И потом, она ведь не бить меня собирается....
— Мы росли все вместе: я, княжич и его старший брат... — она мечтательно улыбнулась. — Ходили слухи, что мой отец был любовником матери Свароса... Ничего подобного. На самом деле, он был ее дядей! Так что я имею полное право называть ребят близкими родственниками. После смерти княгини и поразительно быстрого отъезда князя, всем стала заправлять старшая сестра княгини, как раз к тому моменту овдовевшая. На руках у нее от брака остался лишь сын. Недолго думая, она с головой ушла в государственные дела, а обоих мальчишек сплавила моему отцу... за это ему отдали во владение этот вот самый замок и все земли вокруг него на день пути... По сути, сейчас это — мои владения, но... разве этих мерзавцев когда-нибудь волновали законы?— она передернула плечами. Вино никак не отразилось на ней. Движения были все такими же уверенными, лишь глаза стали сверкать в отблесках огня.
— Каких мерзавцев? — рискнула я подать голос. Она вздрогнула, словно уже успела позабыть обо мне и говорила сама с собой. Сделала несколько больших глотков, поперхнулась и с трудом откашлялась. Даже глаза заслезились. Я могла бы попытаться ей помочь — хотя бы по спине постучать что ли... Но, глядя как она судорожно кашляет, я не испытывала ни малейшего желания оказывать этой стерве услугу. Все же, как ни крути, но сперва на крюк она меня подвесила. Да и по голове тюкнула знатно.
— Каких? Конечно братцев Брестларт! Они ведь с тех пор, я уверена, ничуть не изменились... — она утерла слезы и продолжила. — Где мы только не лазили, предоставленные сами себе. Чего только не вытворяли... У нас было очень бурное детство...— она рассмеялась. Я склонна была ей верить. Погрузившись в воспоминания, она словно бы стала моложе, если такое вообще возможно. Хотя... быть может просто воображение сыграло со мной очередную шутку.
Она говорила, а я вспоминала. Да ведь Вэрд однажды говорил мне о ней! Он, помнится, даже скучал... Рассказывал, что был когда-то влюблен и вообще... Забавно. Так вот она какая.... А Сайрана продолжала, казалось не замечая меня. Вся она была сейчас там, в своем далеком прошлом:
— Я полюбила его... Не могла не полюбить... — она мечтательно закатила глаза, изогнувшись в кресле с грацией кошки и умудряясь выглядеть совершенно нескромно будучи полностью затянутой в шелк и бархат мужского костюма. — Да и кого мне было еще любить, если не его? Красив... — язык ее прошелся по губам, словно невольно. Видимо, он и впрямь был хорош.... мелькнула у меня мысль. Так что же с ним случилось, что теперь он вынужден везде носить маску?
— Перестань болтать глупости! — фыркнул мозг. — лицо в мужике не главное! Как там бабушка говорила? "С лица воды не пить!"— Я была вынуждена согласится. А Сайрана меж тем мурлыкала, погрузившись с головой в волнующие воспоминания. Не знаю, кем она была теперь, но думаю, ей надо было идти в актрисы, ей бы на сцене цены не было! Мировая известность с таким талантом перевоплощения ей была бы обеспечена!
— Он был удивительно красив этот молодой, сильный оборотень! — я аж поперхнулась остатками. Вот тебе и раз!
— Разве князь — оборотень? — обалдел мозг. — я-то думал, он маг!— я лишь отмахнулась от него, жадно вслушиваясь в переливы низкого голоса.
— Я помню как он перекинулся в первый раз... Это было что-то сказочное! Собственно говоря, никто из нас и не подозревал, что он — оборотень. Но в то утро на нас выскочила какая-то горная тварь... Я до сих пор не знаю, кто же это был... Помню, прежде, чем мы успели среагировать хоть как-то, она задрала двоих деревенских, что частенько сопровождали нас в наших походах...
Кровищи кругом было море! Я попыталась рубить ее шпагой, подаренной мне отцом на совершеннолетие, но она лишь лениво отмахнулась от меня, занявшись пожиранием трупов, а я улетела в кусты и с трудом оттуда выбралась, чувствуя себя почти искалеченной. Быть может, мы бы и ушли, если бы он не оказался тогда в такой близости от чудовища. Оборот произошел неожиданно. Вот только стоит человек, а в следующую секунду его уже скручивает и почти выворачивает наизнанку... Мерзкое зрелище! — голос ее задрожал, дыхание участилось. Не было полутемной комнаты в холодной башне. Это не ветер выл за окном, это выл от боли парень, что казался самым лучшим в мире. Я так увлеклась ее рассказом, что искренне сопереживала ей. Даже не знаю, как бы смогла пережить первый переворот необученного оборотня. А она... она забыла обо мне. Я была ей нужна лишь номинально. Ей хотелось вспомнить. Воспоминания... вот все что осталось у нее...
— А если учесть, что на тот момент ему уже было больше двадцати, — она прихлебнула вина, — это было еще и неожиданно. До этого ничто в его поведении не указывало на то, что он — не человек!
Мы здорово тогда все удивились! Даже эта странная тварь! Глубоко посаженные глазки на почти вросшем в тело черепе, отчего она казалась горбатой, смотрели с гастрономическим интересом на то, что получилось в результате. Но... надо отдать ему должно, он всегда был бойцом. Большой черный леопард в два скачка взметнулся на ствол поваленного нападением дерева и оттуда прыгнул на спину зверюге. Тварь выла и металась по всей поляне, пытаясь скинуть его, взрывая огромными когтями землю — комья летели во все стороны. А он методично вгрызался в ее шею, пытаясь добраться до позвоночника, да еще и умудрялся когтями драть! Это было что-то с чем-то! Он буквально разодрал бедняжку на лоскутки!
Она звонко рассмеялась, вспоминая, а меня передернуло от мысли, что кого-то столь искренне могут радовать кровавые воспоминания. И пусть мучения испытывала неведомая мне и, наверняка, безобразно вредоносная тварь, все же такая веселость меня скорее насторожила, чем порадовала.
— Разве я могла не влюбиться в него? — теперь она смотрела на меня почти с гневом. Я преданно кивнула. На всякий случай... Похоже, такая реакция ее успокоила. Взгляд ее опять затуманился, а пара глотков сделали голосок томно-мечтательным. — Он был самым лучшим... Самым сильным. Самым красивым... Жаль, что на этом набор отпущенных ему "добродетелей" и заканчивался... Его сущность была страшнее, чем эта несчастная тварь! Да... Я полюбила его за его красивые наглые глаза... А за ними-то ничего и не оказалось! Пустота! Страсть... больше ничегошеньки не было! Или... быть может.. -она задумалась. — может быть... просто это мне ничего больше не досталось?— взгляд стал растерянным, словно у ребенка. Еще немного и , казалось, она заплачет. Как же можно было ее не полюбить? Такую красивую...Мне стало ее почти жаль. Да! Она была бы потрясающей актрисой...
— Мне даже не пришлось говорить ему о своих чувствах. Просто однажды, где-то через неделю после того случая, он пришел ко мне в спальню... Вот так запросто, как к себе... И мое возмущение лишь сильнее разогрело его возбуждение...
Он был страстным и злым любовником... Грубым. Порой даже жестоким... Неутомимым, почти невыносимо... Он мог делать это со мной всю ночь... едва стемнеет.. и пока не рассветет... не взирая на мои желания... на мои протесты... я могла кричать, злиться, умолять... я прошла через это все... он сломил меня, привязав к себе страстью еще крепче, чем любовью...
Но мне не нужен был никто другой! Я сходила с ума. Я любила его так, что свет мерк в глазах, когда он был рядом. Я видела только его, слышала, ощущала... Больше никого не было на этом свете... Только он! Только он...
Слушая ее, я так увлеклась, что не заметила когда успела взять хлеб и помаленьку сжевать весьма приличный кусок. Да и молока в крынке осталось совсем немного. Пришлось отодвинуть от себя корзину подальше. Не хватало еще животом маяться! Вино у моей похитительницы закончилось, но это ее не остановило. Буквально на автопилоте, она подошла к корзине, покопалась там и умудрилась извлечь из ее объемных недр еще одну бутылку вина. Спокойно открыла ее и плюхнулась обратно, эффектно задрав ноги на бортик камина....
— Интересно... — шепнул мозг. — неужели ей и вправду удобно так сидеть?
Ответить я не успела. Сделав несколько глотков, Сайрана продолжила свой рассказа, хотя мне упорно казалось, что ее собеседник скорее камин, чем я...
— Через полгода подобных отношений, о нас узнал мой отец. Гнев его был велик... Так велик, что он пожаловался нашей дорогой "правительнице"... Уж и не знаю, о чем с ней говорил отец, а только наша многомудрая родственница и повелительница приказала своему отпрыску, ни много, ни мало — жениться! Причем срочно! — Она захохотала. Поперхнулась. Не сдержавшись всхлипнула... и вновь расхохоталась.
— Истерика.... — констатировал мозг, и я с ним согласилась. Стоило осмотреться и бежать отсюда без оглядки, пока наша красавица не стала мстить всем окружающим за грехи одного единственного. Я немного сдвинулась. Потом еще чуть-чуть... ее взгляд метнулся ко мне и я была вынуждена остановиться.
— Заметила? - пискнул в ужасе мозг. Но... нет! Она думала только о себе.
— ЖЕНИТЬСЯ! Я ждала предложения две недели... Долгих две недели! За это время я успела поделиться своими "тайнами" с отцом и портнихой, которой заказала роскошное свадебное платье и еще более потрясающий пеньюар для брачной ночи.. — она все же зарыдала. Это были какие-то жуткие хрипы— рыдания, что с хрустом прорывались наружу из ее горла, пока она пыталась смеяться. Глаза, полные отчаяния, выдавали ее. Там давно не было ничего, кроме ненависти...
— Дура! Глупая наивная дура! — глоток был слишком большим. Он залил ее подбородок, комом встав в горле и лишь неимоверным усилием она протолкнула его внутрь, не желая отдавать то, что уже считала своим. Я смотрела на ее судорожные глотки, на усталую руку, что медленно стерло вино с лица. Она так долго смотрела на руку, что в свете огня казалась окровавленной. Да... у них тут не бывает нормального вина.
— У него оказывается, уже была ... девушка! Чистое, невинное создание.... — голос был хриплым, он скрипел, словно колесо старой телеги. Он совершенно не вязался с этой мрачной красавицей, что сейчас, здорово напоминала классического вампира из злобного ужастика. Кровавые капли текли из уголка губ вниз. И она уже не стирала их. И глаза... сейчас они блестели, словно глаза сумасшедшей, что я однажды видела в психушке, куда нас водили на практику в институте. Но мне отчего-то совершенно не было страшно. Видимо, после Свароса, все остальное уже не способно было меня напугать.
— Ну, не скажи. — шепнул мозг. -вот сейчас она еще эту бутылку прикончит и припомнит, что ты — официально числишься любовницей того типа, что ей предпочел чистое и светлое. И возьмется за нож! А ты, между прочим, блондинка!
— И что? — я почти ничего не соображала, просто глядя в ее глаза. Кажется, я сказала это вслух.
— И то самое! Здорово намекаешь на чистое и светлое, даже в немытом состоянии!
— Как он сказал мне тогда, только она и была достойна носить его детей и быть спутницей жизни! Она! Эта тетеха! Это бледное подобие женщины! -голос звенел от теперь уже ничем не сдерживаемой ненависти. — Хрупкая, худая, бледная до прозрачности! Отвратительно бесцветная, трусливая тварь! Я так ей и сказал, когда пришла на нее посмотреть... — Она так сжала подлокотник, что ногти глубоко погрузились в дерево и когда потянула, осталось четыре глубоких следа. Я очень впечатлилась. Лично я вот так пока не могла...
— Я возненавидела его... — тихо прошептала она. Но я услышала. В тишине ее шепот был громче крика. — Променять меня... МЕНЯ! На это бесцветное ничтожество... Ненавижу! До сих пор... до сих пор, как вспомню ее, так руки чешутся кого-нибудь убить... — я вздрогнула и осторожно отодвинулась "от греха подальше" еще на пару шагов. Стало совсем прохладно, камин теперь был далековато, но пока мне как-то не хотелось бы стать той, что случайно попадется этой дамочке под руку! — Я была так глупа тогда... — покачала она головой, вновь вспоминая обо мне и, теперь уже точно, рассказывая все именно мне. — Так глупа, ты себе не представляешь....я пошла к нему... Пошла и сказала, что люблю... Я так искренне верила, что он все еще любит... Сказала, что все прощу... лишь бы он был со мной... Лишь бы все было ... как раньше...
Мне показалось, что она всхлипнула... Но, нет. Тряхнув шикарной гривой, женщина залпом осушила почти полбутылки. И глаза ее яростно сверкали при этом. Ни слезинки не было в них, лишь бешенная, так и не остывшая ярость и всепоглощающая ненависть. Она ненавидела так, как мне не удалось бы никогда в жизни... Хотя у меня-то вроде бы причин ненавидеть князя побольше, чем у нее!
— При чем тут князь? — удивился мозг.
— Ну....- смутилась я. — про него же речь!
— Вовсе даже и нет! — отверг он мои "домыслы". — Ты просто невнимательно слушала! Она говорит о...
— Он избил меня... — ворвался в мои внутренние переговоры тихий голос полный нескрываемой злобы. — Избил так, что я даже ходить не могла... А потом, чтобы не забывала свое место, порезал мне лицо моим же ножом... — она отдернула в сторону прядь и я увидела длинный тонкий шрам, что тянулся от линии волос до самого подбородка...
— Жуть... — невольно отреагировала я.
— Да... вот только этаким украшением меня наградили с обеих сторон. Он резал и приговаривал, что если еще раз приближусь к его невесте, он мне вообще кожу с лица снимет! И я поверила... выла и скулила, умоляя отпустить... Я испугалась... — она усмехнулась. горько и как-то ... страшно. — Единственный. кого я когда-либо боялась в жизни... Мне показалось в тот момент, что он и вправду способен изуродовать меня лишь за то, что я пару раз рявкнула на эту бледную мокрицу...
Она замолчала. Тишина давила на виски. Не выдержав, я рискнула подать голос:
— И что было дальше? — я уже всерьез сочувствовала ей. Шрамов за последний год у меня изрядно прибавилось, но лицо (Слава Тебе, Господи!) было пока в порядке. Как и большинство женщин, я считала, что все остальное не так важно и не так больно, как если будет на лице... Как же было не посочувствовать ей? С ее-то яркой эффектной красотой...
Вспомнилось, как один мерзкий тип в свое время освободил меня от изрядного количества шрамов. Я даже хотела сказать об этом способе ей... Но почему-то не стала. Даже не знаю, почему. Никакой ненависти я к ней уже не испытывала вовсе. В конце концов, она дала мне одеяло, чтобы укрыться; развела огонь, чтобы согреться; дала молока и хлеба... Она была, пожалуй, даже слишком внимательна и добра ко мне, по сравнению с другими моими тюремщиками...
— Дальше? — Она наконец-то оторвала от огня свой взор и вперила его в меня. Вокруг уже было темно и лишь огонь камина освещал нас. Все вокруг было так мрачно в этих красно-черных тенях.... И она была самой выразительной мрачностью на этом фоне....
— Дальше я сбежала. Позорно. Поздно ночью, едва очухалась... С трудом, доползла до своей комнаты, собрала кое-какие вещи и сбежала... От него. От этого кошмара. Вот уж воистину, дворец из песка! Я построила его на одной лишь уверенности, что вот именно меня-то он и любит... И никогда не причинит вреда... А все оказалось ложью... Никому не нужной ерундой... И я ему оказалась вовсе не нужна... Не игрушка даже... А что-то вроде половичка перед дверью.... Вытер ноги и пошел дальше....
