Красный Дьявол и Каменная чаша

— Где все?

— Перевязывают Джека, — Клод кивнул на дверь спальни травницы, — везет же некоторым. Пока мы с Олафом, невесть в чем, всю ночь тут на жестких лавках ворочались, наш герой спал на мягкой перине и, главное, где!

— Не ревнуй, — усмехнулась Ингрид.

— Да ты что! — наиграно возмутился Клод, — скажешь тоже, ревную. Да Дафна, она же...

Он запнулся, подбирая слова.

— Та леди, что приходила к тебе вчера, это и есть Дафна? — спросил Алан.

— Да, это она. Та еще злодейка.

— Ты, верно, разыгрываешь меня, — сбивчиво прошептал он, — той леди никак не больше тридцати! А Дафна же, она...

— Успокойся, парень, — усмехнулась Ингрид, — зачем мне тебя обманывать?

— Но ты же говорила, что она старушка?

— Старушка? — воскликнула появившаяся травница, — эта девчонка называла меня дряхлой старухой, неспособной достать воды из колодца?

— Я этого не говорила, — покачала головой Ингрид.

— Да, Ингрид ничего плохого про вас не говорила, леди Дафна, — поспешил вступиться Алан.

— Алан Фостер, — величественно произнесла травница, — не стоит меня звать леди или госпожой, лучше просто Дафна. Ты же не хочешь, чтобы в ответ я называла тебя Великий магистр.

— Верховный, — непроизвольно поправил Алан, — но я не верховный, а пока еще младший. В общем, — вконец запутался он, — я согласен.

— Очень хорошо. Я поговорила с твоим наставником, братом Олафом, и узнала много интересного о твоих похождениях. Впрочем, удивляться тут нечему, ведь ты должен стать Верховным магистром и сменить, — Дафна задумалась, — кто там сейчас?

— Элиот Гилкрист, — пришел на помощь Алан.

— Верно, — кивнула она, — Гилкриста. Могу с уверенностью сказать, что тебя ждет великое ну или, уж во всяком случае, интересное будущее.

— Вы можете сделать меня опять нормальным человеком? — с надеждой спросил Фостер.

— Я никогда прежде не сталкивалась с подобными случаями, но подумаю, что можно для тебя сделать, а сейчас, наверное, уже готов завтрак?

— Так точно! — отрапортовал Клод. За время их болтовни он успел накрыть на стол и сейчас держал в руках кастрюлю. Аппетитные запахи быстро распространялись по комнате. Живот Ингрид предательски заурчал.

Во время завтрака, Ингрид несколько раз замечала на себе внимательный взгляд Олафа. Он редко смотрел на людей в упор. Сейчас Олаф вглядывался в девушку, словно увидел нечто диковинное, но стоило ей посмотреть в его сторону, как старый рыцарь тут же отводил глаза. "Уж не влюбился ли?" — подумала Ингрид и, с трудом сдерживая смех, вспомнила про другого старика.

— Клод, — спросила после завтрака Ингрид, — ты отдал Дафне посылку старика?

— Какого еще старика? — переспросил Клод, — ах, да, как же я мог забыть! Коробка до сих пор валяется в моем мешке.

Сидевшая рядом с Олафом Дафна удивленно на них посмотрела.

— О чем вы говорите?

— Старый Джордж, — пояснил Клод, подходя к мешку, — тот, что помог нам с Аланом.

— Я помню, ты рассказывал, — кивнула Дафна, — но почему ты промолчал про посылку и вообще, откуда он меня знает?

— Ну, я... — невнятно промычал Клод.

— Какой же ты хитрец, Клод, — усмехнулась Ингрид.

— Утаиваешь тут всякое, — продолжила мысль Дафна.

— Вы обе, будете опаснее всяких стрел, — с жаром выпалил повар.

— Каких еще стрел, Клод? — спросила Ингрид.

— Я лучше промолчу, — буркнул Клод, доставая из мешка шкатулку.

Ингрид видела ее всего пару раз. Сейчас эта деревянная коробочка, украшенная сложной резьбой, являла собой жалкое зрелище. В мешке Клода любая вещь рисковала стать раздавленной, потрепанной или просто помятой.

— Вот, — Клод неуверенно протянул шкатулку Дафне.

— Что-то вид у нее какой-то странный, — сказала Дафна, рассматривая коробочку. — Говоришь, Джордж?

— Да, — кивнул Клод, — просил отдать тебе шкатулку. В ней должны быть какие-то редкие травы.

— Травы? — изумилась Дафна, поднеся шкатулку к уху и встряхнув ее, — что же это за Джордж такой?

Еще немного покрутив коробочку в руках, травница, наконец, открыла ее. Все склонились, стараясь заглянуть внутрь. Ингрид заметила, что даже Олаф и тот вытянул шею.

— Да, — протянула Дафна, вынимая из коробочки цветок, — значит, Джордж?

Вопреки всему, цветок оказался свежим, будто его только что сорвали. Большой бутон с красивыми красными лепестками, на которых еще поблескивали капельки утренней росы. Гладкие зеленые листья с легким сероватым оттенком резко контрастировали с алым бутоном, придавая ему еще большую насыщенность.

— Даже шипов нет, — Дафна провела пальцем по стеблю, — вот так Джордж!

— Так ты его все-таки знаешь? — поспешила спросить Ингрид.

— Не уверена, — пожала плечами Дафна.

— Джордж говорил, что когда-то ты сильно помогла ему, и он тебе очень обязан, — неохотно сказал Клод.

— Не люблю должников, — Дафна положила цветок назад в шкатулку и с хлопком закрыла ее, — я никогда ничего не прошу взамен своей помощи.

— Но ведь это же роза! — взволнованно проговорил Алан. По его тону было непонятно, удивляется ли он цветку или холодности Дафны.

— Да мне хоть чертополох, — усмехнулась травница. — Клод, держи посылку и, пожалуйста, закопай ее где-нибудь подальше и поглубже.

— Будет исполнено! — охотно отозвался тот. По-видимому, Клод до сих пор не терял надежды. Взяв коробочку, повар энергично зашагал к двери.

Едва Клод ушел, Ингрид вызвалась проведать Грогана. Дафна, утвердительно кивнув, пошла за ней следом, не обращая внимания на сопротивление девушки. Олаф так и остался сидеть за столом, о чем-то напряженно размышляя.

Гроган лежал на кровати травницы, а самой Дафне, догадалась Ингрид, пришлось спать на деревянной кушетке у окна.

— Только не буди его. Пусть поспит, — предупредила Дафна, — сейчас ему нужен покой и сон, через неделю-другую будет как новенький.

— Хорошо, — кивнула Ингрид, приближаясь к бледному, словно простыня, капитану. Его осунувшееся лицо было спокойным. Гроган размеренно дышал.

— Когда его принесли, — прошептала Дафна, — я поначалу решила, что это сам герцог, уж очень похож, только волосы светлее.

— Вовсе не похож, — буркнула Ингрид.

— Если сомневаешься, то давай проверим, — улыбнулась травница, — тот соверен до сих пор при тебе?

— Ну, уж нет, — девушка непроизвольно сжала через платье монету.

— А вы знакомы с герцогом? — шепотом спросил Алан.

— Все может быть, юноша, — загадочно улыбнулась травница.

Видимо, истолковав все по-своему, Фостер с благоговейным придыханием принялся расспрашивать Дафну о герцоге, едва они вышли в маленький садик.

— Дафна, а вы говорили с ним? Он, и правда, немногословен? А секиры, вы видели те секиры?

— Какой же ты нудный, парень, — вздохнула Ингрид и уже собралась сказать, чтобы он отстал от травницы, но Дафна с по-прежнему загадочной улыбкой ответила:

— Когда Ингрид была совсем малышкой, она любила слушать легенды о непобедимом Эдмунде.

— При чем тут я? — воскликнула ошарашенная Ингрид.

— Легенд было превеликое множество, но она их слишком быстро запоминала и редко когда слушала одну и ту же во второй раз. Я ей рассказала все, что только знала и могла придумать. Время от времени, нам приходилось выбираться в город и там она докучала своим Эдмундом всем знакомым.

— Она даже и их расспрашивала? — спросил Алан.

— Что ты, она не такая. Ингрид никогда не поверит словам какого-нибудь простого торговца или портнихи. Она сама пересказывала эти диковинные истории, выворачивая все на свой манер, и утверждала, что так оно и было. Хуже того, когда людям надоедало слушать эти сказки, Ингрид упрекала их в измене государю.

— Дафна! — прошипела Ингрид, — это подло.

— Хорошо-хорошо, — усмехнулась травница и, как часто у нее бывало, направилась к клумбе с цветами.

— Ингрид, я ... — начал, было, Алан.

— Что-то вдруг есть захотелось, — оборвала его Ингрид и, пока не в меру разговорчивая Дафна не рассказала недомагистру что-нибудь еще, решительно зашагала к дому.

День тянулся мучительно долго. Обед, странные взгляды Олафа, улыбка Дафны и пугающее добродушие и покладистость Клода. Прогулка по саду, среди цветущих слив и, наконец, поиск секретных тайников, сделанных ею в детстве. Она смогла вспомнить, куда спрятала пустую бутылку, казавшуюся когда-то такой красивой. Достав ее из дупла старой груши, Ингрид потихоньку погрузилась в воспоминания. Вот она смогла залезть почти на самую верхушку векового дуба и увидела далекие вершины гор. Вот она вместе с Дафной варит зелье для глупых горожан, славящееся чем-то особенно полезным. Птицы, животные, растения, маленькие приключения, казавшиеся ей когда-то великими походами — воспоминания хороводом проплывали у Ингрид перед глазами, навевая легкую грусть о прошедшем детстве.

— Ингрид, — серьезный голос Олафа вернул ее из мира грез.

Девушка обернулась, все еще держа в руке пыльную бутылку. Перед ней стояли Олаф и Дафна.

— У нас к тебе разговор, — сказала Дафна, — для Алана он тоже может быть полезен.

— Что-то я сегодня немного устала для задушевных бесед, — вздохнула Ингрид.

— Олаф еще вчера вечером рассказал мне, как вы сюда добирались. Добрых пару часов, под проливным дождем, он нес раненого Грогана, а Клод тащил тебя. Что произошло с Джеком и так всем ясно, но вот что случилось с тобой?

— Я потеряла сознание, — с трудом сдерживая раздражение, сказала Ингрид. Ей было неприятно обсуждать свои слабости, — и ничего не помню.

— Да, — кивнул Олаф, — также стало плохо и Алану. Я пробовал звать его, но и он не отвечал.

— Я словно провалился куда-то, — проговорил Фостер.

— Клод мне рассказывал, что почти у самых ворот Грюндорфа на вас напали разбойники, и ты воспользовалась магией Огня.

— Не я, а Алан.

— Я тоже так думал, — кивнул Олаф, — пока не увидел все собственными глазами. С тем обезумевшим человеком справилась ты, Ингрид, а не Алан.

— Как это? — удивилась девушка.

— Я не уверен, но, кажется, ты можешь использовать силу стихий.

— Стихий?! — воскликнул Алан, — но стихии подвластны только братьям. Женщины, называющие себя колдуньями, используют живительную силу природы, но не стихий!

— Вы к чему клоните? — настороженно спросила Ингрид.

— Ты наделена силой, девочка, — спокойно проговорил Олаф, — возможно, часть силы Алана перешла к тебе и ты теперь способна управлять Огнем.

— Вздор, — резко сказала Ингрид, — еще скажите, что я буду первой сестрой за всю историю ордена.

— Ингрид, — улыбнулась Дафна, — ты и сама прекрасно понимаешь, что Олаф сейчас не шутит.

— Не наделяйте меня великими способностями, которых у меня нет.

— В том-то и дело, что они вовсе не великие, — грустно вздохнул Олаф, — после вчерашнего случая, ты лишилась чувств. В Грюндорфе, со слов Клода, тебя трясло, будто окатили ледяной водой. Ты не управляешь своей силой, а скорее наоборот, сила владеет тобой. В следующий раз, она может убить тебя!

— Вот обрадовал.

— Я хочу, чтобы ты научилась правильно использовать силу стихии. Я научу тебя простенькому заклинанию, способному, разве что, зажечь свечу. Потом, конечно, постепенно ты освоишь и другие необходимые заклинания, но это должно слетать с твоих губ, словно обычное ругательство. Только так мы сможем контролировать силу и, в критический момент, ты подожжешь соломинку, а не дом и себя заодно!

— Брат Олаф, — возмутился Алан, — разве можно так трактовать заклинания? Ведь все они священны, и мы должны читать их с трепетом в душе.

— Все правильно, — согласился Олаф, — они священны и велики, и каждый брат помнит об этом, но, в нашем случае, мы имеем дело с Ингрид.

— Что-то я не пойму, — сказала девушка, — вы меня за кого принимаете?

— Успокойся, — Дафна коснулась ее плеча, — это была моя идея. Брат Олаф собирался учить тебя, словно обычного послушника. Но не станешь же ты с блаженной улыбкой напевать заклинание, когда тебя окружают какие-нибудь злодеи? А вот с бранными словами все обстоит иначе.

Ингрид не знала, что и ответить. Она действительно часто бывала груба на язык, но чтобы считать это недостатком и, одновременно, извлекать выгоду — такое могла придумать только Дафна.

— Что я должна делать? — спросила Ингрид.

Весь остаток дня она твердила одно и тоже слово "Рин". Поначалу воодушевленный Олаф показывал, как должно читаться это заклинание и как загорается сухая травинка, затем пушинка, клочок бумаги и даже прутик. Несколько раз у братьев разворачивался настоящий спор, стоит ли использовать "Рин" или выбрать какое-нибудь другое заклинание. Во время спора они забывали об Ингрид и начинали обсуждать похождения какого-нибудь безумного мага, жившего несколько веков назад, который к этому "Рин" вообще не имел никакого отношения. Потом, словно спохватившись, они замолкали и Олаф вновь монотонно и сухо повторял с Ингрид одно и тоже слово, лишь изредка меняя объект для поджога.

Когда солнце уже клонилось к закату и Клод позвал их к ужину, Алан вновь стал усиленно предлагать другое заклинание, утверждая, что оно мелодичнее на слух. Олаф же опять начал отстаивать права этого несчастного "Рин". Вообще, в ходе их бессмысленной беседы, Ингрид поняла, что особой разницы во всех простых заклинаниях нет, в отличие от более сильных и мощных. Какие-то нужно было читать едва ли не четверть часа и при этом не допускать ошибок, иначе сгоришь на месте, какие-то, и вовсе, произносились только в безлунную ночь и так далее.

— Хватит, я устала, — сказала Ингрид.

— Хорошо, продолжим после ужина, — согласился Олаф.

— Может, лучше завтра? — предложил Алан, — для новичка слишком трудно отдавать весь день занятиям.

— Но без усилий мы ничего не добьемся, — резонно заметил Олаф, — опытные маги обязаны своей силой только ежедневным многочасовым тренировкам. Так что, я думаю, нам нужно поупражняться еще.

— Рин с вами, я есть хочу! — крикнула Ингрид и развернулась к дому.

— Ух ты! — услышала она за своей спиной.

Олаф держал в руке веточку, которую весь день мучила Ингрид. Сейчас на ее кончике плясало ярко-алое пламя.

— Невероятно, — проговорил Алан, — Ингрид, ты смогла!

— Как ты себя чувствуешь? — поспешил спросить Олаф, — слабости нет?

— Нет, — буркнула, довольная в душе, Ингрид.

— Отлично! — Олаф едва не подпрыгивал от радости, — наконец-то у тебя получилось! Теперь нам нужно закрепить достигнутое, чтобы было что показать Дафне.

Ингрид уже почти отчаялась получить свой ужин, но ей на помощь пришел Клод. Устав звать к столу, повар пошел к ним навстречу.

— Сколько же можно, все остывает! — прокричал он и, замедлив шаг, ойкнул.