С трудом оторвавшись от нее, накинул на плечи халат и выскользнул за порог. Все здесь мне было знакомо. Ноги сами знали куда и как наступить, чтобы ни звуком, ни шорохом не потревожить ночную тишину и сон той, что дороже всех звезд этого мира...
— Командир... — Старкас вынырнул из тени, отбрасываемой воротами. Я кивнул, приветствуя и вместе мы отошли еще на несколько шагов, так, чтобы даже ветер не доносил звуков до спящего дома.
— Приветствую. Что выяснили? — как по команде они все разом выступили словно из воздуха. Я не вздрогнул лишь потому, что сам обучил их этой хитрости.
— Вампиры были не одни. — по давно заведенному порядку, Старкас отвечал за всех. — по рассказам магов с ними была девушка.
— Ее опознали? — я замер, не веря. Неужели Мари?
— Видите ли, маги толком ее не разглядели. Один из вампиров нес сверток, чем-то напоминающий ковер. Но кто-то из детей видел волосы необычного оттенка — белые. Сам знаешь, как редко они встречаются у нас. — я кивнул. — Кроме того, есть несколько свидетелей, что уверены, что видели ноги с другой стороны ковра.
— Это все?
— Нет. Нам удалось обнаружить несколько волосков и маги проверили их. Сомнений быть не может — их носитель — женщина. Волосы длинные, приблизительно около метра, может чуть больше. Очень светлые, почти белые с легким золотистым отблеском. — он замолчал. Я же стоял и думал...
Мари! Здесь! В нашем мире! Можно было бы попробовать связаться со Всеблагой...? А то может быть, она уже отправила девчонку обратно, а мы будем зазря землю рыть... с другой стороны, по словам Мары, у девчонки было около двух недель... Она здесь, в нашем мире... Какая возможность для Стефана! Увидеть ее! Быть с ней! И не несколько часов, а дней!
Я замер перед открывшейся перспективой.
— Доложим в храм? — Старкас внимательно смотрел на меня. — Или сам свяжешься с Прекрасноокой?
— Нет . — я покачал головой. — Докладывать пока ничего не будем. Если Госпожа знает... то не имеет смысла докладывать.
— А если еще нет? — шепнул Картис.
— А если нет, то это хорошая возможность для князя немного побыть вместе со своей дайни! — тихо рыкнул я.
— Думаешь, князь жив? — Старкас был единственным, кому я мог спустить подобный вопрос.
— Думаю, его рано хоронить, пока никто не видел его тела. Он и не из таких передряг выбирался.
— Брось, Тар, — усмехнулся Астарк, самый старший у меня в команде, пришедший ко мне от Стефана. — В такой... — он проглотил ругательство. — наш княж еще не бывал... — я лишь пожал плечами. Что сказать? Не могу я так его подставить. Внутри поднялось раздражение. Мари здесь! Она здесь — а он где-то шарится, вместо того, чтобы быть сейчас рядом с ней!
— Что говорят маги? Удалось найти наших?
— Нет. Пока все без изменений.
— Они хоть ищут? — я особо в это уже и не верил.
— Ищут, Тар, ищут... — усмехнулся Астарк. — с ними маг пропал, помнишь? Молоденький такой.
— Ну... этот ... как его? Гаэром. — я непонимающе нахмурился.
— Ну. А его фамилию знаешь? -хитро подмигнул мне напарник.
— Просвети.
— А полное его имя — Гаэром Калаг! -я пытался сообразить, что такого знакомого в этой простой, в общем-то , фамилии. Ребята заулыбались.
— И кем же он приходится главе Ковена — Сарайтису Калагану? — поинетересовался я . У Патрика, самого молодого из команды, вытянулось лицо и он молча протянул монетку Астарку. Я хотел дать ему подзатыльник, чтобы впредь не смел делать на шефа ставки, но передумал глядя на его смущение и вместе со всеми посмеялся. — И все же? Кем? Ясно что не сын, о таком мне было бы известно...
— Не сын, но родной племянник! Сестрица Сарайтиса, в девичестве Памеллина Калаган , а ныне жена советника Заркуса, как тебе известно , не последнего человека в Ковене магов, так вот, по молодости случилось ей встретить любовь всей ее жизни. И так она была влюблена, что случилось у нее помутнение и родила она сыночка... — усмехнулся Старкас.
— И кто у нас "любовь всей жизни"? — у меня были нехорошие подозрения, но хотелось бы услышать их озвученными. Все молчали переглядываясь. Вздохнув, я протянул ладонь. — Неужели представитель семейства Лартас?
— Да... а как ты узнал? — удивился Патрик.
— Ну так я же в некотором роде один из... — ухмыльнулся я. — Так кто? Неужели папаша постарался?
— Нет. Дядя. Нынешний правитель Заркаста.
— Оландрас Лартас... — закончил я за него, тяжко вздыхая. — конечно они землю носом роют. Отбиваться от двух, вернее трех(ведь тесть будет вынужден поддержать нас в войне) агрессивно настроенных княжеств будет совсем непросто. Впрочем, мне думается, что дядя и так поддержал бы нас, по родственному. Он, кстати, про чадо-то знает?.
— Знает. И даже не скрывает своей привязанности, хотя и не признает официально, но материально при этом поддерживает.
— Мать безутешна? — я совершенно механически подкидывал на ладони монетку, проспоренную Патриком.
— Рвет и мечет! Говорят у нее ТАКОЙ характер... — тихий мужской смех не смог заглушить посторонний звук. Я замер, настораживаясь. Звук шел явно из дома. Проснулась?
— Мне пора. Есть еще что-то, что мне следует знать?
— Около десятка наших, двойками ушли прочесывать территорию Бресткаста. Касмир официально направил требование немедленно выдать вампиров и их пленницу. В общем, работаем.
— Обо всем докладывать сразу же.
— А как же... — Патрик кивнул на настороженно ждущий дом.
— С этим я сам разберусь. — выдохнул я и кивнул Старкасу. Рука, плечо и я перелетаю через забор. Приземляюсь на колено и перекатываюсь. Отряхнуться, сорвать одуряюще пахнущие розы, не замечая как острые шипы впиваются в кожу(совсем как моя красавица...такая же яростная и непокорная)...
И с охапкой влажных от росы цветов прошел в дом.
Интересно, она будет ждать меня в постели, делая вид что спит?
Или встретит сковородкой прям с порога?
Мари
Он очнулся всего через несколько часов, точнее сказать не могу. Вконец измученная, я умудрилась уснуть, устав от слез и тоскливо-мрачных размышлений. Меня разбудили легкие прикосновения к руке. С трудом разлепив глаза, я обнаружила что Вэрд сидит рядом, держа в ладонях мою несчастную ручечку (или теперь стоит говорит лапку?) и разглядывает ее, поворачивая то в одну сторону, то в другую. То поскребет кожу ногтем, то попробует на остроту когти...
— Изучаешь? — внутри зашевелилась злоба, но не яркая а какая-то... почти остывшая. Так, всего лишь тень утреннего чувства.
— Проснулась? — маг настороженно смотрел мне в лицо. Еще мгновение назад нежные и аккуратные, его пальцы теперь стальным захватом оплели мою кисть — и захочешь, не вырвешься. — Что ж... Думаю, учитывая все потрясения, что выпали на твою долю за эту ночь, вопрос "За что?" снимается, как глупый и попросту опасный. Идем в замок? — Я смогла лишь кивнуть. А что еще делать? Не оставаться же в этих развалинах на всю жизнь...
Мы встали, с трудом передвигая ноги. Он, похоже , еще не совсем восстановился, хотя рана срослась и был виден лишь рубец. Я же чувствовала себя так, словно меня долго и смачно били. Все тело ныло и болело, и от сна на холодном полу затекло и замерзло.
Этот полуразрушенный замок был, как оказалось, не так уж и далеко от нормального, всего -то пара километров. Неподалеку мы встретили крестьянина с сыном, что косил сено на небольшой лесной лужайке. По просьбе мага(за продемонстрированную монетку) мальчишка отвез нас на телеге отца до замка...
Эльдос встретил нас гробовым молчанием. Не сновали слуги, не было видно вампиров. Тишина, как в гробу...
— Эй! Есть кто живой? — голос мага гулко разнесся по холлу. В ответ послышались шаркающие звуки и перед нами, усталыми и ободранными, предстал щеголетовато одетый дворецкий. На мгновение его лицо приняло такое непередаваемо -брезгливое выражение, что мне стало неловко за свой внешний вид.
— Что угодно? — он недовольно поджал губы. В следующий миг вся напыщенность разом слетела со старикашки (хотя... какой же он старикашка? На вид ему было около пятидесяти лет по-нашему. Он ведь был человеком... кажись...), разъяренный и выведенный из себя князь, отпустил на волю свое гадкое настроение. Рука дернулась, делая едва заметный пасс и дворецкий изогнулся, схватившись за поясницу. На глаза навернулись слезы.
— Клайтон... — голос был до отвращения приторен. — Не напомнишь ли мне, чей это замок?
— Ваш, мой господин. — дворецкий почтительно склонился, насколько позволяла стреляющая болью спина.
— А не напомнишь ли мне, как лично ты появился в этом замке?
— Вы спасли меня, ваша милость. Спасли от казни за воровство... — голос его стал совсем плаксивым.
— И с каким условием я взял тебя сюда, мой не в меру забывчивый слуга? — князь был холоден, словно лед в феврале.
— С условием, что я отработаю свою жизнь...
— И, судя по выражению твоего лица только что, ты решил, что уже все отработал, не так ли? — голос мага стал откровенно угрожающим, из него исчезли все "сладкие" издевательские нотки.
— Нет, мой господин. — Клайтон рухнул на колени, склоняясь в пол. Сцена была мне неприятна. Дальше наблюдать ее я не хотела, хотя сам дворецкий и не вызывал во мне ни жалости, ни сострадания. Вырвав свою руку из цепкого захвата, я двинулась прочь.
— Куда ты? — догнал меня слегка удивленный голос.
— К себе... — равнодушно пожала я плечами. Мне хотелось лечь и еще немного поспать. Знаю, узникам не положено жить по собственным желаниям, но сейчас меня это мало интересовало.
Он кивнул, отпуская меня. Я спокойно спустилась вниз, прошла три пролета и отперла дверь в лабораторию. Первое, что буквально бросилось мне в глаза, был кразли. Большой и грустный, он стоял под маленьким окошком и пытался одним глазом смотреть "на волю". Зрелище это тронуло меня до слез. Закрыв за собой дверь, я преувеличенно бодро возвестила:
— А вот и я! — монстр дернулся, обернулся и ринулся ко мне.
— Стой! — рявкнула я, испугавшись, что он снесет меня и раздавит. Кразли затормозил, останавливаясь. В глазах его стоял испуг. — не надо на меня прыгать. — пояснила я. — Ты больше меня и можешь сделать мне больно. — Он на мгновение задумался, потом кивнул. Не двигаясь с места он одними глазами следил, как я прохожу в свою клетку, закрываю дверь и ложусь, пытаясь укутаться в тонкое одеяло.
— Можно, я подойду к тебе? — попросил он тихо. — Тебя долго не было. Я боялся, что ты умерла. — Я вздохнула. Надежда на сон дала трещину, но сил на то, чтобы просто послать эту тварюгу куда подальше тоже почему-то не нашлось.
— Иди сюда, если хочешь. Садись здесь. — от его шагов вздрогнула скамья, что заменяла мне кровать.
— Она обидела тебя? — я скосила глаза и посмотрела на грустную морду.
— Нет. Совсем нет. — глаза слипались, я держалась из последних сил.
— Зачем же она тогда взяла тебя? — удивился он.
— Поговорить. — я вспомнила как стремительно двигалась эта красавица к своей смерти, такой страшной, что она еще стояла перед моими глазами. Кто бы знал, как я устала от жестокости этого мира. — Просто поговорить...
Глаза сомкнулись. Кразли еще сопел, видимо желая продолжить разговор, но я уже провалилась в тяжелый сон без сновидений. Он оказался спасением для моих измотанных нервов...
Из дневника Вэрдиастера:
Что сказать? Только я, я один виноват во всем случившемся.
С трудом дойдя до своей спальни и нагрев давно приготовленную воду, я залез в нее, с наслаждением чувствуя, как расслабляются мышцы, буквально окаменевшие от лежания на холодном полу. А Мари? Она ведь оказалась там еще раньше! Хотя... она ведь и сама сообразит распорядиться о ванне для себя.
Но я отвлекся. Когда заботы тела перестали меня волновать, нахлынули мысли. Я вновь и вновь прокручивал в голове все, что касалось брата. Все, что происходило в последние месяцы... годы. По-новому виделись события. По-другому звучали его идеи и советы. Я переосмысливал все, что было связано с ним с тех пор, как он стал вампиром...
— Он сразу изменился... — шептал я в ужасе. — Сразу стал таким... перестал скрывать свою злобу, свою ненависть ко всему живому... Она проскальзывала порой, даже в его отношении ко мне. Сколько раз у меня возникало ощущение, что ему нравится причинять мне боль. Что он нарочно ранит меня в поединках, хотя удары были необязательны, ведь это всего лишь тренировка? Сколько людей погибло во время его путешествий... и о скольких я не знаю! Возможно ли, что он был так жесток, а я не замечал этого? И почему это происходило?
Неужели любовь застилала мои глаза?
Почему никто не сказал мне ни слова о его злодеяниях?
Я содрогался от ужаса. Приведя себя в порядок, я поспешил в кабинет, хотя измученное тело буквально молило о более полноценном отдыхе. Я написал и разослал распоряжения.
— Первое — моему официальному заместителю, что сидел сейчас вместо меня на троне. — я уведомил его, что брат наш, Сварос Брестларт объявлен государственным преступником и находится вне закона, о чем следует объявить по всей стране. Его имущество и вся наличность должна быть конфискована в пользу казны. Все его привилегии отменены. За ним объявлена охота. Преступник имеет статус особо опасного и должен преследоваться группой, имеющей в составе не меньше двух оборотней и двух магов. Парализующее заклятье я приложил. По задержании, следует сковать преступника оковами, выкованными с добавлением серебра, и доставить ко мне для дальнейшего разбирательства.
Сперва я планировал отослать ему и несколько пузырьков со своей кровью, чтобы они могли упокоить Свароса, но... по здравому размышлению, передумал. И, хотя я полностью доверяю своему протеже, я привязал его верность к себе за счет заклятья на крови, все же... все же я не настолько беспечен. К тому же, я хотел бы задать еще кое-какие вопросы моему дорогому братцу. В частности... отчего это он так настойчиво настраивал меня против Стефана? Теперь, по здравом размышлении, я понял, что эта работа велась Сваросом еще до того, как он покончил с собой. Он постоянно подчеркивал, что Стеф украл у меня отца, что именно он виноват в том, что меня отослали в Сарасхар и не разрешали посещать отца в Стефларте. Но сейчас... сейчас я думаю, а были ли на самом деле письма с отказами мне в посещении? Возможно, что все это — лишь очередная "шутка" моего дорогого братца?
— Второе распоряжение касалось советника по безопасности. Ему следовало не только проследить за выполнением всего вышеперечисленного, но и организовать отряды, что прочесали бы страну в поисках Свароса. Кроме того, требовалось усилить погранпосты магами и оборотнями, переведя все заставы на военное положение. Параллельно с этим, следовало собрать все данные, что имелись у Тайной Канцелярии на моего брата, а также все подозрительные дела, особенно те, где преступник не был найден и те, что отличались особой жестокостью.
