— Не хочу, — спутано ответила девушка, пожав плечом, на что Алекс вопросительно изогнул бровь, — Да так... На меня все косятся, потому что вчера большая часть наших видела, как я шла за Герцогом к его дому, а потом еще и вышла от него, — было стыдно, поэтому Эрика опустила взгляд к кружке, смотря, как в кофе отражается небо.
— И что? — не понял Хартманн, хмыкнув, — Забей! Пусть завидуют, — усмехнулся, — И вспомни, что я тебе говорил, — сделав небольшую паузу, продолжил, говоря уже более серьезно, — Ты станешь ближе к оберфюреру...
Моргенштерн только открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала, понимая, что друг прав, тем более, что Герцог сдержал свое слово — ее не держат под арестом, вернули звание и самолет. Допив остатки кофе, девушка спрыгнула с крыла.
— Пошли, — кивнул ей подполковник, — Сегодня проведем совместную тренировку. Завтра будешь прикрывать нас в Мелсвике...
— Где? — переспросила блондинка, смотря круглыми от удивления глазами.
— Это соседний город, где я потерял "Тигр", — нахмурился Алекс, пока они выходили из ангара, — Будешь прикрывать нас со Штуббе с воздуха, обеспечишь внезапное появление, чтобы русские были застигнуты врасплох.
— Ну-у, хорошо, — протянула летчица, думая над тем, что услышала, — А кто со мной будет? В смысле все "Всадники" полетят?
— Нет, — покачал головой Хартманн, — Они будут бесполезны, — и продолжил более тихо, — Там сможешь показать себя, чтобы Курт понял, что ты необходима ему, как пилот, — кашлянул, когда они проходили мимо курящих рядовых, чтобы не вызывать подозрение, если вдруг те услышали часть разговора, — Будем разговаривать по внутренней линии, так нас точно не прослушают, — остановившись возле дверей столовой, посмотрел на подругу, будто бы до этого все время разговаривал с ребенком.
Открыв дверь, он вошел первым, за ним просеменила Моргенштерн, заметив несколько рядовых и офицеров, которые подняли на них глаза. Стало неуютно, но девушка постаралась держаться невозмутимо и, пройдя к столу, где уже сидела Мария-Елена, села рядом с ней, в то время, как Алекс — напротив.
— Ты как? — осторожно спросила Айзенбах у летчицы.
— Да все норм! — фыркнула та, поставив пустую кружку на стол, а потом задумалась над тем, что стоит пойти на кухню за добавкой, — Ничего со мной не будет, — поглядев на подругу, улыбнулась, — Правда, — привстав, быстро добавила, — Пойду за кофе...
Но в этот самый момент дверь открылась, и в столовую вошел Штуббе. Махнув своему экипажу, сидящему за столом, он прошагал к раздаче, по пути взяв поднос. Рихард за все время, пока ребята знали его, редко был таким спокойным и даже задумчивым, что никогда особо и не наблюдалось. Сев за стол, он отвечал односложно однополчанам, больше погруженный в свои размышления, и это невольно навевало то, что с майором произошло что-то. Думая об этом, Мария-Елена даже не заметила, как перестала есть, держа ложку с кашей почти у самого рта, смотря на одноглазого, сидящего боком с ней за соседним столом. Теперь он казался совсем другим человеком; и, вспомнив о том, как Штуббе сидел в баре, напиваясь после казни товарища, девушка увидела его тогда настоящего, и сейчас он был точно таким же, как в тот вечер, только трезвый. Пока блондинка ходила за кофе на кухню, где ее спонсировали горячим напитком с сахаром, в столовой уже появился полковник. Герцог, как ни в чем не бывало, взял завтрак и, сев за стол, заметил подполковника и сержанта-радиста, и стоило ему подумать о летчице, как она сама прошла с чашкой, над которой клубился небольшой дымок, мимо него.
— Оберштурмфюрер Моргенштерн, — достаточно громко позвал ее Курт, но это было так неожиданно, что блондинка чуть не облилась кофе, резко остановившись, — Подойдите.
Эрике потребовалось несколько секунд, чтобы решить: подойти к полковнику с кофе или же сначала поставить чашку на стол, а только потом подойти; решив, что лучше сделать хоть что-нибудь старший лейтенант остановилась возле Герцога, быстро поставив кружку на столешницу, подув на обожженные пальцы, так как напиток был очень горячим.
— Доброе утро, герр оберфюрер, — ехидно улыбнулась девушка, — Как Вам спалось? — нрав летчицы и не думал утихать; подернув бровью, она взглянула на мужчину, еле сдерживаясь, чтобы не намекнуть на царапины на спине.
— Сегодня у тебя должен быть проведен тренировочный вылет, — проигнорировав слова, Курт строго нахмурился, — На полигоне будут установлены несколько целей, которые ты должна будешь поразить, прикрывая танки Хартманна и Штуббе. Надеюсь, я могу рассчитывать на тебя?
— Вполне, — кивнула летчица, беря кружку, — Я все поняла, и сделаю все необходимое.
— Передай оберштурмбаннфюреру Хартманну, что тренировка будет проходить после завтрака, — закончил Герцог, бросив на нее взгляд.
— Хорошо, — задержавшись, блондинка приподняла уголки губ, сказав, — Приятного аппетита, — на этот раз девушка не желала как-то задеть или уколоть мужчину, и говорила с ним вполне мирно, что немного удивляло.
— Спасибо, — чуть кивнув, Курт проследил за тем, как старший лейтенант возвращается к друзьям.
— Все нормально? — тут же спросила Айзенбах, когда Моргенштерн села рядом.
— Да, — подув на пальцы, та поморщилась, взявшись за мочку уха, так как это помогло остудить ожоги, — Алекс, тебе передали, что тренировка будет после завтрака, — коротко посмотрев на друга, наклонилась к кружке и подула на кофе.
— И все? — изогнув одну бровь, он повернулся сначала к подруге, а потом через плечо посмотрел на Герцога.
— Ну все, — фыркнула Эрика, не понимая, что от нее еще требуется, — Еще сказал, что я буду прикрывать вас на полигоне от условных целей...
— Ясно, — мотнув головой, парень вернулся к завтраку, прикинув в уме, что ему не только нужно пинать одноглазого, но и белобрысую.
После завтрака, попрощавшись с друзьями, Мария-Елена направилась в радиорубку, так как ей нужно было вести переговоры с экипажами танков и самолетом. Пройдя небольшую улочку, свернула к госпиталю, а уже там и до рубки недалеко, но вдруг девушка услышала жалобный писк. Тут можно было часто услышать, как собаки жителей попадали под технику солдат, а было даже и то, что эсэсовцы стреляли по псам, чтобы отогнать их, когда голодные животные кидались на людей. Но что-то заставило радистку пойти на писк.
Под крыльцом одного из домов, где жила большая семья, ощенилась собака. Испугавшись громыхания машин и танков, она забилась в дальний угол и там же принесла потомство. Присев на корточки, Айзенбах всмотрелась, ища взглядом суку со щенками, та смотрела на нее испуганными глазами, тихо рыча.
— Вот ты где, бедная! — вырвалось у шатенки, — Сейчас тебе принесу поесть.
Думая о том, что собака скорее всего голодная и должна кормить щенков, радистка вернулась в столовую, где попросила миску оставшейся каши и ломоть хлеба, так как до обеда еще было далеко, и кроме этого ничего не было; покрошив хлеб в кашу, Мария-Елена вернулась к собаке и поставила миску так, чтобы псина смогла доползти и поесть.
Подходя к компункту, Хартманн уже издалека увидел, что Эрика ошивается у дома Герцога, но не заходит внутрь. Блондинка стояла возле "Horch 830", разглядывая машину со всех сторон. Быть может, полковник еще не вернулся с завтрака; замедлив шаг, Алекс остановился недалеко, достав сигареты. Вскоре возле крыльца командирского пункта уже стоял и Штуббе. От настроения, которое было у одноглазого на завтраке, не осталось и следа, майор снова шутил, подкалывал летчицу и подполковника.
— Вот дождешься же, — усмехнулась Эрика, скрестив руки на груди, смотря на Рихарда, пока они стояли втроем в тени дома, прячась от утреннего солнца, — Что я тебе второй глаз выколю.
— Вы бы, фройляйн, о своем остром языке думали, — прищурился Штуббе от сигаретного дыма, выдыхая его вверх.
— Я-то думаю, что кое-кому стоит о себе думать больше, — приподняв один уголок губ, девушка перевела взгляд с майора на шедшего в их сторону Герцога, — А вот и начало рабочего дня...
Стоявшая троица тут же замолчала, смотря, как полковник неторопливо идет по дорожке к дому, по пути еще и успевая здороваться с проходящими мимо солдатами; Рихард даже ляпнул, что у Курта сейчас хорошее настроение, при этом ехидно глянув на Моргенштерн, что не ушло от глаз Хартманна, но парень сделал вид, что ничего не заметил, так как те подозрения, которые его мучили, пока еще не имели под собой веских доказательств. Поприветствовав командира, они выслушали приказ о начале тренировки и несколько советов, которыми лучше воспользоваться при исполнении. Обговорив детали, все разошлись кто куда: Алекс и Рихард направились к своим танкам, где их ждали экипажи, Эрика побежала в сторону ангара, а Герцог — на наблюдательный пункт, чтобы проследить за ходом тренировки.
— Эй! — рявкнул в наушниках Алекса голос одноглазого, — Мне опять придется твой зад прикрывать? — загоготав, он уселся поудобнее, махнув мехводу.
— За своим следи, — хмыкнул Хартманн, — Арно, а ну разкочегарь эту колымагу!
Кивнув, Майер нажал педаль газа, и "Тигр" тронулся с места, но быстро набрал обороты.
— Проедем перед носом одноглазого, — бросил подполковник, проследив за тем, как "Tiger E" начинает движение, — Живее!
— Слушаюсь! — оскалился мехвод.
"Tiger H1" рванул с места, подняв за собой комья земли, двинувшись в сторону второго "Тигра", но не доехав метра, резко развернулся, засыпав землей смотровую щель в тот самый момент, когда майор осматривался.
— Сука! — казалось, крик одноглазого даже Герцог услышал.
Но Алексу и этого было мало. Дав команду, подполковник направил свой танк вперед, разгоняясь, а когда Штуббе погнался за ним, развернулся и попер прямо на "Tiger E". Испугавшись мехвод tigergruppe E резко дал по тормозам. Не удержавшись, Штуббе свалился на пол, громко сматерившись.
— Что вы там устроили? — на частоте появился голос полковника.
— А это у них, герр оберфюрер, — ответила ему Эрика, поднимая самолет, — Брачные игрища начались. Пубертатный период...
— У кого там пубертатный период? — фыркнул одноглазый, начав злиться.
— Спокойнее, Рихард, — осадил его Курт, тут же крикнув солдатам, чтобы те выкатывали условные цели на полигон.
Открыв люк, Хартманн вылез на половину из танка, поднеся бинокль к глазам, и именно в этот самый момент над это головой пронесся "Me-262", оглушив своим ревом. Долетев до края полигона, самолет вернулся, набирая высоту.
— Смерть, координаты целей? — задав вопрос, подполковник закрыл люк.
"Швальбе" развернулся вновь.
— Дальность 1200, цель на северо-восток. Средний танк.
— Начать движение, — дал команду Алекс, — Северо-восток, 1200.
"Тигры" поползли вперед.
— Дальность 1500, — облетев полигон, Моргенштерн медленно начала вращаться вокруг оси, — Дальность 1700 и 2000 к востоку от вас.
— Огонь! — приказ подпола и, первая цель, стоявшая возле деревьев, взорвалась.
Развернувшись, "Schwalbe" пошел в пике, стреляя по цели — ржавый грузовик, который прятался за стеной разрушенного дома.
— Мальчики, — заметив катившийся в сторону танков автомобиль, которому заклинили педаль газа, блондинка наклонила самолет в его сторону, — К вам едет машина, дальность 3 метра от Штуббе справа.
Остановившись, "Тигр" с черепом на борту выстрелил, разорвав снарядом авто. Загоготав, Штуббе высунулся из люка, но тут же сзади подъехал "Tiger H1", стукнув танк майора, да так, что одноглазый чуть не выпал.
— Какие, однако, у вас там игрища, — в наушниках слышался смешливый голос Эрики, а сам же самолет пролетел над головами товарищей.
— Вот жеж, девка, договоришься когда-нибудь, — погрозив ей кулаком, Рихард скрылся в танке, но и тут он почувствовал, как машину качнуло, — Эй, Хартманн, ты случаем не один из этих... которые с мужиками?
— Разговорчики! — на этот раз это был Герцог.
— А ты, Тигренок, — не унималась Моргенштерн, — Припомни, как как-то вечером обсуждал болты с Райлем.
— Да что б вас, — прорычал Штуббе, — Полный ход!
"Тигр" майора зарычал и чуть ли не рывком поехал.
— Выкатывай! — прокричал полковник, махнув рукой.
Набрав высоту, летчица увидела, как на середину поля выезжает еще один танк, но на этот раз это был "Т-34", но с переделанной комбашней, которая медленно повернулась в сторону танка Алекса.
— Расстояние до цели 500 метров, Алекс это "Т-34", — повернув "Швальбе" так, чтобы можно было в удобный момент начать огонь, она дождалась, пока из танка выберутся солдаты, и начала обстрел, — Слева от тебя.
— Вижу, — отозвался тот, — Готовь!
Выстрел. Но цель только загорелась.
— Огонь! — крик Рихарда.
Второй снаряд попал аккурат в борт. Еще пара выстрелов и от тренировочной цели не осталось и следа — оба танка выстрелили почти одновременно.
— Как красиво, — высунувшись из танка, одноглазый осмотрел то, что осталось от "Т-34" в бинокль.
— Внимание! — объявил Курт, — Ваша задача: обнаружить укрытие условного противника и захватить в плен.
— Понял, — ответил Хартманн.
— Так точно! — махнув рукой мехводу, Рихард закрыл люк.
— Смерть, что у тебя? — спросил подполковник, давая команду к движению.
— Чисто, — летчица летела вниз головой, пролетая над полем, но достигнув края полигона, развернулась, — Замечена цель в... квадрате...
— Эрика! — закричал на нее Хартманн.
— Черт! — фыркнула та, пока самолет облетал поле, — Короче, впереди тебя дерево, большое, вот там что-то есть. Вроде как...
И тут в наушниках раздался веселый смех одноглазого.
— Фройляйн, Вы точно уверены в правильности Вашего выбора будущего? — гоготнул он, — Есть еще возможность вернуться на кухню к плите.
— Тигренок, — Эрика направила "Me-262" прямо на "Tiger E", низко пролетев над ним, — Тебе кто-нибудь говорил, что ты дибил?
— Моргенштерн! — осадил ее пыл Курт, прорычав, наблюдая за тем, что происходит в бинокль, — Еще одна подобная выходка и мне придется принять меры. Тоже самое относится и к тебе, Штуббе! Еще раз увижу что-то подобное, отстраню всех, включая ваши экипажи.
Проехав еще несколько метров, Хартманн увидел то самое дерево, о котором говорила блондинка. Дав команду к остановке, он осторожно выглянул из люка, осмотревшись в бинокль. С высоты девушке было очень трудно разглядеть замаскированное укрытие, да и незнающему человеку с земли — тоже, но подполковник высмотрел накрытые ветками убежище.
— Цель в квадрате 12-34, — сообщил координаты одноглазому.
Не прошло и двух минут, как оба танка стояли возле укрытия условленного противника, направив пушки прямо на вход.
— Задание выполнено, — доложил исход тренировки подполковник, слыша, как "Швальбе" возвращается на аэродром.
25.
— Кто вам двоим позволил нарушать субординацию? — потребовал Герцог, стоя перед Штуббе и Моргенштерн, Хартманн же сидел на стуле возле стола, — Ведете себя, не как офицеры, а как школьники, — вернувшись на свой стул, полковник провел ладонью по лицу, устав от цирка, который творился у него в части, — Устроили детский сад.
