Красный Дьявол и Каменная чаша

— Что там, Хью? — спросила она.

— Да так, — туманно ответил трактирщик, отступая.

Ингрид проводила его взглядом до стойки, а затем попыталась протиснуться к столу.

— Лучше наблюдать с лестницы, — заметил Алан.

— Заткнись, — шикнула на него Ингрид, стараясь пробраться сквозь толпу.

В этот момент одна из спин повернулась и перед взором Ингрид, а заодно и Алана, предстал медведеподобный здоровяк.

— Что ты сказал, малыш? — спросил он, прожигая насквозь гневным взглядом Ингрид.

Вопреки здравому и любому другому смыслу, Ингрид ответила:

— Что слышал, дубина.

"Быть драке", — решил Алан, впрочем, так подумали и все остальные. Всегда, когда где-то намечается драка, или как сейчас, побоище, зеваки, словно мухи, собираются посмотреть. Они дружно отошли от стола, занимая удобные позиции для наблюдения. За столом остались сидеть только трое.

— Сморчок! — проревел верзила, но крепкая рука опустилась на его плечо. Из-за его спины вырос Клод, хотя, стоит отметить, что он несколько уступал здоровяку в размерах.

— Тебе чего? — громила повернулся к нему.

— А тебе? — спросил Клод, — чего мальчишку задираешь?

— Да я! — взревел тот, занося кулак. Клод ловко перехватил его руку и, словно в танце, крутанул его. Вертясь на одной ноге верзила отчаянно разевал рот и выпучивал глаза. Сделав ровный круг, его нос встретился с кулаком Клода. Отступив на два шага, здоровяк схватился за нос рукой.

— Ты еще пожалеешь! — прошипел он, доставая нож.

— Только не в моем трактире, господа! — зарычал Хью. — Некуда девать силу? Идите в солдаты, там для вас самое место!

— Чего орешь? — огрызнулся верзила.

— Браин! — певуче позвал Хью. Дверь, ведущая на кухню, отворилась. В зал вышел поваренок. Он был примерно одного роста с верзилой, только раза в два шире его в плечах. В кулаке, с голову Ингрид, Браин сжимал округлую палку. Алан не сразу сообразил, что это была скалка, только исполинских размеров, под стать повару.

— Браин, дружище, — хищно улыбнулся Хью, — у нас опять стало душно. Будь добр, проветри помещение.

Молча, как сама неизбежность, повар направился к смутьяну.

— Эй, ты чего? — проговорил тот, пряча нож.

Не оказывая никакого сопротивления, верзила дал могучей руке поднять себя за шиворот. Под благоговейный шепот, повар закончил возложенную на него миссию, высунув руку за дверь трактира. Он аккуратно поставил присмиревшего здоровяка, потом, легонько толкнув в спину, что тот поскакал, выставляя вперед руки. Проводив его взглядом, Браин закрыл дверь.

— Ты опять начинаешь? — спросил Хью Ингрид.

— Я? — удивленно переспросила девушка.

— Я видел, как все началось.

— И не вступился?

— Это еще зачем? — ехидно спросил трактирщик.

— Ладно, хватит вам, что было, то было. Я ведь прав, юноша? — спросил один из компании Клода. На вид ему было не больше тридцати. Одетый не хуже столичного франта, высокий, широкоплечий, с радушной улыбкой, — настоящий мошенник! Все это время он сидел за столом и с интересом наблюдал за дракой. Второй же, старик, медленно потягивая вино, задумчиво смотрел на пламя в камине.

— Это еще кто? — спросила Ингрид.

— А, это отличный парень, — усмехнулся Клод, — Себастьян. Мы тут разговорились немного и решили сыграть по маленькой.

— Но сегодня злой рок отвернул от меня удачу, — продолжал улыбаться Себастьян, — мы с Клодом никак не можем одолеть нашего грозного, седовласого противника. Может втроем нам, наконец, удастся низвергнуть узурпатора фортуны?

Он кивнул в сторону старика, заросшего по самые щеки седой щетиной. Что-то такое было в нем, внушающее трепет. Он одновременно походил на благородного владыку плодородных земель, привыкшего защищать свои границы и на главаря какой-нибудь шайки. Что, в общем и целом, почти одно и тоже. Старик был одет, в отличие от своего щеголеватого друга, в добротную, но видавшую виды куртку. Кустистые черные брови показались Фостеру очень знакомыми, будто он каждый день, по несколько часов кряду, смотрел на них, но вот где? Когда Алан проезжал Эрисвиль, единственный крупный порт в герцогстве, он беседовал со старым моряком, кажется капитаном. Моряк выглядел точь-в-точь, как этот старик. Но нет, не может быть.

— Сознавайся, сколько продул этим двоим? — бесцеремонно спросила Ингрид.

— Всего ничего, — Клод утер выступившие крупные капли пота со лба, — я еще отыграюсь! Считай это разминкой.

— Разминкой?

— Паренек-то с характером, — заметил Себастьян, — садись с нами, выпьем, сыграем, поговорим. Вечер только начался!

Он хотел, было, по-дружески положить руку на плечо Ингрид, но та ловко увернулась.

— Любишь создавать проблемы? — улыбнулся Себастьян.

В его голосе, таком теплом и дружелюбном, проскользнула леденящая жесткость. Алан был уверен, что этот повеса будет куда опаснее недавнего медведеобразного увальня. Но Ингрид не дрогнула. Она внимательно посмотрела в голубые, как весеннее небо, глаза с узкими, напряженными точечками-зрачками.

— Хватит вам, — поспешил вмешаться Клод, — давайте, действительно, сядем и выпьем.

Гнетущее напряжение разом пропало.

— Идет, — сказала Ингрид.

Они прошли к столу. Старик, как и прежде, безучастно тянул вино, задумчиво уставившись в одну точку. Ингрид села напротив и мельком посмотрела на него. Очень знакомое лицо.

— Гильом, — представил Клод старика, — удивительного везения человек, а это... — он задумчиво посмотрел на Ингрид.

— Алан, — назвалась она.

Услышав имя, старик вздрогнул. Он внимательно посмотрел на девушку, словно ожидая увидеть кого-то давно потерянного, и почти сразу отвел глаза.

— Хью! — позвал Себастьян, — кружку лучшего эля для нашего юного смельчака. Я угощаю!

Хмыкнув, трактирщик переглянулся с Ингрид, после чего принес полную до краев кружку.

— Мне ты столько не наливал, — заметил Себастьян.

— Двойная порция, — ответил трактирщик, — десять пенсов каждая. Итого, стало быть, двадцать.

— Двадцать? — переспросил тот.

— Так это же лучший эль!

Себастьян горестно вздохнул, опустив плечи, а затем расхохотался, хлопая себя по колену.

— Ну и жук, наш трактирщик, — сквозь смех сказал он.

— Просто у него своеобразное чувство юмора, — улыбнулся Клод.

— Ну, что, — Себастьян доверительно посмотрел на Клода и Ингрид, — может, сыграем, пока настроение есть?

— Я не прочь, — кивнул Клод, но тут же получил локтем в бок.

— Поздно уже, — проговорила Ингрид, подавляя зевок, — за выпивку спасибо, но что-то сегодня нет особого желания играть в карты.

— М... — протянул Себастьян, — кому-то уже пора в кроватку. Наверное, стоило заказать молочка?

"Нахал тот еще" — заключил Алан. Всячески задирает Ингрид, но она не поддастся, ведь...

— Хорошо, — сказала Ингрид, ставя на стол, осушенную несколькими большими глотками, кружку, — но карты я не люблю. Играть будем только в кости.

— Кости? — переспросил Себастьян.

— Сколько ты промотал? — спросила она, глядя в упор на несчастного Клода.

— Самую малость.

— Сколько?

— Пять крон, — выдохнул он.

— Пять крон? — переспросила она, — ты просадил целых пять крон за полчаса?!

— Но Ин... Алан, все начиналось довольно неплохо, и я даже выиграл пару раз, — начал оправдываться Клод, — но у Гильома действительно легкая рука.

— У него? — спросила девушка, указывая пальцем на старика.

— Да, — кротко ответил Клод.

— Хорошо, играть буду с тобой, — деловито сказала она старику, — ставим по кроне.

— По кроне! — воскликнул Клод.

— Ты лучше, вообще, молчи, — беззлобно сказала она. В глазах немного плыло и Алану начало казаться, что Ингрид пьяна. Точно такое же чувство он испытывал на ужине у ржавого рыцаря, перед тем, как она разразилась ужасным храпом.

— Хорошо, — сказал Гильом, доставая из мешочка аккуратные кубики. Алана все больше беспокоил этот старик. Такой знакомый голос, но это же невозможно!

— Гильом, ты же не будешь играть в кости? — спросил, почему-то встревоженный, Себастьян.

— Любая игра была придумана, только для того, чтобы развеять скуку, — назидательно произнес Гильом, — сейчас вечер и почему бы нам немного не отдохнуть?

— Олаф! — обрадовано воскликнул Алан. Конечно же, это Олаф! Как он сразу его не узнал, но почему он здесь?

Старик напрягся и еще больше помрачнел.

— Вина, — коротко бросил он, — в горле пересохло.

Ингрид опустила глаза, и Алан увидел под столом крепко сжатый кулачок, грозящий ему мучительной расправой.

— Ты будешь играть? — спросила она.

— Да, конечно, — ответил старик, пригубливая кубок, — ходи первым.

Он передал девушке кости. Ингрид подкинула кубики вверх и молниеносно поймала их.

— Смотри, мы договаривались на крону, — сказала она.

Девушка резко разжала руки и по столу, высоко подпрыгивая, покатились кости. Первая легла пятеркой, вторая показала шесть.

— Очень хорошо, — сказал старик, не сводя глаз с девушки.

Он повторил ее ритуал. Первая шесть, вторая четыре.

— Повторим? — спросил он.

— Выигрыш вперед.

Старик достал крону, и тяжелая серебряная монета покатилась через весь стол к Ингрид.

— Молодчина! — восхищенно выкрикнул Клод.

— Ты первый, — сказала девушка, не обращая никакого внимания на ликование Клода.

— Хорошо.

Пять и пять.

Ингрид взяла кости. Опять выпало шесть-пять.

— Еще? — спросил Гильом.

— Удача отвернулась от доброго Гильома, махнув ему хвостом! — пропел Себастьян.

Ингрид выиграла и в третий раз.

— Может, удвоим?

— Нет, на сегодня хватит, — сказала Ингрид, убирая выигрыш в карман, — игра не должна переходить границы развлечений. Идем, Клод.

Старик ничего не ответил.

— Ты опасный игрок, Алан, — сказал Себастьян. — Ну да ладно. Теперь моя очередь отыграться! Давай, Гильом, кинем кости.

Проходя мимо стойки, она пропустила Клода вперед, а сама подошла к трактирщику.

— Кто они?

— Не знаю, — ответил Хью, занятый обычным своим делом — полировкой столешницы, — появились три дня назад. Немного играют, но не грабят, что важно. Вина налить?

— Сколько они тебе платят?

— Ингрид...

— Алан, — поправила девушка.

— Крону в день, не считая постоя, но я тебе этого не говорил. Так что будешь пить?

— Молоко, — усмехнулась Ингрид.

Трактирщик внимательно на нее посмотрел, оценивая шутку.

— Да, — наконец сказал он, — хороший выбор. Кстати, они занимают комнату, как раз напротив вашей.

— Ты душка, Хью, — шепнула она. Алану стало смешно от растерянного вида трактирщика. Тот удивленно хлопал глазами, не в силах вымолвить ни слова.

В комнате Клод уже успел расстелить постель для Ингрид и сейчас колдовал над своим ночным ложем — кучей одеял, отдаленно напоминающих воронье гнездо.

— Молодец, Ингрид! — довольно сказал он.

Ингрид уселась на кровать, тщетно пытаясь стащить одной ногой сапог с другой ноги.

— Чтоб их, — проворчала она.

— Ингрид, я говорю, ты сегодня так отличилась!

— Слышала. Сегодня не я, а вы, два придурка, как следует отличились. Что, старый гуляка, давно без штанов по улицам не бегал?

— Да я же...

— Промотать пять крон, а главное с кем!

— Хорошие же ребята!

— Эти, твои ребята, хотя, сейчас не до них. Эй, отчаянный магистр, ты чего орать там удумал?

— Я уверен, что это был Олаф! — заявил Алан.

— И кто это? Только не говори, что твой друг детства!

— Олаф сопровождал меня, — пояснил Алан, — сегодня же, он почему-то назвал себя Гильомом и был с незнакомым мне человеком.

— Ага! Так это один из тех жуликов? Неудивительно, что он тебя все время поучал. Как ты там говорил? Азартные игры — плохое развлечение для хорошего человека, или как-то так? Этот старый пройдоха умудрялся проворачивать кубики даже в моей руке. Если вы там все такие, невинные и благородные, то ваш орден следует называть... Ладно, хватит об этом. Ты уверен, что это действительно был он?

— Да, — неуверенно ответил Алан, — он отрастил бороду и снял мантию, но это точно Олаф.

— Замечательно, — Ингрид всплеснула руками, — ты знаешь, кто был второй шулер, Клод?

— Нет, — кротко ответил тот, — выправка у него военная, может из солдат.

— Правильно, — кивнула Ингрид, — но он не простой солдат. Это сам капитан Гроган из Доргхейма!

— Не может быть! — Клод почесал в затылке. Алан и раньше замечал за ним такую странность. Стоило ему чем-нибудь удивиться, так он сразу начинал ерошить волосы или же крутить усы.

— Только он был наряжен, как многоженец в бегах. Дай чего-нибудь, в горле пересохло.

Клод подал ей глиняный кувшин с водой.

— Так-то лучше, — выдохнула она, — теперь, друзья-идиоты, давайте думать, что им понадобилось в этом трактире и почему они сидят здесь уже три дня, обчищая карманы местных горе-игроков?

Алан уже привык не обращать внимания на непрерывный поток ругательств, льющийся из уст Ингрид. Раньше у него уши бы отсохли, услышь он такое, а если бы увидел, кто это говорит, то, наверное, навсегда разочаровался бы в людях. Но сейчас он привык к этой манере Ингрид и воспринимал любую грубость в ее речах, как некое стилистическое обрамление мысли.

— Возможно, — предположил он, — они ждут нас.

— Нас? — удивился Клод.

— Да. Они могли осматривать ваших товарищей, если от них, конечно, что-то осталось, и могли разузнать, что кто-то из банды остался в живых.

— Но как? — спросил Клод.

— В распоряжении братьев ордена есть очень много средств и методов ведения расследования, — с гордостью сказал Алан.

— Парень, если у вас так много всего есть, то что тут делают эти двое?

— Олаф не мог оставить мое убийство безнаказанным.

— Все это здорово и твой Олаф отличный парень, но Гроган здесь причем?

— Он мог вызваться помочь ему.

— В каждом городе своя стража и она, как правило, сильно не любит, когда в ее дела суют нос посторонние. Гроган никогда бы не выбрался дальше окрестностей Доргхейма. Напрашиваются два варианта. Либо гибель такого великого магистра-недоучки оказалась для них серьезным потрясением, что они решили бросить все и умереть в какой-нибудь канаве, ведь рано или поздно все шулеры заканчивают там. Либо они пустились в бега.

— От кого им убегать? — удивился Алан.

— Вот этого я тебе пока сказать не могу. Как бы там ни было, но нам стоит делать ноги.

— Ноги? — не понял Алан.

— Не беспокойся, ты свои уже две недели как протянул, а нам с Клодом не мешало бы поскорее убираться отсюда.

— Сменим трактир?

— Бери больше, Клод. Мы сменим город. Утром, — сказала она, потягиваясь, — с первыми петухами будим Хью, набиваем запасами твой милый мешок, Клод, и быстрее ветра топаем отсюда. Теперь спать!