— Ого! — удивилась Эрика, беря поднос и вставая в очередь за едой, — Да сегодня прям аншлаг.
— Где же мы сядем? — поинтересовалась Айзенбах, осмотрев столы, отметив, что все места были заняты.
— А ты не пробовала есть стоя? — хохотнула Эрика, чуть обернувшись к стоявшей позади подруге, заметив, что прямо за радисткой стоит полковник, — Можно и на улице, на скамейке. Свежий воздух и ужин — романтика!
— Зачем же так далеко? — улыбнулся Курт, наблюдая за ними, — Я буду рад, если вы присоединитесь к нам.
Почему-то летчица не сразу нашла, что ответить, и вместо этого она лишь кивнула, быстро отвернувшись, так как подошла как раз ее очередь забирать тарелки.
— Спасибо Вам, — Мария-Елена учтиво поблагодарила мужчину, — Это весьма, кстати.
Когда же все расселись за столом, пожелав друг другу приятного аппетита, Рихард, занявший место рядом с радисткой, к удивлению многих, вел себя достаточно вежливо, а когда шатенка попросила передать ей хлеб, Штуббе тут же поставил перед ней тарелочку с нарезанными кусочками белого хлеба, за что получил благодарность от сержанта. Покосившись на него, летчица только закатила глаза, чуть мотнув головой, а Хартманн вообще сделал вид, что ничего не замечает, занявшись своим ужином, думая о том, что перед заслуженным коротким отдыхом нужно будет еще раз проверить готов ли танк, оставленный на механиков, которые должны были доделать последние приготовления перед завтрашним выездом; но тут он задумался, что, скорее всего, придется провозиться с машиной всю ночь, так как если что-то будет не исправлено или же не доделано, то эта поломка может стоить жизни ему и его экипажа, а механики и так трудились сутки без отдыха. Мысли полковника тоже были заняты завтрашним выходом, но он больше думал о том, что сможет поймать Ставарина, а, допросив его, как следует, лично выпустить пулю в лоб, тем самым навсегда опровергнуть слух о том, что командира "красных" нельзя пленить.
— Рихард, — от звонкого голоса Моргенштерн, одноглазый, в это самое время поднесший ложку ко рту, замер, повернув голову в сторону блондинки, чтобы видеть ее, — После ужина можешь дать мне веревку?
— Тебе зачем? — рассмеялся майор, — Вздумала свести счеты с жизнью?
— Очень смешно, — фыркнула Эрика, — Качели хочу. Мне нужна веревка, — но оглядев присутствующих, смотрящих на нее удивленными глазами, насупилась, — Да ну вас... — поставив один локоть на стол, подперла кулаком висок, опустив глаза на тарелку, в которой ковыряла ложкой еду.
Почему-то переглянувшись с Куртом, Штуббе пожал плечами, мол "ничего не понял", Герцог же перевел спокойный взгляд с майора на летчицу, но не прошло и секунды, как он вновь начал есть. Но только Мария-Елена, сидевшая рядом с подругой, заметила, как та о чем-то напряженно думает.
— Что с тобой? — шепнула она, наклонившись.
— Все нормально, — мотнув головой, Эрика вдруг поднялась, — Всем спасибо! — сказала, улыбнувшись так, что могла бы уже спокойно соперничать с оскалом одноглазого.
— Ты куда? — похлопав глазами от удивления, радистка переводила взгляд с полной тарелки на лицо блондинки и обратно, — Но, ты же не поужинала...
— Я не голодна, — расширив глаза на секунду, та взяла тарелку в одну руку, а второй схватила кружку, не обращая внимания на то, что та накалилась от горячего напитка, и махом выпила чай.
Повернув голову к Хартманну, Айзенбах в растерянности посмотрела на него, надеясь, что тот хоть что-нибудь сможет объяснить, но и парень наблюдал удивленным взглядом за летчицей, которая уже вприпрыжку вышагивала, чтобы вернуть тарелку на кухню, а потом чуть ли не бегом вылетела из столовой. На лице подполковника так же вырисовывался вопрос, который застыл на его языке: "А что вообще с Эрикой?" Когда же подруга исчезла в дверях, Мария-Елена, переживая за блондинку, поднялась, бросив сидящим за столом: "Я мигом!" И когда же вторая девушка испарилась, майор хохотнул:
— И все-таки женщины загадочный народ, умом их не понять.
Моргенштерн шла быстрым шагом, направляясь к ангарам, как вдруг ее нагнала бежавшая шатенка; та, чуть тронув летчицу за плечо, остановила ее, спросив:
— Эрика, что такое? — голос у радистки был взволнованным и чуть дрожащим от бега, но не смотря на сумерки в ее глазах можно было заметить тревогу, — Я же вижу, что что-то не так!
С секунду оберштурмфюрер молчала, а потом улыбнувшись, ответила:
— Да все нормально! — чуть усмехнулась, подняв одну бровь, смотря с умилением на подругу, — Мне правда нужна веревка для качелей, — заверяюще кивнула, — Позади ангаров стоят высокие деревья, вот там я и хочу сделать качели, чтобы местная детвора не знала про них и не ошивалась там. Пока не слишком поздно, вот хотела отыскать веревку, которая бы могла подойти... — потерла указательным пальцем переносицу.
— Вот как, — Мария-Елена слегка улыбнулась, будто бы все еще сомневалась в правдивости слов подруги, хотя, зная характер той, это было и не удивительно, — А ты разрешишь иногда на них кататься?
— Конечно, — с готовностью кивнула блондинка, — Я и хочу специально сделать только для нас, — сделав паузу, заговорила уже более спокойно, но так, чтобы успокоить сержанта, — Правда, я всего лишь хочу сделать качели, ничего больше. Ты же меня знаешь: если у меня появилась какая-то мысль, я не успокоюсь, пока не воплощу ее в жизнь.
— Тогда ладно. Я пойду закончу ужин...
— Угу, — теперь летчица говорила более задумчиво, — Слушай... Тогда покормишь Гретель? Я вряд ли успею. Еще неизвестно, сколько я пробуду у Герцога... — эти слова прозвучали слишком тихо, и Айзенбах не сразу разобрала их, но поняла, что Эрика с неохотой сказала об этом.
— Хорошо, — вот теперь на лице шатенки появилась радостная улыбка, махнув рукой на прощание, она тут же побежала обратно в столовую.
Когда же Мария-Елена вернулась в столовую, то сев за стол, рассказала о том, что Моргенштерн действительно пошла искать веревку, чтобы сделать качели возле ангаров, где растут деревья, чем вызвала хохот мужчин, а вот ей на самом деле было не смешно, но девушка решила скрыть свое недовольство, тем более, что нужно было еще покормить собаку и проверить, не случилось ли чего с ней или со щенками.
Выпив остатки чая, Штуббе достал пачку сигарет; вытащив одну, он обхватил ее губами и подкурил от спички, чуть прищурив от дыма глаз. Выдыхая серый с синевой дым вверх, бросил короткий взгляд на радистку, в этот момент доедающей свой ужин.
— Ладно, фройляйн, — усмехнулся одноглазый, держа сигарету во рту, — Не позволит же мне совесть оставить вас в беде... Показывай, где ваше это дерево, — он собрался было подняться, но тут его остановил голос Алекса.
— У тебя же совести нет, — с усмешкой бросил тот.
— Я у тебя арендую, — подмигнув уцелевшим глазом, майор поднялся, выпустив струю дыма так, чтобы та прокатилась по столу.
— Паровоз хренов! — фыркнул Курт, нахмурив светлые брови.
Загоготав на всю столовую, Рихард чуть сигарету не уронил изо рта, и довольный пошел следом за Айзенбах, когда та выходила на улицу, все так же засунув палец за ремень. Вскоре на свежем воздухе оказались и полковник с подполковником. Они оба ненадолго остановились на крыльце, любуясь закатом, но судя по появившимся на небосклоне облакам и чуть прохладному ветерку с фьордов, то в ближайшее время мог пойти дождь. Задумавшись о завтрашнем выходе в Мелсвик, Герцог в сотый раз мысленно простраивал все возможные варианты события, и именно в этот момент до него донесся голос Хартманна, отвлекший от размышлений.
— Курт, можно тебя на пару минут? — парень стоял чуть позади, поэтому полковнику пришлось не только остановиться, но и развернуться, встав полубоком, чтобы взглянуть на говорившего, чуть нахмурив брови, ожидая сути вопроса, — Проблемы некоторого рода появились...
— Проблемы? — перебив, Герцог развернулся теперь всем корпусом, не скрывая легкого удивления, но с нотками настороженности в голосе, — И какого же рода проблемы?
— С "Тигром".
— Что с ним не так?
— Его новый двигатель работает, как гавно, и орудие отстреляло свой ресурс, — Алекс не стал юлить вокруг да около, посчитав, что лучше высказать полковнику всю правду, — Другими словами, есть шанс, что при выстреле разорвет ствол, — выждав паузу, добавил, — В лучшем случае никто не пострадает.
Полковник прищурился, чуть двинув челюстью, смотря, не мигая в глаза подчиненного, и казалось, его глаза приобрели еще более холодный оттенок. Загородив собой заходящее за фьорд солнце, он напоминал огромную скалу, источавшую мороз.
— И что же ты хочешь? — прохрипел мужчина, припомнив тот самый случай, когда ствол Люгера в руке Хартманна упиралось в его живот; но стоило подполковнику только открыть рот, как рычание Герцога вновь зазвучало, — Невозможно за одну ночь привести из Берлина дюжину новых танков только по той причине, что тебя не устраивает двигатель.
— Мне достаточно новых деталей со склада, — не смотря на тон Курта, Алекс старался говорить спокойно, чтобы донести до того свои мысли, — Придется экспериментировать...
На лице Герцога появилось что-то вроде иронии, но парень продолжал:
— На складе есть орудие, — на только одно мгновение он умолк, вспоминая, — 8,8 cm Kw.K. 43 L/71 и двигатель "Maybach HL 230 TRM P45" на 700 л.с. Я предлагаю немного модернизировать "Тигр".
— И как же ты собираешься это сделать? — послышался еле уловимый звук скрипа перчаток; сжав пальцы в кулак и разжав их, полковник приподнял одну бровь.
— Для начала установить двигатель и орудие, — коротко ответила Алекс, размышляя над тем, сколько предстоит работы.
— И ты уверен, что успеешь за ночь? — голос Герцога будто бы источал яд, изливавшийся по его венам; мужчина рассмеялся, но заметив серьезный взгляд Хартманна, недовольно скривил губы, подумав, а что, если этот мальчишка вновь окажется прав, — Хорошо. Я дам тебе все, что нужно, но только с одним условием, — сделав всего полшага, он приблизился к подполковнику, нависая над ним, смотря сверху вниз, — Если не успеешь до рассвета, я выпущу пулю тебе в лоб.
— Успею, — упрямо твердил тот, — Мне нужны еще люди.
— Сколько?
— Человек 5, — с небольшой заминкой выдавил Алекс, прикинув, что новых механиков придется еще вводить в курс дела, — Еще кран... — вот тут он отвел взгляд в сторону, — По сути, мы должны справиться, так как того будет 15 человек, включая обслуживающий персонал, — он снова поднял голову, смотря в глаза командира, — Я успею.
— Бери столько, сколько сочтешь нужным, — смерив надменным взглядом Алекса, Курт отошел, — Мне нужен результат. Но завтра утром я должен увидеть... твое творение, — и снова послышался тихий рычащий смешок, наполненный саркастическим ядом.
28.
Эрика стояла под деревом, пыхтя от негодования и злости, держа в руках веревку, задрав голову к толстой ветке, на которой планировалась закрепить качели. Уже несколько раз она пыталась перекинуть один конец веревки через эту самую ветку, но каждый раз сил не хватало, и веревка просто не долетала до нужной высоты. Глубоко вздохнув, девушка на выдохе снова попыталась забросить веревку на ветку, но, та, еле задев листья, упала на землю. Чуть ли не закричав от ярости, блондинка пнула землю, подняв небольшое облачко пыли.
— Да что б тебя!
— А я вот до этого момента верил в твою сообразительность, — услышала позади смешливый голос.
Обернувшись, Моргенштерн увидела курящего Штуббе, а рядом с ним Айзенбах. Опустив плечи, блондинка фыркнула, поморщив нос от досады.
— Рихард сказал, что поможет, — переведя взгляд с подруги на одноглазого, Мария-Елена доверчиво улыбнулась.
— Я не против, — пожав плечами, летчица подняла веревку и передала ее майору, когда тот приблизился к ней.
Подняв голову, Штуббе внимательно осмотрел ветку, под которой они стояли, потом что-то прикинул в уме, бросив короткое: "Отойди-ка, сейчас папочка покажет тебе, как правильно это делается." Выплюнув окурок в сторону, быстро смотал веревку в кольцо, перекинув ее через одну руку и голову, и, подойдя к стволу дерева, словно альпинист, полез вверх, тихо сопя. Девушки стояли рядом, задрав головы, наблюдая за ним, опасаясь, что мужчина сорвется и упадет с дерева, но майор, как кошка, ловко карабкался, опираясь на более мелкие, но устойчивые ветки, подтягиваясь вверх, пробираясь через листву к той самой толстой ветке, которую он приметил ранее. Добравшись до нее, Штуббе уселся, свесив ноги вниз, свистнув.
— Эй! Фройляйн, — хохотнул он, — Отсюда шикарный вид открывается. Залезайте! Тут можно будет уединиться, — он довольно гоготнул.
— Ты с кем там уединяться собрался, Рико? — из-за спин девушек появился коренастый мужчина чуть моложе майора, носившего знаки отличия гауптштурмфюрера; нагло улыбнувшись, он хмыкнул, — Ты настолько нажрался, что стал к белкам приставать?
— А вот и фройляйн прискакала, — достаточно тихо засмеялась Эрика, наклонившись к подруге.
— Ты захрена туда залез? — остановившись прямо под той веткой, где сидел одноглазый, гауптштурмфюрер задрал голову.
— Иди куда шел, Уц, — Штуббе снял веревку, положив ее рядом с собой; посмотрев на нее, он опустил взгляд на стоявшего рядом с деревом мужчину, который все еще пялился на него, — Слышал, что ты угробил "Horch" Дьявола, странно, что ты еще жив.
— На "больное" давишь, Рико, — усмехнулся тот.
— А кто такой Дьявол? — вдруг спросила летчица, смотря то на одного, то на второго.
— Герцог это, — хмыкнув, гауптштурмфюрер засунул руки в карманы брюк, повернувшись к ней, оглядев с ног до головы, — Должна была знать...
— С чего вдруг? — парировала девушка, фыркнув.
— А-а, так ты и есть та девка, которая залезла на танк оберфюрера? — как-то злобно усмехнулся Уц, припомнив, как полковник тогда еще молнии глазами метал больше обычного.
— Девку в зеркале увидишь, — рыкнула блондинка, сжав кулаки.
— Не связывайся с ней, — послышался сверху голос Рихарда, заливавшегося смехом, — Таким девушкам палец в рот не клади — откусят.
— Я бы кое-что другое положил, — гоготнул гауптштурмфюрер.
— Ага, — усмехнулась Эрика, — Если бы это "кое-что" у тебя было бы вообще, — чуть расширив на секунду глаза, пожала плечами, — Создавая тебя, природа явно пошутила.
Штуббе чуть с дерева не свалился, загоготав во все горло, но вовремя усидел, схватившись одной рукой о еще одну ветку, росшую недалеко от него. Наблюдая со стороны, Мария-Елена только ухмылялась, скрестив руки на груди, но заметив, что майор вот-вот упадет, было ринулась, чтобы помочь ему, правда еще не знала, как именно, так как если он свалился бы, то она его не смогла поймать; и в тот момент, когда девушка уже было сделала шаг, увидела, что тот сидит, выдохнула, но все же была "наготове". Уц так и замер, не зная, что ответить, но потом только открыл рот, чтобы уже оскорбить оберштурмфюрера, но тут замер, так как к ним приближался полковник. Его одинокая фигура вышагивала по небольшой тропинке, протоптанной солдатами, к ангару, позади которого как раз и росло то самое дерево. Проследив за взглядом замершего Уца, Моргенштерн крутанулась на месте уже в тот момент, когда Герцог остановился рядом с ними.
