Красный Дьявол и Каменная чаша

— Да заткнись же ты, наконец, — прошипела Ингрид, поправляя шляпу.

* * *

— Как-то нехорошо получилось, — проговорил рыцарь, провожая глазами путников, — нескладно.

— Ну что вы, господин, — проскрипел старый слуга, услужливо протягивая хозяину ржавый шлем, — вы были неподражаемы.

— Ты думаешь?

— Конечно, господин.

— Да, пожалуй. Я был рад встрече, леди Ингрид.

И две тени скрылись в стенах призрачного замка.

Глава 15

Солнечный луч медленно скользил по подушке, подбираясь к лицу Анны. Когда он достиг ее глаз, Анна проснулась. Потянувшись, она подавила зевок и только потом заметила, что кровать пуста.

— С добрым утром, — ласково сказал Натан.

— Как необычно, ты проснулся раньше меня, — удивилась Анна. — И уже успел одеться, а ведь еще нет и семи.

— Дела, дорогая, дела, — улыбнулся Натан, целуя ее, — я должен спешить.

— Что за срочность? Ты не завтракал?

— Нет, я уже поел, — сказал Натан, выходя из спальни.

Возле лестницы стояли слуги. Увидев хозяина, они согнулись в почтительном поклоне.

— Доброго дня, милорд, — хором сказали они.

— Доброго-доброго, — ответил Натан, улыбаясь собственным мыслям. Он вышел из личного крыла и пересек небольшой дворик. День намечался прекрасный. Чистое голубое небо, яркое солнце и освежающий ветерок, доносящий нежные ароматы цветов. У Натана было великолепное настроение. Войдя во дворец, как он называл про себя покои герцога, Натан зашагал по ослепительно белым коридорам, отвечая легким кивком встречавшимся придворным.

Лишь на миг он остановился у большой двустворчатой двери, ведущей в кабинет герцога, некогда бывший библиотекой. Караульные отдали честь, а слуга, отворив дверь, объявил:

— Прибыл господин канцлер!

— Доброе утро, милорд, — сказал Натан, подходя к герцогу. Тот, как и обычно, читал. На столе ровными стопками лежали книги, возле них стоял подсвечник с полностью догоревшими свечами. На могучие плечи правителя, поверх белой рубашки, была накинута серая длиннополая куртка, служившая ему домашним камзолом. Лицо, с правильными, немного жесткими чертами, было спокойно, как и обычно.

— Натан, друг мой, вы сегодня рано, — отрываясь от книги, сказал герцог, — слышали новости?

— О да, — вздохнул Натан, — мне очень жаль мальчика.

— Говорят, смышленый был парень. Жизнь так быстротечна, — герцог печально покачал головой.

— Милорд, это сильный удар для магистра, но время лечит. К слову о времени, вы опять сегодня не отдыхали?

— Вся моя жизнь, Натан, сплошной отдых. Ты подумал над моим предложением? — Его проницательные глаза впились в лицо собеседника. Натан давно, как и любой другой Реджис, привык к острому взгляду правителя, но всегда испытывал некоторую неловкость.

— Над каким, милорд?

— Лорд-канцлер, согласись, неплохо звучит.

— Но милорд, правитель вы.

— Я уже давно не правлю герцогством. За двести лет устаешь от возложенной на тебя ответственности и перестаешь ее ощущать. Твой род, Натан, служит мне уже сто пятьдесят лет или больше?

— Почти сто восемьдесят, милорд.

— Тем более. Ты, твой отец, дед, прадед — все Реджисы ни разу не подвели меня. На вас можно положиться. Тебе сейчас сорок три, Натан, у тебя подрастает сын, который со временем займет твое место. Так почему бы не дать ему большего?

— Милорд, спокойствие в Лаороне зависит только от вас. Люди уверены в завтрашнем дне, ведь ими правит сам Эдмунд. Стоит только появиться какому-то лорду-канцлеру, как сразу же найдутся недовольные. Вспыхнут мятежи, жители перестанут исправно платить налоги, опять же, обострятся отношения с соседями...

— Ты драматизируешь, Натан. Меня видят только на Большом совете раз в пять лет.

— Да, милорд. Ваше присутствие на совете и есть гарант незыблемости герцогства.

— Натан, — вздохнул Эдмунд, — никто ничего не заметит. Я не отказываюсь от посещения Большого совета, и я не буду снимать с себя ответственность перед людьми. Но согласись, к чему все эти ежедневные церемонии? Зачем мне восседать в пустом зале каждый день? Все и так идут к тебе, а ты ко мне. Почему бы мне не принимать тебя здесь, — он указал рукой на стол, — как сейчас.

— Милорд, таковы правила.

— Эти правила устарели, Натан.

— Милорд, я понимаю, куда вы клоните. Вы хотите совсем отдалиться от нас и перебраться в склеп к супруге?

— К Маргарет? — Эдмунд внимательно посмотрел на канцлера.

— Прошу извинить мою дерзость, — поспешно проговорил Натан, — но мне известно, где вы проводите каждую ночь.

— Это было известно всем Реджисам. Я не держу на тебя зла и, если ты решил говорить на чистоту, то да. Мне лучше с ней.

— Милорд, — вздохнул Натан, — леди Маргарет нет с нами уже почти двести лет.

— Неправда, она никогда не покидала меня.

— Есть и другие девушки, милорд. Снимите свой траур, развейтесь.

— Тебе этого не понять, Натан.

Реджис понял, что разговор начинает принимать неприятный оборот и поспешил сменить тему.

— Магистр Гилкрист собирался сегодня навестить вас.

— Элиот?

— Да, вчера он прислал мне письмо.

— В последнее время Элиот появляется у меня все реже и реже. Может мне принять его здесь, а не в приемном зале?

— Милорд...

Через час Натан отправился к себе. Он никогда не говорил герцогу, но все его предшественники вели дневники, также как и он сам. Начиная с первого Реджиса, каждый день делались пометки о здоровье, настроении и действиях Эдмунда. За все эти годы, вернее века, собралась большая библиотека записей. Согласно традиции, канцлер уходил на покой в пятьдесят пять лет. Заменял его следующий Реджис, который до этого проходил специальную подготовку. Преемник читал все эти дневники, начиная с первого, и знал все привычки герцога в мельчайших подробностях. Библиотека располагалась в тайной комнате, в кабинете канцлера.

Натан снял сюртук и повесил его на спинку кресла, затем потянул рычаг и стена, с тихим лязгом, подалась. Он ступил в хранилище Реджисов и, как того требовала традиция, взялся за ритуальную тряпку. Ни единой пылинки — так завещал первый Натан Реджис, ведь не только должность, но и имя переходило из поколения в поколение. Он не беспокоился, что ему помешают. Его секретарь, Артур, имел такие же древние корни, как и Натан, и не исключено, тоже вел дневник.

"Записки о канцлере" или же "Нравы и обычаи Реджисов" — Натан представил возможное заглавие дневника и улыбнулся. Закончив с уборкой, он отложил ритуальную тряпку и с благоговением посмотрел на стеллажи древних журналов. На корешках был указан только год и цифра, начиная с единицы и заканчивая восемью. Натан был девятым, но свои дневники хранил на отдельной полке, для быстрого доступа. Он взял дневник Натана четвертого, за сто тридцать шестой год, после падения королей. Пролистав, он нашел нужный момент и прочел:

"...Милорд все чаще проводит ночи в склепе покойной супруги. Я лично спускался к нему, но милорд прогнал меня, заявив, что это не мое дело. После той ночи он стал неразговорчивым. Отказывается выходить в приемную залу и почти ничего не ест".

Натан пролистал еще несколько страниц.

"...Я стараюсь не заводить речь о покойной леди Маргарет. Милорд продолжает каждую ночь ходить к ней в склеп, но от соблюдения церемоний больше не отказывается..."

Натан вздохнул. Каждый из его предшественников хотел помочь герцогу. Каждый предлагал ему снять траур, но все безуспешно. Тяжелее всего пришлось Натану первому. С момента кончины супруги прошло всего семнадцать лет, и канцлера не покидала идея вновь женить герцога. Он считал, что при удачном браке, герцогство будет расти, и постепенно Эдмунд станет законным властителем всех земель бывшего королевства. Не сразу конечно, но лет через двести, то есть к Натану десятому. От этой затеи отказался только Натан пятый.

За почти двести лет многое изменилось. Каждый Натан учитывал опыт своих предков и прекрасно знал, что нужно герцогу. Ему нужен был покой, как и любому смертному. Но это знание не мешало каждому повторять ошибки предшественников и стараться изменить герцога.

Время близилось к обеду, а еще нужно было разобрать несколько отчетов и ответить на письма. Канцлер вышел из хранилища и повернул рычаг. Стена со скрипом закрылась.

Натан накинул сюртук и уселся в мягкое кресло. Он никогда не понимал, почему герцог сидит на простом стуле. Преданность традициям, привычка и все такое, но ведь можно жить и с удобством. Реджис внезапно ощутил на себе пристальный взгляд. Обернувшись, он увидел хрустального ястреба. Птица бесшумно парила за окном.

— Нужно будет сделать какую-нибудь жердь, — проворчал Натан, впуская магического посланника.

Одним взмахом крыльев, ястреб преодолел полкомнаты и, выставив когтистые лапы вперед, приземлился на спинку кресла. Натан поморщился, когда когти впились в дерево. Достав из ящичка на спине птицы запечатанное письмо, Реджис сразу же забыл о ястребе и испорченной мебели. Лицо Натана мрачнело с каждой строкой. Закончив читать послание, он, заложив руки за спину, принялся мерить шагами комнату. Птица же продолжала наблюдать за ним стеклянными немигающими глазами.

— Как же все это не вовремя, — вздыхал канцлер. Наконец, он плюхнулся в кресло. Порывшись в бумагах, Натан достал небольшую тетрадь, исписанную условными символами. Тщательно подбирая знаки и проговаривая вслух слова, он написал ответ. Запечатав письмо, Натан поискал глазами ястреба и только сейчас вспомнил, что тот навис над ним, царапая любимое кресло.

— Смотри, не подведи, — прошептал Реджис, закрывая ящичек на спине птицы. Ястреб бесшумно взмахнул прозрачными крыльями и улетел. Утерев платком выступившую испарину, Натан какое-то время пытался просматривать поступившие доклады, но все его мысли были поглощены посланием.

— Артур, — устало позвал он.

— Да, господин канцлер, — в дверях показался помощник.

— Сколько дней пути от западной границы до Нордфолка?

— Конным экипажем около недели, милорд.

— Можешь идти.

— Да, милорд.

Сделав пометки в отчете, Натан покинул кабинет.

В приемном зале, напротив высокого трона герцога, уже стоял магистр Гилкрист. Он выглядел усталым и постаревшим. Его темно-синяя мантия Верховного магистра почему-то напомнила Натану саван. Обменявшись формальными приветствиями, Реджис сразу же перешел к делу.

— До меня дошли кое-какие вести, милорд.

— Прекрасно, я слушаю.

— Но магистр Гилкрист.

— Да, я уже собирался уходить, — кивнул Верховный магистр.

— Элиот, вы же не против выслушать Натана? Ближе вас двоих у меня никого нет, поэтому все эти секреты ни к чему.

— Хорошо, милорд.

— Один из моих шпионов сообщает, что Готфрид намерен направить к нам посланника из числа своих приближенных.

— Посланника? — переспросил Гилкрист.

— Да. Предположительно, чтобы заключить союз с герцогством.

— Готфрид хочет заключить союз? Интересную он выбрал тактику, — улыбнулся Эдмунд.

— Тактику, милорд? — удивленно переспросил Натан.

— Иначе и не назовешь. Должно быть, он считает нас крупной помехой. Что он получит, заключив союз с Лаороном?

— Возможно, силу, милорд.

— Сила у него есть и своя. Он получит гарантии, что мы не нападем на него первыми. Не исключено, что он предложит нам совместно подчинить распавшееся королевство и разделить его на две части.

— Я тоже думал об этом, милорд. Скажите, почему бы нам самим не выступить против него? — предложил Натан. — Ведь уничтожив Готфрида, мы принесем мир на всю территорию королевства. Опять же, как сообщают мои люди, многие мелкие правители, подданные Готфрида, хотят видеть вас своим королем.

— Почему бы им самим не напасть на Готфрида, вместо того, чтобы подчиняться ему? При твоем деде, у нас была похожая ситуация. Граф Роцтоля, Фридрих, решил соединить королевство. В самом начале кампании, его называли выскочкой и не воспринимали в серьез, а потом пожалели, став частью его быстро растущего королевства. Я лично выезжал охранять границы, но, если ты помнишь, королевство Фридриха треснуло изнутри и все верные ему провинции поспешно вернули себе независимость.

— Готфрид уже превзошел Роцтоля, милорд. Его маленькое графство разрослось на треть королевства! Его земли называют империей, а самого его...

— Достаточно. Тогда почему, он такой великий решил обратиться ко мне, если ему хватает и собственных сил? Все предельно ясно.

— Но если Готфрид боится нас, то рано или поздно он все равно нападет и лучше его остановить сейчас, — продолжал настаивать на своем канцлер.

— Элиот, а ты что думаешь?

— Орден готов выступить по первому требованию.

— Значит, тоже поддерживаешь Натана? Какие же вы оба вояки, — усмехнулся Эдмунд, — за годы своей жизни я не раз слышал подобные речи. Меня хотели сделать новым королем, меня провозглашали защитником, а зачастую и спасителем угнетенных. Но королевство еще не готово объединиться вновь. Сейчас никакой правитель не сможет удержать людей без насилия. То там то здесь будут вспыхивать бунты. Неурожаи, и как следствие, голод, мор и любая другая напасть могут вызвать смуту в умах народа. Разбитое государство уже привыкло быть таковым. Для воссоединения страны необходимы силы и средства, а не только желание. Введение налогов — мало кому понравится платить не только своему правителю, но еще и государю. Мы приложили много усилий, чтобы Лаорон не знал бедности. Создали законы, которые пригодны именно для нашего герцогства, а не для целого государства. В былые времена, подобное решали силой. Сожги деревню, повесь графа — и народ смирится. Для мира в стране придется пролить столько крови, что подумаешь, а нужен ли такой мир? Я устал от насилия. Я видел слишком много страданий, чтобы вновь причинять их. Возможно, у Готфрида неплохой потенциал. Своей жестокостью он может добиться многого.

— Неужели вы хотите заключить союз, милорд? — проговорил удивленный Реджис.

— А вступать с ним в союз — еще большее безумие. — Глаза герцога блеснули сталью. — Рано или поздно, Готфрид увидит во мне соперника. Соперника с неплохими шансами на успех. Если уже не видит. Единственный выход — сохранять нейтралитет. Пусть народ страны сам решает, кому служить. Во все времена были великие полководцы, но не каждое время давало им возможность проявить себя. Я уже показал себя, теперь очередь других.

— Послушайте, милорд! — возразил Гилкрист, — вы говорите о мире и нейтралитете, но что будет, когда Готфрид решит, что уже достаточно силен для схватки с нами? Хватит ли нам людей, милорд? У меня всего пять тысяч рыцарей! Остальные братья не смогут оказать должного сопротивления. Если бы вы распорядились, то я открыл бы еще несколько представительств ордена в ...

— Элиот, — перебил герцог, — пять тысяч рыцарей, наделенных магией и способных держать оружие — это очень большое число.