| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ишь, вырядился! — буркнула она. — Чего это ты напялил папин пиджак?..
Красавчик поскучнел и демонстративно отвернулся к зеркалу. Искусственно зевнув, он прикрыл рот рукой, — на холеном пальце сверкнул дорогой перстень, — и направился к выходу, размышляя, как убить очередной вечер.... Зеленая Чаша — так назывался их городок, — была, конечно, уютным и прелестным местечком, модным и дорогим курортом. К нему вполне можно было отнести строки, сказанные поэтом, фамилии которого Красавчик не помнил: "...Здесь хорошо бы жить — и умереть...", — и он был вполне согласен, что умереть здесь — вполне возможно. Со скуки.... Этот двадцатилетний оболтус уже успел проучиться год в столичном университете, прежде чем его исключили за прогулы, и считал местную жизнь пресноватой и провинциальной, а себя самого — достойным большего, нежели места мелкого клерка в управлении Корпорации, выхлопотанного ему матерью через отца Рио.
Когда кузен удалился, — Рио ухитрилась перед тем незаметно приладить ему сзади на брюки колючку репейника, прицепившуюся к ней по дороге, — она помчалась на кухню: надо поставить цветы в воду... О чем это она разговаривала с отцом Себастьеном?.. Странно, никак не вспомнить.... Но тут же переключилась на другое: из коридора она услышала на Кухне голоса — там, судя по всему, были Папа и Бабушка. Рио любила подслушивать — ну, не нарочно, а так, когда случайно получалось, — она не знала еще, что в таких случаях рискуешь не только узнать интересненькое, но и какую-нибудь гадость о себе... Впрочем, в этот раз речь шла совсем не о ней.
— ... мы могли бы продать Замок и переехать в дом подешевле, — говорил Папа, — ведь содержать эти развалины очень накладно...
— Развалины?! — возмутилась Бабушка. — Продать наше фамильное гнездо?!
— Необязательно продавать... Городской совет давно предлагает передать Замок на баланс Города...
— Спасибо!! — негодующе фыркнула старуха. — Чтоб у меня тут под ногами вертелись стаи пронырливых туристов, а мы бы сами жили здесь вроде как из милости?!
— Послушайте, необязательно так сердиться! Никто же Вас не заставляет съезжать отсюда... — начал заводиться и Папа.
Тут Рио услышала чьи-то шаги, и ей пришлось войти. Вслед за ней появилась, прихрамывая, Мама. В вечернем платье, красиво причесанная и умело подкрашенная, она выглядела совершенной красавицей. Рио любила видеть ее такой.
Мама недовольно сморщила носик:
— Как, ты еще не готов?.. — она собиралась утащить Папу в гости: нельзя же допустить, чтобы вечер окончательно пропал.
— Что-то я не могу найти свой новый пиджак, — попытался отбиться отец. — Может, ты съездишь без меня?
— Твой пиджачок Красавчик одолжил...— не преминула наябедничать дочь.
— Вот видишь! — обрадовался Папа. — Я лучше останусь дома — и так все время на людях.... Разберу кой-какие бумаги, проведу вечерок с детьми... — он терпеть не мог светские визиты.
— Это как? — удивилась супруга. — У детей есть уроки и телевизор. Вполне достаточно...
Услыхав про уроки, Рио испугалась, как бы разговор не перетек в другое русло, но, к счастью, Бабушка все не могла успокоиться:
— Представляете, милочка, он предлагает продать Замок! Давайте уж тогда и наше фамильное привидение продадим!..
Мама попыталась было сосредоточиться на делах житейских, но отец поднялся из-за стола, давая понять, что более не намерен спорить. Уходя, он бросил через плечо:
— А Вы уверены, что оно вообще существует, привидение-то?..
От этих слов Бабушка почему-то опешила, и Папа, пользуясь заминкой, удалился. За ним прошуршала шлейфом мать. Рио пристроила цветы — и тоже ушла.
В наступившей тишине, нарушаемой лишь тиканьем старых часов, старуха надолго о чем-то задумалась. Занятая своими мыслями, она даже нисколечко не удивилась, когда перед ней очутились двое каких-то маленьких, круглых и зеленых.
— Добрый вечер, Старая Мадам, — очень вежливо сказали они хором. Это были Зелепусы, уставшие ждать, когда же Рио вспомнит о них и накормит.
— Добрый... — рассеянно отозвалась Бабушка.
Она в тот момент вряд ли осознавала, с кем вообще имеет дело, но рефлексы взяли свое: при виде всего живого — детей, кошек, собак и прочего — она первым делом старалась это покормить, независимо от того, хотелось им или нет. Поэтому она, не глядя, пошарила рукой по столу и, не найдя там ничего подходящего, взяла большой кухонный нож и, двигаясь точно лунатик, отправилась к холодильнику.
— ...Сейчас я вам чего-нибудь отрежу... — пообещала она.
Зелененькие были не прочь перекусить, — они всегда были не прочь, — но ее слова, как им показалось, прозвучали довольно двусмысленно.
— Спасибо, не надо!.. — торопливо отказались они. На всякий случай...
Бабуля, напомним, терпеть не могла, когда кто-либо отказывался от еды — это было для нее делом принципа! Поэтому она тотчас пришла в себя, и, опомнившись, очень удивилась, обнаружив на своей Кухне — священном, можно сказать, месте! — каких-то ...каких-то...
— Может, это уже начались экскурсии? — подумала она вслух. Зеленые тем временем благополучно укатились. — Нет, — сердито сказала она сама себе, — это у вас, дорогая, галлюцинации на почве старческого маразма!..
Вынеся такой приговор, она страшно расстроилась и ушла, забыв закрыть холодильник.
Из-за полуоткрытой дверцы на полу вскоре намело целые сугробы...
Спустя какое-то время в Кухню прокрался Дедушка.
— ...Тортик... — озабоченно шамкал он, пробираясь по снегу к заветной цели. -Тортик-тортик... — и, бормоча, скрылся во внутренностях холодильника.
* * *
* * *
* * *
Собираясь утром в школу, Рио запихнула в сумку Зелепусов: "Покажу их учителю биологии...". С улицы раздался громкий свист: посреди двора, придерживая велосипед, стоял Толстяк.
— Я сейчас! — и она весело помахала ему рукой. Настроение у нее, несмотря на понедельник, было прекрасным.
Схватив сумку, она спустилась к нему.
— Что это ты поднялся ни свет ни заря? Я еще даже не завтракала...
— Слушай, Рио, — вид у Толстяка был озабоченный, — я что-то себе прямо места не нахожу после вчерашнего...
— А что было вчера? — заинтересовалась девочка, забыв про сумку.
— ??..
— Так что же? — настаивала Рио.
Толстяк на всякий случай оглянулся по сторонам:
— Брось издеваться! — он запыхтел, раздувая ноздри.
— Что?! — Рио мгновенно ощетинилась.
— Картина... — напомнил приятель, стараясь оставаться спокойным. Рио по-прежнему ничего не понимала. — Кар-ти-на... — еще раз произнес он, — ну же!..
Она пожала плечами.
— Ладно, — разворачивая велосипед, совершенно спокойно сказал Дю. — Не хочешь — не надо. Испугалась — так и скажи.... Правильно говорит мой отец: с женщинами не стоит ввязываться ни в какие авантюры.
Теперь рассердилась Рио, но ответить ему не успела. Толстяк вдруг сильно побледнел, — его взгляд устремился куда-то выше ее головы. Она обернулась и увидела: над входной дверью, там, где прибит был их родовой герб, торчало длинное белое копье.
— Что такое?.. — прошептала Рио.
Дю бросил велосипед, звонок на руле жалобно тренькнул. Пыхтя, он живо схватил прислоненную под окном садовую лестницу и, переставив ее, проворно вскарабкался вверх.
— Копье пробило камень! — негромко сказал он.
— Осторожней...
Дю попробовал вытащить копье. Это получилось у него с большим трудом.
— Ну, что я тебе говорил?! — торжествующе воскликнул он, едва не свалившись с лестницы.
На конце копья Рио увидела маленькую сандалию.
— Да ведь это... — башмак Карапуза! — ахнула она, присмотревшись. — Что за шутки?!
— Какие шутки! — вконец разозлился белобрысый. — Я тебе уже битый час толкую, глупая ты курица! Он ведь потерял его там вчера...
Видя, что разговаривать дальше бесполезно, Толстяк пересказал ей их недавнее приключение. Рио даже рот раскрыла:
— Я ничего не помню...— потрясенно сказала она.
— Ты головой вниз никогда не падала? — хмуро поинтересовался он, вертя в руках находку. Края дырки в подошве сандалии были обуглены, точно ее проткнули чем-то раскаленным. — Смотри! — и они увидели, как таинственное копье медленно тает в воздухе, словно туман.
— Теперь нам никто не поверит... — разочарованно вздохнул Толстяк. — Не понимаю только, как же ты ничего не помнишь? Мне за диван влетело, между прочим...
Рио похлопала ресницами и на всякий случай не стала уточнять, при чем здесь какой-то диван.
Из окна высунулась Бабушка и позвала завтракать.
— ... и молодого человека пригласи! — любезно сказала она.
— Спасибо, — буркнул Толстяк, — я сыт.... Встретимся в школе.
За завтраком Рио была не в своей тарелке: путала соль с сахаром, забывала говорить "спасибо-пожалуйста-будьте любезны", клала локти на стол, и, в конце концов, перевернула чашку с чаем чуть ли Красавчику не на колени. Когда возмущение кузена поутихло, в дело вступила тяжелая артиллерия: Бабушка описала ей будущее "девицы с дурными манерами" такими яркими красками и с такими леденящими душу подробностями, что Рио на секундочку стало стыдно. Но потом бабуля допустила промашку — она сказала, что таковая девица сильно рискует, ибо "...ни один порядочный молодой человек не возьмет ее замуж..."
— И — не надо! — тут же воспряла духом внучка. — Я туда вообще не собираюсь. Еще нарвешься на какого-нибудь... — и она выразительно покосилась на кузена.
На это Бабушка ответила, что "данный экземпляр, по ее мнению, к порядочным не относится...". Тут возмутилась тетка Люсильда. Пока они с Бабушкой пикировались, Красавчик в отместку дернул Рио за фальшивый хвостик, и ее тщательно прилаженные на законное место волосы упали в тарелку. Бабушка и тетка умолкли на полуслове, а Мама, почему-то вставшая в этот день рано, меланхолично заметила:
— От ваших нотаций у ребенка уже волосы вылазят!
— Видимо, это и называется — "проесть плешь"... — добавил кто-то.
За столом послышались смешки. Поднялся легкий гул. Неблагодарным обитателям Замка порядком надоели уже бабушкины нравоучения, и они поспешили устроить бунт на корабле. Узурпаторша с каменным лицом выслушала все, что сочла нужным, приговаривая лишь изредка "... так-так..." или "...ну-ну...", а потом, легонько хлопнув ладонью по столу, — тишина наступила тотчас же! — ехидно осведомилась:
— Хорошо. Все, значит, такие умные и порядочные. Кто же тогда опустошил тайком холодильник?! А?.. — и подойдя к сиротливо белеющему гиганту, с торжествующим видом распахнула дверцу, точно фокусник в цирке. — Кто же это был у нас такой голодный?.. — и обвела подозрительным взглядом притихшее собранье.
Глазам присутствующих предстали сверкающие в электрическом свете абсолютно пустые полки... Рио подумала, что, кажется, она догадывается, чьих это рук дело, но благоразумно промолчала.
* * *
* * *
* * *
**
Первым уроком была математика. Рио обожала этот предмет: вот уже два года она совершенно безнаказанно изводила преподавателя, прикидываясь, что не может толком даже сложить две цифры. " А зачем все усложнять? Я ведь знаю, где кнопка на калькуляторе..." — невинно заявляла она в ответ на все попытки учителя втолковать ей какую-нибудь истину, вроде того, что дважды два — четыре. Бедняга и не догадывался, что она давно уже спокойненько решает задачки на три класса вперед — для своего приятеля Дю, которому эта наука и впрямь давалась с трудом. Просто ей нравилось превращать каждый урок в цирк.
Но на перемене ее ждали первые неприятности этого дня, — дня, который навсегда изменит ее жизнь. Рио, впрочем, никак не могла догадываться о том. Природа милостива к людям — они не ведают своего будущего. Иначе, как знать, — захотели бы многие из нас появиться на свет?..
Когда прозвенел звонок, класс быстро опустел. Рио задержалась, — ей надо было проверить Зелепусов. Распахнулась дверь. На пороге появился Хендря и еще трое. Под глазом Свинуса красовался великолепнейший синяк, отливающий всеми цветами радуги. Не синяк прямо, а художественная вещь. Рио не смогла удержаться от довольной улыбки.
— Ты попала, малявка... — зловеще сообщил неприятель.
Его сообщники встали у дверей.
Рио не стала дожидаться развития событий — и молча ринулась в бой. Не ожидавший подобной прыти, Свинус мигом оказался на полу, а она уселась верхом и принялась его мутузить. Ему на выручку кинулись было приятели, но тут в класс вошла мадам Сколопендра — преподавательница истории и, по несчастливому стечению обстоятельств, — классная дама Рио. Приятели Свинуса тотчас испарились: сольные концерты Сколопендры совсем не пользовались в школе популярностью, она недаром заслужила свое прозвище. Красный и зареванный Свинус вскочил, стряхнув с себя маленькую фурию, но, поднимаясь, задел ногой стул, где стояла сумка Рио. Сумка упала, и оттуда к ногам разгневанной учительницы выкатились два зеленых шара. От неожиданности та громко взвизгнула. Внезапно и грубо разбуженные Зелепусы, до того мирно дремавшие в уютной полутьме, перепугались не меньше. Они заметались по полу и вдруг, слившись вместе, непостижимым образом превратились в точное подобие госпожи учительницы. Новоявленный двойник завизжал не менее старательно, чем его прообраз. Оказавшись нос к носу со своей копией, Сколопендра на миг остолбенела, потом в ее груди что-то заклокотало, и, издав дикий, какой-то совершенно неприличный утробный вопль, она рухнула в обморок...
Опуская дальнейшие подробности, скажем лишь, что, придя в себя, Сколопендра изъявила прямо-таки жгучее желание повидаться с родителями Рио.
-... и что она так разбушевалась? — искренне удивлялась девочка по дороге домой. — Никогда себя в зеркале не видела, что ли?...
* * *
* * *
* * *
**
Вечером Родители отправились в Театр на премьеру, Красавчик — в казино; Карапуза почему-то рано удалось отправить спать — обыкновенно совместными усилиями он уталкивался в постель не раньше одиннадцати — и по такому случаю Бабушка с тетками уселись в карты.
Зануда — старшая сестра Рио — вцепилась в очередной том из необъятной домашней библиотеки, занимавшей в Замке целый зал. Обычно она хватала с полки первую попавшуюся книгу, открывала ее наугад — никогда с начала! — и, нервно перелистывая, быстро пробегала глазами несколько страниц. Лицо у нее при этом становилось сосредоточенным и отрешенным, губы шевелились в такт истекающим с ветхих листов словам. Наконец, какая-нибудь фраза приковывала ее внимание и ...— все: она становилась безвозвратно потерянной для этого мира на ближайшие пять-шесть часов, в течение которых она не слышала и не чувствовала ничего извне, замерев на том же месте и в той же позе, как ее, по выражению Бабушки, "прихватило". Вывести Зануду из "чтейного столбняка" — как именовала это состояние Рио, — могло только сильное чувство голода. Очнувшись, Зануда вздрагивала, роняла недочитанную книгу на пол, — к ней она уже не вернется, — удивленно озиралась вокруг и немедленно отправлялась на Кухню. У нее посыпался зверский аппетит, однако, в себя она приходила не сразу. Мысли ее еще какое-то время блуждали где-то далеко, поэтому, двигаясь точно во сне и, глядя куда-то в неведомое, она часто промахивалась ложкой мимо тарелки, сыпала в кофе соль вместо сахара, могла, не поморщившись, съесть целое блюдце горчицы, услужливо подставленное кем-нибудь из младших, и откалывала прочие занятные штуки... Но потом, видимо, под действием желудочных соков разум ее прояснялся, и она становилась прежней — нудной, педантичной, брюзгливой, аккуратной и немыслимо скучной...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
