— Вот это наш человек! Истинного гриффиндорца видно издалека!
И мы, проталкиваясь мимо студентов, подошли к карете, запряженной дивными, опасными существами. Крылатые кони — милые, зубастые зверушки, любящие дымящуюся кровавую плоть, нетерпеливо перебирали конечностями, подрагивая крыльями. Наверняка эти существа гораздо безобиднее, чем выглядят, иначе не возить им студентов из года в год в каретах. Я всегда недоумевал возмущению Долорес Амбридж в каноне: изучать фестралов опасно, зато использовать в качестве ежегодных извозчиков для детей, начиная с двенадцати лет, разрешено. Впрочем, уверен, множество защитных чар на каретах, как и магический покров школы, обеспечивают безопасность студентов на территории. А с Амбридж, возможно, придется повозиться, хотя не исключено иное. После наших вузов с закидонами преподавателей, у всех студентов вырабатывается специальный иммунитет, когда любое слово учителя встречается нейтрально-положительно, с легкой одобрительной полуулыбкой и ни слова поперек. Такое поведение позволяет пережить практически любую сессию, расходиться миром с любым преподавателем (кроме клинических случаев) и выбираться сухим из воды.
Так что, процентов девяносто мы с Амбридж разойдемся как в море корабли, ибо на её уроках я предпочту плевать в потолок, либо же читать интересную книгу, но никак не вслушиваться в бредни старой жабы.
Лошади миновали въезд, и кареты с лязгом остановились. Тотчас же на пожелтевшую осеннюю траву высыпались студенты, как горох из бочки. Внутренности замка наряду с входом в Большой зал оказались запружены: ни вздохнуть, ни протолкнуться. Радует только отсутствие у народа поклажи, телепортируемой в замок, или перетаскиваемой эльфами за время ужина.
Напротив входа распростерлась зеленеющая живописная долина, спускающаяся полого к далекой опушке Запретного Леса. У самой кромки виднелся одноэтажный домишко из каменной кладки, явно нежилой. Там, по всей видимости обитал Хагрид. Вот только где он?
— Идешь ты, или нет? — прозвучал рядом голос Рона.
Я кивнул нетерпеливому другу, и поспешил следом. Вестибюль был ярко освещен факелами, и шаги учеников по мощенному каменными плитами полу отдавались в нем эхом. Все двигались направо, к двустворчатой двери, которая вела в Большой зал. Предстоял пир по случаю начала учебного года.
Главная зала Хогвартса едва не вынудила меня создать пробку на входе: до того величественное и прекрасное действо происходило внутри. Свет тысяч свечей под звездным ночным небом освещал четыре длинных, огромных стола символизирующих различные факультеты. То тут, то там, сюрреалистично сновали сонмы призраков и духов, бывших обитателей этого замка. Но, насколько я помнил, призрак: — это маг в решающий момент струсивший, и выбравший куковать на Земле в виде духа до Конца Света, чем принять свою смерть. Рассаживающиеся студенты обменивались летними новостями, выкрикивали приветствия друзьям с других факультетов, разглядывали друг у друга новые мантии и фасоны стрижки.
'И отчего у них разделение не по грядущей специальности, а по каким-то надуманных внутренним характеристикам?' — подумалось мне. 'Или опасаются будущих мракоборцев, которые задоминируют надо всеми?'
Я сел посредине, между Роном и Гермионой. Где-то справа, окликнув своих друзей одногодок упала Джинни Уизли, а слева умостился Невилл Долгопупс.
-А где Хагрид? — испуганно воскликнула Гермиона, указывая рукой на преподавательский стол. — Его здесь нет!
Я напряг память. Помнится, вначале пятого года великан-зверолюб отправился на север в поисках собратьев, по заданию директора. О чем и поспешил предупредить друзей.
— Мне кажется, — я наклонился, приглушив голос, — это связано с тем заданием Дамблдора. Быть может, он ещё не вернулся.
— Да, наверное так и есть, — успокоился Рон, а Гермиона вгляделась в дальний конец зала.
— А это ещё кто? Я их не знаю!
Я проследил за её взглядом, и прикипел к месту. Конечно, первым бросался в глаза великий директор Школы Чародейства и Волшебства — Альбус Дамблдор. Глава Визенгамота и кавалер Ордена Мерлина первой степени сидел в центре длинного стола в своем золоченом кресле с высокой спинкой. На нем были темно-фиолетовая мантия с серебристыми звездами и такая же шляпа. Длинные седые волосы с бородой, словно покрытые инеем, струились серебристой рекой по звездной мантии. А взгляд такой, с которым долго не выдержишь глазной контакт. Существуют такие люди, будто в душу смотрят, пронзая насквозь. А вкупе с колоссальным могуществом, громадным опытом, и преклонным возрастом создавалось впечатление, будто смотришь на икону. Словно бы на троне сидел сам царь-батюшка этого места, видя всех и вся, проникая в любую душу. Надо признать: вид старика с первых секунд внушал доверие и уважение. Несмотря на отталкивающую внешность некоторых преподавателей, Дамблдор единственный, к кому, в случае неприятностей, хотелось сразу подойти, рассказать о своих бедах или проблемах.
— Потерплю, как-нибудь в следующий раз, — бормочу себе под нос, и снова возвращаюсь к тому, чье присутствие меня так огорошило. Тот самый алхимик, который так внезапно исчез, Роберт, сидел собственной персоной, и добродушно, с ностальгическим оттенком осматривал полный детишек зал.
'Вот и свиделись', — возникла мрачная мысль. Чтоб не сбежал никуда, в случае чего? Слишком подозрительные и удачные совпадения преследовали меня на протяжении всего пребывания здесь.
Наконец, на глазах рассевшихся, ворота Большого зала распахнулись вновь, и взглядам учащихся Хогвартса предстали новоприбывшие студенты. Ведомые строгой, статной женщиной: профессором МакГонагалл, одиннадцатилетние дети кто испуганно, а кто с любопытством осматривали забитый битком зал. Школа готова к церемонии.
Жутко оборванная, престарелая, пережившая многие поколения учеников шляпа гордо восседала на приземистой деревянной табуретке. Мгновение, когда артефакт дрогнул, зафиксировать не удалось. Её трещины и изъяны неожиданно стали морщинами и отверстиями. Рот, а скорее пасть неожиданно отворилась, и из нее вырвались на удивление приятные и звонкие ноты ежегодной песенки.
— Что-то она разошлась в этом году, — задумчиво прокомментировал Рон.
— Это точно, раньше подобного не было, — покладисто согласился я.
— А было ли раньше, что бы шляпа предостерегала школу? — спросила Гермиона с отголоском тревоги в голосе.
— Безусловно, было, — авторитетно ответил Почти Безголовый Ник, наклоняясь к ней и пройдя при этом сквозь Невилла. — Шляпа считает своим святым долгом выступить с должным предостережением, когда она чувствует...
Но тут он увидел, что профессор МакГонагалл, которая должна была теперь выкликать первокурсников, смотрит на шепчущихся испепеляющим взором. Почти Безголовый Ник поднес к губам прозрачный палец, благонравно выпрямился на стуле и замер. Шепотки разом утихли. Грозно окинув напоследок взглядом столы всех четырех факультетов, профессор МакГонагалл опустила глаза к длинному свитку пергамента и назвала первое имя:
— Аберкромби, Юан.
Провожая взглядом испуганного мальчугана, кстати, попавшего в Гриффиндор, я выследил привлекательную особу: Сессилию Лестрендж, с независимым видом стоявшую неподалеку учительского стола в тени. Когда очередь первокурсников иссякла, и миловидная Целлер Роза была зачислена в Пуффендуй, абитуриентка решительно шагнула к табуретке. По залу разом пронесся оживленный гомон. Декан львиного факультета, возведя к потолку глаза, все же сочла нужным прерваться на секунду, и пояснить:
— Вашему вниманию представляю мисс Сессилию Ляфар, в этом году переведенную к нам сразу на седьмой курс. Я хочу верить, что никто из вас не посрамит чести школы в глазах иностранной коллеги, — голос МакГонагалл недобро зазвенел, — и она после сдачи Жаба увезет с собой только приятные впечатления. Всем все понятно? — глаза декана чуть дольше, чем следовало, задержались на мне. Я, не подавая виду, наряду с остальными жадно разглядывал сочную 'француженку', слишком аппетитно выглядящую на низенькой для роста семикурсницы табуретке. Молчание шляпы тянулось недолго:
— Гриффиндор! — прозвучал торжествующий возглас. Я наряду с однокурсниками принялся аплодировать новоприбывшей, попутно улавливая нешуточный интерес мужской части коллектива. В трех метрах слева, Алисия выдала смачный подзатыльник Джорджу, слишком уж непристойно облизывающемся глядя на Сессилию. При этом симпатичные глазки Спиннет зло сощурились, словно она желала до мельчайших подробностей запомнить мисс Лестрендж. Вроде до соперничества дело не доходило, хотя... все может быть.
Наконец, величественно и неспешно с трона поднялся директор. Приветственно разведя руки в стороны и блестя глазами, он одарил учеников теплой улыбкой.
— Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Придет еще время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки!
Под общий смех и одобрительные аплодисменты Дамблдор аккуратно сел и перекинул длинную бороду через плечо, чтобы не лезла в тарелку. А тем временем в зале, откуда ни возьмись, появилась еда, и в таком количестве, что все пять длинных столов ломились от мяса, пирогов, овощных блюд, хлеба, соусов и кувшинов с тыквенным соком.
По правде говоря, никогда такой сок не пил, а попробовав, авторитетно заявляю: гадость полнейшая! Конечно, пару глотков сделать можно, особенно если жажда замучила, но чтобы добровольно? Ну, уж нет!
По окончании пира, когда я уплетал за щеку второй десерт, (а что, растущему организму, тем более такому исхудалому, ещё как необходимы калории) директор поднялся, окинул сияющим взглядом факультетские столы, и заговорил:
— Добро пожаловать в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча.
У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Доуза, нашего нового преподавателя зельеварения.
По залу пронесся легкий рокот обескураженных шепотков. Лица многих студентов поворачивались друг к другу, волнением обсуждая услышанную новость. Многие прикипели взглядом к Роберту Доузу, намереваясь практически сразу установить его личность. Дамблдор, с понимающей улыбкой предоставив студентам возможность несколько секунд обменятся впечатлениями, продолжил:
— В свою очередь, профессор Северус Снейп любезно согласился занять пустующую должность преподавателя защиты от темных искусств.
Рон и Гермиона ошеломленно переглянулись. Их явно до глубины души поразила мысль о Защите в исполнении Снейпа.
— Гарри, ты только представь... — негодующе воскликнул Рон.
— Во всяком случае, надеюсь, он не тайный пожиратель вроде Грюма и куда лучше того же Локонса.
Видимо, столь равнодушная отповедь чрезвычайно удивила друзей, ожидавших более бурной реакции от 'любимчика' профессора Снейпа. Похоже я не оправдал ожидаемых надежд, но упрямо продолжил:
— Да и вообще, считаю, нам нужно пересмотреть отношение к Снейпу. В любом случае он — член Ордена, а между союзниками не должно быть раздора.
Рон и Гермиона разинув рты и вытаращив глаза немо пялились на черноволосого товарища.
— Ну, что такого? — немного насмешливо спросил я.
— Н-ничего, — первой оправилась девушка, и нахмурилась. Её явно раздражала собственная забывчивость по поводу того, кем я являюсь. Однако, стоило ей только взглянуть на меня, как в глазах вновь леденела сталь.
— Слишком уж это непохоже на тебя, Гарри, — прокашлявшись, заметил Рон. — Это действительно ты?
Гермиона скосила хмурый взгляд на того, но пять копеек не вставила. И то хлеб.
Тем временем директор, окончив речь парой дополнительных замечаний про распорядок и квиддичные отборы, отправил студентов спать. Вереница разномастных личностей потянулась к выходу из зала, и наша неразлучная троица поспешили следом. Некоторые, такие как Невилл или Анджелина Джонсон приветствовали Поттера дружелюбным кивком или взмахом руки, но были и те, кто ограничивался хмурым взглядом исподлобья и отворачивался. Ах да, Гарри же у нас опорочен газетенками. Плевать.
Другое дело — отсутствие Амбридж. И где она, спрашивается? Неужто достаточно отсутствия судебного слушания и ссоры Фаджа с Дамблдором, что бы настолько изменить ход истории? Именно на Поттеровом суде, насколько я помню, директор ткнул министра носом в неприкосновенность учеников за их школьные проступки, что, как следствие, послужило причиной бурных излияний Фаджа и назначением Долорес на должность преподавателя Защиты. Ну нет, так нет и слава Богу. Отсутствие лишней головной боли, наряду с более интересными занятиями у Северуса обещали скрасить бытие. Да и про квиддич забывать не стоит, испытать себя в знаменитой игре волшебников очень хочется.
Наше трио немного приотстало от основного потока учащихся, и неспешно, в самом конце процессии направилось в сторону гостиной Гриффиндора. Лестницы поражали воображение. Сотни портретов, перемежеванных множеством факелов и светильников, обвешивали вздымающиеся ввысь стены. Свободное пространство занимали группы больших, и десятки меньших лестниц и ответвлений. Если замок со стороны казался невообразимой громадиной, то лишь внутри постигались истинные размеры величавого исполина. Путь наверх занял двадцать минут, что внутри здания очень немало.
Перед самым портретом, когда рыжая макушка Уизли скрылась в чреве Полной Дамы, я прихватил под локоть Гермиону и отвел в сторонку.
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
Гермиона устало, скорее по привычке огрызнулась.
— Не о чем нам говорить, пусти меня.
— Нет, выслушай, — упорствовал я, — поверь, я такой же заложник ситуации, как и ты. Я тоже погиб там... у себя, — мой голос предательски задрожал. — Потерял родителей, семью, молодую жену. Я жил жизнью простого магла, и ни о чем не подозревал.
Брови Гермионы удивленно приподнялись, а на лице сменилась гамма чувств: изумление, недоверие, жалость. Вдохновенный её реакцией, и видимым сочувствием, поторопился добавить:
— Очнувшись на асфальте Тисовой улицы, я не знал, что делать. Стоило невероятных усилий, освоится здесь, узнать, что к чему, выяснить расклад сил, разобраться в магии. Я не враг тебе, Гермиона. Поверь, сейчас я, возможно, ещё в большей растерянности, чем ты, и больше всего хочу если не заслужить твою дружбу, то наладить адекватное общение. Идет?
Я протянул взволнованной девушку кисть для рукопожатия. Грэйнджер, практически не раздумывая ухватила её, горячо сказав:
