| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Помолясь, Юстэс попросил Господа помочь ему. С этим и уснул...
* * *
* * *
* * *
* * *
... Утро следующего дня в замке Лостхед выдалось на редкость суматошным.
Во-первых, никто не мог понять, почему в Кухне, как раз над обеденным столом, висит беспомощно в воздухе Дуния? Во-вторых, сославшись на семейные проблемы, уехала Орфа — внезапно, оставив лишь записку и ни с кем не попрощавшись.
— Это просто свинство с ее стороны, — жаловалась Бабушка, — оставить меня на растерзание родственников в самый разгар лета!..
В-третьих, у Подкидыша — как все называли малыша, принесенного Аистом, вдруг полез зуб, хотя по всем расчетам было еще рановато.
В-четвертых, у ворот обнаружили следы огромных когтистых лап, причем страшные отпечатки остались не только на земле, но и на асфальте, словно он расплавился под действием неведомых сил.
Тетушки, поразмыслив, решили вызвать на всякий случай полицию, — все какое никакое развлечение...
Приехал наряд полиции. Следы неведомого чудища не очень удивили представителей власти.
— Это дело рук каких-то шутников, — заявили они, — ведь скоро Карнавал...
— Вот именно! — не соглашалась с ними тетка Люсильда. — В эту пору как раз и вылезает на свет божий всякая нечисть!.. Вы обязаны принять меры!..
— Примем-примем... — пообещали полицейские, лишь бы только она отстала.
Переглядываясь украдкой и пересмеиваясь, они замерили следы и сфотографировали их. Вокруг собралась довольно приличная толпа зевак. Замелькали вспышки камер.
— Вот вам и очередная сенсация... — сказал один из них.
— Еще скажите, что мы сами все это устроили! — возмутилась тетка Люсильда.
— Каждый зарабатывает как может, — уклончиво заметил старший из полицейских, — я б на вашем месте продал бы теперь парочку жутких историй какой-нибудь газетенке...
Стоявший неподалеку дядя Винки задумался...
Но тетка Люсильда не собиралась торговать семейными ужасами.
-Пройдемте-ка со мной в дом, — сурово приказала она ребятам в форме так, словно это она служила в полицейском управлении, а они были — злостными нарушителями закона.
Нехотя, служивые последовали за ней. Толпа тоже было потянулась следом, но тетушки захлопнули двери перед самым носом любопытствующих.
Увиденное в Кухне, поразило полицейских куда больше, нежели какие-то там следы у ворот.
— Да... гм... — печально сказал минут через десять тот, у которого была жена, теща и трое ребятишек.
— Гм... да-а! — восхищенно ответил другой, — холостой и помоложе.
Неизвестно, какие мысли возникли у них при виде белокурой красавицы — великанши, беспомощно застывшей в воздухе, — ей и раньше-то достаточно было просто пройтись по улице, чтобы половина мужского населения города начисто лишилась рассудка, — но, видимо, ничего путного им в голову не пришло. Один из них залез на стул и, встав на цыпочки, попытался стянуть Дунию вниз, но ее держала какая-то сила. На помощь пришел напарник. Вдвоем, стараясь не смотреть вверх, ибо на воительнице в момент атаки была короткая кожаная юбочка, они изо всех сил потянули ее к полу, ухватив несчастную за ноги. Ничего хорошего из этого не вышло. Та же сила, что держала возлюбленную Дедушки в воздухе, намертво приклеила к ней руки незадачливых спасателей. Пытаясь высвободиться из неожиданного плена, они тоже повисли в воздухе, ругаясь и болтая ногами...
Нелепая троица выглядела презабавно. Кое-кто из домочадцев, не выдержав, засмеялся, но тут же умолк: говорить Дуния не могла, но по ее лицу насмешники ясно прочитали свое ближайшее будущее...
— Они у нас теперь вместо люстры будут? — деловито поинтересовалась Мэрион.
— Пойду звонить комиссару... — мрачно сказал Папа, встряхивая на руках хнычущего Подкидыша.
Приехавший через полчаса Рэг Шеридан совершенно не одобрил действий своих подчиненных, хоть они и пытались, увидев его, взять под козырек.
— Чем это вы тут занимаетесь?! — рявкнул он, не разобравшись, — Да еще в служебное время! Приказываю: отставить немедленно!!.
Но, походив вокруг живописной композиции, комиссар смекнул, что одних приказов тут будет недостаточно.
— Неплохо устроились, канальи... Как это вообще случилось?
Но все дружно пожимали плечами — никто ведь ничего не помнил. Мэрион промолчала...
* * *
* * *
* * *
*
— ...Надо отыскать Бородатого и попросить его расколдовать Дунию... — сказал Толстяк, когда Рио по телефону описала ему суматоху, царящую в доме. — Тот, кто наложил заклятье, должен знать, как снять его...
— Но тогда он поймет, что мы все помним!.. — возразила девочка.
— А чем занимаются ловцы привидений?
— Тем же, чем и все остальные — бегают каждые пять минут в Кухню и писаются со смеху...
— Ты бы пробралась к ним в комнату, — посоветовал приятель, — посмотреть, куда они дели Питера...
— Думаешь, он — там?! — ужаснулась Мэрион.
У нее просто мороз прошел по коже, когда она представила, что покойник мог всю ночь провести в их доме. А если он, чего доброго, еще начнет шляться по ночам? Мало им привидения! — так оно хоть свое, фамильное...
Улучив подходящий момент, Рио последовала совету Толстяка. Но в комнате гостей ее ждало полное разочарование. С замиранием сердца она обшарила все шкафы и тумбочки, заглянула под кресла и кровати — вдруг откуда-нибудь да и выскочит безголовый! Но ничего такого не случилось. Это ее почему-то страшно разозлило и, сбегав к себе, она взяла корзинку с удавом и, вернувшись, подсунула ее под кровать: то-то будет переполоху, когда Доди отправиться на прогулку!.. Уже уходя, она увидела на столе маленькую мужскую сумочку. Поколебавшись, Рио заглянула и туда: деньги, какие-то квитанции, очки, зажигалка... В боковом кармашке она нашла удостоверение личности: с маленькой фотографии на нее смотрел погибший. Подумав, Рио прихватила документ с собой.
— Зачем ты это взяла? — возмутился Толстяк, когда спустя четверть часа, они сидели за столиком в кондитерской его отца. — Что будет, если они заметят пропажу?..
-А я здесь при чем? — хладнокровно парировала она тоном опытной преступницы. — Пусть докажут! И вообще, я хочу, чтоб они поскорей убрались из Замка... Если Доди не поможет, напущу на них винных чертей...
— Тогда они от вас никогда не съедут, пока всех чертиков не переловят! — засмеялся Дю-младший.
Мэрион, отодвинув мороженое, с мрачным видом забарабанила пальцами по столу.
— Есть у меня одна идея... — с загадочным видом сказал мальчишка, когда ему надоело затянувшееся молчание.
Рио перестала барабанить. Нагнувшись к ней, Толстяк что-то прошептал ей на ухо...
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
В бар "Эстела" Зануда пришла гораздо раньше условленного часа.
Весь день она провела запершись в своей комнате и утреннее "веселье" обошло ее стороной. Следы у ворот она просто не заметила, занятая своими мыслями. Появление Макса Линда в Городе и радовало ее, и пугало... Поэтому, наверное, она и пришла раньше назначенного: ей подумалось, что на месте будет легче определиться, чего же ей хочется — поговорить с ним о том, что давно терзало ее душу, или — снова сбежать?..
Держа в руке высокий бокал с тонкой соломинкой, она вспоминала их последнюю встречу... Нет, не надо было ей приходить... И она поднялась уже было к выходу, но в дверях показалась высокая фигура Линда.
Они долго сидели молча друг против друга. Наконец, он прервал молчание:
— Вот мы и встретились... Ты не рада?
— Нет... — почти грубо отрезала девушка.
Линд грустно улыбнулся:
— Вот она — людская неблагодарность... А ведь я, позволь напомнить, кажется, спас тебе жизнь?..
— Что тебе нужно?.. Что тебе нужно от меня? От моей семьи?..
— Хорошо, — кротко сказал Линд. — Я постараюсь объяснить... Мне нужны вовсе не пресловутые подземелья вашего Замка, которые ищут все кому не лень, будучи уверенными, что именно там барон фон Гилленхарт спрятал свои сокровища, когда его преследовала инквизиция...
— Неужели? — недоверчиво скривилась собеседница.
Линд умолк и посмотрел на нее — его взгляд был серьезен и печален.
— Девочка, ты не представляешь себе, насколько все ...
— Прекрасно представляю! — резко перебили Зануда. — Когда к тебе среди ночи заявляются сумасшедшие люди и заявляют, что они — инквизиция, а ты — ведьма, и потому тебя надо сжечь, поневоле задумаешься!.. Эти маньяки сломали мне жизнь! Я бросила университет, Париж, и погребла себя в этих стенах, от которых меня уже тошнит, — и все с одной единственной целью: разобраться, наконец, в этой чертовщине!...
— И как успехи? — насмешливо осведомился Линд.
— Я многое поняла.... Долина представляет собой аномальную зону, — этакий коридор, из которого открываются двери в разные миры. Все это каким-то образом связано с именем барона и с Замком. Но как — я не знаю... Возможно, из своих странствий он привез некий артефакт, который послужил ключом, и открыл эти двери...
— Кое-что он действительно привез, — подтвердил журналист.
— У нас какой-то странный получается разговор... — сердито сказала она. — Разговор ни о чем... Вы что-то знаете — и не хотите мне рассказать. Неужели вы появились здесь лишь затем, чтобы я сказала вам "спасибо"?
— Нет, не за этим... — медленно произнес Линд.
Он весь вдруг как-то подобрался и напрягся, точно увидел кого-то за ее спиной. Повинуясь его взгляду, Зануда тоже обернулась назад: бар был полон народа, среди отдыхающих она заметила несколько знакомых лиц, но так и не поняла, что или кто напугал ее собеседника, — пока она разглядывала посетителей бара, журналист исчез.
Она посидела еще немного, — Линд так и не появился.
— Вам просили передать... — сказал официант, когда она расплачивалась, и протянул ей небольшой конвертик.
— Кто?.. — спросила она, хотя знала, что он ответит.
Выйдя на улицу, она открыла конверт.
Там оказался обрывок старого пергамента. "...Придет Страж и явится Дракон — и то будет конец всему..." — прочитала она, и порыв ветра вырвал исписанный клочок у нее из рук и развеял его в пыль.
В сумочке пронзительно запищал телефон.
— Алло?..
— Ты должна поторопится... — голос Линда звучал так тихо, что она едва могла разобрать его слова, — ... ибо Страж уже здесь...
— Я ничего не понимаю! — прокричала она в трубку. — Куда ты пропал?...
Но ответом ей были громкие частые гудки.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
...Судьба между тем посылала Гилленхарту все новые и новые испытания.
На рассвете вахтенные заметили на горизонте судно. Из обрывочных разговоров юноша понял, что встреча не была случайной — пираты специально охотились за этим кораблем, на борту которого, как донесли Ла Мане шпионы с берега, было полно золота.
— Корабль принадлежит храмовникам... — охотно пояснил ему Харди. — Ох, и поживимся же мы!...
Юноша ужаснулся:
— Вы не боитесь гнева святого Ордена?..
— Мы с нашим капитаном никого не боимся! — хвастливо отвечал пират. — Не из таких переделок выходили...
Остальные члены команды были настроены не менее решительно. Пиратский корабль быстро настиг тяжелое торговое судно.
— Поднять мой личный флаг! — распорядился Ла Мана. Приказание было исполнено тотчас и на верхушке мачты затрепетал белый флажок с черной птицей...
...Когда все было кончено, палуба чужого корабля была скользкой от крови. Оставшихся в живых пираты загнали в трюм. Туда же отправились и захваченные сокровища. Разграбленное судно разбойники отправили на дно.
Ночью на корабле воцарилась настоящая вакханалия. Победители на радостях перепились — среди захваченного груза было и несколько бочек с вином — и между ними вспыхнула драка. Разделившись на несколько враждебных группировок, они устроили настоящую охоту друг за другом.
— Кого Бог хочет наказать, того он лишает разума... — шептал Юстэс, забившись в какую-то щель.
Происходящее на корабле и вправду напоминало безумие — еще более страшное, нежели днем, когда озверевшие в предвкушении поживы пираты брали на абордаж обреченное судно. Юный рыцарь не участвовал в захвате: едва в воздухе взвились веревки с крючьями и самые отчаянные из головорезов полезли на выставленные копья, он отбросил свой нож и встал у мачты, скрестив руки на груди, — он лучше примет смерть, если Господу угодно испытать его, но не замарает рук своих невинной христианской кровью. И так простоял он несколько часов, не чувствуя ни страха, ни боли; только однажды глаза его встретились с горящими глазами Ла Маны — так, верно, горят глаза демонов в преисподней, — и душа его вновь наполнилась тяжелым свинцом ненависти. Теперь, кроме Фурье, у него будет еще один заклятый враг...
Он и сейчас, прячась, не чувствовал страха, но хотел переждать и пробраться незамеченным к люку в трюм, где томились пленные. Но не успел...
При свете смоляных факелов кучка пьяных пиратов во главе с капитаном вытащила пленников на палубу. Расправа была жестокой — то, что он видел днем, показалось бы мученикам детской забавой. Позабыв обо всем, Юстэс вышел из своего укрытия и, безоружный, бросился в толпу, окружившую очередную жертву.
— А-а... наш юный друг... — он неожиданно очутился лицом к лицу с капитаном. — Хочешь позабавиться?.. — Ла Мана с трудом ворочал языком. — Дайте-ка ему нож...
Юстэс почувствовал, как его отвага уступает место безысходному отчаянию: на руках у дюжих головорезов бессильно повис Али. Его глаза были закрыты.
— Подколи-ка свинку, братец... — продолжал капитан. — Уберите эт-ту черную тварь!.. — заорал он и тело Али швырнули за борт — легко, точно пустой мешок. Юстэс невольно подался вперед, но сильная рука схватила его сзади за шиворот и развернула в другую сторону. — Смотри, кого я тебе припас, братец...
— Я — не брат тебе! — выкрикнул юноша, чувствуя как в груди от закипающей ярости плавится сердце.
— Правильно! — громовой хохот капитана перекрыл усиливающийся шум волн. — Нет у меня братьев, кроме дьявола!! — и сатанинский смех его вдруг стал так страшен, что остальные пираты притихли. Далеко в ночи беззвучно сверкнула молния.
— Погода портится, капитан... — сказал кто-то. Словно в ответ на эти слова начался дождь.
Но Ла Мана точно ничего не слышал. Схватив юношу за рукав, он силой подтащил его к человеку, ничком лежащему на палубе.
— Поднимите эту падаль... — приказал он.
Несколько пиратов поспешили исполнить приказание.
Лицо, шея, грудь этого человека представляли собой одну большую рану. Кровь струилась так обильно, что Юстэс даже не понял — молодой он или старый.
— Прикончи его... — велел капитан, протягивая ему кинжал.
Человек вдруг открыл глаза и Юстэс замер, пораженный, — он видел такие раньше, на византийских иконах... Холод металла обжег ему руку.
Корабль сильно качнуло и пленник, не удержавшись, обеими руками ухватился за капитана. Ла Мана тут же оттолкнул его, кровь истерзанного пленного испачкала ему лицо и руки.
— Чертов мерзавец... — брезгливо сморщился капитан, утираясь.
В глазах пленника появилось странное выражение: торжество, насмешка и жалость одновременно.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
