— Гарри... — раздается под ухом. Грэйнджер, бессвязно лопоча, запрокинула голову, теряя сознание. Я подхватил падающую девушку, и аккуратно уложил на траву, напоследок услышав:
— А у тебя глаза светятся, — и ощутив твердую поверхность под собой, Гермиона облегченно затихла. Сделав пару шагов ощущаю дрожь в коленях и смертельную слабость. Момент нахлынувшей темноты я не заметил.
========== Глава 15: Выручай-комната ==========
Пробуждение вышло кошмарным. В спину нещадно давили корни, продрогшее тело затекло и ломило, поясница не чувствовалась вообще. Со стоном перевернувшись на бок, вижу сидящую на пне Гермиону, задумчиво вертящую в руках волшебную палочку. Мою.
— Доброе утро, — приветствую девушку кривоватой ухмылкой.
— Утро добрым не бывает, — настороженно отвечает девушка, впившись немигающим взором. Ни следа улыбки на неприветливом лице.
Невозмутимо потягиваюсь, разминая затекшие конечности и прогревая суставы. Затем, неспешно сев в позу лотоса уставился на нее, наивно хлопая глазками.
— Не смотри на меня так, — не выдержав, фыркнула Гермиона. — И не паясничай. Я хочу выяснить — что ты такое!
— Сам не знаю, — прозвучал предельно честный ответ.
— Не верю!
— Добавить мне нечего. Так что решай, или всадить в меня Аваду прямо сейчас, или связать и к Дамблдору.
— Ты знаешь, что я не смогу, — сказала, покачав головой гриффиндорка. — Клятва... насильно данная, между прочим, не позволит выдать никакую информацию о тебе, в любой форме, кому бы то ни было. Но остановить тебя сейчас...
— Остановить почему? — насмешливо уточняю.
— Ну... я видела, что ты такое, хоть и смутно. Ты — не человек... Кто ты?!
Терпеливо повторяю тормозящей девушке:
— Я. Не. Знаю.
— А кто знает?
— Возможно, те, кто меня сюда закинул? Спросила бы у своих отправителей, они уж точно в курсе.
— Знаешь, тогда было совершенно не до того! — огрызнулась Гермиона. — Похитить, всучить письмо и принудить к непонятной клятве: взглянула бы я на тебя!
Повисла напряженная тишина. Гермиона, неподвижно замерев на месте, пристально всматривалась в меня, беззвучно шевеля губами. Я отвечал тем же, изредка, правда, кривя какую-нибудь рожицу. В конце концов, не выдержав, спрашиваю:
— Ну и что будем делать?
— Подожди, я решаю твою участь, — глубокомысленно изрекла Гермиона.
Я, не сдержавшись, прыснул, а затем и расхохотался. Неудержимое веселье прорвалось сквозь пересохшее горло, в итоге вызвав нестерпимый кашель. Отплевавшись, смотрю на девушку, вот уж кому весело — сидит и похихикивает.
— Я не враг тебе, Гермиона, — заглядываю в глаза подруги. — Да, мы совершенно чужие люди, но я никому из знакомых не желаю ни зла, ни тем более смерти.
— Почему ты прыгнул? — на грани слышимости раздался нежный шепот.
Вздрогнув, увожу взгляд в пол и спрятав руки в карманы, в деланном смущении провожу носком по земле.
— Потому, что мне нестерпима сама мысль о вашей гибели.
— О, Гарри... — и девушка, нежно прильнув ко мне, обнимает.
Видимо проканало. А на самом деле, очень хочется треснуть себя лбом по дереву, и спросить, глядя в зеркало: что это было?!
Какого хрена, я, без палочки, не имея возможности передвигаться по воздуху без метлы, (жалкие зачатки левитации, изученные с Гарфилдом, годились лишь для смягчения падения) бросаюсь в героический полет? С песней, и под ура?!
Неужели в меня проникло то самое, смертельно опасное свойство Поттера — самопожертвование? Если так, то дни мои сочтены — как пить дать завтра какой-то бомж сунется под машину, а я сломя голову скакну под колеса.
— В любом случае, спасибо, что спас, — шепчет в самое ушко Гермиона. — Это был поступок настоящего гриффиндорца!
Мама роди меня обратно! Не хочу становиться 'истинным' гриффиндорцем! Своя рубашка ближе к телу.
— А скажи мне, если не секрет, что было в письме?
Подумав, решил ответить правдиво:
— Поскольку ты поняла, что я не Гарри Поттер в его истинном проявлении, придется кое-что пояснить. Моя душа, из прошлой жизни, была переправлена в это тело. И те, кто руководил ритуалом, повесили некую привязку на мою душу, способную уничтожить меня по малейшему их желанию.
— О, Гарри, — простонала отчаянно Гермиона, — мне так жаль. Если бы я могла что-то сделать! Знаешь, — её глаза загорелись опасным огоньком, — мы отыщем способ расколдовать тебя! Я запрусь в Запретной секции, но освобожу тебя, чего бы мне это не стоило! Эти подонки прижали меня, а теперь еще и ты под ударом! Нужно остановить их, любой ценой!
— Охотно соглашусь, но мы не знаем с чем столкнулись. Но, спасибо за предложение. Твоя помощь может быть неоценима.
— Мы одолеем их. Даже не сомневайся! — заверила меня Гермиона и пошла приводить в сознание неподвижного парня, додумавшись дополнительно усыпить того перед допросом. Похоже, что клятва вынуждает предусматривать даже возможности раскрытия, заранее их предотвращая. Пока Грэйнджер расколдовывала Рона, я трясся как осенний лист. Никогда ещё самоанализ не доставлял подобных страданий. Казалось, я себя знаю как облупленного, а выяснилось... Тьху ты! Нет ничего хуже, чем быть опасным для самого себя.
Пятью минутами спустя, кряхтя и стеная, наше трио отправилось в Хогвартс. Рон прихрамывал на правое колено, у меня невыносимо пекла поясница, одна только Гермиона шагала, будто ни в чем не бывало. Лучи рассветного солнца начали пробиваться сквозь кроны деревьев, когда ободранные, грязные и злые чудища выбрались к хижине Хагрида.
— Погодите-ка, — останавливаю спешащих к горячему чаю ребят. — Посмотрите на себя.
Ещё пять минут ушло на взаимную чистку и просушку. Одолжив втихаря металлический тазик великана, и наколдовав воды, начали умывание.
— Опаздывать на завтрак не стоит, — напомнила Гермиона.
— Мне интересно другое, — хмуро заметил Рон, доселе молчавший всю дорогу, — растрезвонил ли Малфой всем о произошедшем. Он же не преминет похвастаться победой.
— Сомневаюсь, — сказал я, оттирая подол мантии и соскребая с лица налипшую грязь. — Он хоть и хвастун, каких мало, но не имеет понятия о нашей участи. А за убийство трех студентов, пусть и непреднамеренное, по головке не погладят.
— А кстати, как мы выжили? Последнее, что запомнил, как лопнул щит, и я полетел назад..., а дальше темнота.
Предвидя подобный вопрос, я выдал заранее заготовленную версию.
— Чары Полета, — Рон замер на месте шокировано уставившись на меня.
— Ты... умеешь летать без метлы?!
— Ну не то, что бы летать... скорее планировать.
— Но это же чудовищно сложные чары! Говорят, Сам-знаешь-кто может так делать, ну ещё вероятно Дамблдор... Научишь?!
— Эм... — как бы поудобнее вывернутся? Сказать Рону, что не буду — обидится. Но я сам знаю одну теорию, и то частично. А чары Левитации, которыми я себе помогал в целом ранее, и в Лютном переулке в частности — жалкая калька.
— Рон, я то их и не освоил полностью... о полете речь и не идет. Да и сил потребляют ой как много. Сомневаюсь, что сегодня смогу создать что-то кроме Люмоса.
— Если вы закончили, — напомнила о себе Гермиона, избавив от оправданий, — то завтрак через десять минут, а мы ещё даже не в школе! Как Гарри нас спас — неважно, главное, что он эти чары знал, иначе нам конец.
— Да... прими благодарность... за спасение, — совсем тихо закончил Уизли, — в очередной раз.
— Я не мог иначе, — беспечно отмахиваюсь, а внутри все сжимается. В том то и дело, что мог. Да и должен был.
И лишь за завтраком, на который мы, пусть и с опозданием попали, глядя на донельзя пораженные лица пары слизеринцев, в меня начало закрадываться страшное подозрение.
Они ничего никому не сказали — понятно сразу. Отсутствие тройки гриффиндорцев осталось незамеченным — чудесно. Но, в любом случае, глядя на их ошеломленные донельзя физиономии осознаешь: парочка считала нас погибшей, и собиралась скрывать это до последнего. Чертовски подозрительно.
— Гарри, ты куда? — окликает в спину Гермиона.
— Пойду, подышу воздухом, — бросаю в ответ.
Затаится, пришлось за поворотом, удачно выступающая колонна прикрывала до последнего от поворачивающих студентов. Заметить можно было, только повернувшись и посмотрев четко на меня. Чудесно.
Драко и Крэбб вышли притихшие, но вполне спокойные. На лице Драко читалось видимое облегчение, от осознания, что он не убийца. Крэбб смотрелся более холодным и отстраненным: тяжкие тучи сгустились на крупном мясистом лице.
— А вас я и искал! — с напускной радостью выскакиваю навстречу слизеринцам, источая счастье и ликование. Малфой, вначале перепугавшись, недоуменно приподнял бровь, а вот напарник незаметно начал двигаться рукой к карману...
— Ступефай! Ступефай! — молниеносно выхватив оружие, отправляю слизеринцев в глубокий нокаут. — Инкарцеро! Локомотор! — и связанная парочка, чинно влетает в заранее приоткрытую дверь чулана для метел.
В грязной, ободранной коморке, заваленной всяческим хламом, разместиться было негде. Сгрузив тела одно на другое, запираю за собой дверь, предварительно оглядев пустующий коридор.
— Ну, что ж... — призываю к себе палочки слизеринцев, — Приори инкантатем!
Итак, палочка Драко. Заклинание свежей кожи, заклинание укладки волос... морщусь, но продолжаю... Так, а вот и памятное 'глиссео'. Похоже, тут чисто.
Настал черед Крэббовой. Повторяю заклятие, и после парочки невинных косметических чар выныривает Империо, а сразу за ним — струя искр к началу дуэли.
-Так-так-так... — недобрым взглядом окидываю бесчувственного ублюдка. — Оживи!
Крэбб открывает глаза, и подслеповато моргая, отпрянул. Суча и елозя ногами, жирное тело попыталось отползти в дальний угол, ощутив обрекающую пустоту в кармане.
— Ну и что я тебе сделал? — говорю тихим голосом, от которого у Крэбба волосы встают дыбом. — Впрочем, даже пасть не открывай. Я сам посмотрю. Легилименс!
Винсент окклюменцией не владел. Секунда естественного сопротивления, и я погружаюсь в пучину мыслей и воспоминаний. События детства и юности, детские обиды и прогулки с друзьями... вот наконеец — вчерашняя дуэль.
Крэбб, придерживая палочку наготове, отчетливо видел, как Поттеровы друзья сваливаются за перила. И в миг, когда крики Малфоя и гриффиндорца сливаются в единой панической симфонии, атакует. Заклятие вошло в спину, когда все мое шокированное естество вопило от ужаса. Час внутреннего конфликта и эффект неожиданности. Единственный момент, в котором невольный порыв совпал с жестким приказом Крэбба: 'Спаси их! Прыгай за ними!'. И я прыгнул.
— Вот же мразь... — яростно шепчут непослушные губы. Мне хочется прямо сейчас придавить Крэбба, гнев и злость перехлестывают через край. Но — нельзя. С другой стороны облегчение — невольный испугавший поступок обретает смысл. Возвращаюсь к его ублюдочной башке, теперь уже бесцеремонно лезу в самые сокровенные глубины Крэббового разума. Снова, детство, юность, первая неразделенная любовь... к слизеринке Дафне Гринграсс, кто бы мог подумать... Вот, кажется, нашел.
Догорающий старинный камин освещал неприлично роскошную комнату, едва-едва разгоняя сгустившийся в ней полумрак. Высокий, крепко сбитый мужчина с пухлым лицом и маленькими коварными глазками нависает над Крэббом, пристально глядя в лицо. Парень сидит перед ним, дрожа как осиновый лист, сложив руки на коленях и уткнувшись взором в пол.
-...понимаешь, Винсент, — продолжал начатую речь незнакомец, — Малфой отдалил меня, а учитывая, что он сам в немилости у Лорда, времена у нас не самые лучшие, смекаешь?
Крэбб лишь кивнул.
— Недавно Лорд задался вопросом, а какую пользу мы приносим? Видимо, финансирование уже не является достаточным вкладом в дело, — мужчина пожевал губами, злостно стискивая кулаки. — Так вот Винсент, нам нужно что-то делать. Я весь в делах, а после смерти матери ты — второй человек в семье, пусть и не совершеннолетний. И я даю тебе четкий приказ: если вдруг представится малейшая, повторяю, МАЛЕЙШАЯ возможность, не подставившись очевидно, угрохать Поттера... воспользуйся ею. Это будет тебе мой экзамен на взрослость — достоин ли ты продолжать наш род. Не бойся за школу — перевезем в Дурмстранг, я тебе даже пару тысченок на счет подкину, станешь там мажором, но... — губы исказила жесткая ухмылка, — только после дела.
— Я тебя понял, отец... — тихо, на грани слышимости отвечает Крэбб.
Вынырнув из воспоминаний, я тягостно выдохнул. Убивать, даже такого паршивца — не выход. Истинный виновный — отец мальчишки, а корень всех зол — Волан-де-Морт. Не вижу иного решения, кроме как лишить памяти о допросе и вчерашней ночи, и впредь быть осторожнее. Приказ родителя поступил слишком давно: его просто так не выкорчевать из мозга, да и не мастерский у меня Обливиэйт. Обойдусь тем, что есть. Заколдовываю ребят и покидаю помещение. Будут помнишь лишь о том, как повздорили с Поттером после завтрака и после стычки оказались в столь неприглядном положении. Пусть полежат. Им полезно.
А вот Крэббом старшим придется озаботиться, впрочем, как и остальными пожирателями, рано или поздно. 'Как же все меняется', — отмечаю невольно. В самом начале, максимум, чего хотелось, благополучно доучится курса до шестого-седьмого и, не дожидаясь канонических событий тупо свалить из страны. Подкорректировать внешность, цвет волос, глаза, губы, благо существует бесчисленное множество приспособлений, как магических, так и магловских. Улизнуть от опасности, переехать куда подальше, да и жить-поживать, потихоньку изучать магию и устраивать свою судьбу. Но, начиная с попадания в Косой Переулок, жизнь словно понеслась вскачь. Мастер Гарфилд, стерва Стюарт, алхимик, с которым, уверен, ещё предстоит сложнейший разговор. Да и хочу ли я рутинно существовать? Разве этого не хватило мне в той, прошлой, серенькой жизни? Дом-работа, колесить туда-сюда на маршрутке, затем скопить на тачку... суть то не изменится. Как гнильцу не штукатурь, сердцевина останется трухлявой.
Здесь появился шанс добиться чего-то. Не просто заработать деньжат для жизни с максимальным комфортом, а стать кем-то большим. Значимым. Оставить свой личный, уникальный и надеюсь светлый след в истории. Может быть, стоит хоть раз вынуть голову из кустов, и не вести себя, как подсказывает трусливый расчет?
Хотя, если задуматься, в моей жизни не очень-то и ощущается свобода. Вначале Гарфилд — выбор отсутствует, ведь только дурак откажется от шанса поучится у профессионала, почти бесплатно по нынешним меркам. А тот, очевидно знакомый с алхимиком, преследовал свою, загадочную и непонятную цель. Казалось, в школе будет иначе. Так нет, недоброжелательное письмо моментально сваливается на голову, обрекая быть ведомым и в дальнейшем.
'В любом случае, лучше быть ведомым стариком-манипулятором или любой другой значимой, стоящей уважения силой, чем собственной ленью или рутиной', — хмыкнул я про себя, направляясь в Выручай-комнату. 'И лучше сдохнуть, пытаясь хоть что-то сделать, чем жить, отсиживаясь'. Но, как же не хочется погибать напрасно...
