— Дай руку...
— Зачем это? — скорее ехидно, чем подозрительно уточнила я. Ответ и так был мне известен — кровушки ему подавай, вампирюга замаскированный!
— Не зли меня...
Маг ухватил мою руку, остро-заточенный коготь профессионально кольнул в безымянный палец. Я даже восхитилась: "парню бы к нам, в лаборатории кровь из пальца брать!"...
— Смажь кровью все подушечки пальцев...
Я смазала.... Мои окровавленные отпечатки пальцев прижали к замерзшим узорам. Подержав, он отпустил и, не зная что мне делать, я уронила руку... Остался весьма узнаваемый след. Красное на белом... Жаль, что Джеймс Кэмерон, режиссер "Титаника" не додумался до этого...
Я оценивающе посмотрела на результат "нашего творчества". Конечно, это не ручка Кейт Уинслет, но "мазок" один в один... Даже, возможно, интереснее...
Раздался щелчок. И от кровавых разводов во все стороны побежали трещины. Я испуганно пискнула, перестав елозить под крепким телом своего врага (все же поверхность была замороженной и быть притиснутой к ее холодной твердости побитым тельцем — не самое приятное ощущение!). Он даже не отреагировал. Трещины стали таять, впитываясь в саму поверхность. Я с любопытством ждала, что же там, за изморозью скрывается...
Увы! Там по-прежнему было лишь наше изображение...
— И для чего ты изгваздал его моей кровью? — холодно поинтересовалась я, осознав, что чуда не будет.
— Сейчас увидишь... — Вэрд протянул руку к стеклу. — Помни, будет больно, но тебе не стоит шевелиться....
— Как это будет? — возмутилась я, — а до этого что было?
Он не стал мне отвечать. Его пальцы, большой и указательный, так "живенько" и нестандартно украшенные довольно длинными заточенными когтями, погрузились в зеркало, как в воду. По моим же ощущениям, он воткнул их мне в шею, как тот вамп — клыки. Ахнув, я закаменела. Когти, в буквальном смысле, ухватили изображения шрамов и потянули наружу...
Я закричала, не сдерживаясь и не таясь...
А что? Больно же! Так чего терпеть? Опять же, и ему приятно....
— Вовсе нет... — Голос Вэрда коснулся моего слуха как-то отдаленно. То ли он слишком тих, то ли я — чересчур громко кричу? — потерпи... Уже скоро...
Пальцы почти вышли из гладкой поверхности и теперь тянули, как резину, все шрамы за собой. Не знаю, что чувствуют, когда вытягивают жилы, но, как выяснилось опытным путем, в любом вытягивании — масса пренеприятнейших ощущений! Наконец резинка оторвалась, и он тут же отлип от меня, тяжело осев на пол, словно ноги устали его держать...
— Эй, ты чего? — Я в недоумении смотрела на врага у своих ног.
— Это просто не мое направление... — хрипло прошептал он. — Поэтому-то оно меня так чяртовски утомляет...
Я помогла ему встать и добраться до диванчика, при этом буквально изнывая от любопытства (получилось или нет?), но, не смея больше приблизиться к опасному артефакту.
— Он совершенно не опасен. — развеял мои тревоги маг. — Опасен здесь только я...
— Значит... я могу посмотреть?
— Конечно. — милостиво кивнули мне. Я подошла к зеркалу. Настороженно осмотрела себя. Все вроде бы в норме. Убрала рассыпавшиеся волосы , попутно сделав зарубку в мозгу, что надо бы их заплести или заколки какие попросить, и ощупала шею... Ничего особенного. Шея как шея. Чистая... В смысле, без следов повреждений...
— Мм-м-м-м-м...
— Что? — насторожился мужчина.
— Да вот думаю, что тебе меня обмануть — раз плюнуть! — поделилась я с ним своими подозрениями.
— Оно конечно так... — согласились со мной. — но... смысл?
— Ну, не знаю... У тебя могут быть какие-нибудь свои, не известные мне пока, цели...
— Неизвестные? — его голос вдруг скользнул по моей спине, поглаживая. Осознав это, я быстро спряталась за стол, и даже присела от греха подальше. — Вот... — рассмеялся он. — Вот это правильно... Жертва должна бояться...
— Жертва? — Я возмущенно вскочила.
— Да... жертва соблазнения.... — опять обнял меня его голос, вызывая толпы мурашек.
Вот зараза! Поймал все-таки...
— Поймал... — согласился мерзавец. — и отпускать не собираюсь, пока...
— Пока? — ухватилась я за его обмолвку.
— Пока не узнаю все, что мне нужно...
— Например? — я ощутила, как исчезли ласкающие нотки и высунула нос из-под стола (до этого я подозрительно стреляла оттуда глазками).
— Например, я выяснил, что твоя уникальность отнюдь не в крови... — Он со вздохом сел поудобнее. — Я провел несколько тестов, и не нашел никаких отклонений в составе твоей крови...
— А ты ожидал отклонений? — изумилась я.
— Да... Ты ведь дайни... Где-то в тебе что-то должно быть... Этакое...
— Да? — Я почувствовала себя довольно неуютно.
— Да... но это — явно не в крови. У тебя самая обыкновенная кровь...
— То есть, — уточнила я, — я в безопасности от твоих вампов, так как не вкусная?
— Не совсем. Ты в безопасности, так как я отдал распоряжение.
— А кровь? — подозрительно переспросила я. Он замялся.
— А кровь у тебя... нормальная...
— Ну, Слава тебе, Господи... — немного расслабилась я.
— Как у истинного оборотня... — улыбнулся маг ехидно.
— Что? — я в полном шоке буквально "уставилась" на него.
— Я говорю, кровь у тебя, как у истинного оборотня, деликатесная ты моя...
— Но... Но... — у меня просто не было слов. — Но, почему?
— Ну... Ты ведь приняла обережный круг оборотня и его кровь? — я лишь бессильно кивнула. — Так что же ты удивляешься?
— То есть... У Стефана теперь нормальная человеческая кровь?
— Нет... Отнюдь! Наследие богов так просто парой глотков не перебьешь. К тому же, кровь оборотней сильнее человеческой... Расслабься ты, все нормально с твоим витязем...
Я невольно громко и облегченно вздохнула. Князь психанул и не скрывал этого. Любое упоминания Девларта бесило его до бесконечности...
— Не желаю я сейчас слушать про твоего геройского красавчика! — рыкнул он. — И так голова раскалывается, после нападения некоторых особо злобных жертв. — Мне пришлось хотя бы сделать вид, что немного раскаиваюсь. — Иди к себе... Мне надо побыть одному...
— Но, Вэрд... — попробовала сопротивляться я.
— Никаких "но"! Живо!
Тяжко вздохнув, я поплелась в сад...
Птички пели. Цветочки цвели...
Злобные вампиры ковырялись в земле, пытаясь пересадить яблоню...
Жизнь, определенно, продолжалась...
ГЛАВА 11
Из дневника Стефании:
Целых два дня я была предоставленная сама себе. Я провела их одна в охотничьем домике Стефана. Гуляла по чудесному саду, такому огромному, что он казался бы лесом, если бы не слишком ухоженные деревья и тропинки между ними. Отдыхала. И даже загорала разочек, плюнув на все и рискнув выйти в весьма легкой рубашке. Очень необычное ощущение. Вообще, все для меня было в эти два дня необычно.
Никогда в жизни я до этого времени не оставалась одна. То есть по сути-то я всегда была одна, но это лишь означало, что меня никто никогда не любил и не интересовался мной. В остальном же, меня всегда окружала масса людей, что абсолютно не испытывали ко мне каких-нибудь чувств. Для них я была лишь работой либо средством достижения своих целей — как правило, глупых и банальных, вроде надежд повлиять на моего батюшку в решении какого-либо вопроса. Я вас умоляю! Можно подумать, отца интересовало чужое мнение! Да он всех советников доводит до белого каления тем, что выслушав их мудрые советы, все равно все делает по-своему. Так что ему слова какой-то девчонки, пусть и являющейся его дочерью?
Я отдыхала от толпы. Никто не крутился вокруг меня, постоянно дергая и одергивая. Я чувствовала себя почти счастливой. Ела, пила, гуляла, даже разок прокатилась вокруг поместья на одной из лошадей, что привел смотритель, узнав, что я тут остаюсь. Его жена пришла ближе к обеду и наготовила много разных вкусностей. Все было составлено в погреб и мне нужно было лишь доставать то, что мне хочется. Вообще погреб забит отличными припасами и способен без проблем прокормить небольшую армию. От услуг горничной, что предложили мне смотрители, я тоже отказалась. Я хотела этого одиночества. Жаждала его...
И я его получила.
Я много думала. Собственно говоря, мне ничего другого просто не оставалось. Книг здесь не было, а к охоте я всегда была равнодушна. Крови не боюсь, но животных жалко до слез. Почему-то я всегда представляю себя на месте загоняемой дичи. Даже не знаю, откуда такие странные мысли приходят.
Я думала о себе. И о Стефане, конечно же. И чем больше я думала, тем больше понимала, что этот человек чужой мне. Я так хотела, чтобы он стал самым родным и близким, что не замечала, что этого не происходит. Он вовсе не тот, кем я его представляла. Не такой, каким виделся мне в моих мечтах. Как это ни смешно, но мне даже нравится, что он не похож на мои мечты. В них он подчинялся моим желаниям, приносил мне фрукты и цветы, складывая к моим ногам и покорно ожидая, что я снизойду до него и позволю поцеловать краешек платья. И страстно хотел меня и умолял, чтобы я была его, но не смел, и коснуться, без моего разрешения...
В жизни же этот человек частенько брал то, что хотел, не спрашивая разрешения и мне это нравилось. Он не зависел не от кого. Он притягивал своей силой и властностью. При всем при этом умудрялся к каждому подданному найти подход и люди любили его искренне и преданно... Не раз видела, как его встречали буквально со слезами на глазах. И вместо того, чтобы занятья чем-нибудь интересным, он начинал вникать в их беды, расспрашивать, интересоваться. По большей части помогал скорее советом, чем, к примеру, деньгами. Но совет всегда был правильным, нужным, словно он видел проблему иначе, чем остальные. Как будто смотрел на нее сверху и видел сразу все...
Я и восхищалась этим и бесилась. Меня так неимоверно злило, что он уделяет свое внимание кому угодно, только не мне... Но сейчас, обдумывая, вспоминая, осмысливая, я понимаю, что он не разу не нарушил слова данного мне в день свадьбы. Он всегда помогал мне. Неизменно поздравлял со всеми праздниками, на всех балах уделял внимание лишь мне. Никогда не давал ни малейшего повода для ревности, если не считать Мари. Был практически идеальным. Он проводил со мной выходные, если я его об этом просила, выслушивал, пусть и мимоходом, мои проблемы и всегда давал дельные советы. Он частенько хвалил меня за поступки, о которых я была уверена, он даже не знает...
А я только портила ему жизнь, требуя большего и большего. А ведь единственный камень преткновения в наших отношениях — это любовь... Во всех ее проявлениях. Но я ведь дала ему слово в ту ночь, когда мы заключили свой договор, что не попрошу ничего больше. Не буду требовать и приму все, что он мне даст. Выходит, это я не сдержала свое слово...
Во всех спорах с отцом он был на моей стороне. Защищал и оберегал меня, если на меня нападал с обвинениями Тарис. Он терпел меня и ни разу не сорвался, какими бы выходками я его не изводила...
При воспоминании обо всем, что я сделала, пытаясь "достать" этого человека, мне стало неимоверно стыдно. И это любовь? Неудивительно, что он ее не хочет. Разве можно любить того монстра в которого я превратилась? Разве этого я хотела? Об этом мечтала? И так ли сильно он виноват в том, что я живу так, как живу? Может, и мне стоит что-то уже сделать для своего счастья, а не требовать этого самого счастья от него...
Я пыталась определиться, чего же я хотела бы в жизни. И оказалось, что мечты у меня все те же, простые мечты как и у любого человека в мире — дом, семья, любимый и любящий человек рядом, дети. Я вдруг осознала, что богатство мне нужно не так сильно, как мне казалось. Я просто привыкла иметь довольно большие расходы, но, по-хорошему, многие из них можно было вполне безболезненно для меня сократить. Нет, я не говорю, что готова жить в нищете. Увы, я не уверена даже в том, что хотела бы работать. Все же, я никогда в жизни не работала и то, что я пару дней сама накрывала себе на стол и стелила постель еще не означает, что я враз полюбила труд.
Но я осознала, что это не так сложно, как мне казалось. И власть и почитание мне тоже совершенно были не нужны. Вот уж чего я наелась досыта и была готова отказаться насовсем. Все эти люди, что заглядывали подобострастно тебе в рот, ловя каждое слово, а через минуту, выйдя в коридор смешивали с такой грязью, что становилось просто страшно... Зачем они мне? Я замечательно пережила бы без общения с этими придворными. Пережила бы без их лести и без их подлости. Приемы и балы? Что они дали, кроме ощущения усталости и одиночества? Смотрины, на которых тебя рассматривают все, кому не лень, как лошадь в цирке, как встанешь — как сядешь, что скажешь... Даже каждую улыбку и взгляд — разберут на кусочки и опошлят...
Разве я всерьез не могу прожить без всего этого?
И наконец, самое главное... Стефан. Могу ли я прожить без него? Хочу ли я жить без него? Я не знала. Не готова была ответить самой себе. Я цеплялась за него, как за самое чудесное, самое замечательное, что было в моей жизни. С другой стороны, у княжеских родов нет разводов. Единственный способ расстаться с супругом — смерть. Но и тогда, став вдовой, ты не имеешь права на второй шанс. Князья могут жениться, но вот для женщин законы намного суровее. Разрешение на исключения из этих правил дается самой богиней и только в случае отсутствия наследников. Так что тут мне никаких изменений не светит.
Однако и быть посмешищем для всего двора... я больше не собиралась. Чем больше я думала, тем отчетливее понимала, что на какое-то время мне надо уехать. Мне надо научиться жить без него. И возможно, что тогда я потом смогу научиться жить с ним?
Из дневника Стефана:
4 день погони. Вечер
— Призывай зверя! — рявкнул я в лицо этого недоразумения, чувствуя, что впервые в жизни близок к тому, чтобы трансформироваться в спокойной обстановке без словоформулы. Как я в этот момент понимал Стефу! Только сам столкнувшись с подобным гневом, я осознал, что ее перекидывания, возможно, были не таким уж проявлением неадекватности, как нам всем казалось. Просто большинство из нас были слишком хладнокровными и выдержанными, чтобы позволять себе такие скачки эмоций. Однако, как выяснилось опытным путем, довести до белого каления можно любого...
— Счас... счас все сделаем... в лучшем виде... — он покачивался и как-то пьяно улыбался. Я сделал знак Эрлиху. Его ребята буквально выхватили мага из рук его друзей и быстро донесли до воды. Войдя в воду по горло, они слаженно подняли его на руках — он был им примерно по плечо, а для колдования еще и руками махал, так что ребята просто подняли его на плечи. Рядом встали Карах и Петрас, зорко осматривая воду на предмет опасности.
Я перекинулся в змея и скользнул в море. Вода показалась мне почти горячей. Несколько движений и я достиг дна, пытаясь осмотреться. Особо крупных тварей видно не было, но это не значит, что их тут вовсе не было.
