Красный Дьявол и Каменная чаша

— Это был очень сильный маг, брат Олаф, — медленно произнес Алан, — я не знаю его и он уж точно не мрачный брат. Мне показалось, что он был одержим безумием, как тот мужчина на переправе через Нобру.

— Почему ты так решил?

— Из-за его глаз. Они смеялись и ликовали, когда он проткнул меня, — голос Алана дрогнул.

— Не только глаза, — вмешалась Ингрид, — он сам едва ли не подпрыгивал, когда прикончил тебя, а потом занялся ребятами. Было даже не страшно, а мерзко стоять и смотреть, как он подбирается все ближе и ближе.

— Он парализовал нас, — пояснил Алан, — после чего проткнул меня, а остальных убивал с помощью магии Огня.

— Паралич или Незримая Рубашка — это заклинание Воздуха. Ты уверен, что он был один?

— Воздуха? — переспросил Алан, — странно, кроме него, я больше не видел магов. Возможно, кто-то скрывался за стеной.

— Стеной?

— Да, когда я повернул к мосту, то оказался в тупике. Там была стена, чем-то напоминающая поделки брата Мартина.

— Как он выглядел? — Олаф стал очень мрачным.

— Сложно сказать. Я его почти не рассматривал.

— Зато я разглядела. Неприятный тип. Носит все серое, шляпа обычная, клинка при нем не было. Создается впечатление, что он при деньгах, но скупой, будто какой-то лавочник. На вид ему лет тридцать — тридцать пять. Лицо невыразительное, полно таких. Вот только глаза у него действительно странные. Не безумные, а какие-то голодные.

— Ты очень наблюдательна, — похвалил Олаф.

— Еще бы, — как-то желчно усмехнулся Алан, — она его и раньше встречала. Он приходил к ним заказывать меня.

— Заказывать?!

— Следи за своим языком, придурок, — шепнула Ингрид и уже громче сказала: — Он хотел, чтобы мы припугнули мальчика.

— Я не мальчик, — пробубнил Алан.

— Да пошел ты, — уже не понижая голоса, отмахнулась Ингрид. — Тогда он утверждал, что мальчишка нечестно играет и такие конкуренты ему не нужны. Клонил что-то в сторону торговли и каких-то туманных интриг в гильдии. Упрашивал только припугнуть пацана и тот сам убежит в другой город. Мы, конечно же, решили, что парень здорово поразвлекся с его благоверной, а лавочник стесняется сказать нам об этом. Дело плевое, а платил он неплохо, за приватность. Теперь-то я понимаю, что он обдурил нас. Хитер, мерзавец.

— Да, — проговорил Олаф, — все, как я и предполагал.

— Брат Олаф, как вы нас нашли и где остальные братья?

— Я не знаю, Алан, — искренне ответил Олаф. Сейчас он выглядел сильно уставшим. — В мою судьбу тоже вмешался человек с безумными глазами. Я больше не брат ордена, а беглый преступник. Хотя, после взрыва, вряд ли они считают, что я жив.

— Взрыва? — удивился Алан.

Послышались шаги. Над стариком вырос улыбающийся Гроган.

— Что, Гильом, решил отыграться?

— Его-то зачем сюда притащил? — спросила Ингрид.

— Что? — Гроган непонимающе посмотрел на Олафа, вернее на его затылок.

— Джек, — старик повернулся к капитану, — это и есть та самая Ингрид.

— Что! — воскликнул Гроган, отступая на шаг назад.

— Садись, — Олаф хлопнул рукой по скамье, — Джек тоже стал жертвой того безумца, правда по моей вине, но сути дела это не меняет.

Гроган сел рядом с Олафом, внимательно разглядывая Ингрид.

— Что-то я ничего не понимаю, — наконец сказал он, — главарем Красного Дьявола была стерва с рыжими, едва ли не до пояса, волосами. Зачем же ты наряжался в девушку?

— Что! — на этот раз воскликнула Ингрид.

— Джек, — вздохнул Олаф, — карты и выпивка погубят тебя.

Ингрид отчаянно искала, чем бы запустить в этого идиота. Сжав ручку кувшина, с которым шла за водой, она подавила гнев и сказала:

— Капитан, я и есть девушка.

Ингрид с улыбкой наблюдала за переменами в лице капитана. Удивление, непонимание и, наконец, смущение. Разбей она о его глупую голову кувшин, то упустила бы такое развлечение.

— Какой же я болван, — сокрушенно проговорил Гроган.

"Да, — мысленно согласилась с ним Ингрид, — болван ты редкостный".

— Алан, — сказал Олаф, — я думаю, нам стоит вернуться в Нордфолк. Возможно, братья помогут тебе.

— Помогут? — удивленно спросил Алан, — чем они мне помогут?

— Кто это? — Гроган обвел взглядом зал, — Олаф, с кем ты только что разговаривал?

— Со мной, — спокойно ответил Алан.

— Младший магистр Алан Фостер, из-за которого все и началось, — представил Олаф, указывая на Ингрид.

— Что-то вы меня совсем запутали, — покачал головой Гроган, — только что ты называл ее Ингрид, а теперь уже Аланом. Покойник из Доргхейма сейчас сидит передо мной и выдает себя за девушку?

Ингрид побагровела.

— Слушай сюда, дылда, — прорычала она.

— Дылда?

— С помощью своей паршивой магии Алан оказался в моем теле. Больших неудобств он не причиняет, только порой молотит всякий вздор, ведь знает, что я его достать не могу. А теперь про тебя, капитан. В отличие от Алана, ты очень даже уязвим, — Ингрид пригрозила кувшином.

— Ингрид, успокойся, — сказал Олаф, выразительно посмотрев на девушку, — и ты тоже, Джек. Проявите уважение друг к другу.

— Очень хорошо, что ты не парень, — процедил Гроган.

Они ненавидяще впились глазами друг в друга. В голове Ингрид появлялись ласкающие душу образы, и самый безобидный из них можно было назвать "Болван-капитан с кувшином вместо головы". Девушка была уверена, что ее оппонент, сидящий напротив, видит подобные картины, только в главной роли выступает уже она.

— Раз уж вы так заняты, — вздохнул Олаф, — пока мы с Аланом обсудим наши дальнейшие действия.

— Ничего нашего, папаша, — не отводя взгляда, сказала Ингрид, — если тебе так нравится этот трактир, то сиди в нем и дальше. Мы же уйдем с рассветом.

— Куда?

— В Эрисвиль.

— Что вы забыли в портовом городе?

— Всегда мечтала увидеть море. Говорят, восход там просто великолепен.

— А если мы пойдем с вами? — спросил Гроган.

— Да скорее я...

Ингрид не успела договорить. Мощная дверь, запертая на крепкий засов, с грохотом слетела с петель. В трактир, держа в руках здоровенное бревно, служившее тараном, влезли четверо отвратительных типов. За ними угадывались силуэты вооруженных людей. Верзилы отбросили дерево и, осматриваясь по сторонам, достали тесаки.

Стол Ингрид находился в глубине зала. Скупой Хью никогда не использовал факелы, говоря, что с ними много мороки. Сальные свечи — куда лучше, но и на них он изрядно экономил. Одну зажигал у лестницы, одну у входа и одну в центре зала. Камин же он тушил, заставляя Браина заливать водой и оттаскивать уцелевшие дрова в сторону, для следующего раза. Сейчас, стоя в полутьме, ворвавшиеся тщетно пытались разглядеть хоть что-нибудь. Дверь, ведущая на кухню, распахнулась. Грустно вздыхая, в зал вышел Браин. Видимо, ночные налеты были ему не в диковинку. Он сжимал в руке давешнюю скалку. Следом вышел Хью. Ингрид всегда считала, что Хью здорово походит на ярмарочный шест, такой же высокий, тощий и нескладный. Сейчас он выглядел едва ли не внушительнее самого Браина. Нет, он остался таким же высоким и худым, но его движения переменились. Он не был напуган или удивлен, он не прятался как обычно за Браина, а сразу вышел в середину зала, преградив собой путь на лестницу.

— Человек, — заговорил трактирщик каким-то чужим, страшным голосом, — совершает много ошибок, которые ему охотно прощают. Меня нельзя назвать злопамятным и я готов закрыть глаза на сломанную дверь и испорченный сон. У нас есть два варианта. Если вы сейчас уберетесь отсюда, возможно, проживете долгую и бессмысленную жизнь. А если вы решите остаться, то я угощу вас своим лучшим блюдом.

Хью сбросил куртку, и в тусклом свете засверкало множество метательных ножей, вставленных, как в ножны, в его жилет.

— Кто первый? — спросил он, ловким движением вынимая пару ножей.

— Хьюго Метатель, — послышался голос с улицы. — Я могу спалить тебя и твой трактир только за то, что сегодня вечером ты выставил моего человека, как жалкого щенка, за дверь. Когда ты пришел, весь в грязи и заплатках, я разрешил тебе начать свое дело в Грюндорфе и какой же неблагодарностью ты отплачиваешь мне?

— Господин Роберт? — удивленно спросил Хью, опустив руки.

— Немолод я уже, для прогулок под луной, — сказал человек, входящий в дверь. Он шел, отмеряя каждый шаг ударом металлического наконечника трости. Следом за ним появились еще какие-то люди. Они держали в руках факелы, и был виден герб на их куртках.

— Господин Роберт, ваш человек вел себя очень дерзко и собирался устроить драку в зале. Я предупреждал, но он и слушать не захотел. При всем уважении к вам, я не могу допустить подобного.

— Знаю, — кивнул Роберт, усаживаясь на внесенное кресло, — он уже понес наказание. Но это не меняет дела. Ты тут только что говорил про злопамятность и два варианта. Так вот, у меня тоже есть два варианта. Первый, самый логичный и простой — спалить тут все. Очень хороший вариант, но не единственный. Зная тебя, Хьюго, я предлагаю тебе второй. Отдай мне зачинщика драки, и я уйду.

— Зачинщика?

— Да, того славного паренька, о котором поведал мне мой недалекий слуга. Ему ничего не грозит, просто кое-кто хотел бы посмотреть на такого смельчака. Предупрежу сразу. Не пытайся меня надуть. Отговорки, что ты его не знаешь или же он куда-то делся, тебе не помогут. Внесите Тома, — он еще раз стукнул тростью. Звон отдавался в ушах Ингрид.

Кряхтя, вошли еще двое, волоча под руки огромного детину.

— Том, ты же помнишь своего обидчика? — спросил Роберт.

— Да, мой господин, — прошипел Том. По залу разнесся запах крови.

— Хьюго, я жду, — и Роберт еще раз стукнул тростью, словно ставя ультиматум.

Ингрид насчитала двенадцать человек. Роберт и избитый Том не в счет, итого десять. Возможно, на улице есть еще люди. Сегодня, определенно, веселая ночь!

— Господин Роберт, — выдохнул Хью, — я обдумал ваше предложение.

— Да? — Роберт выжидающе посмотрел на него. В свете факелов он не казался дряхлым стариком. Скорее всего, какая-то болезнь иссушила его, наградив надтреснутым голосом и тростью.

— Ингрид, только без глупостей, — прошептал Олаф, — пробирайся на лестницу, пока мы с Джеком отвлекаем их. Бери своего друга и беги через крышу.

— А как же вы? — спросила она, одновременно стараясь услышать ответ Хью.

Олаф отрицательно мотнул головой.

— Ради Алана, — пояснил он.

— Вы сделали для меня много хорошего, господин Роберт, — наконец заговорил Хью, — закрыли глаза на мое прошлое и помогли начать мне новую жизнь, шесть лет назад. Я благодарен вам, господин Роберт.

— И? — словно помогая ему, кивнул сидящий человек.

— Браин, — вздохнул Хью, — проводи наверх троих людей. Да пребудет с тобой священный Клодьен, хранитель кухни.

Браин кивнул. Роберт жестом приказал своим людям следовать за ним. Те молча поднялись по лестнице за провожатым.

— Предатель, — прошептал Алан. Ингрид же только усмехнулась.

— Зачем он вам? — спросил Хью.

— Видишь ли, — улыбнулся Роберт, — я иногда завидую тебе, Хьюго. Чем выше я поднимаюсь в гильдии, чем больше людей служат мне, тем тяжелее мне приходится. Как бы я не вырос, всегда есть тот, кто стоит выше меня. Сейчас я могу сказать только одно — некто захотел заполучить девчонку. Глупый Том не понял, кто был перед ним и прибежал ко мне с жалобой. Ум, — Роберт коснулся пальцем виска, — а также желание познавать и развиваться, вот что больше всего ценится в людях. Но во всем хороша середина, Хьюго. Слишком умные, так же как и тупые, долго не живут. Поэтому я и говорю тебе — кое-кто хочет увидеть твою гостью.

Наверху послышалась возня.

— Раньше ты не был таким, Роберт, — грустно усмехнулся трактирщик, — семь человек. Всего семь человек.

— Семь? — переспросил Роберт.

— Да, — кивнул Хью, — не считая тебя.

В следующее мгновение Хью метнул нож и тот увяз в деревянной спинке пустого кресла. Растерянные слуги Роберта отступили на шаг. Второй клинок воткнулся в правую руку самого жилистого.

— Роберт! — прокричал Хью, вынимая еще два кинжала, — я достану тебя!

Слуги, наконец, пришли в себя и, бросив факелы, побежали на трактирщика. Но им на встречу выскочил Гроган, сбив двоих с ног. Сапоги третьего нападавшего вспыхнули от пристального взгляда Олафа, и ему стало уже не до Хью. Оставшиеся трое попятились к выходу.

— Не выпускай их! — крикнула Ингрид, лихорадочно ища какое-нибудь оружие. Кувшин, который так хорошо бы смотрелся на плечах Грогана, полетел в одного из верзил, почти добравшегося до выхода. Ойкнув, он рухнул на пол. Но двое продолжили свой путь. Когда нога одного из них уже коснулась порога, оба, с душераздирающим криком, упали ничком.

— Жалкие трусы, — донеслось откуда-то сверху.

— Ты все также жесток, — заметил Хью, взвешивая в руке нож.

— Как сама жизнь, — раздался хохот из другого конца зала.

— Он на балках, — прошептал Олаф, всматриваясь во тьму.

Сверху послышались быстрые шаги и в зал спустились Браин и Клод. Ингрид только сейчас заметила, что пламя с упавших факелов начало есть доски и, коптя черным дымом, расползаться по залу.

— Опять пожар? — воскликнул Клод, закрываясь рукавом от едкого дыма.

— Уходите, — приказал Хью, переступая по-кошачьи через поверженных людей. — Кроме нас, в трактире никого нет, так что будьте спокойны.

— Ты уверен? — спросил Олаф.

Хью ничего не ответил. Его внимание было поглощено балками. Разрастающийся огонь, словно арену, окружил трактирщика, с каждым мигом все сильнее освещая потолок. Казалось, еще чуть-чуть и Ингрид сможет увидеть притаившегося Роберта.

— Идем, — Гроган бесцеремонно закинул ее, словно добычу, на плечо и пошел к двери. Девушка не пыталась сопротивляться. Она смотрела на преобразившегося трактирщика, не в силах отвести взгляд.

— Браин, прихвати стол и уходи, — крикнул Хью.

Безмолвный поваренок перевернул стол и, прикрывшись им, словно щитом, встал у выхода. Когда Гроган проносил Ингрид, она отчетливо видела, как два лезвия, разрывая дерево, пробили стол в двух ладонях от лица Браина. Поваренок на миг качнул столом, приоткрыв озаренный зал. Роберт спустился с балок и стоял напротив Хью. Он отбросил в сторону трость-ножны и сжимал в руке узкий длинный клинок.

Выбравшись на улицу, Браин потянул за собой стол, с треском втягивая его в дверной проем, словно запечатывая ход.

— Ну вот, — послышался у самого уха Ингрид, вздох Грогана, — дальше сама.

Он поставил девушку на ноги. Возле трактира стояло три кареты. Никого, даже кучеров, не было видно. Гроган, обнажив меч, обошел кареты и, удовлетворительно покачав головой, сказал:

— Пусто.

— Браин, — проговорил удивленный Клод.

Оказалось, что Роберт выпустил не два, а три кинжала и один, все-таки, задел руку Браину. Клод оторвал лоскут от своей рубахи, и, что-то ворча себе под нос, принялся перевязывать рану другу. Браин казался безучастным. Он лишь смотрел, как дымок начинает пробиваться через щели и окна.