5.
Вскоре из дома на окраине вышел Райль, дав знак кивком двум рядовым, находящимся неподалеку, он отправился за первым пленным, чтобы отвести его на допрос. Но подходя к тому месту, где стоял его танк, увидел, что летчица забирает у солдата фляжку, при этом довольно мило улыбаясь, стоя в тени "Тигра", вокруг которого уже бродил пленный парень, рассматривая машину со всех сторон, при этом что-то говоря кому-то, а может он бубнил сам себе под нос. Блондинка отдала воду подруге, кивнув при этом рядовому, продолжая улыбаться. Открыв фляжку, шатенка сделала глоток, после чего тоже поблагодарила солдата, и снова сделала глоток. Когда вода перекочевала к летчице, та тоже попила ее, а потом прошла мимо рядового, рассмеявшись, протягивая фляжку своему другу. Вернувшись на место, девушка показала в сторону самолетов, о чем-то спрашивая, на что получила утвердительный кивок. К тому времени, когда Райль приближался к "Тигру", уже успел уловить часть разговора.
— А меня всегда притягивало оружие, — усмехнулась летчица, — Оно как бы дает власть. Когда ты держишь в руках пистолет, то он как будто заряжает тебя особой энергией, и ты ощущаешь силу...
— Что здесь происходит? — раздался громогласный голос, заставивший блондинку вздрогнуть, а солдата выпрямиться; обернувшись, все увидели Райля, стоявшего как раз рядом с радисткой, смотрящей на него с некоторой настороженностью, — Я спрашиваю, что здесь происходит?
— Герр майор, — голос эсэсовца, поделившегося водой с пленными, дрогнул.
— Рядовой! — теперь голос Райля стал более глухим и жестким, а в глазах появился странный блеск жестокости, — Немедленно в караул, — процедил мужчина, смотря немигающим взглядом в глаза солдату, — Заступаешь прямо с этой минуты, — выделив, — На дальний пост.
— Слушаюсь, герр майор, — выпрямившись еще больше, тот развернулся и быстрым шагом направился вперед, но было заметно, как побледнело лицо парня, который по возрасту был чуть старше блондинки.
Проводив его взглядом, радистка поглядела на стоявшую рядом подругу, надеясь, что та что-нибудь сделает, но девушка молча смотрела на Райля, нахмурив брови, понимая всю серьезность ситуации. Видимо ей хватило ума, чтобы не вытворить очередную глупость, усугубившую бы их с друзьями и без того тяжелое положение. Повернув голову к пленным, майор приказал сопроводить их на гаупвахту, и по одному привести к полковнику на допрос. Проходя мимо летчицы, оберштурмбаннфюрер взглянул на нее, нахмурившись, сдерживая в себе то, что хотелось бы сказать ей. Когда первый пленный пошел, солдаты махнули и девушкам. Пропустив мимо себя радистку, Райль вдруг остановил блондинку, положив ладонь на ее плечо, сжав его, больно впившись пальцами, и, несмотря на куртку и китель, летчица почувствовала довольно болезненное ощущение, заставившее ее подчиниться немому приказу "остановиться".
— Слушай внимательно, девочка, — прошептал мужчина, — Два раза я повторять не собираюсь, — тут буйный нрав девушки опять показал себя, но рука майора только сильнее сжала ее плечо, когда блондинка хотела сбросить ладонь, — Если еще раз увижу, как ты заигрываешь с моими бойцами, устрою тебе личную встречу со всеми, и ты сможешь с каждым из них познакомиться достаточно близко. Ты все поняла?
— Ты сам с каждым знакомился что ли?.. Ясно, — не сразу прозвучал ответ, устроивший Райля, но девушка все поняла, и он это услышал.
То, куда завели пленников, представлял из себя уцелевший дом с каменным фундаментом. Строение было небольшое, но с виду довольно крепкое. Зайдя внутрь, парень сразу же почувствовал запах крови, он даже ощутил металлический привкус на кончике языка. Не сразу, но ему удалось найти источник, откуда шел этот запах. Подвал. Именно оттуда сочился легкий, но неприятный аромат смерти. Пройдя чуть вперед, один из сопровождающих эсэсовцев открыл крепкую на взгляд дубовую дверь, быстрым кивком приказав пленникам войти. Один за другим, все трое вошли в маленькую комнатку, скудно освещенную только одним окошечком и то с толстыми прутьями решетки. Слабый свет падал на деревянный лежак, на котором на скорую руку были накиданы какие-то тряпки, рядом стояли две табуретки. Повернувшись к блондинке вполоборота, парень прохрипел:
— Довольна?
— Что? — не поняла та, расставив руки в стороны, смотря на друга, приподняв одну бровь, — То есть я теперь виновата?
— Если бы не твои выходки!.. — гаркнул в ответ тот.
— Ребята, прекратите, — попыталась успокоить начавших ссориться друзей шатенка, встав между ними, принимая на себя удар, напомнив себе фразу "между молотом и наковальней", — Своими криками и ссорой вы не поможете.
— Если бы не я, — не унималась старшая девушка, — То у нас бы не было воды. Благодаря мне, тот солдат поделился с нами водой! — скрестив руки на груди, она фыркнула, — И вообще... не я полезла в тот танк.
— Вот ты сейчас меня обвиняешь?! — возмутился парень.
Но как только он открыл рот, чтобы продолжить, как распахнулась дверь. На пороге стоял одноглазый, а за его спиной — двое эсэсовцев. В наступившей в миг тишине майор пробежался быстрым взглядом по пленникам, даже не вглядываясь в лица, а потом поднял руку, показывая на оберштурмбаннфюрера, после этого он отошел в сторону, пропуская в комнатку двух сопровождающих. Один из солдат буквально отодвинул радистку, встав за спиной у пленника, а первый — нанес пойманному парню удар в живот, и как только того от удара согнуло пополам, оба эсэсовца скрутили пленного и повели его к выходу. Подождав, пока выведут "оберштурмбаннфюрера", одноглазый смерил оставшихся пленниц все тем же надменным взглядом, а потом закрыл дверь. Несколько секунд девушки молча смотрели на закрытую дверь, а потом кинулись к ней, начав барабанить и кричать, чтобы их выпустили, опасаясь, что с их другом что-то сделают, а еще хуже убьют.
— Это бесполезно, — замотала головой шатенка, подходя к одной из табуреток, чувствуя, как защипало в глазах от появляющихся слез.
— Они не убьют нас! — решительно заявила блондинка, пнув дверь, а потом подошла к окошку, выглянув, но кроме поля ничего не было видно, надеясь, что ее слова окажутся пророческими.
За столом сидел мужчина, облаченный в форму оберфюрера, пересматривающего бумаги, которые ему принес Райль; беря один листок, он читал его, а зачем откладывал в сторону, беря следующий. Сам же майор сидел напротив боком к столешнице на стуле, ожидая первого пленного, которого должны были привести с минуты на минуту. Помимо них, в комнате было еще двое солдат, стоявших возле стены. В воздухе чувствовалось легкое напряжение, проникавшее сюда с солнечным светом через оконное стекло. И вот, наконец, дверь распахнулась, и в помещение втолкнули пойманного оберштурмбаннфюрера, а следовавший за ним рядовой ухмыльнулся, заметив, что парень споткнулся, чуть не упав, но вовремя поймал равновесие. Подняв глаза, сидящий за столом глянул на него из-под козырька фуражки, и снова опустил взгляд, чтобы проследить за тем, как его рука положила листок на стол; но этого мгновения вполне хватило мужчине, чтобы разглядеть лицо пришедшего.
— Имя и фамилия, — его голос был грубым, резким, будто бы наждачка с крупными зернами, проводившая по коже, оставляя кровавый след.
— Алекс Хартманн, — почти сразу ответил пленник, выпрямив спину и расправив плечи, не сводя глаз с лица спрашивающего.
Ответив на несколько еще личных вопросов, ответами на которые служили данные из военного билета, парень, наконец-то, перевел взгляд на сидящего майора, который все это время смотрел на него. Но повернув голову чуть влево, заметил, что позади стоит одноглазый, вошедший в дом как раз после того, как втолкнули пленника, и все это время он тоже внимательно слушал. Полковник нахмурил светлые брови:
— И как же так получилось, что вы трое оказались единственными выжившими? — прищурив глаза, он будто бы буравил лицо стоявшего допрашиваемого ледяным взором.
Пленный на несколько секунд опустил голову, делая вдох, — внешне это было похоже на то, что человек будто бы вспоминал, но с другой стороны могло показаться, что он пытался придумать более достоверный ответ. Когда же парень вновь посмотрел на полковника, то тот увидел серьезное выражение на лице говорившего и усталые глаза, в которых виделся весь тот ужас, что они увидели на том поле.
— Когда мы попали в засаду, — начал свой рассказ допрашиваемый, — Я был на башне. Раздалось несколько взрывов, ехавший впереди нас танк остановился, и в этот момент я увидел, что один из наших самолетов разбился. Что было дальше, не помню, так как возле нас прогремел еще взрыв, скорее всего меня выкинуло из танка.
— Складно говоришь, — раздался позади голос одноглазого.
— Что было дальше? — не обращая на его замечание, спросил полковник.
— Дальше видимо я потерял сознание, а когда очнулся, то увидел, как надо мной пролетел наш самолет в сторону фьорда, — парень и ухом не повел, проигнорировав одноглазого майора, — Из него выпрыгнул пилот. Когда я нашел ее, мы обнаружили, что недалеко от подбитой машины прячется унтершарфюрер.
— И тебя прямо так выкинуло из башни, сынок? И не помяло? — вставил Райль, — Да ты живучий, тебе в десант можно, и на парашютах экономия, — и оба майора загоготали, переглянувшись.
— Хватит! — резко рявкнул полковник, отчего в комнате наступило невероятное молчание, а наблюдавшие за допросом солдаты дернулись.
Дверь вскоре открылась, пропуская свежий воздух в накуренное помещение. Сидя на втором стуле рядом со столом, Штуббе потушил окурок в пепельнице, повернув голову, чтобы увидеть пленного, которого только что привели. Райль же в отличие от него не курил, считая курение вредной привычкой.
— Руки! — раздался властный звонкий голос, принадлежавшей девушке.
Услышав это, одноглазый усмехнулся, но промолчал, решив понаблюдать за происходящим. Герцог так и сидел, не сводя ледяного взгляда с входящей, позади которой стоял немного растерявшийся рядовой. Чуть склонив голову, в помещение вошла летчица, поправив фуражку, уважительно кивнула, при этом приподняв один уголок губ в ухмылке.
— Добрый день, — оглядев беглым взглядом сидящих, блондинка повернулась к тому, кто сидел по центру.
Переведя взгляд с нее на Юргена, одноглазый улыбнулся, показав ряд белых ровных зубов, а после — снова повернулся к пленнице, ожидая нового представления, что судя по всему скоро начнется.
— Садись, — Герцог ткнул пальцем в сторону стула в углу комнаты, отодвинув какой-то документ второй рукой, найдя взглядом военный билет летчицы, быстро прочитав имя и фамилию.
Девушка оглянулась туда, куда указывал полковник, про которого уже была наслышана от друга.
— Этот? — показав пальцем, обернулась к столу, улыбнувшись, в ее голосе было что-то нагловато игривое, чего, конечно же, она не собиралась скрывать.
— Ты не в кельнском борделе, девочка, — бросил, сидя к ней спиной вполоборота Райль, — Ты на допросе... И от того, насколько ты убедительно все изложишь — зависит как минимум твоя жизнь, — последние слова Райль сказал ровным, чеканным голосом, начав раздражаться.
Блондинка промолчала, но с вызовом прищурилась, шумно выдохнув через нос. Подойдя к стулу, она села, закинув одну ногу на другую, при этом поправив перчатки, подтянув их, мысленно пожелав Райлью оказаться в борделе, о котором тот все время упоминает, и не в качестве клиента. Сцепив пальцы в замок, девушка положила их на колено, сидя с ровной спиной, смотря на мужчин.
— Юрген! Я веду допрос, — Герцог проскрежетал полушепотом, одарив того холодным взглядом, а когда посмотрел на летчицу, спросил, — Назови свое имя. Ну, и как ты тут оказалась?
— Эрика фон Моргенштерн. Я спрыгнула с парашютом, — ответила пленница, чуть пожав плечом, будто бы ее удивил сам факт такого вопроса, хотя от присутствующих не ушел тот факт, что тон голоса ее изменился, став серьезнее.
— Откуда? — этот вопрос был резким, как удар плетки.
Немигающий взгляд ледяных глаз впился в лицо блондинки. Голова ее работала судорожно, но все же выдавала верные ответы. Но дыхание изменилось, став более частым, а вот щеки чуть покраснели от духоты, смешанной с дымом.
— Мой самолет подбили... Он на планировании упал во фьорд.
— Разве? — прищурился одноглазый.
— Да, — кивнула пленница, повернув к нему голову, сжимая пальцы, — Спасти его не было никакой возможности, при всем моем желании, — сделав короткий выдох, посмотрела в глаза полковника, выдержав его взгляд, — Смысл мне врать? Как уже тут сказали, от этого зависит моя жизнь.
— Что было дальше? — прохрипел Герцог.
— Дальше меня нашел оберштурмбаннфюрер, — спустя минуту ответила пленница, вспомнив звание друга, — А потом мы обнаружили радистку. Вскоре нас увидели, — на этих словах, блондинка повернулась к Райлю, одарив его фальшивой улыбкой.
— Ты хорошо водишь самолет? — внезапно повернувшись всем массивным торсом, спросил Райль.
Она его раздражала, но сама мысль о том, что ее придется вешать, — от этого его мутило. Еще во Франции, будучи комроты, когда какой-то спесивый офицер Вермахта подозвал его к себе на предмет того, почему они дали уйти из городка всем гражданским, а только потом разнесли его, вместе с полутысячей оборонявшихся, он, глядя ему в глаза, слегка снизу-вверх, ляпнул: "Я не воюю с бабами и детьми, полковник!". Нарочно не произнеся "герр". "Ладно, оставьте его! — за спиной тогда прозвучал голос Эйке, — Никаких дисциплинарных взысканий, Райль. Но твоя человечность тебя погубит." Ему не хотелось, чтобы она погибла, эта высокая, нагловатая девица...
— Ну?
— Да, — буквально выдавила из себя она, опешив от такого вопроса, на несколько секунд показав, какую-то растерянность во взгляде, — Могу, — и тут в ней вернулись наглость и уверенность, — Я летала на разных типах машин.
— И что же ты так за нее заступился? — с наглой ухмылкой спросил Штуббе, закуривая, обращаясь к Райлю, — Неужели юная особа так покорила сердце? — рассмеявшись, мужчина выпустил струю дыма в сторону, чуть прикрыв глаз, а когда тот немного рассеялся, повернул голову к товарищу, встрепенувшись, — Нам нужны летчики и толковые солдаты, но не эти сосунки! — в долю секунды майор изменился, повысив голос, — Курт, если ты думаешь, что какой-то мальчишка смог заслужить звание подполковника...
Одноглазый уже смотрел на Герцога, сверкая уцелевшим глазом, держа сигарету в пальцах, но встретив как всегда ледяное спокойствие, поднялся, принявшись ходить по комнате, заложив большой палец свободной руки за пояс.
— Рихард, сядь! — рявкнул, наконец-то, полковник.
— Мы должны проверить их, — не унимался Штуббе, все-таки заняв свое место, но сигарету так и не выпустил из пальцев.
— Штуббе, я ценю твой юмор, — Райль вытащил из нагрудного кармана кителя полплитки шоколада, отломил кусочек, медленно пережевал, — Повесить мы их всегда успеем, Рихард...
— А вот проверить — это идея... Пусть покажут, что умеют, — задумчиво проговорил Герцог, смотря перед собой, а потом посмотрел на обоих подчиненных, — Вы тут размякли, ребята. Один внезапно впечатлился какой-то девкой, второй орет, как ошпаренная домохозяйка. Плевать, пусть попробуют. Эй, тащите ту, третью! — проскрежетал он в сторону двери.
