— Отлично! Просто превосходно! — рычу я, в отчаянии срываясь с места, и начиная мерять залу шагами. — А тогда почему, раз за меня все решили и подписали, разорвать контракт вообще возможно?
— Ты живой, — просто ответила девушка. — Мертвецы не могут выбирать. Но сейчас, ты снова человек, и единовластный владелец своей души. Теперь, ты сам себе хозяин, а все, что нам нужно сделать — снять негативный след на твоей крови. И тогда ты будешь свободен, как птица в небе. Ну, или демон, — девушка саркастически усмехнулась.
В комнате разлилось гнетущее молчание. Солнце все больше припекало сквозь запорошенные окна, в лучах появились парящие хлопья пыли. Я, в расстроенных чувствах признал:
— Делать нечего. Действительно, из всей груды талмудов, только этот ритуал подходит под описание. Нужно пробовать, — и окончательно решившись, уточняю: — Что требуется для ритуала?
— Одно несложное зелье. Сегодня его начну, и недельку оно должно настояться. Сам ритуал — вот, где предстоит потрудиться. Думаю, в следующую субботу мы рискнем. Но ты можешь и не дожить до нее... — хитро стрельнула глазками Гермиона.
Я удивленно распахнул глаза.
— Это почему же?!
— Твой квиддич через пять минут. И вряд ли тебя что-то спасет от авады капитана.
-Вот... черт! — спохватившись, я уставился на часы, а затем рванул в сторону спальни. Там, под кроватью покоилась легендарная 'Молния', на которой мне предстояло осваивать науку ловца.
— Сам ты черт! — настиг меня девичий смех. А затем веселый крик, — И это в прямом смысле!
========== Глава 16: Ритуал ==========
— Какого дьявола опаздываешь, Поттер! — разъяренной фурией накинулась Анжелина, увидев меня, наспех переодевшегося в форму и трусцой бегущего к полю. В руках — крепко зажатая 'Молния', в мозгу — давящее воспоминание о тяжелом перелете на Гриммо, после которого три дня болели мышцы.
— Обстоятельства, — бурчу в ответ недовольно. Команда уже в воздухе, отборы вовсю продвигаются.
— Давай, разминайся и взлетай, мы как раз заканчиваем, — бросила Джонсон, улетая прочь.
Эх. Ну вот и пробил час попробовать себя в квиддиче. Солнце весело поблескивает на травке, теплая погода навевает приятное настроение. Крики учеников, отбивающиеся эхом от пустых зрительских рядов, создают непередаваемую ностальгическую атмосферу. Будто снова вернулся в школу, и все хорошо. Никаких Темных Лордов, никаких опасностей и предстоящих ритуалов.
Перебрасываю ногу через метлу в надежде усесться поудобнее. Оказалось, форма метлы, действительно выгнутая, как в фильмах, а край изделия остро заточен, как нос у истребителя. Приятно удивило специальное седло, в форме полуметрового чехла одевающегося на метлу и способствующего более комфортному сидению. Жаль я не знал о нем в первый свой полет. Ещё одной удобной примочкой были двух суставные металлические стремена, крепящиеся у самых прутьев, и позволяющие как встать в метле на полный рост, так и распластаться вдоль древка, поджав ноги.
Но все же, несмотря на ухищрения, большая часть нагрузок приходилась на руки, именно на них возлагалась задача удерживать седока в положении равновесия. Для сравнения — попробуйте усидеть сверху на турнике, перилах или брусьях: в подобном положении приятного мало.
На скорую руку разобравшись с основным инвентарем, отталкиваюсь от земли, взлетая. Мое счастье, что команда занятая отборами не заметила странную заминку от легендарного ловца. Пролетаю круг над стадионом на небольшой скорости, затем ещё один и ускоряюсь.
И вдруг осознаю, что мне все это безумно нравится. Нравиться ощущать полет, управлять движениями метлы. Чувствовать некую свободу, как вольная птица. Совсем как... тогда. Как в тот миг падения с высоты Астрономической башни.
И последний испуг отступает. Приходит знание, что просто не могу упасть и разбиться. Всегда есть крылья, всегда есть полет. Моя стихия — воздух, и я в ней свой. Я словно рожден для этого, и нет ничего невозможного. От радости и необъяснимой эйфории выделываю сальто через голову. Затем направляю метлу строго вниз, улегшись на древко. Метла совершает стремительный рывок, набирая скорость. Ветер свистит в ушах. Рву рукоять на себя, по инерции проносясь ещё несколько метров. Носки кроссовок задевают кончик газона, но я уже выровнял полет, и лечу навстречу разинувшим рты гриффиндорцам. Губы растягивает счастливая ухмылка. Словно наркотическая эйфория.
— Ну ты даешь, — покачала головой Кети.
— Финт Вронского собственной персоной! — восторженно выпалил Рон. Я только сейчас заметил рыжего. Ах да, он же мечтает быть вратарем...
— Только попробуй угробить себя до матча, Поттер, и я убью тебя, — угрожающе предупредила капитан.
— Есть, сэр! — выпячиваю вперед грудь, шутливо отдавая честь. Джонсон скривилась, но ничего не сказала. Повернулась к команде, и как заорет:
— А ну чего зависли? Вратаря я сама нарабатывать буду? Спиннет, Белл — разомните булки этому рыжему орангутангу, мне нужен спортсмен уже через три недели! А ты Поттер, берешь снитч и приступаешь! Работаем живо! Кому сказала!
Три часа спустя, донельзя вымотанный, но довольный, возвращаюсь в замок на пару с ползущим враскорячку Роном. Бедняга еле переставлял ноги, смертельно уставший и измученный. Поведя головой из стороны в сторону, выдохнул сквозь сжатые губы и прохрипел:
— Только бы дойти.
— Да брось, что ты как кисейная барышня? Никогда не летал?
— Летал, и не раз, но ещё никогда так много. Завтра наверное, вообще встать не смогу... Да и там у меня все натерто, просто жуть как болит.
— Думаю, свои анатомические особенности Уизли расскажет вам наедине, Поттер, — едкий холодный голос прервал Роновы прощальные стоны. К нам, с развевающейся черной мантией за спиной стремительно шагал профессор Северус Снейп, напоминая летучую мышь. Остановился напротив, и впился в зеленые глаза черным немигающим взором поверх крючковатого носа.
— Свободны Уизли, а вы Поттер, идите за мной! — и пошел прочь, не оглядываясь.
— Куда мы идем, профессор? — осмеливаюсь прервать тишину, поравнявшись с деканом Слизерина.
— К директору, Поттер, к директору, — сказал Снейп, и окинул меня ненавидящим взором. — На этот раз вы серьезно нарвались.
— Что случилось? — спрашиваю недоуменно.
— Только не притворяйтесь, сами все знаете. Я хотел забить тревогу ещё на прошлой неделе, когда меня ранним утром поднял юный Малфой, кающимся голосом рассказывая о случившемся на Астрономической башне. Но, прибежав с пеной у рта к портрету Полной Дамы, успокаиваюсь, выясняя, что трое мелких оборванцев все же добрались до своих постелей под утро.
— Почему вы ничего не сделали? — действительно странно.
— Пожалел вас, — медленно выговаривает Снейп, поворачиваясь ко мне. — Пожалел пятерых придурков, которые грозили вылететь как пробки из школы, проведай об этом другие.
— Спасибо.
— Не ради вас старался, Поттер, — с отвращением скривился профессор.
Конечно не ради меня. Небось, дражайшего Драко прикрывал от статьи. Представляю заголовки: 'Наследник древнейшего Рода и сын бывшего пожирателя в одночасье, совершает покушение на тройное убийство'. А вылези история с Империо во время расследования — вою не оберешься.
— Но поразило меня другое, — продолжил говорить Снейп. — Представьте себе всю степень удивления, когда нынче утром, пожелав выведать подробности той самой злополучной ночи, выясняю, что ни мистер Крэбб, ни мистер Малфой ничегошеньки не помнят. Ни-че-го.
— Может, не хотят говорить, — невинно предполагаю.
— Балуетесь стиранием памяти, Поттер? — вкрадчиво спрашивает Снейп, наплевав на мои слова. — Это уже чересчур. Последняя капля. Рыться в головах студентов — насилие над личностью. Не Империо, конечно, но на минимальный срок в Азкабане потянет, если поспособствовать. Хотите в Азкабан, Поттер?
Ещё и пытается запугать пятнадцатилетнего забитого подростка, единственным домом которого всегда был Хогвартс. Не стыдно, принц-полукровка? Но губы мои покорно произносят:
— Нет, профессор.
— А ещё объясните, какими же именно чарами из школьной программы вы воспользовались, спасая своих дружков?
— Эти чары не из школьной программы.
— Неужели?! — саркастически хмыкнул Снейп. — Рождественский пряник!
Горгулья у входа в директорский кабинет, блеснув алмазами глаз, повернулась и впустила гостей в свое чрево.
— Так что же за тайные знания известны Герою магического мира?
— Чары Полета, — говорю в спину профессору, поднимающемуся по ступеням винтовой лестницы. Тот застыл, как вкопанный, и мы едва не столкнулись.
— Хотите мне сказать, — с расстановкой процедил Снейп, — что пятнадцатилетнему подростку известна подобная техника? И он умеет её применять?!
— Ну... летать у меня ещё не получалось, но вот планировать, — убеждаю с абсолютной уверенностью, -, а той ночью, состояние аффекта, опасность для жизни, сами понимаете... Вот и прыгнул выше головы, с кем не бывает.
— Вы лжец, Поттер, — спокойно сказал Снейп, продолжив подъем. — Все эти сказки расскажете Дамблдору, а тот решит вашу судьбу. И замолчал, как отрезало.
Кабинет директора изнутри напоминал то ли церковь, то ли лабораторию безумного ученого. По краям огромного овального помещения расположились тучи всяческих приборов и приспособлений непонятного назначения. А сразу за огромным письменным столом возвышался величественный иконостас бывших директоров и директрис. Сам же великий чародей, верховный глава Визенгамота, носился из угла в угол, сжимая в одной руке небольшой чемоданчик, а другой, выполняя сложнейшие пассы палочкой.
— Где же... и куда я мог её деть? — недоуменно бормотал великий маг.
— Профессор Дамблдор! — окликнул того зельевар.
— Северус? Ты что-то хотел? Если так, то давай быстрее, у меня заседание через пятнадцать минут, а я никак не могу отыскать свою шляпу.
К слову, оный головной прибор находился прямиком на закрытом стеклянной крышкой Омуте Памяти. Раздраженно взмахнув палочкой, Снейп отправил расписанную звездами шляпу прямиком к хозяину. Альбус, на удивление ловко поймав свой головной убор, просиял:
— Зачарована она у меня, ну... что б проклятие не наложили, или школьники не заколдовали во что-нибудь. А как теряется, так хоть караул кричи.
— Профессор Дамблдор, я привел к вам Поттера в связи с серьезным нарушением! — и Снейп принялся коротко излагать суть проблемы.
... — и он уверяет, что владеет чарами Полета! — закончил тираду Снейп.
Дамблдор охотно выслушал, согласно кивая в местах особо неистового негодования зельевара.
— Знаешь что, Северус, мне кажется, ты нагнетаешь обстановку. Все обошлось, и это главное. Да и Люциус сейчас в фаворе у министра. Думаю, Гарри осознал свою ошибку, а если и снимать с кого-то баллы, так это с мистера Уизли и мистера Малфоя. Гарри же, наоборот заслуживает поощрения за спасение товарищей.
— Но чары полета! — выпалил, сжимая кулаки Снейп. — Не мне вам объяснять, чей это конек!
Дамблдор тяжко вздохнул, и взглянул на меня поверх стекол очков. В глубине зрачков мелькнули озорные огоньки.
— Гарри, где ты научился подобным чарам? Каким образом? По книгам, или кто-то научил?
— Ну... сам освоил, да и то не полностью. В прошлом году, когда готовился к Турниру, мельком увидел в Запретной секции и загорелся. Вы же знаете, я очень люблю летать.
— Я ему не верю! — не унимался Снейп.
— Ты многим не доверяешь, Северус, а пора бы уже научиться! — осадил декана Дамблдор. — Мое слово таково: сейчас я опаздываю на заседание, а после отлучусь на неделю в Европу, по делам школы. Командировка. А в следующую субботу, в этом же кабинете Гарри и продемонстрирует нам свое умение, — директор лукаво блеснул очками. — Плюс прекрати срываться на мальчике. Свободны, оба!
И Верховный чародей Визенгамота, швырнув горсть пороха в камин, исчез в зеленом вихре.
— Вам это так с рук не сойдет, Поттер, — уже на выходе сказал Снейп, и пригрозил: — Я буду следить за каждым неверным шагом. Ещё одна провинность, и сдача СОВ окажется для вас несбыточной мечтой.
И круто развернувшись на каблуках, декан Слизерина стремительно унесся прочь.
Я же, позабыв об усталости, на всех парах полетел в гостиную Гриффиндора. Наскоро приняв душ и переодевшись, хватаю обе палочки, остролистовую в карман, черную за пазуху. И мчусь на восьмой этаж, к заветной комнате.
'Мне нужно научиться летать как Волан-де-Морт, нужно научиться летать за неделю. Обучится чарам полета' — повторяю, как мантру. А затем открываю возникшую дверь, и едва не вываливаюсь обратно.
Сразу за дверью короткий мраморный мост, и круглая площадка, метров пять диаметром. И вокруг пропасть. Бездонная. Чернейший космический мрак смотрит на меня из недр таинственной бездны. Почему-то нет сомнений в том, что крылья призвать здесь не выйдет, как ни крути. Мне нужно научиться летать за ничтожный срок и, судя по экстремальным условиям, комната принялась за работу всерьез. Маленький уютный пуфик с парочкой книжек, и смертельный обрыв за спиной. Просто блеск.
Так и повелось. Вспоминая наставления Гарфилда, изо всех сил пытаюсь не прекращать тренировок. Труднее всего заставить себя подняться ни свет, ни заря, и отправится на пробежку до завтрака, пройдя насквозь стылый, оледеневший за ночь замок. По пятницам полностью опустошаю резерв, вначале Патронусом, а затем Люмосом. Впрочем, с началом работы над полетами последний иссякал как дырявое сито.
Забавная особенность: трата сил для полета обратно пропорциональна концентрации. То есть, чем выше концентрация и сосредоточенность, тем менее затрата энергии. Удивительно, но в книге даже привели в пример йогов, как вершину мастерства, недоступную нынешним магам. Мол, такой волевой силы невозможно достичь, обладая магическим даром: подсознательно сильно желание схалтурить, отдав крупицу магии там, где тот же магл обойдется силой мысли. Снимки с полетом йога в полуметре над землей живое тому подтверждение.
Вначале, я падал замертво. Только разобравшись с устройством заклинания и приподняв себя над землей, затылком ощутил всю прелесть мраморного пола. В тот день взлететь я так и не смог — банально закончились силы. Оставалось поражаться могуществу Волан-де-Морта, способному перелетать огромные расстояния, затем трансгрессировать и разбрасываться Авадами, карая нерадивых соратников. Один этот факт уже демонстрирует полную несостоятельность как противника не то, что Поттера, а большинство магического населения Британии.
Долгожданный рывок случился в пятницу: последний день перед проверкой. Только-только получилось взлететь, и я, окутанный темным облаком, взвился ввысь, ликуя, и облетел круг над площадкой. Напрасно. Лишь я собрался приземлится, как Выручай комната отвесила сочный пинок под зад, отправляя в чернеющий провал.
Из груди вырвался истошный, полный ужаса вопль. Неожиданность толчка была чревата потерей концентрации, и пока я приходил в себя, пласты грунта пронеслись мимо, а на самом дне бездонного тоннеля возник устрашающий багровый свет. Вот только искупаться в магме мне не хватало для полного счастья!
