При ударе по незащищенной коже, появлялась ранка. Неглубокая, но очень болезненная. Ребята достали клинки, отмахиваясь кто более удачно, кто менее, но в целом наше положение стремительно ухудшалось. Маленькие твари были настроены весьма агрессивно и их было много, а мы устали. Нас спас лишь не до конца погасший огонь. Отвлекшись на нападавших, мы перестали тушить его и он тут же распространился.
Эти существа, судя по всему бывшие какими-то мелкими хищниками (а может это просто больная фантазия нашего мага? А в жизни они милые безобидные пушистики?) боялись огня. Отступив за границу пламени, они недовольно шипели и клекотали из темноты, но уходить не спешили. Карах, Петрас и Эрлих подожгли отложенные было факелы, охраняя границы, остальные затушили потрескивающую траву. Глаза слезились от дыма, но я все же нашел нашего "спасателя". Прежде, чем продолжить разговор с того места, где нас прервали, я быстро и бесхитростно, закупорил его своим платком. Глаза мага при этом стали намного больше, чем были в естественных условиях и он стал подозрительно багроветь. Я всерьез опасался, что он может задохнуться (а ведь на данный момент он — единственный имеющийся у нас маг. Пусть и плохонький, но... из чего тут выбирать?), но открывать ему рот до того, как донесу до него свою мысль я боялся еще больше.
— ТЫ... СЕЙЧАС... УБЕРЕШЬ... СВОИХ... ТВАРЕЙ! — четко, почти по слогам, прорычал я ему в лицо. Он свел глаза в кучу, видимо пытаясь рассмотреть меня, а потом (честное слово! Я не шучу) развел их в стороны, словно хотел увидеть и меня и причину моего гнева одновременно. От увиденного у меня прошел легкий холодок меж лопаток, но отступать-то все равно было некуда. Как именно приводят в себя магов, обожравшихся лекарствами я не знал, но определенные подозрения в этом вопросе так сказать ... в целом, у меня имелись. Старательно сдерживаясь (чтобы не убить), я треснул его....
Слегка...
Ладонью...
Гаэром отлетел и, кажется вырубился.
— И чем ты занят? — глубокомысленно поинтересовался Лунастеф, отвлекая меня от созерцания результатов своего эксперимента. — Развлекаешься? А наших, между прочим, скоро съедят!
— Что предлагаешь? — я шипел вслух забыв, что люди Эрлиха не в курсе моих отношений с реликвией рода. — Обычно помогает.
— Помогает, когда бьешь? — удивилась эта гадость.
— Нет. Похлопываешь по лицу.
— Ах, вот как это называлось... Ты бы его еще кулаком похлопал... — съехидничал артефакт. Впрочем, один плюс в его активизации был. — Ты можешь открыть портал? — переключился я на него под тревожными взглядами своих людей переходя на мысленную речь.
— Нет.
— Почему? Хотя, не важно. Он — я указал на все еще лежащего мага, — может?
— Нет. И я уверен, что никто не сможет. — голос был полон горечи.
— Поясни.
— Я уже говорил тебе, на острове присутствует какая-то сила, что блокирует нас. Портал не сам закрылся. Его закрыли. Четко и быстро. Мы не сможем открыть его и вряд ли магам, оставшимся в школе, удастся чем-то нам помочь. Все же эти заклятья им неизвестны. Разве что они сообразят обратится к Маре, и нас разыщет Всеблагая... Но и это не факт. Из-за этой силы она нас не слышит. Я же не смогу ничем помочь вам в ближайшую неделю. И это как минимум. Извини, но все же стоило послушаться меня и оставить ту зверюшку ее судьбе. Одной тварью больше, одной меньше... какая разница?
Я чувствовал себя полным идиотом, но переиграть уже ничего не мог. Что сделано, то сделано. Энергия истрачена и ее не воротишь. Зато теперь я знал почему так плохо себя чувствую. Не привыкший быть без циркулирующей энергии, организм словно бы замедлился. Да и пульсирующая боль в сердце, тянущая жилы, ноющая и выматывающая, не добавляла мне хорошего настроения.
— Княже? — Карах подошел незаметно. Вернее, я настолько отвлекся от внешнего мира, ушел в себя, что не заметил его приближения. — Что происходит?
— Это... существо... — пересилив себя, я смог не обозвать мага никаким грязным словом, что так и вертелись у меня на языке. — призвало этих тварей. Сейчас приведем его в порядок и заставим отослать эту мерзость прочь.
— А если у нас не получится? — мой друг с сомнением смотрел на умудрившегося перейти из состояния отключки в здоровый сон, Гаэрома. Обсуждаемый уже перевернулся на бочок и, сложив ручки под голову, мирно захрапел.
— Значит, будем заставлять, пока не получится. — вызверился я при виде этой "мирной" картины. Прежде, чем я двинулся вперед, парень сам склонился над нашим ходячим несчастьем. Я подозреваю, что он так спешил вовсе не из-за нападавших. Будучи по натуре добрым малым, Карах частенько жалел людей. Даже тех, кто на мой взгляд, вовсе не заслужив столь хорошего отношения. Оттого и поторопился заняться магом сам, пока я не покалечил беднягу.
— Эй! Господин маг! — он легко похлопывал спящего по щекам, но тот лишь отмахивался, причмокивая во сне. Внутри в очередной раз сильно резануло болью и я с удивлением поймал себя на желании "помочь" колдуну проснуться хорошенько пнув. Пришлось даже отойти от него, от греха подальше. Даже странно. Не припомню, что бы хоть раз в жизни кто-то вызывал у меня столь сильное желание покалечить его...
Разве что Вэрд...
+ + +
— Вставайте.... Господин маг... вставайте... — Карах вежливо тряс придурка, еще и уговаривая, словно матушка любимое дитятко! Не выдержав, я отвернулся. На глаза мне попалось ведро воды, что маги по каким-то своим соображениям заставили нас набрать во встреченном по дороге ручье. Вода была холодной до зубовной боли. Несколько глотков меня отрезвили и отвлекли. Оглядевшись, я столкнулся с усталыми взглядами измученных людей, стоявших кружком, центром которого был спящий. Зло усмехнувшись, я вылил все ведро ледяной воды на храпящее несчастье. Визг, что парень издал подскакивая, заставил нападавших животных заткнуться.
— Что! Что? В чем дело? — он наткнулся на наши красноречивые взгляды, с трудом осознавая себя и окружающее. — за что? — наконец сосредоточился он обиженный взгляд на моем злобном лице.
— Тварей отзови. — коротко пояснил я, кивая в сторону вновь оживившихся хищников.
— Каких тварей? — захлопал тот, мокрыми ресницами.
— Которых призвал. — негромко ответил я.
— Я? Призвал? — не поверил маг. — Но зачем?
— Хороший вопрос. — Карах накинул ему на плечи извлеченное из рюкзака одеяло. — Сначала отзови, потом расскажешь нам зачем призвал их.
— Но... но я... — парень дико озирался по сторонам. Лица окружающих отнюдь не светились добром и лаской. — Но я не знаю как....
— Как-нибудь уж умудрись! — посоветовал ему Петрас, красноречиво поигрывая клинком.
— Но... но что это за твари? — попытался разобраться в происходящем Гаэром.
— Вот. Держи! — Петрас воткнул свой факел в землю и шагнул во тьму. Миг, взвизг, стон и он вернулся в освещенный круг, держа в руках тушку убитого создания, на щеке алела яркая полоса свежей царапины.
Гаэром осмотрел тушку, брезгливо держа двумя пальцами. В мертвом виде они вовсе не казались опасными. Скорее их было даже жаль. Такие необычные, пушистенькие, вместо крыльев лапки с коготками, а на голове что-то, больше всего напоминающее рожки. Пышный хвост, состоящий из перьев и строение головы, позволяли надеяться, что это — все-таки птицы.
— Ничего не понимаю. — шипел себе под нос маг. — Я же не звал этих тварей. Я хотел птиц... Чтобы мы улетели...
— Да? Это ты здорово придумал! — фыркнул Петрас. — Похоже, княже, нам надо сказать этому неумехе спасибо, за то, что на нас напали лишь небольшие тварюшки, а не те пернатые монстры, что встретились в прошлый раз вам. Если бы нас хотели унести домой те птички, могли бы быть жертвы...
Я промолчал, не желая добивать и так расстроенного мага.
— Отозвать сможешь? — уже спокойнее спросил я.
— Я попробую.
— В смысле — попробуешь? — поинтересовался Карах. — А если не получится? Нам к чему готовится? Что появятся другие?
— Нет... — Гаэром покачал головой, сосредоточенно копаясь в мешке Скалоса. Вещи обоих магов так и лежали на земле. У меня при виде этих сосредоточенных поисков неприятно засосало под ложечкой. Если он сейчас опять примется пить из своих бутыльков, я его точно прибью!
К великой всеобщей радости, маг достал книгу. Долго и осторожно листал, едва касаясь пальцами страниц, потом нашел, забубнил, запоминая. Окрестности настороженно замолчали, словно птички тоже прислушивались к бормотанию мага. Повторив раза три, Гаэром отложил книгу и подошел к границе света. Он хотел было мужественно шагнуть в темноту, но там я не смог бы контролировать его действия, а потому нагло придержал его за шкирку, не давая отойти от безопасной границы. Он обиженно глянул на меня, но промолчал. Сосредоточенно пожевал губами, поднял руки вверх и начал декламировать, вырисовывая сложные пассы....
Сначала ничего не происходило...
Потом сверкнула молния и та-а-а-ак громыхнуло, что впечатлились все. Зверюшки порскнули прочь от поляны, судя по удаляющимся звукам, еще быстрее, чем прибежали на нее. А на нас низвергся... дождь! Громыхало так, что закладывало уши. Молнии били с перерывом в пять — семь минут и причем прицельно, прямо по несчастной полянке. Под потоками воды, буквально заливавшей глаза мы почти ослепли. Факелы погасли. Если бы не молнии, мы остались бы в абсолютной тьме....
— Что дальше? — флегматично спросил вздрагивающий маг, пытаясь кутаться в мокрое одеяло. Петрас, стоявший за его спиной, размахнулся факелом, планируя стукнуть "его магичество" по мудрой головушке, но я дал отбой. Нам срочно нужно искать укрытие, и тащить при этом одного из людей на себе — глупый способ усложнить и без того трудную жизнь...
Споро подобрав вещи, мы двинулись к горе в надежде найти что-то вроде пещеры или любого возможного укрытия, судя по потокам дождя, до утра он прекращаться не намерен.
— Я не виноват... — пробурчал маг, поравнявшись со мной. Он тащил свой мешок, постоянно спотыкаясь о болтающийся край одеяла. — Я пытался призвать силу в общем. Но там направление задается через книгу, а книга-то Скалоса! Мне еще не выдали. Ну, вот она и направила... как привыкла. Он же специалист по воздуху и воде... — маг в очередной раз запнулся, и я рефлекторно ухватил его, удерживая от падения. Тяжко вздохнув, я забрал у него мешок. Тяжесть не велика, и мне не сложно, а благодарно буркнувший маг наконец-то смог подобрать свое одеяло и теперь шел четче и спокойнее, не порываясь растянуться на каждом пройденном метре.
Надо присматривать за ним, все же я обещал вернуть его в целости и сохранности магистру Грамма. Значит, придется терпеть. И потом, сейчас он вроде как в моей команде...
Я осмотрелся. Мы поднимались гуськом по узкой тропинке — первым шел Петрас, рядом парила Зара, страхуя и охраняя. Следом шел Эрлих и его люди — Цварх, что перекидывался в орлана и Итан, если я правильно помню, он медведь, так же, как и Эрлих. Хорошие ребята, и ипостась отличная. Следом Карах, Гаэром и я замыкал группу. Так было удобнее всего. Петраса страховала Зара, меня — Лунастеф. Итак нас семеро человек, плюс мантикора — серьезная боевая единица. У нас по-прежнему есть наше оружие, одежда и одеяло, кое-что из еды и инструментов. Немного воды...
Я открыл фляжку, подставляя ее под обильные струи, и продолжая размышлять. Ну и, конечно же, маг и его бутыльки. Не должны пропасть. Выкрутимся, где наша не пропадала?
Вскоре нашлась подходящая пещера. Она оказалось достаточно большой, чтобы не только вместить нас всех, но и развести небольшой костер, у которого, громко клацая зубами, мы все и собрались. Одежду сняли, отжали и развесили возле входа над костром на натянутой веревке, примотанной к паре удачно выпирающих камней по бокам пещеры. Благодаря тому, что у нас остался мешок с вещами Скалоса, сухое одеяло досталось даже магу. Он в него тут же с удовольствием закутался и блаженно разулыбался, как объевшийся сметаной кот. Поесть нам, увы, было почти нечего.
По-братски разделив оставшееся вяленое мясо и запив его дождевой водой, мы завалились спать под ровный шум дождя. Первым встал дежурить Петрас, ему еще ( по его утверждению) не хотелось спать. Последние две, предутренние смены по нашим просьбам, оставили Эрлиху и мне, единственным аргументом, принесшим мне победу в споре за последнюю, самую тяжелую смену, было упоминание артефакта — даже если я засну на посту, меня подстрахует Лунастеф. С тем и заснули.
Во сне мне снилась Мари. Она спала в роскошной спальне в высоком горном замке. Я видел в полутьме, как она беспокойно ворочалась на своей замечательно мягкой кровати и сердце щемило от тоски. Мне казалось, что она больше не дома, не в безопасности. В этом сне тревога за нее сжимала мне грудь. Слова родились сами. Я просто не мог не заговорить с ней...
Ночь с 4 на 5 день плена
Шепот в ночи...
Он тревожил меня не каждую ночь. Лишь изредка. Даже не знаю, почему. Но раза два — три в неделю я вдруг просыпалась от тихого проникновенного звука самого дорого, самого любимого и родного голоса... Просыпалась и слушала, слушала, глотая слеза. Надеясь и молясь, чтобы это повторялось снова и снова. Мне было просто необходимо это проявление личного, моего персонального безумия... Я уже не могла без него:
— Пытаюсь не думать... и снова все мысли лишь о тебе... я вспоминаю... какой ты была... как играло солнце в твоих волосах ... или как на твои ресницы оседали снежинки... Вспоминаю и с новой силой почувствую тоску...
Я пытался тебя вернуть... ничего не получилось... девочка моя... так трудно уложить любовь в слова... Мне так сложно бывает порой объяснить все, что я чувствую, что испытываю к тебе... и без тебя... Мне остается лишь думать о тебе... как это тяжело... почти физически больно... как мне смириться? Как можно принять такое... Не ждать твоих шагов... Не надеяться когда-нибудь услышать твой голос наяву...
Знаешь... я пытался тебя забыть... в тот год, когда стал сходить с ума без тебя... все так сложно... все решено уже давно... и мне остается лишь мечтать о тебе... Я закрываю глаза, все понимая... но так и не смирившись... так и не приняв...
Мне все еще слышатся твои шаги в тысяче других звуков... Я все еще жду, что вдруг услышу твой голос... Все еще... забавно... не правда ли? Сколько раз закат менял рассвет, вот только... в моих мечтах и мыслях все так же... одна лишь ты... И никто мне больше не нужен...
Сладкая моя, нежная... как же все страшно... как сложно... ты только держись там, моя хорошая... где бы ты ни была... только держись... я приду... я обязательно узнаю, что произошло... только продержись, прошу тебя...
