И мгновение спустя понял, что купил их с потрохами. Каждый из них, имеющий потенциал хорошего волшебника, наблюдал, как год за годом низшие опираются на магию буквально везде: в быту или бою. Веками кусали локти, или вернее шеи беззащитных маглов. Иметь собственную палочку — редчайшая привилегия.
Сгустившиеся шепотки намекали, что сдача уже близко. Даже лицо Маришки застыло, её неверующе-скептическое лицо превратилось в грустно-задумчивое.
— Прости, — наконец выдавила она, — прости меня, дуру! Если бы я знала... ты действительно предлагал достойную участь. А из-за меня столько погибло... Я заслуживаю смерти. Убей меня!
— Заслуживаешь безусловно, — покладисто соглашаюсь. — Но право судить тебя в моих руках. И поверь, я не отпущу тебя настолько легко! — губы искажаются в по-настоящему демоническую ухмылку. — Ой, как ты потрудишься! Заработать искупление! Какая мне польза в твоей смерти?
Я присел на корточки перед ней, и приподнял заплаканное личико за подбородок. Коготь царапнул бледную кожу, но она даже бровью не повела.
— Ты клянешься мне в верности? — сейчас решается все.
— Клянусь! — твердый взгляд глаза в глаза.
— Клянусь! Клянусь! — загалдели отовсюду.
— Не так быстро! — довольная ухмылка сама выползла на лицо. Я приготовил запястья под многочисленные укусы. — Клятву приносить — готовсь! В очередь — становись!
Вампиры зашевелились тревожно. С одной стороны — упрямство и недоверие, с другой — отблеск надежды на лицах. Подвела черту Маришка — припав ко мне и впившись клыками в запястье.
Жадный глоток, затем ещё один... с неимоверным волевым надрывом бывшая хозяйка стаи оторвалась от занимательного процесса.
— Невероятно... — прошептала вампиреса, пялясь в потолок бессмысленным взором.
Пример начальства вдохновил электорат, и очередь из вампиров потянулась к моей персоне. И всюду одно и то же: шок, затем невероятный экстаз и пребывание в блаженной полуотключке. Расфокусированные блуждающие взоры рассекали потолок пещеры самыми разнообразными углами.
— Да только за право хоть разочек в месяц кормиться твоей кровью клан работал бы бесплатно и вовек! — сказала Маришка, немного оправившись и приведя себя в порядок.
Наконец, всеобщее причастие мною любимым подошло к концу. Признаться, кровососы выдудлили столько кровищи, что в итоге я ощутил дурноту. Покачнувшись, нетвердо ухватываю Шанпайк за плечо. Меня снова повело, откидываюсь назад, едва ли не падая навзничь.
Заботливые руки подхватывают, не дают упасть. На периферии сознания доноситься успокаивающий, заботливый шепот:
— Отдыхайте, господин. Вы в безопасности.
— Это же сколько нужно выдудлить?! — последняя возмущенная мысль перед нахлынувшей темнотой.
Уютная домашняя пещерка. Не чета прежней. Ламповая атмосфера, ковры на полу и мягкая постель: что ещё нужно? А если прикинуть, когда я последний раз нормально ночевал дома? Не просыпаясь черти-где среди вражин?
Поворачиваюсь на бочок, окидывая сонным взором помещение. В дверном проеме прошмыгнула юркая тень:
— Он приходит в себя, госпожа, — чуткий демонический слух позволяет уловить крайне тихую и удаленную беседу.
— Я больше не ваша госпожа. Лорд Поттер — наш хозяин и царь. Нравиться это кому или нет — все прошли обряд и дали клятву.
— Но вы все равно наша мать. Сколько вы заботились о нас?
— Довольно, — резко оборвала Маришка. Её голос усиливался, а цоканье каблучков становилось все громче.
— Многие подумывают, что вот если бы вы, и Лорд Поттер, ну, это... соединились... в смысле объединились... — смущенное покашливание, — в смысле поженились, вот! Приказы бы выполнялись с большим энтузиазмом.
— Ты хоть понимаешь, о чем толкуешь?! — зашипела разъяренной фурией Шанпайк. — Даже если вообразить, что я смогла бы смириться с браком на благо клана... То чтобы это... существо добровольно связало себя узами с неровней?! Чтобы я больше не слышала от таком!
— Простите госпожа, — пробормотал вампир.
Цоканье каблучков усилилось: шаги приближались. Дверца почтительно приоткрылась.
— Вы хорошо отдохнули, мой господин?
— Зови меня Гарри, — сладко потягиваюсь, — ненавижу официоз.
— Как прикажете.
— И по поводу последнего... Разочарую, возможно, но я уже женат, — развожу руками разочарованно.
— Неужели?! — Маришка удивленно вытаращилась. — Когда?
— Вы что, газет не читаете?
— Знаете, не до Пророка последнее время! Мы больше заняты выживанием, чем обсасыванием сплетен!
М-да уж, с управлением тут у них совсем плохо. Не осознавать элементарной потребности в информации и пренебрегать крупицами, из которых складывается картинка? С таким подходом к благополучию стаи можно ползти веками. И не доползти.
— Так или иначе — скоро все изменится, — пообещал я ей. Собрался подняться с кровати и спохватился: — Где моя одежда?
— Уничтожена, в ходе... трансформации вашего тела, — насколько сухо и бесстрастно! Как будто я не разодрал её к чертям, перекинувшись в трехметрового монстра.
— Накиньте, вот.
Протягивает мне черный балахон на голое тело. Точь-в точь Волан-де-Мортовский. Примеряю. Хм-м, а эмоции вполне ничего! Сразу возникает позыв поставить мир на колени. Ощущения лорда Ситхов и Темного Властелина в одном лице. Да и ветерок прикольный... Не втянуться бы.
Судя по выражению лица Маришки, прикид и образ оценен по высшему баллу.
— Г-д-е... моя п-а-ллочк-а?! — проскрипел я низким голосом.
— Прошу, Владыка, — она опускается на колени, протягивая оружие на вытянутых ладонях. Затем фыркает, подскакивает и стреляет озорными глазками. Губы поневоле растягиваются в ухмылке.
— Так, а все же, кто ваша супруга? — невинно уточняет вампирша. — Гриффиндорка небось... или наследная аристократка?
— Скорее второе, чем первое. Имя Беллатриса Лестрендж тебе о чем-нибудь говорит?
Изменившееся подобно удару молнии шокированное донельзя личико зазвенело в душе стайкой колокольчиков.
— А... м-м...
— Вот тебе и мэ... — пошли, давай! — покидаю 'гостеприимное' место. Бывшая хозяйка вампиров незримой тенью скользит следом. — Сколько я тут валялся? Если суммировать все дни?
Маришка задумалась на секунду, прикидывая:
— М-м, где-то недели две или около того...
— Сколько?! — я резко повернулся. Меня уже хватились все, кому не лень! Повезло ещё, что гоблины не прикончили! А учитель с Фламелем! Дражайшая женушка в компании не менее дражайшей рабыни! Про Дамблдора и друзей даже вспоминать нечего, вернусь — загрызут.
— Начинайте потихоньку настраиваться на переезд. И подготовь боевой отряд лучших бойцов и магов. Их я снабжу палочками в первую очередь. Сроку — неделя.
— Будет выполнено, — воодушевленно кивнула Маришка. — Вы нас покидаете?
— Дела скопились, знаешь ли, — едко замечаю. — Не подскажешь, как так вышло?!
Вампирша пристыжено опустила взор. А я, кивнув на прощание, поспешил покинуть катакомбы и аппарировать.
Предстояло много работы. Время не ждет.
Комментарий к Глава 34: Клан
Привет. Не бечено. Рад снова быть здесь) отзывы и критика приветствуется. Я вернулся.
========== Глава 35: Застолье ==========
Дом на площади Гриммо 12 ощущался заброшенным и пустым. Я приоткрыл дверь, и словно перекати-поле промелькнуло в коридоре. Все словно застыло, а вместо ожидаемых воплей или скандалов пространство окутывала угрюмая тишина.
Подозрительно. Слишком подозрительно.
— Ау-у. Есть кто дома? — голос оглушал среди обволакивающей ваты.
Ноль реакции.
— Гоменум ревелио!
Живые формы присутствуют! Вытаскиваю волшебную палочку и предварительно нанеся защитные чары, двигаюсь вглубь. Стараюсь наступать возле стены — чтоб не скрипели половицы.
В гостиной горел камин. Поленья замысловато потрескивали, огонь трепетал, отбрасывая длинные тени. Перед пламенем раскачивалось кресло-качалка, а его пассажир находился спиною к двери.
На полу у костра сжалась обвитая веревками Беллатриса Лестрендж. Умоляющий взгляд сквозь смольные прядки говорил о многом. Нацеливаю палочку на спинку стула.
Кто?
Сотни вариантов пронеслись лавиной в лихорадочно рассуждающем мозгу. Гневный грохот Учителя, распекающего на чем свет стоит. Презрительный взгляд Фламеля или просто Дамблдор зашел на огонек.
— Элизабет?! Что ты?..
И едва не прыснул в кулак. Повернувшееся кресло открыло незабываемую картину: разъяренная Стюарт, стискивающая до побелевших костяшек волшебную палочку. Лицо, исказившееся от бешенства.
Ну и то, что девушка стала абсолютно лысой, дополняло картину. Стоп.
Лысой?!
— К-как?!
Она вскочила яростно, тут-же принялась объяснять, выплевывая слова. О их с Беллатрисой ссорах и склоках, о взаимных подставах и попытках обойти правила. И, как венец всего — интересное проклятье, что-то из арсенала Блеков. Не снимаемое, что понятно, и относительно безобидное, что так на них не похоже.
А меня вдруг и внезапно разобрал гомерический хохот. Очень уж забавно выглядела Элизабет в таком виде. Удивительно, но и без волос её правильная головка выглядела великолепно! Немногие могут блистать в подобном антураже!
Взгляд связанной Лестрендж на полу потеплел: понравилась моя реакция, что ли? Напротив, рабыня нахмурилась в негодовании и ещё больше разозлилась:
— Что смешного, Поттер?!
— Посовет-туй шампуть, Лиз-зи, — выдавил я сквозь хохот. Ой, не могу! — ну, чтоб я его в магазине не купил...
Но внезапно её черты исказились, и она заревела. Отчаянно тря руками глаза, пыталась пресечь влажные ручьи:
— Лиз, ты чего? Лиз?
— Ты что, не понял? Это — навсегда!
Веселье словно корова слизала. Было и не стало. Я медленно перевел угрожающий взор на мстительную чертовку на полу — доигралась, зараза!
— Ты что, вообще в конец сбрендила? — ярость переполняла. — Мало того, что низкая и неумная подлость к живому человеку. Испортить мое имущество! И, в конце концов — обидеть мою подругу?!
Поддавшись нахлынувшему гневу, нацеливаю палочку на поганку. Сразу вспомнились все издевательства, вся боль, пережитая из-за нее.
— Круцио!
Три секунды наслаждения. А затем дичайшая боль вывернула душу, и я рухнул, как подстреленный воробей. Мышцы и нервы содрогались в ужасающих конвульсиях. Некоторое время я тупо пялился в потолок без малейшей мысли в черепной коробке.
— Гарри, Гарри! — как сквозь воду доносился встревоженный голосок.
И что, мне теперь даже нельзя примерно наказать эту?! Эту...
Я понемногу отходил от приступа. Признаться, очень даже ничего: голова моя покоится на бедрах Элизабет, нежные ладони перебирают волосы. Девушка шепчет успокаивающие слова. Суть не важна.
Возник услужливый Кикимер, гордо несущий огромную кастрюлю полную ароматного борща. Научил мимоходом, горжусь!
Звуки открывающейся двери донеслись слишком поздно. Я расслабился и раззевался. Женщины даже не ставили целью контролировать обстановку.
И когда компания магов вломилась в гостиную, а Учитель поприветствовал всех жизнерадостным:
— Я вернулся! — и тишина.
Действительно забавно. Бесчувственный Гарольд в одеянии Темного Лорда. На коленях лысей девицы (сестра Волан-де-Морта?) в компании Беллатрисы Лестрендж извивающейся в путах, и гордым Кикимером с огромной кастрюлищей. Немая сцена.
— Гхм-гм, — прокашлялся Каркаров. — Я, конечно, все понимаю.
— Стучаться надо! — сипло выдавливаю и пытаюсь подняться.
Изумленное молчание, разбавляемое кряхтением одного пытающегося прийти в себя полудемона. Но, внезапно, внимание привлекла Элизабет:
— Невозможно... не верю... Ты! Это ТЫ!!!
— Девушка, мы знакомы? — смутившийся Каркаров недоуменно оглядывают лысую диковинку и застывает, как истукан. — Элизабет?!
Два голубка, иначе и не скажешь, бросаются друг к другу в объятья. Миг, и происходит невозможное! Нет, Учитель! Я же считал вас железным человеком, великим магом и терминатором!
На глазах новообразовавшейся компашки эти двое самозабвенно целуются! Позабыв обо всем они переплелись в объятьях, и лишь минуту спустя отстраняются, выдыхая. Первой надобность объясниться ощутила Элизабет.
— Гарри... помнишь я рассказывала о любимом человеке, встреченном на Турнире Трех Волшебников? Это — он! Как ты нашел его?!
И снова обвила Учителя.
Ах во-от оно что! Я-то, между нами девочками, погрешил на Снейпа. Образ беседы всплыл в памяти. Выходит, другой черноволосый мерзавец (а иначе 'беспристрастное' судейство директора Дурмстранга не обзовешь) завоевал сердце упрямой красотки. И сам не устоял перед чарами.
— К-как? Как это возможно?! — потрясению мастера нет предела. От опустошенно проходит мимо и падает в кресло. Шустрая Лиззи тотчас свивает гнездышко у него на коленках, обвивая шею руками.
— Это судьба, любимый!
— Я не верю в судьбу. Я же велел тебе держаться подальше от Англии и от войны! Что ты делаешь здесь?!
— Ты велел мне?! — янтарные глазки вспыхивают гневно. — Знаешь, позволь мне самой решать: как жить, кого любить и с кем быть!
— Ой, решалка не доросла ещё! — бросил в сердцах Каркаров. Отчаяние сочилось из прищуренных глаз.
— Знаешь, ты так не выражался, когда делал... — загадочным тоном начала девица.
— Хватит! Ты как вообще здесь оказалась, объясни мне!
— Что за вопросы! Имею право! И вообще: сейчас я рабыня Гарри Поттера! — ой, зря она это. Впрочем, она уже сама это поняла, прикрыла рот рукой, но было поздно. Добавила тихо: — Так вышло...
Поздно дорогуша. Сейчас твоего хозяина будут убивать. Медленно и жестоко.
Не глядя в повеявшее могилой лицо, выхватываю молниеносно палочку. И куда, спрашивается усталость делась?
— Клянусь своей магией, что не имел никакой интимной близости или романтических отношений с Элизабет Стюарт, в данный момент являющейся моей рабыней!
И, наблюдая ловящего отходняк учителя, вытираю пот со лба. Кажись, жить буду!
— Так вышло. Долгая история, — развожу руками. — Подробности поведаю позже.
— Конечно расскажешь, куда ты денешься, — успокоившись буркнул Каркаров и прогнал Стюарт с колен. — А с вами, миледи, мы ещё потолкуем!
— Конечно потолкуем, — мурлыкнула Лиззи, обольстительно улыбнувшись. Одному Игорю.
— Тьху!
Возвращающуюся на второй круг баталию прервало вежливое покашливание:
— Кх-э, кх-э... это все, безусловно, драматично и трогательно. Молодость, юность, шалость... Но, быть может, перейдем к делу?
Николас Фламель вышел вперед, как всегда постукивая древком посоха.
Компания будто опомнилась.
— Мы с вами, насколько я помню, не в салочки собрались играть! — алхимик даже не скрывал распирающее негодование. — Как малые дети, ей-богу! Война идет, сражения на носу, а они... тьху! И что это такое? — он ткнул посохом в связанную, испуганно-притихшую Беллатрису.
— Жена, — безразлично пожимаю плечами. Прокатит?
Молчание.
Не прокатило.
Каркаров задохнулся, гикнул, и выдохнул. Глаза незваных гостей выпучились настолько, насколько позволяла растяжимость глазниц. А она, как показала практика, имеет место быть! Фламель выглядел так, будто проглотил свой посох. Он несколько секунд хватал воздух ртом, подобно выброшенной на берег рыбе. Затем старческим движением нащупал подлокотник кресла и смиренно рухнул.
