— Рина, — маг изо всех сил тянул меня за руки к себе. — Это просто...мера безопасности, на всякий случай...
— Нет! Спиной к нему не сяду, хоть убейте! Пусть встанет или впереди или сбоку, чтобы я его видела!
Корнелиус вопросительно посмотрел на парня, тот подумал, кивнул и попросил показать место, куда он может встать. Поторговавшись, мы сошлись на десяти часах по циферблату — и я его вижу хорошо и он не за спиной мага. Корнелиус еще раз взял мои руки в свои, крепко сжал запястья и стал читать нараспев непонятные слова. Голова закружилась, лицо закололо мириадами иголочек, запястьям стало жарко, а перед глазами поплыл туман, смазывая лицо мага и обстановку вокруг. Ну вот, сейчас можно и голову спокойно отрубать, опять влипла во что-то...
Очнулась я уже на лежаке у стены, но атмосфера в комнате резко поменялась. Корнелиус что-то с жаром доказывал капитану, тот уже без меча в руках смотрел на мага обалдевшими глазами и разве что рот не раскрывал от удивления. Потом крикнул, чтобы принесли холодной воды и оба уставились на меня.
— М-м-м...господа хорошие, вы бы объяснили бедной девушке, что тут происходит? А то у меня скоро голова закипит от обилия мыслей!
— Рина, — маг уже начал тронную речь, но подоспевший с водой солдат сбил ему весь настрой. Капитан осмотрел кувшин, отлил воды в глиняную кружку и протянул мне. Парень-то симпатичный, только уж больно взгляд у него ....жалостливый, как собаку без ноги увидел прямо. Вода был такая вкусная, что я никак не могла напиться, в животе уже забулькало, а я все облизывала пересохшие губы и сглатывала последние капли. — Рина, -опять начал маг, голос теперь был успокаивающий и очень приятный, нормальный человеческий голос без вкрадчивости и подозрительности, — сейчас мы с тобой пойдем ко мне домой, тут тебе не место. Помоешься, отдохнешь, а там подумаем, что с тобой делать и как тебе помочь.
— К вам? Жить у вас?
— Ну не можешь же ты жить тут с солдатами? И почему ты меня называешь так, как будто я не один?
— У нас так принято говорить с незнакомыми людьми.
— У вас? Где это — у вас?
А где это действительно? Как обращаться помню, а где так обращаются — не помню. Плохо, дырка в голове получилась. Что еще я забыла?
Корнелиус вздохнул — понял, что из меня пока много не вытрясешь, даже если вверх ногами перевернуть, и протянул мне светлую тряпицу.
— Ты голову себе завяжи, пока ко мне будем идти по улицам, дома у меня снимешь.
Что? Почему завязать? Что со мной такое, что надо идти с завязанной головой по улицам? Маг смотрел на меня с грустью в глазах, склонив голову, а капитан отошел к окну и повернулся ко мне спиной, пока я ощупывала голову руками. Волосы, вроде, на месте, грязные да липкие, но это фигня — помыться бы только, уши тоже в порядке, пальцы переползли на лицо...Вот тут мне стала понятна пантомима аборигенов — кожа на лице была не гладкая, а в сплошных буграх и впадинах...Охренеть...это что такое?
— Где я могу посмотреть на себя? — только бы не зареветь, только бы не зареветь...
Маг вынул из кармана блестящий овал в деревянной оправе и протянул мне. Последней мыслью было желание сдохнуть тут и сразу, а потом я отключилась.
Голоса гудели где-то вдалеке, назойливо вытаскивая из спасительного темного омута забытья. На этот раз все было очень плохо и не хотелось ничего видеть вокруг себя. Я рывком поднялась и села, оглядываясь вокруг. На этом лежаке я уже очухивалась...эту булочку, дядя, я уже третий раз вижу...почему эту фразу говорит ребенок, ходящий между зелеными кустами...по лабиринту...что-то из забытого?
Лучше бы я умерла!
— Рина, пошли ко мне домой, я буду думать, как тебе помочь. Смерть всегда успеет прийти.
— Господин Корнелиус, давайте ваш платок, — вспоминать отражение в зеркале было страшно, но все эмоции растворились внутри, уступая место равнодушию к себе и окружающим. — С такой...хм, рожей, нельзя ходить по улицам, вы правы. Господин капитан, искренне жалею, что вы мне не отрубили голову.
Накрученный платок оставлял только небольшие щелочки для глаз, приходилось держаться за руку мужчины, чтобы не упасть. Под ногами — каменная мостовая. Невысокие дома с глухими стенами в два-три этажа. Улицы узкие, две телеги с трудом разъедутся. Небольшая калитка в стене, вот мы и в доме Корнелиуса. Двор маленький, слева явно конюшня, прямо впереди — навес, под ним стол с лавками, слева вход в дом, от него на второй этаж идет открытая лестница, переходящая в галерею, опоясывающую две стороны дома, имеющего форму Г. На стук калитки вылез непонятный лохматый субъект из конюшни, из двери дома выглянула жизнерадостная толстушка с кудрявой головой, украшенной бантиками, в платье до пят и переднике.
— Хозяин вернулся! — заверещала она на весь дом, сверху свесилась голова молоденькой служанки и нам под ноги упал ее чепчик, или что-то похожее на него. Приехали...
Помыться было величайшим благом, которого я давно не испытывала. В бочку я лезть отказалась, смешала в котле воду и поливала себя из ковшика. Жидкое мыло из горшочка не имело шикарной отдушки, но грязь снимало вполне исправно. Для начала мне сунули переодеться юбку с безразмерной кофтой и на ноги что-то вроде шлепанцев. Лады, свои вещи постираю, потом в них буду ходить. Пора идти поесть хоть что-то, а то помру. Лицо я боялась даже трогать руками, все еще не веря в реальность происходящего. Надо бы посмотреться в нормальное зеркало, но я оттягивала этот момент, казалось — пока не увижу себя, то этого ничего нет. Или лягу спать, проснусь, а все безобразие пропало и это был только страшный сон, так что двигалась и разговаривала я буквально на автомате, подчас не вникая в смысл происходящего.
Криста, кухарка, увидев меня замерла, прижав руки ко рту. Милька — та самая служанка — сперва заверещала, но подзатыльник от Кристы живо ее заткнул и потом она только косила глазами в мою сторону и быстро отводила взгляд. Криста навалила мне такую гору тушеных овощей, будто я слон, пришлось отложить себе по потребностям, утешив кухарку, что я не привыкла много есть.
— Ты ешь, ешь, вон, какая худая, — приговаривала Криста, подталкивая мне ломоть хлеба с сыром. Я уже была сыта, только с удовольствием потягивала теплый отвар из трав. — Ну, лицо-то для женщины не всегда главное, лишь бы хозяйка была хорошая, а мужики — они только сперва на личико-то глядят, а потом им все равно, особенно ночью...И что, ты вот ничегошеньки о себе ни помнишь?
— Нет, ничего. Как будто вчера родилась.
— Ты потерпи, хозяин наш хороший маг, может и поможет чем. Он ведь, как пришел, сразу кинулся в свои книги, потом вечером еще побежит к Витусу, он тоже маг, старый уже, но крепкий, и голова у него хорошая, будут советоваться, да думать, как тебе помочь и что с тобой делать. Витус раньше боевым магом был, а как у нас поселился, так хозяин с ним сдружился и очень его уважает.
— Криста, а как ваш город называется? А страна? — надо же хоть о чем-то спросить, а то опять замру в ступоре.
— Да откуда же ты свалилась, если ничего не знаешь?
— Может и знала, да сейчас не помню. — Мое равнодушие не остановило словоохотливую кухарку, у нее на лице было написано, что рот на замке она держать отродясь не умела. Пусть болтает, что хочет...
— Королевство наше Тигория называется, большое оно, а вот сколько городов у нас — не скажу, я ж всю жизнь тут прожила. Город наш Фраймом называют, вокруг еще деревни есть, там селяне живут, пашут-сеют, скотину рОстят. Что вокруг делается сейчас, обсказать не могу, торговые караваны еще не приходили, а они у нас новости приносят, что по королевству делается. Вот последний караван приходил, так там люди сказывали, что опять черных магов обнаружили где-то на границе королевства, так туда целый отряд солдат пошел с магами, уничтожать. А еще рассказывали...
Под обстоятельную болтовню Кристы я чуть не заснула. Кто на кого и куда пошел — в этих рассказах без поллитры не разберешься. Еще хорошо бы карту королевства иметь, чтобы ориентироваться в местной географии, а то эти средневековые сказители ни сколько фактов выдадут, сколько сами приукрасят услышанное. И еще — чем мне тут заниматься? Что я делать умею? Шить? Готовить? Строить? Скорей бы Корнелиус хоть что-то выдал разумное...
Сидя в небольшой комнатке на лежаке, я рассматривала каменный темный шарик...одна из вещей, пришедших со мной неизвестно откуда, не считая одежды с ботинками на шнурках и серебряных колец с цепочками. Шмотки сохли во дворе, болтаясь на веревке в углу, тут тепло, к утру все будет уже сухое. Шарик легко лег в ладонь и я его покатала в руках. Нагрелся, приятно так стало, а в центре ладошек и вообще хорошо. Откинувшись на стену, я закрыла глаза...
Воспоминания налезали друг на друга, крутились в голове и требовали выхода, цеплялись одно за другое, заставляя пустую голову наполняться забытыми образами и дорогими мне лицами. Шарик, подаренный деревенской знахаркой Катриной, чудом уцелевший в кармане во время странствий, сыграл свою роль — он помогал убирать туман из головы, заставлял четче мыслить и вытаскивать информацию из глубин памяти, нанизывая ее как бусы...
Очнулась я от боли в затекшей спине и шее, глаза опухли, а с подбородка еще капали слезы. Вспомнила я не все, но дальше будет легче возвращать память, отходя в прошлое небольшими шажками. Нельзя всю информацию получать сразу — это оказалось слишком тяжело, я машинально потерла левую половину груди, сердце щемило и было очень горько. Андрей, стоящий с равнодушным лицом и рядом с ним красивая стерва, Андрей с горящими от возбуждения глазами, рассказывающий о своих тренировках на палках в лесу, Андрей в наушниках у экрана монитора...Вспоминать было страшно, но по крайней мере я четко уверилась, что я не сумасшедшая, что я свалилась в этот мир не одна, а муж попал в беду и надо как-то его вызволять от той шикарной брюнетки...а, Мирандины, вспомнила! Но прежде чем бежать по улицам с криками "Помогите!", хотелось бы принять свой нормальный вид. Получается, что Мирандина сотворила со мной это...ох, под пальцами чувствуются бугры и рубцы...или я все-таки лицом приложилась где-то, а это так кожа зажила? Опять стало очень страшно и даже заболел живот от ужаса, что в этом мире нет тех врачей, которые смогут помочь мне. У нас-то пластическая хирургия не все может...а ведь технологии какие имеем...ну за что мне такое несчастье? Если сделать ничего будет нельзя, то лучше сразу утопиться, это мужики всякие могут быть на рожи, а женщине лучше и не жить с такой...харей. Опять потекли слезы от обиды и бессилия, уткнувшись носом в подушку, я долго ревела, пока не уснула.
Когда с нами случается что-то плохое и кажется, что хуже и быть не может и помощи ждать неоткуда, начинаешь цепляться за самый призрачный лучик надежды, брошенный Судьбой. Для меня таким лучиком стал Витус, к которому меня привел Корнелиус. Больше всего Витус напоминал мне римского патриция — седые короткие волосы, насупленное лицо с массивным подбородком и тяжелым взглядом — не хватало только римской тоги и пудового кулака. Не толстый, а мощный, он производил впечатление статуи, вырубленной из камня, да и низкий бас добавлял сходства с римским сенатором. На поверку же Витус оказался совсем не грозным, а даже наоборот, только вот смеялся, громогласно ухая и трясясь всем телом. Вокруг глаз собирались морщинки и сразу было видно, что он — душа-человек для друзей, а для врагов...да вот возьмет в свои медвежьи лапы этих врагов и все, нетути их. Не зря он был боевым магом, как Корнелиус говорил. Вот этот самый Витус обсмотрел меня всю с ног до головы, заставив раздеться ..хм, до пояса. Правда, очень внимательно он осматривал меня сзади, прошелся ладонями по позвоночнику, понадавливал на копчик и шею, отчего по спине побежали холодные колючие мурашки. Спереди он только откинул цепочки и медленно провел пальцем от шеи вниз до лобка, качая головой и хмыкая. Еще раз осмотрел меня через прозрачный голубоватый камень в виде линзы, бросил через плечо, чтобы оделась и не мешала ему и погрузился в раздумья.
— Корнелиус, пошли-ка посмотрим, что у меня там есть...Кажется мне, что встречал что-то похожее, только вот никак не вспомню, когда. И ведь записал, точно помню, что записал — интересной мне такая трактовка показалась, хоть к боевой магии и не имела отношения. Просто заметил себе для памяти, нашел бы запись — вспомнил. А ты, девочка, посиди пока тут, подожди...
Маги ушли, а я воспряла духом. Неужели мне повезло? Но хуже всего ждать и догонять, поэтому я то ходила по комнате, то нервно барабанила пальцами по столу, то пыталась прилечь и сразу вскакивала, не зная, чем себя занять. Понятно, что искать какие-то записи можно очень долго, смотря сколько у него в архиве сложено. А если еще и не разобрано?
Говорить, что память ко мне почти вся вернулась, я не стала. Буду по кусочкам выдавать по мере надобности, когда определюсь с обстановкой. Господи, кому бы помолиться, чтобы Витус нашел свои записи и смог помочь мне?
— Трошек! Ты где, бездельник? Живо подойди сюда? — Витус ревел, как раненый буйвол, вот это голосище, представляю, что творилось на поле боя, когда он туда выходил! Или маги там не кричат? Я уже задремала, уйдя в воспоминания — шарик Катрины уютненько лежал между ладонями, помогая нырять в память все глубже и глубже, — но стукнувшая дверь и рев мага заставил очнуться.
— М-м-м...господин Витус просил меня сопроводить тебя до дома господина Корнелиуса. Ну, пошли давай, да платок на голову накрути, неча народ пугать.
Мужик явно тяготился поручением, смотрел хмуро и недовольно, большая лысина и заросшая щетиной физиономия выражали искреннее недоумение — зачем провожать такое страшилище, на него и так никто не позарится!
В доме Корнелиуса было тихо, все уже завалились спать, в сарайчике слева то ли хрюкали, то ли храпели, в кухне было тихо и темно. Черпнув воды из большого котла наощупь первой попавшей под руки емкостью, я пошла спать.
Маг появился только в середине дня, когда я помогала Кристе на кухне чистить овощи. Сидеть без дела было невозможно, я сразу начинала нервно бегать по комнате и не находила себе места. Лучше бы песок лопатой кидала или дрова пилила — и отвлекаешься и дело полезное делаешь, — но песка тут не было, а вот корзина с овощами была. Еще я попросила Кристу найти мне иголки, нитки и какие-нибудь старые платья-юбки. Ходить в местной юбке до пят, всей в складку, не хотелось категорически, а в брюках тут женщины не ходят, так что я решила сделать, как в той лесной деревне — сшить себе чуть расклешенную юбку до икр с разрезами выше колена. Криста поморщила лоб, потом затараторила, что надо искать в сундуках, а Милька опять убежала и не скоро ее дождешься, а она вот совсем недавно убиралась наверху, где сундуки, там еще жучок стрекочет вечером, а из окна она сама видела, как Милька шла не в сторону рынка, а очень быстро бежала в другую сторону....Ну что за болтушка, хоть не спрашивай у нее ничего вообще! Вот в разгар Кристиной трескотни и мое периодическое угуканье Корнелиус и появился. Плюхнулся за стол, стукнул кулаками по нему и улыбнулся. Глаза у него были красные и уставшие, а лицо явно довольное, чтобы не сказать больше. Я замерла от ожидания и со всей силы сжала прижала кулаки к груди, боясь даже пошевелиться.
