Еще шаг назад...
Я смотрела на него...
Еще шаг...
Нога провалилась в пустоту... Обрыв! Тело начало соскальзывать, но я не могла отвести от него глаз. Зачем сопротивляться? Зачем пытаться что-то изменить? Не лучше ли остаться верной себе до конца? Не лучше ли принять все таким, как есть? И просто... запомнить его... Как лучшее, что было у меня в этой жизни... в этом мире...
Он дернулся, принимая решение. Сильные руки выдернули меня практически из бездны. Прежде, чем я осознала, что смерть на сегодня, похоже, отменяется, его руки, крепко ухватив мое платье за плечи, рванули его в разные стороны...
Раздался оглушительный треск....
Я так удивилась, что даже не охнула, почувствовав, как ветер ласково прошелся по обнаженной спине. Под его пристальным взглядом я взялась за пояс и одним движением выскользнула из юбки, оставшись полностью обнаженной перед его глазами... Пусть знает, что потерял! Он пристально смотрел. Молча. И лишь кадык ходил ходуном, когда он тяжело сглатывал....
— Я не могу ей противиться... Никогда не мог... Она — все что у меня есть... все, что когда-либо было... — горько прошептал он. — Но если это спасет чью-то жизнь... пусть даже только твою... Пусть так и будет...
Он впился в меня, подхватывая на руки, заставляя обвить ногами его торс...
Я не знала когда и как он избавился от одежды. Это не интересовало меня. Меня сейчас вообще ничего не интересовало, кроме его горячего тела, его жадных губ, его дрожащих рук... НИЧЕГО! Только он ... Он и его полный горечи и боли взгляд, который он поспешил скрыть за веками...
Ну и пусть...
Главное, он был моим этой ночью...
Был полностью моим...
Из дневника Стефана:
Я знал, что это возомнившее себя божеством, создание не могло иначе. Но вид обнаженного тела Мари сводил меня с ума. Я так давно не видел ее. Не ощущал, не касался нежной кожи...
Я знал, что это не она. Это очередная иллюзия, морок... Я ощущал присутствие Окаяси где-то рядом. Как будто она разделилась. Я знал, что вот она — стоит передо мной в облике моей дайни, но и ощущал, что она ... словно бы смотрит на нас со стороны...
Но мне было все равно. Не помню, как сорвал с себя одежду, стремясь насладиться почти забытой нежностью. Ее губы терзали мои, язык погружался в мой рот, наполняя меня желанием съесть ее всю. Не в силах больше контролировать себя, я яростно ворвался в ее нежное лоно, даже не подумав, что ей может больно... Что она еще не готова...
С Мари я бы так никогда не поступил....
Но она — НЕ МАРИ!
И я брал ее, яростно, сильно, страстно, дурея от ее стонов и криков, Зверея от запаха собственной крови, что источали полосы на груди и спине, оставленные ее длинными ногтями. Наказывая ее, за то, что посмела использовать дорогой для меня образ... За то, что начала эту игру столь подло, нечестно....
Она целовала, потом кусала, потом лизала и целовала... и снова кусала... А я наполнял ее своей страстью, поражаясь, что мир качается вокруг с не меньшей силой, чем когда я был с Мари... Ощущения были слишком сильными. Почти невероятными. Так было только когда моя девочка была здесь... по-крайней мере мне помнилось что-то подобное... Мост между мирами давал немного не те ощущения. Все было как будто смазано... Приглушено... Но сейчас...
Мир бился вокруг меня в агонии и сам я бился в экстазе посреди хаоса мыслей, эмоций и ощущений. Наслаждение и боль смешались во мне в какой-то невероятный, гремучий коктейль и я пил его, пил большими глотками, стремясь если не утолить жажду, то хотя бы распробовать вкус...
Женщина в моих руках была прекрасна и ужасна одновременно. Сила ее страсти и желания, ее жажда... поражали... пугали и притягивали. Как бездна, в которую боишься заглянуть, но раз посмотрев — уже не в силах оторваться... Кажется я кричал... Потом начинал все сначала... Она не ведала усталости и не давала мне времени осознать свою... Все начиналось снова... Чтобы кончиться не менее сильно...
В конце я уже не сдерживал себя...
Многое я даже не осознавал...
Я просто был в ней...
И она была частью меня...
Мы были одни в этом мире...
Мы и были ЭТИМ МИРОМ....
ГЛАВА 20
Из дневника Стефы:
Не знаю сколь долго я просидела так, жалея себя и мужа, ожидая того, что неизбежно , по-моему мнению, должно было случиться. Однако, замерзнув, я осознала, как затекло мое тело. Близился рассвет, а советник с кинжалом все не появлялся. Нет, я не думала, что он просто не смог меня найти. Вряд ли такое вообще возможно, да и потом, Тарис — не тот, кто отступает перед трудностями. А потом, когда земля глубоко вздыхала, уже ощущая близость рассвета, в небе появились глаза Мары...
Вскочив, я чуть не упала. Ноги онемели от долго сидения. Вместе со мной поднялась, словно по команде и вся стая. Прежде, чем я успела что-то спросить, понять, вожак взвыл и они рванули с места с такой скоростью, словно за ними гналась сама богиня с метлой. Немного помявшись, я побрела туда же. В конце концов, если это будет сама Всеблагая, то так будет даже легче, не правда ли?
И вообще, это ведь практически считается честью... да?
Из дневника Тариса:
Больше ждать я не мог. Обряд я знал наизусть, так как и сам проводил его не раз, и участвовал в обрядах братьев. Конечно, у меня было большое сомнение, что Мара захочет откликнутся, ведь теперь в дар ей приносилась лишь моя кровь. Время шло, кровь сохла, травы увядали, а Всеблагая не реагировала на мои призывы. Я знал, что все уже бесполезно, но снова и снова вскрывал рану и окроплял алтарь, освежая кровь...
Я не мог иначе. Стефан был ее внуком. Она — хранила наше княжество. К кому, как не к ней мне обращаться за помощью и советом? Знаю, что вы скажите — экий ты, парень, наглец! Сходил бы в храм! Уж у жрецов бы лучше, поди, получилось, чем у какого-то глупого оборотня. Жрецов Мара по-крайней мере бы точно услышала...
Да. Знаю. Жрецы оставались последней надеждой. И у меня есть оправдание. После предательства Ксероноса и Стемари, на тот момент официально (как выяснилось позже) являвшейся главной жрицей Мары в Троцке, мы потихоньку проверяем все города и всех представителей жречества. Да, несколько надежных знакомых у меня было, проверенных на сто рядов... Но я не был уверен в том, что они станут молчать по моей просьбе и не ответят на прямой вопрос начальства, коли таковой будет задан. И что тогда? Где гарантия, что среди них не отыщется очередной безумец, возомнивший себя бог весть чем? А у нас с Касмиром и так проблем выше крыши.
Судя по донесениям, какие-то слухи все же просочились за границы княжества. Мне донесли о нескольких осторожных вылазках на наши территории. Причем со стороны Стефкаста! Этот мерзавец Заратерия Стефларт, видимо хочет под шумок оттяпать кусок земель, с его стороны там сплошные болота, но на нашей — очень плодородная земля! Еще его прадед намекал, на то, что неплохо было бы пересмотреть границу в этом месте. А если учесть, что на троне (пока официально ничего не объявлено) находится его дочь...
В общем, он может попробовать решиться и на гораздо большее...
Вот исходя из всего этого, я и не отступал, снова и снова вскрывая разрез. Снова и снова взывая к нашей покровительнице...
— О Всеблагая! Милостивая и Прекрасноокая богиня! Услышь мою мольбу...
А земля готовилась к рассвету...
Из дневника Вэрда:
Я проснулся и подумал, что это она пришла ко мне...
Я даже не ожидал этого... Просто вдруг почувствовал, что уже не один. Это было так странно. Ее запах окружил меня. Она скользнула ко мне на кровать, прижимаясь всем телом. Я вздрагивал, чувствуя ее близость и не в силах поверить, что она сдалась... что она здесь, рядом, в моих руках...
Я целовал ее, смеялся и снова целовал...
Она ничего не говорила, пытаясь и мне помешать, желая сразу же заняться любовью, но я не мог... просто не мог так просто скомкать, сорвать наш первый раз! Я целовал ее, шепча, как люблю ее, как она хороша, как нужна мне... Я ласкал все ее нежное, сказочное тело, пьянея от одной мысли, что касаюсь его и она не вырывается, не отталкивает моих рук... Принимает мои ласки и сама отвечает на них...
Она оказалась очень умела...
Не знаю, почему меня это не смутило сразу? Я столько раз представлял себе, как это будет... но никогда мне не казалось, что она будет столь... искушенной. Страстной, горячей, яростной, холодной, нежной, возбуждающей... какой угодно, но не ...опытной. В смысле не столь опытной...
Прежде, чем я успел насладиться ее телом, ее нежностью, она уже оседлала меня, сама направляя... Я замер, пытаясь понять, что же меня смущает... Но она не дала мне отвлечься, задав почти бешенным ритм...
— Мари... — шептал я, с трудом ловя воздух ртом. Наслаждение было сказочным... Я почти терял сознание... у меня так давно не было этого... И она была такой нежной... и в тоже время тугой и упругой... Я брал ее, брал, буквально вбивая в нее свою жажду. Но она ни разу даже не застонала...
И вновь я осознал, что что-то не так...
— Мари? Что происходит?
Она не ответила, закрывая мой рот страстным поцелуем. Потом вырвалась из моих рук, хотя мне хотелось посмотреть ей в глаза. Жаркий влажный рот скользнул цепочкой горячих, жадных поцелуев по груди, дальше, дальше... вниз...
Я задохнулся... Это было... невозможным! Немыслимые ощущения, что она умело дарила мне, погрузили меня в такую бездну наслаждения, что на следующие полчаса я был надежно отключен от всего окружающего мира. Все мое восприятие, весь мой мир сосредоточились сейчас в одном весьма конкретном месте... И это место пульсировало и горело от нежных и ласковых прикосновений... моей богини...
— Мари... — стонал я. — еще ... девочка моя... сладкая моя...
Кажется, я кричал... Взрыв удовольствия был таким сильным, что я на время даже отключился, с головой погрузившись в бездну наслаждения...
Очнулся, почувствовав, что она опять ласкает меня... Нежно и осторожно... Грудь... потом перевернув, спину и ноги... потом... были несколько неожиданные для меня ласки... не спорю, приятные, но... разве так бывает... в смысле, я даже не слышал о том, что мужчину можно ТАК и ТАМ ласкать...
Словно что-то щелкнуло в моем мозгу...
ЭТО — НЕ МАРИ!
Не могла она... Просто не могла! Только не ТАКОЕ...
Однако, торопиться я не стал, позволив незнакомке в моей постели довести процесс до конца и в полной мере насладившись им. Потом, полностью по-видимому, придерживаясь ее планов, я вновь насладился ее податливым телом. На этот раз я больше контролировал ситуацию и был более... решителен и менее аккуратен... все же мне, судя по всему, досталась не просто искусница в этом деле, а... я бы сказал — непревзойденный мастер... !
За ночь я успел изучить все ее тело, вдоволь насладившись и ее искусством и ее возможностями (девица оказалась на диво гибкой и ... изобретательной). Я даже решил оставить ее у себя. Все же, как мне кажется, все это стало возможным именно потому, что в последние годы я слишком увлекся своими исследованиями, напрочь забросив то, что большинство нормальных людей называют естественными потребностями и личной жизнью...
А это было, по-видимому, не совсем правильно...
О чем мне "деликатно" и намекнули...
Позволив дамочке ласкать мое уставшее тело так, как ей хотелось, я размышлял, ожидая рассвета, чтобы не только познакомиться с моей ночной гостьей, но заодно и выяснить, кто же был столь щедр и заботлив в моем замке? Как я в этот момент четко осознавал, моя дорогая пленница не имела к этой сказочной ночи и удивительной щедрости, увы, никакого отношения...
Как это ни странно, но я почувствовал некоторое разочарование. Осознав, что и этим утром не увижу ее волосы на своей подушке...
Светало...
Из дневника Стефы:
Мои опасения почти сразу же развеялись. Мара явилась не по мою душу. В саду, где (как я знала) находился алтарь, все было разложено по обряду, и на коленях перед бурым от пролитой крови пнем, склонившись до самой земли, сидел бледный, как смерть, брат князя. На мгновение мне стало страшно. Но я взяла себя в руки. Вы скажите, подглядывать и подслушивать нехорошо? Знаю. Ну и что? Должна же я была узнать, что происходит! Ведь у меня нет никакой надежды, что этот наглый мерзавец скажет мне хоть слово! Что же мне, так и мучиться от неизвестности? И потом, я почти и не виновата в том, что услышала. Просто они говорили так громко...
Ладно, громко говорила лишь Мара. Тариса едва было слышно. Похоже, он перестарался и теперь держался из последних сил. Я следила за ним, а не за ней, чтобы даже случайно не привлечь ее внимание к собственной персоне.
Увы... Их разговор совершенно меня не утешил. Нет, с одной стороны, мне надо бы порадоваться, ведь Мара на вопрос, как быть со мной — ответила
— Не торопитесь. Не гоните коней, еще ничего не известно. Надо верить...
А с другой...
Они говорили о Стефане. Оказывается, Мара в курсе происходящего. Хотя... О чем это я? Было бы странно, если бы она была не в курсе. Нет, ужасно было другое — она сама не могла его найти! О, Всеблагая! У меня сердце почти остановилось от услышанного. Оказывается, нашей Прекрасноокой защитнице подчиняется лишь наш континент полностью. А с островами там полнейшая неразбериха! Нет, я слышала, что далеко-далеко в океане есть целая гряда островов (причем довольно больших, что остались от одного из континентов), что вовсе даже и не подчиняется нашей богине. Говорят (шепотом, можно сказать , что только под одеялом, чтобы не дай бог кто еще не услышал), что там и не слышали о ней, и что она даже не может туда попасть, чтобы навести там порядок. Их мертвые уходят навсегда....
Жуть-то какая...
И оказывается, что это — правда...
Кошмар!
Нет, я и раньше знала, что есть места, куда власть нашей богини не распространяется. Например, проклятые острова! Говорят, они находятся под защитой старых богов. Вернее того, что от них осталось. А что там могло остаться-то? Вот— вот! Ничего хорошего. Говорят, к примеру, что жители острова Калахайс, что поклоняются Аштришвати, почти не говорят! Может, они и делают хорошо ... ну это... ну, вы поняли. А только о них это говорит не в лучшем смысле! Нет у них ни языка, ни письменности! Я уж молчу, что они не читают книг и не ходят в театры! Им недоступны науки! Да они просто дикари! И что толку от того, что они лучше всех занимаются этим... ну, когда мужчина и женщина вместе...
