обидно только, что один фиг много не выгадал. Не удалось мне обойтись сильно меньшей суммой, как я рассчитывал. Меньше чем за двадцать семь монет серебром никто из мастеров не соглашался браться за восстановление арбалета. Напирая на то, что как ни крути, а нужно менять натяжные дуги, которые требуют хорошей стали — дутым железом тут не обойтись, как ты его не шлифуй и не полируй. И ложе тоже требует замены...
В общем, после ожесточённого торга я вынужден был принять эту цену. Единственное, удалось добиться включения в неё стоимости дюжины болтов с бронебойными наконечниками... Так что всего сберёг три серебряных, что смех один... Хотя и это по нынешним временам для меня тоже деньги. Основной-то мой капитал ушёл одной хищнице... Чем, думается, во многом и обусловлена её нынешняя покладистость — шутка ли, без малого тысячу золотом на мне подняла!
И, если честно, как-то не особо верится, что она захочет хоть часть этой суммы мне вернуть... Не, оставим этот вариант на самый крайний случай... И так должно хватить на подготовку к походу, учитывая, что я ж не целую экспедицию собрался в одно рыло финансировать. Так что обойдусь как-нибудь наличествующими средствами. Или на крайняк у Тома сколько-нибудь монет перехвачу...
Заодно, раз уже оказался в соответствующей лавке, решил прикупить себе ещё оружие ближней дистанции боя. И, так как колющее оружие у промышляющих в Пустошах не в чести — что не удивительно, учитывая с каким крепким на рану врагом там приходится сталкиваться, мой выбор пал на походный тесак. Из тех, что охотники за сокровищами очень уважают. Эдакий уменьшенный палаш — особо прочный. Таким, хоть лапу какому монстру оттяпать — хоть какая-то ему будет досада перед моей смертью!, хоть деревяху какую-нибудь разрубить при надобности. Собственно, выбор у меня был невелик — или его, или не менее любимый охотниками и ещё более дешёвый топорик. Но с тем я вообще не представляю как сладить... Да и легче немного тесак. К тому же с ним шла добротная сбруя! Кожаные ножны и такая же перевязь. Последнее — для закрепления этого палаша-недомерка на бедре, чтобы он не болтался, не бил по ноге при ходьбе. Продумано ж всё поколениями промышляющих в Пустошах охотников...
Ну последними моими серьёзными тратами тут стали приобретение: простейшего амулета, определяющего наличие поблизости демонов — штука нужная просто край, да пары глоков — мало ли, вдруг пригодятся? что в любой лавке Гармина найти можно.
Уныло позвенев оставшимися немногочисленными монетами, я вздохнул и отправился забирать свои заказы — куртку, штаны, да ботинки. После чего двинул прямиком в ювелирную мастерскую Эла Голье. Как уговаривались с Томом — вызволять его с треклятого учения.
В зале ювелирной лавки Тома, понятно, не оказалось. Там был только старший сын Эла — Фил, обхаживающий двух весёлых, оживлённо щебечущих девчонок, что выбирали себе серёжки из недорогих, — похоже не столько надеясь продать им что-то, сколько свести с ними более тесное знакомство. Бросив на меня мельком взгляд, парень не захотел отвлекаться от увлекательного общения с развесившими ушки симпатичными представительницами противоположного пола. И, зная, что меня как приятеля Тома Риза, попросту махнул мне рукой на дверь ведущую в мастерскую. Дескать, сам зови своего дружка.
Я, проявив понимание ситуации, тихонько проследовал в указанном направлении, стараясь особо не ухмыляться. Так-то можно было бы попенять Филу на излишнюю доверчивость, но в той стороне где ход в мастерскую нет ничего ценного — одни только безделушки всякие из поделочного камня, работы учеников мастера Эла. Дополнительный доход такой, извлекаемый им из отнюдь не бесплатной учёбы...
Том обретался в мастерской ещё с тремя парнями-учениками, разместившимися вокруг стола, на который был водружён большущий ящик с кусками малахита. Его в данный момент мой приятель уныло и созерцал,не спеша брать себе из него новую работу. И он аж духом воспрял, увидев меня сунувшегося к ним. Оживился несказанно, в отличие от куда более усердных в учёбе товарищей, которые, лишь на миг отвлекшись, тут же вернулись к своему занятию — шлифовке камней.
Понятно, здесь же находился и мастер Эл. Нахмурившийся при виде меня, но не успевший сказать ни слова. Я ведь тут же исчез — мне главное было на глаза Тому показаться. А там пусть он уже сам выкручивается как знает...
— Насилу вырвался... — пожаловался мне приятель, выйдя чуть погодя за мной на крыльцо. И, глянув на припекающее солнце, благоразумно не стал надевать лёгкую куртку, что была у него в руке.
