| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В Замке царила предпразничная суматоха. Невидимые слуги вовсю суетились на кухне, откуда тянулись соблазнительные запахи, украшали залы, расставляли длинные столы, зажигали свечи...
— Что происходит? — спросила Каггла у Пьеттро, послушно явившегося на требовательный зов колокольчика.
— Вечером будут гости... — невозмутимо пояснил заяц.
— А мы их звали?! — встряла Мэрион. Ее насторожило это сообщение.
Пьеттро снова не удостоил ее ответом, — он вообще смотрел на нее как на пустое место, отчего Мэрион приходила просто в крайнее негодование.
— Гости так гости... — пожала плечами Каггла. Ей уже успело наскучить их вынужденное одиночество. — Может, попадутся нормальные люди...
— Как же!.. — буркнула Мэрион.
Солнце укатилось за горы — зимний день умирает быстро. Ожили и зашевелились ранние сумерки — сотни зажженных свечей их не пугали. Жадные язычки бледного пламени лишь дразнили темноту, и самые смелые из теней то и дело задевали краями плащей острые пики восковых стражей. За стенами замка пела вьюга. Каггла и Мэрион, притихшие, сидели за столом, поближе к яркому огню камина.
— Наверное, про нас забыли... — предположила девочка, когда молчание слишком затянулось.
Тетка не ответила. Мэрион потянулась к колокольчику.
— Не надо... — довольно резко приказала Каггла. — Меня от этого недоделанного зайца прямо в дрожь бросает!..
-А я думала, тебе понравилось! "Госпожа хозяйка... госпожа хозяйка!"... — передразнила девчонка тоненький голосок усердного слуги. — Тьфу!.. И вообще, почему это он тебя называет хозяйкой?..
— Потому... Потому что я — старше...
Мэрион только собиралась еще что-то сказать, как перед ними из темноты бесшумно возник Пьеттро.
-Госпожа не желает ли переодеться к ужину? — вежливо спросил он. — Гости уже скоро прибудут...
Каггла подумала и решила, что — желает.
— Извольте, я покажу госпоже ее гардеробную... — согнулся в поклоне заяц.
Рио не пригласили, но она тоже увязалась за ними вслед. Пройдя чередой темных залов, где стоило только переступить порог, тотчас вспыхивали прямо в воздухе разноцветные огни, спутники оказались в небольшой душной комнатушке, битком набитой разными нарядами и прочими безделушками, что так дороги сердцу любой женщины.
-Красота! — восхитилась художница, жадно перебирая роскошные платья, великолепно отделанные драгоценностями, кружевами и вышивкой. — Карден — отдыхает!..
Мэрион не очень-то уважала разные там юбки-кофточки — нет ничего лучше джинсов! — но была вынуждена согласиться с мнением тетки.
— А мне что надеть? — капризно спросила она, когда Каггла в очередной раз подошла к зеркалу.
Заяц, брезгливо оттопырив губу, изумленно вскинул брови, — он, похоже, несказанно удивился ее вопросу:
— Тебе?!.. — и сморщился так, будто разжевал лимон.
Мэрион почувствовала жгучее желание оборвать ему усы...
Накалившуюся обстановку разрядила "госпожа хозяйка":
— Пьеттро, — властным тоном распорядилась она, словно всю жизнь только и делала, что командовала полчищем слуг, — подбери что-нибудь для девочки...
— Как вам будет угодно... — тотчас отозвался заяц, и не одного мускула больше не дрогнуло на его лице (или — морде?), покуда он возился с обновками для Мэрион.
Зато девчонка оторвалась по полной программе, заставив его бессчетное количество раз менять ей наряды, излазить все сундуки, коих тут было превеликое множество, и еще столько же раз сбегать на кухню за сладкой водичкой ... А когда она взглянула на себя в зеркало, то очень пожалела, что ее не видит сейчас никто из знакомых — сквозь зеркальные глубины на нее смотрела прехорошенькая девчушка! " Пожалуй, не так уж плохо, что я родилась девчонкой..." — решила Мэрион, — " может, еще и стану человеком..."
Каггла же выглядела настоящей королевой...
Где-то далеко часы пробили восемь.
— Пора... — глухо сказал Пьеттро, и Рио почувствовала, как ее отчего-то пробрало холодком...
* * *
* * *
* * *
* * *
-...Попытаемся пристать к берегу? — предложил Харди, когда совсем стемнело.
— Нет... — отказался Ла Мана и пиратский корабль продолжил свой путь в неизвестность.
Среди ночи они сели на мель.
— Ладно... — с угрозой в голосе проворчал капитан, словно собирался с кем-то посчитаться за такое невезение, — Коротышка, Бекет и Харди — караулят, остальные — спустить якорь и на боковую... Оружие держать наготове!..
Приказание было исполнено тотчас. Люди вповалку улеглись прямо на палубе. Юстэс какое-то время вслушивался в ночные шорохи и звуки: за бортом тихо плескалась вода, в лесу заунывно кричала какая-то птица, измученный корабль скрипел и жаловался на судьбу, но вскоре усталость взяла верх и юноша уснул.
Его разбудил Харди:
— Здоров храпеть! Капитан велел сменяться...
Заткнув за пояс кинжал, — тот самый, что выручил его во время схватки с капитаном, — Гилленхарт отправился на корму.
Светало... Над водой клубился туман. Река в этом месте сильно сужалась и кромка леса подступала совсем близко. Юстэс поежился... Куда-то их занесло?.. Он долго всматривался в темные провалы между деревьями, но вскоре стал клевать носом.
— Не советую засыпать... — хриплый голос капитана был почти дружеским.
Ла Мана присел рядом. У него были воспаленные глаза человека, проведшего не одну ночь без сна. Юстэс заметил в его черных кудрях седую прядь... Капитан расценил его взгляд по-своему:
— Думаю, стоит пока забыть о личных счетах... — сквозь зубы процедил он. — Сейчас лучше держаться друг друга... — и машинально потер багровый шрам на груди.
— Может и так... — коротко согласился Гилленхарт, положив руку на рукоять кинжала.
От Ла Маны не ускользнул этот жест и он криво усмехнулся:
— Не беспокойся — я долги не прощаю... — поднялся, и уходя, добавил уже совсем другим тоном: — Гляди в оба! — ночью пропал Бекет...
Загадочное исчезновение товарища привело оставшихся в уныние.
— Я б ему кишки выпустил наружу!.. — кипятился Коротышка, уверенный, что Бекет просто-напросто сбежал.
— В любом случае оставаться на корабле бессмысленно, — рассудил Ла Мана. — Торчим здесь у всех на виду... — и было решено перебираться на берег.
Харди и еще двое кинулись вниз. Коротышка проводил их презрительным взглядом и, сплюнув, быстро разделся, увязал сапоги и одежду в узел, приладил его на плечах, и зажав в зубах нож, по-обезьяньи ловко спустился по якорной цепи в воду. Ла Мана и Гилленхарт последовали его примеру. Чуть отплыв, Юстэс обернулся: на палубе показался Харди — он тащил большой узел.
Течение было довольно сильным и они выплыли гораздо ниже по реке от того места, где торчал унылый остов корабля.
Ла Мана выбрался на берег первым. Пока остальные боролись с рекой, он стоял неподвижно, с тоскою глядя на покинутый корабль. Ветерок трепал его волосы, по обнаженному телу сбегали капли воды, — он показался вдруг Юстэсу поверженным ангелом, изгнанным из рая... Но то была минутная слабость. Едва последний из команды достиг берега, глаза капитана снова стали прежними — глазами хитрого и опасного хищника.
Утопая по щиколотку в песке, они побрели по берегу, стараясь держаться в тени деревьев. Харди пыхтел позади всех, волоча свои пожитки.
— Брось это барахло! — приказал Ла Мана. — Обещаю вам, ребятки: если нам повезет — мы станем богаче, чем были! Ну, а если не повезет... Что ж, тогда ничего и не понадобится...
Но Харди, стиснув зубы, упрямо взвалил узел на плечо.
— Стойте... — вдруг негромко приказал Коротышка.
В воде у самого берега — лицом в песок — лежал человек. Волны лениво колыхали неподвижное тело. Коротышка, взяв нож поудобнее, пригнувшись, мелкими шажками подобрался к лежащему и, схватив за волосы, перевернул его на спину.
Это был Бекет. Мертвый Бекет...
Посредине лба у мертвеца зияла темная дыра с неровными краями. Крови не было.
— Кто-то сожрал его мозги... — объявил Коротышка, встав на колени и заглянув одним глазом в дыру. — Если они у него были...
На плечах Бекета они обнаружили странные отметины — по пять длинных темно-синих полос, четыре из которых спускались на грудь, а пятая шла по спине почти до лопаток. Все полосы заканчивались маленькими, но глубокими ранками, уже подсохшими. Кое-как закопав погибшего, они поспешили прочь...
До заката солнца они продолжали свой путь вверх по реке. Коротышке удалось подстрелить из лука спустившуюся к воде неосторожную маленькую косулю и они подкрепились сырым мясом. Остатки взяли с собой, надеясь, что как-нибудь, но раздобудут огня и уж тогда поедят как следует.
Ночью на них напали. Град стрел обрушился из лесу, но врага они так и не увидели. Побросав все, кроме оружия, они вплавь бросились на другой берег. Уцелело трое — Юстэс, Коротышка и Ла Мана... Опасаясь погони, выжившие углубились в лес.
Коротышка отлично видел в темноте, — Гилленхарт и Ла Мана брели почти на ощупь, спотыкаясь о корни и сухостой, натыкаясь на стволы деревьев и торчащие ветки.
— От вас шума больше, чем от стада диких кабанов! — ругался их более ловкий спутник.
По лесу вдруг пронесся долгий протяжный стон... И еще раз, и еще — страстный, проникнутый такой нечеловеческою мукой! ... Трое ночных скитальцев, не сговариваясь, прижались к земле. Юстэс почувствовал, как сердце сжала ледяная рука страха...
Прошло немало времени, прежде чем они осмелились перемолвиться друг с другом.
— Я вижу огонь... — прошептал Коротышка.
Но Юстэс ничего не видел в кромешной тьме, — лишь угадывались смутно очертания ближайших деревьев да высоко над головой в просветах быстро проносящихся ночных облаков мигали точечные искорки звезд.
— Держитесь за мной... — чуть повысил голос их маленький спутник.
Теперь они двигались медленно и осторожно, растворившись в темноте, слившись с ней, потеряв ощущение собственного тела, времени, пространства...
Темноту разорвала яркая вспышка. Разбрасывая огромные искры, к ночным небесам вознесся сгусток багрового пламени и, расплывшись на высоте огромной кляксой, медленно растаял во тьме.
— Мы уже близко... — сказал Юстэс. Собственный голос показался ему совсем чужим...
Но время шло, а вокруг все оставалось по-прежнему. Они уже стали сомневаться, правильно ли выбрали направление, как вдруг Коротышка приостановился:
— Слышите?!..
Они прислушались... И среди шепота ветра в кронах деревьев явственно различили низкий вибрирующий звук, словно кто-то дергал огромную толстую струну. Гудение шло примерно оттуда же, где они видели вспышку.
— Мы ходим кругами... — сказал Ла Мана и выругался.
— Тише! — оборвал его Коротышка. — Не ровен час, накличешь кого!..
И вдруг новая бледная вспышка на краткий миг осветила все вокруг и прямо перед собой они ясно увидели за серебристыми от огня и тумана деревьями разверзшуюся в земле щель, в которой бушевал огненный вихрь. Едва потревоженная ночь залатала прорехи своих одежд, прожженные вспышкой, как щель сомкнулась и из-под земли снова раздался тот ужасный стон, что они слышали ранее. Но теперь сквозь муку и боль в нем звучала торжествующая победная нота.
Земля задрожала у них под ногами, гудение усилилось, словно кто-то огромный пытался вырваться из подземного плена. Там, где только что бушевало в бездне жидкое пламя, почва снова треснула, раздираемая изнутри громадными когтями, и из ее багрового чрева выполз наружу гигантский полупрозрачный дракон. Огненная рана в земле тотчас начала медленно затягиваться. Рожденный в борьбе неведомых стихий монстр расправил смятые крылья и с шумом, неуверенно, поднялся в небо. Оставляя за собой медленно гаснущий огненный росчерк, чудовище удалялось все дальше и дальше на восток, пока не стало маленьким как звездочка, а потом и вовсе пропало...
Все стихло. Робко засвистали самые ранние птицы — приближалась заря. Усталые путники ощутили, как все тело наливается свинцом.
— Я никуда больше не пойду, — заявил Коротышка, — пусть хоть все жители ада выберутся наружу... — и улегся на землю прямо там, где стоял. Укутавшись в изодранный плащ, он тут же уснул. Остальные последовали его примеру.
Наутро они осмотрели место, что явило им ночью такие невиданные чудеса. Выгоревшая полоса среди зеленой травы — шагов тридцать длиной — казалась чудовищным шрамом на теле земли. По ее краям кое-где, точно засохшая кровь, торчали красноватые камни.
— Я слыхал, драконы охраняют сокровища... — сказал Коротышка, стругая ножом длинную толстую ветку, пока его товарищи осматривались по сторонам.
— Может, оно и так, — отвечал Ла Мана, — но сдается мне, лучше нам убраться отсюда подобру-поздорову...
Коротышка смастерил себе подобие копья, остальные вооружились, кроме ножей, еще и увесистыми палками, и маленький отряд двинулся в путь — куда глаза глядят...
К полудню они нашли в лесу тропу, больше похожую на звериную. Но на ее краю, едва заметный, отпечатался в засохшей грязи след босой человеческой ноги, и они решили следовать туда, куда ушел когда-то неизвестный путник.
Тропа привела их к ручью. Они вдоволь напились, немного передохнули и, подгоняемые голодом, побрели дальше, надеясь, что в конце концов выйдут к человеческому жилью.
Их расчеты оправдались, но не совсем так, как им хотелось бы...
На краю леса среди высокой травы они нашли остатки того, что когда-то было селением.
Ярко светило солнце, высоко-высоко в небе пел, кувыркаясь в синеве, жаворонок, плыли, подгоняемые ветерком огромные, ленивые облака, и оттого обгорелые развалины выглядели просто напоминанием о том, что когда-то здесь было...
Рядом с разрушенным селением остались яблоневые сады. Многие из деревьев тоже были опалены огнем, но яблоки были крупные, вкусные, — наверное, жители ушли из этих мест не так давно и деревья не успели одичать.
Возле одной из яблонь, привалившись к стволу, сидел, сжимая в костлявой руке длинный меч, скелет. Его остов был обтянут полуистлевшей черной кожей — присмотревшись, они поняли, что это какая-то ткань. Рядом был сложен темный плащ из такой же материи — развернув его, путники увидели, что он почти не пострадал от времени и непогоды.
Гадая, имел ли погибший какое-то отношение к трагедии, разыгравшейся в покинутом селении, или нет, путешественники разделили между собой его вещи: кинули жребий, и Ла Мане достался плащ, а Юстэс осторожно высвободил из мертвой руки ненужный теперь ей меч. Коротышка же высокомерно отказался от трофеев, заявив, что "...негоже обирать покойников", да только маленький пират лукавил: он первым наткнулся на не погребенные кости и его товарищи так и не узнали, что на шее у скелета была массивная золотая цепь с медальоном, украшенным мелкими бриллиантами...
— Слишком длинный... — сказал Юстэс, повертев новообретенный меч над головой и сделав несколько выпадов.
Он попробовал приладить его к поясу, но меч волочился по земле и мешал при ходьбе.
— Под стать своему хозяину... — заметил Ла Мана, которому плащ погибшего тоже был великоват.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
