А там, пока я с аппетитом завтракал, её дочка — Ланка, примчалась. С большой корзиной в руках. Чего-то принесла. И вот она не смогла так хорошо скрыть эмоции — девчонку явно разбирало любопытство касательно моей персоны. Что заметила мать. И увлеча её в сторонку — выпроваживая из столовой, негодующе прошипела ей на ухо:
— Сейчас же прекрати пялиться так на парня нашей госпожи!
А я — ну хороший у меня слух, хороший! поперхнулся чаем, которым запивал сырники. И закашлялся... Мария встревожено метнулась ко мне и похлопала по спине. Спасла... Обеспокоенно вопросив:
— Что-то не так?..
— Да нет, всё так — сам случайно отхлебнул много, — отбрехался я. А сам пребывал в полной прострации... Блэкворт такую конспирацию развела, что даже её доверенные люди полагают что я её парень! И несмотря на то что внутри у меня всё восстаёт против этого, придётся видимо её игру поддержать... И я спросил: — А где... — тут мне пришлось приложить усилие, чтобы перебороть себя и назвать хищницу по имени: — Фелис?.. На службе?
— Да, — подтвердила Мария. — Сказала передать, что если что, то она до вечера в Управе. — На что я удовлетворённо кивнул. — А ещё она сказала, что йер Линер тоже будет на месте, — неожиданно добавила прислуга.
— Ага, понятно, — покивал я, хмыкнув про себя. Да с Блэкворт не забалуешь — не соскочишь, сославшись на забывчивость или ещё что. Придётся теперь убедить Мэтьюса отдать на исследование магические побрякушки приснопамятному Линеру. И надо сказать остальным, чтобы и не думали связываься с нелегальными скупщиками боевых артефактов — а такие в Гармине не переводятся, сколько их не гоняет Тайная стража! Надеюсь, проблем не будет и команда не собиралась мимо короны находки пустить... А то съедят меня... За то что я о них уже представителю Тайной стражи растрепал — и теперь пытаться утаить их выйдет себе дороже.
Озабоченный этим, я в короткой рубахе и простых песчаных штанах — со многими карманами, покинул дом Блэкворт. И — прямиком к своим напарникам.
Пока добрался до гильдейского доходного дома — совсем завечерело. И мои товарищи на месте были — бодрые и весёлые. Все кроме пытающегося продрать запухшие глаза Трепача — потерянный вид которого вызывал на лице невольную улыбку.
-Отрывался вчера. Дёрнул, не удержался, в кабак, вместо того чтобы отдыхать как все нормальные люди, — неодобрительно покосившись на него, посетовал Патрик, заметив мой взгляд. И фальшиво посочувствовал поднявшему на него мутный взгляд Марвина: — Теперь вот страдает, бедолага...
— Вечно его какой-то гадостью поят, от которой ему потом так худо... И где только находит... — вставил ремарку и Мэтьюс.
— Одно хорошо — мандолину он эту свою где-то посеял, — заметил Молчун. А Трепач обхватив голову руками тихо застонал — горестно. Что как бы явно намекало, что он хоть и не в форме, но ему явно не так худо, как он прикидывается.
— Так чё мы идём добычу сдавать? — перешёл я к делу.
— Ну да — чаёк ща допьём, да двинем, — подтвердил Мэтьюс. И кивнул на свободную подушку у столика: — Да ты падай, Тим, чего стоишь столбом. — И чаю мне тоже предложили. Но я отказался — и сыт и пить не хочу.
Ну и осторожно поинтересовался с целью прояснить момент:
— А вы вообще как с магическими артефактами поступаете? Коронному скупщику сдаёте? Или ещё кому?..
— А ты с какой целью интересуешься? — насторожился вдруг Мэтьюс.
— Да я так, — сделал вид что смутился я, — чисто чтобы неясности исключить.
— А я думал уже подкатил к тебе кто из серых, — моментально успокоился Мэьтьюс. И обрадовал меня: — С подпольными скупщиками мы не связываемся. Хоть они вроде как и больше предлагают. Слишком велик шанс получить перо в бок вместо денег... Тупо на жадность пробивает народ, когда приходит пора отдавать гору денег за какой-нибудь артефакт...
— Ну это сплошь и рядом такое, — охотно согласился с ним я, заметно повеселевший — что не подставил всех. Были бы серьёзные люди — понимающие, что они даже так лишь малую часть стоимости артефакта отдают — это одно. Но им же сплошь приходится работать через посредников... в которые не суются разумные люди — сплошь одни недоумки. Соображающие хоть малость не станут связываться с этой темой, зная что Тайная стража здесь лютует...
— Да и переезжать мы никуда из Элории не планируем, — заметил Шелби, ещё один момент добавив. И пояснил мне: — И это проблема. Одно дело когда ты сваливаешь куда-нибудь, тогда да, нормально серые деньги получить — в хрустящих векселях на предъявителя или в тяжёлой монете — учитывая что их прилично больше выйдет, а совсем другое, если в Элории жить остаться. У Тайной стражи непременно сразу же вопросы возникнут, если ты, вернувшись из Пустошей вроде как без добычи — не сдав ничего, вдруг станешь богачом. Это совсем не дружить с головой надо, чтобы очевидного не понимать. И придут к тебе с вопросом — А скажи как ты, мил человек, откуда у тебя денежки?..
— Ну да, логично,— хмыкнув, признал я. И оживился: — Я к чему клоню — есть у меня намётки по изучению добытых артефактов! Можно обратиться с этим к магу, у которого я учусь ща! Раз нелегально продавать их не будем и не страшно засветиться с этим. — Пояснив. — Просто он состоит на коронной службе и сведения о нашей добыче точно уйдут Тайной страже!
— Ну что коронные власти узнают — это не проблема, — заинтересовался Мэтьюс. И спросил: — А что за маг? Серьёзный? Мы так-то думали к Жилберту обратиться — он в основном с ним работает...
— Магистр боевой магии! Из самой столицы! — начал расхваливать я его. — По ротации к нам угодил. — И привёл в конце самый убойный довод: — И есть надежда, что если он сочтёт наши находки интересными, то можно будет уболтать его на минимальную оплату!
— Это вариант... — призадумался Мэтьюс, переглянувшись с Шелби и Вольхом. А Люмо выпал из-за молчаливого обсуждения, по причине неспособности адекватно соображать сейчас. — А то Жилберт тот ещё жадоба! И чем дальше, тем сильней и сильней!
— Он допоздна сегодня в Управе, так что можно будет сразу к нему и заглянуть, как мелочёвку сдадим, — сказал я.
— На том и порешим, — согласился наш командир.
Чай они допили — собрались скоренько, да и пошли мы, захватив всю добычу с собой. Все отправились — включая тоже попившего чаю и более менее пришедшего в порядок Трепача.
Ну и я конечно, как без меня. И глядя намётанным взглядом на эту компанию, я не мог не покачать головой. Они палились. Палились со страшной силой. Сбившись в плотную группу и несмотря на делано безразличный вид — типа шагая как ни в чём ни бывало, нет-нет пронзали встречных-поперечных преисполненных подозрения взглядами. Чуть не в каждой группке-компании подозревая грабителей вышедших на промысел, а в одиночках — воров! Честно, для обывателя бывалые охотники — вот как команда Мэтьюса, что проводят в Пустошах большую часть времени, уже смотрятся диковато — заметно выбиваясь из толпы. А уж такие... своим несуразно-занимательным поведением сразу притягивают взгляды заинтересованных глаз. И зря они пеняют вечно на скупщиков и прочих, что они их сдают грабителям и ворам. Нет, есть конечно и такое дело, но по больше части они сами во всём виноваты. На самом деле Ночникам не требуется тайные наводчики. Достаточно кому-нибудь из наших — бывших наших, да, встретить такую команду где-то на улице, чтобы сразу понять, что эта компания при добыче. И надо бы их пощипать. Ну и или сам их разденет, или сдаст промышляющим товарищам за долю малую.
И да! Моих спалили похоже ещё вчера, когда они по городу пёрлись! Ибо сегодня на улице у гильдейского дома обнаружился знакомый мне мальчишка — Свистун Лин! отиравшийся вроде как без дела ещё с парой своих приятелей помладше. Сразу заметно оживившихся — увидев входящих Мэтьюса и компанию из доходного дома, что было заметно лишь опытному человеку, а так вроде как глянувших на них без особого интереса и продолживших в камни играть... Так-то целая компашка их. Из малолеток. У нас ещё "налетайками" такие группки мелюзги кличут. Налетают они — числом аж под дюжину человек, в удобном месте на людей, и кошельки режут. Какую-нибудь хрень типа дымовой и ли перцовой шутихи грохнут и пока охотники сообразят что к чему — карманы их изрядно опустошат! Что в общем-то лучше чем грабители. Те всё отберут, а эти что ухватить успеют, прежде чем разбежаться. Но и так вполне себе неплохо у них выходит. Мне же Лин сотоварищи были хорошо известны по причине того, что они мне с наводками и слежкой помогали несколько раз. А я им алхимические шары готовил с вызывающим безудержный кашель дымом...
Сегодня они явно намереваясь сопроводить охотников с добычей до скупщика, а затем, когда у тех монеты в кошеля зазвенят — от души их пощипать...
И тут Лин увидел меня... Идущего с командой Рыжего Мэтьюса. И ему сразу перехотелось играть в камни, которыми он вроде как был увлечён. Он поднялся с корточек, досадливо цыкнул зубом и мотнул головой вскинувшимся подельникам, независимо сунул руки в карманы штанов и направился прочь. Понятно же что дело не выгорит.
— Чего ты, — спросил Патрик у замешавшегося меня.
— Да так, пацана знакомого увидел, — ответил я. И поспешил за всеми.
Спокойно добрались до лавки Эжена Барье, с которым работала команда Мэтьюса — и к нему. Сдавать драгоценные побрякушки. Тот — пузатенький такой колобок и при этом курчавый до ужаса! сразу заулыбался, увидев охотников. Выскочил, долго руки им жал, расспрашивал с шутками— прибаутками о походе, охал и ахал. А потом завёл в комнатушку по соседству с торговым залом. Для приватного общения. Чтобы там без лишних глаз, в свете яркого магического светильника можно было нормально рассмотреть предлагаемый товар.
Ну и выгрузил наш командир из мешочка на стол все мёртвые драгоценности. И скупщик, вооружившись внушительным увеличительным стеклом — размером с хорошее блюдце! на длинной ручке, принялся по одной отбирать побрякушки — внимательно разглядывать и раскладывать возле себя в рядок.
А мы терпеливо ждали, не мешая человеку. Но... рано или поздно всё подходит к концу. Осмотр был закончен. И ювелир начал быстро тыкать пальцем поочередно в драгоценности, скороговоркой говоря предлагаемую оценочную стоимость:
— Тридцать, сорок пять, сто десять, два по двадцать пять... — И так далее. А потом озвучил общую сумму: — Всего значит на шесть сотен без малого. А именно — пятьсот восемьдесят две монеты золотом.
Охотники обрадовано загудели. Ну да, неплохой куш. А я чуть нахмурился... Я как бы тоже неплохо ориентируюсь в ценах на драгоценные безделушки и этот торгаш явно хочет нас обмануть. Причём достаточно хитро — ненамного совсем, но всё же. Так по мелочам вроде бы, оставив за даже с виду ценные изделия нормальную цену, а на самые невзрачные занизил чуть ли не вдвое! Что по моим быстрым прикидкам даёт ему почти полсотни монет!
Мэтьюс как раз оглядел всех — словно спрашивая, согласны ли они с озвученной ценой или нет, а Трепач ещё кошель вытряхнул с древними монетами, болезненно выговорив: — Вот. Этого должно хватить, чтобы добить до шести сотен.
— А можно мне часть доли украшениями взять? — спросил я товарищей, заставив пересчитывающего монеты ювелира отвлечься, и удивлённо покоситься на меня.
— Нафига? — не понял Мэтьюс.
— Подружке своей решил что ли что-то подарить? — догадался заулыбавшийся Пат.
— Тип того, — сделал вид что смутился я.
— Да не вопрос, — сказал тогда Мэтьюс. — Бери что хочешь в размере своей доли. — И озадачено добавил ещё: — Но тут всё больше мужские украшения, да строго утилитарные — типа диадемы той. — Ну да, ведь только одна из "белых" была особой женского пола.
— Ну и себе ещё перстенёк— другой! — легкомысленно заявил я.
И несмотря на то, что доля моя невелика, забрал аж пять после того как разрешили товарищи. Все слабо оценённые скупщиком украшения. Два перстня, пару неброских колечек с "белой девицы" и тонкую цепочку с кулоном с опаслом с неё же. А скупщик, разинув рот — вскинулся. И руку было протянул, чтобы мне помешать.
— Вы чего? — изобразил удивление я. И он захлопнув рот — унялся. Только насупился,когда я сказал: — Вот за минусом этих выходит на четыреста шестьдесят монет. Ну и плюс деньги... Сколько их там?
— Пятьдесят пять, — ответил он хмуро зыркнув на меня.
— Ну вот, пятьсот пятнадцать, значит, с вас причитается, — обрадовано заявил я. И выжидательно уставился на него. Он, побагровев, запыхтел было. И... сдулся. Не став затевать скандал. Ведь если потребовать возврата забранного мной, то придётся говорить почему и платить вдвое против изначально цены. Что некрасиво выйдет. И сейчас на попятную идти, после того как он сам цену озвучил, нельзя идти. Репутация у скупщика ведь дело такое — лучше её не терять. А гильдейские охотники весть об обмане мигом разнесут по своим... И потому, посопев, он честно с нами рассчитался. Меня только провожая проводил неласково — явно друзьями мы с ним не станем...
— Ну и зачем ты это устроил, Тим? — спросил на улице Патрик, которого не ввело в заблуждение моё представление. Да и понятно — нафига моей девушке две одинаковых диадемы и два мужских хоть и разных перстня?
— А это мы загоним кому-нибудь другому, — подбросив холщовый мешочек на руке куда всё было ссыпано, заявил я. И хмыкнул: — Чутка подороже...
— Разбираешься что ли? — оживился Трепач.
— Есть немного, — подтвердил я. — У меня друг первейший у ювелира учится.
— То есть считаешь Барье нас нагреть хотел? — нахмурился Мэтьюс.
— А вам всегда говорил, что что-то с ним нечисто! — горячо заявил Трепач. — Больно довольный он всё время. С улыбочками всё, да шуточками-прибауточками!..
— Сейчас проверим, — раздосадованно дёрнул щекой Мэтьюс. — У кого-нибудь другого... — Не обрадовала его весть о том, что они возможному обманщику драгоценности носили.
Я даже не стал предлагать учителя Тома — он тот ещё пройдоха. Впрочем,, это и не понадобилось... В другой лавке нам скупщик почти вдвое выше цену дал. В следующей — всего на треть... Скупердяй! А в третьей и четвёртой — даже меньше Барье предложили! Да чуть не на пятую часть! Борзота... А в шестой, где опять вдвое выше дали, мы всё и сдали. Нормальная цена — не великая ясно, но вполне приемлемая. А хмурые охотники вознамерились вернуться и одному жулику рыло начистить. Насилу уговорил их этого не делать. Своё мы взяли, к чему отношения портить? Может в другой раз он и вовсе не станет пытаться нас нагреть... Дорогие-то вещи он вон честь по чести оценил. А что нагреть пытался, так это такая торгашеская душонка — ну не могут они иначе...
— Да и какие могут быть разборки? — воззвал я к из разуму. — Вы чё?! Нас же стража сразу заметёт! Причём никто и разбираться особо не будет — кинут в общую камеру с прочими пьянучугами и дебоширами, чтобы поостыли чуть до утра. А утром выйдем мы оттуда с пустыми карманами! Да ещё должными оплатить штраф! Повезёт, если обойдётся без погрома и телесных повреждений — малым. Вы как дети малые, право слово...
— Что, к учителю твоему тогда?.. — спросил Мэтьюс, чуть охолонув.
