Ночевать остановились на небольшой поляне. Мои спутники развели костер, повесили котелок и теперь там булькало какое-то варево. Я покопалась в своем мешке, выданном Кристой, и протянула мужчинам подвяленное мясо, бережно завернутое в тряпицу. Торан поблагодарил и стал его мелко резать, а Аллен шарахнулся от моей руки так, будто я была ядовитой до ниточки. Ну да, средневековый менталитет, ничего не поделаешь, не кусала тебя жизнь, парень! Каша с вялеными кусочками мяса была удивительно вкусная, за спиной всхрапывали лошади, костер выбрасывал в темное ночное небо снопы искр — если отвлечься, то самые обычные посиделки у костра. И смотреть на огонь можно было до бесконечности..
— Рина, ложись спать. Тут тихо, мы с Алленом спим чутко, да и лошади чужого учуют. — Это Торан. Спасибо, хоть не шарахается как Аллен, парень демонстративно сел почти спиной ко мне. Вот дурачок...
— Спасибо, Торан. Я действительно устала, как только вы целый день верхом выдерживаете...
— Привычка. Мы же сызмальства верхом ездим. Я смотрел, как ты сидишь в седле, завтра, если хочешь, могу рядом поехать, поправлять буду.
— Конечно покажи, что я неправильно делаю. Постараюсь научиться.
Лучше всего спать, завернувшись в одеяло с головой, не хватает только подушки. Вроде бы мужчины кладут седла под голову, я решила положить свои ботинки, и то помягче, сверху — сложенную в несколько раз юбку. Про подушку надо запомнить, а то голова заболит. Закрывая глаза, увидела перед собой Андрея. Вспоминала его везде, где только видела...на глаза навернулись слезы. Мы живы, пока есть те, кто помнит о нас...
Торан действительно помог мне своими советами. С утра ноги болели ужасно, но мужчина помог мне забраться на лошадь, показал, как надо подтягиваться, держась за седло, как правильно держать спину, чуть привставать на стременах, чтобы не отбить зад, как вчера...в общем, мелкие, но очень важные моменты. Аллен же напыщенный, как принц крови, по-прежнему ехал впереди, храня гордое молчание.
Грата оказалась черноволосой худенькой женщиной с карими глазами, очень подвижной и очень располагающей к себе. Вокруг нее царила такая добросердечность, разлитая в воздухе, что оттаял даже Аллен, а уж Торан и вообще расплылся в широченной улыбке. Кое-как я сползла с лошади и на заплетающихся ногах поплелась во двор. Подворье живо напомнило мне лесную деревню — светлое дерево в доме, широкий стол с лавками, небольшие окошки. По двору бегали куры или их местные аналоги, сам двор был огорожен высоким забором и ворота заложены на засов. Стояла усадьба в тени нескольких толстых деревьев, одно росло прямо посреди двора. Вокруг виднелись луга, справа вдалеке темнела полоса леса. Отдельные лесопосадки маячили посреди бесконечных луговин, за забором блеяли козы. Похоже, что тут козы — основной поставщик молока и мяса, коров я не заметила ни у кого. Хотя у кого их было видеть? Может, козы — это предмет бедности? Или их только одинокие держат, коза меньше сена ест, она более неприхотлива, а молоко дает и козлят больше приносит, чем корова...
— Рина, проходи в дом, отдохни. Сколько добирались до меня? Медленно ехали, значит, сегодня третий день уже в пути? Без тебя мужчины на день путь сократят! Торан, Аллен, вы ночевать останетесь или назад тронетесь сразу?
Мужчины решили двигаться назад через пару часов, чтобы завтра к вечеру быть у ворот Фрайма. Да-а, без меня действительно быстрее...
Вечером Грата принесла козье молоко, нарезала ломти хлеба от огромного каравая, достала шарик сыра, мед, какие-то жидкие...приправы, что ли, и стала рассматривать шкатулку, которую дал мне Корнелиус. Повертела в руках камешек, зажала в ладонях и прислушалась к нему.
— Брат хороший маг, это он правильно сделал, что тебя ко мне отправил, — она провела пальцами вблизи моего лица, не касаясь его. — Это заклятье не успело еще глубоко войти, все еще можно исправить. Здесь место хорошее, зло сюда как доберется, так и рассеивается по дороге. Говорят, до Великой Войны тут стоял замок, в котором никогда не творилось ничего плохого и от него остались только камни, но и эти камни способны отпугнуть зло от этого места. На камни люди насыпали земли, чтобы оградить их от лихого глаза, но не все камни засыпаны, те, что остались, глядят на восходящее солнце и от этого становятся сильнее. Завтра с утра я покажу тебе источник, там голубая вода с маленькими искорками...
Грата говорила, чуть растягивая слова, это звучало очень певуче и успокаивающе.
— А если бы прошло много времени, заклятье было бы невозможно исправить, да? — получается, мне повезло, что меня выкинуло вблизи дороги, что меня подобрали и отвезли в город, что там оказался вот такой Корнелиус.. — А у нас говорят, что заклятья со временем распадаются или развеиваются. — Писали же такое, сама читала...
— Есть, которые развеиваются, например, если ты хочешь, чтобы тебя никто не видел, или обманку на внешность наложить. У тебя же другое дело — на живую плоть воздействовали да скрутили ее магически, если все оставить как есть, то плоть заново срастется и со временем будет невозможно вернуть лицу его первоначальный вид. Сейчас же кожа насыщена кинутой в нее силой, если медленно снимать излишки, то постепенно прекращается воздействие магии. Надо только правильно зарядить такой амулет, чтобы он забирал у тебя лишнюю магическую силу с лица, а то можно и ошибиться...изменения усилятся и все будет еще хуже. Маг должен правильно все рассчитать, на такое не все способны. Думаю, что братец, — она шутливо щелкнула меня по носу и засмеялась, — не один час у твоей постели просидел!
— Может и сидел, да я не видела.
— А тебе и не надо было видеть, самое лучшее — во сне человека рассматривать, Он не мешает, ни о чем не спрашивает — самое время. Думаю, ты его заинтересовала — любит он такое интересное, чтоб на других непохожее было. Раньше был в столице, в Академии студентов учил, потом ему это неинтересно стало, уехал в рубежную крепость, там жил, а оттуда во Фрайм перебрался. В той крепости раньше Витус был магом, вот он нашел его и тут они сдружились.
— Грата, а ты тоже маг? — чего такая симпатичная женщина одна живет на отшибе? Или не одна?
— Я слабый маг, вся сила брату досталась. Меня даже в Академию не взяли, хоть я и хотела очень, но силы нет — ничего бы не получилось. Так, понемногу травничаю, людям помогаю, на это у меня силы хватает. И место тут хорошее, вот его и охраняю! — При последних словах она дробно рассмеялась.
— И ты тут совсем одна живешь? Грата, а...
— Да вижу, о чем спросить хочешь. Нет в этом тайн никаких, все равно приставать будешь, так уж лучше сразу скажу. Был у меня...любимый, он с братом дружил с детства. Вот в него я и влюбилась, мы и в храм собирались пойти, да Корнелиус в Академию поехал учиться, ну и чтоб одному не ехать, Сантор с ним решил до столицы добраться, чтоб брату не одному через королевство ехать. Сантор был постарше, магией никогда не занимался — были способности, но небольшие, он с мечом лучше управлялся. А потом известие брат прислал, что Сантор тоже в Академию поступил, на экзамене проявили его способности, вот и остался учиться. Я сперва рада была, что оба магами будут, ждала обоих. Сантор как приедет — я от счастья летаю, уедет назад, только о нем думаю. Академию окончил, я думала, что вот теперь-то и пойдем в храм, а он побыл дня три да уехал. Обещался, что освоится, меня заберет. Я и ждала...каждого приезда. Он по королевству гоняет, я жду...Так и не дождалась, ему одному, видать, лучше было. Потом уж брат рассказал, что и в Академии он даром время не терял, да и в крепости дальней не одиночествовал. А я так и прождала его...Потом уж сюда перебралась, брат это место давно нашел, я и решила тут жить.
— Ну и гад же этот твой Сантор! — мне было обидно за Грату. История стара, как мир — деревенский парень выбрался в столицу, влился в городскую жизнь, а ту, которая его ждала и верила ему, пустил побоку. Мог бы, гаденыш, сказать — мол, так и так, не жди меня, дорогая, ищи себе другого суженого. Честнее было бы с его стороны! Он и в сорок лет себе подружку найдет, а женщина осталась одна куковать, да еще такая симпатичная...
— Перегорело уже. Зато я его любила, жаль, ребеночка так и не родила, времени было у нас мало. Так бы сын был, на него похожий...
— Ага, он по стране шастает в свое удовольствие, а ты из сил выбиваешься, чтобы ребенка поднять в одиночку. Да еще бабы окрестные ославили бы...да?
— Я бы сразу уехала, как поняла, что в тягости. А там бы и он о ребеночке бы узнал...
Держи карман шире! Можно подумать, что, узнав о ребенке, этот неведомый мне Сантор сразу прибежит и поведет Грату ...куда тут у них жениться водят? Как бегал, так и будет бегать, у него таких ребеночков по просторам пруд пруди, насколько я помню, особо тут с женщинами не церемонились, в любой деревне находились наверняка желающие поваляться с представительным мужиком. Так что нечего тут расстраиваться — о чем я Грате и объявила. Та махнула рукой, мол, дело прошлое, все уже забыто. А глаза заблестели...Вот козлы-то эти мужики!
Перед сном, закрыв глаза и держа шарик Катрины в ладони, привычно представляла себе лицо Андрея. Дома, на даче, у компа, в здешнем лесу...Хлюпнула носом и вытерла непрошеные слезы. Где он сейчас...
Пошла череда одинаковых до безобразия дней. Здесь я поднималась сама — утреннее солнце так сильно било в окно, что дальше спать было невозможно. Брала заветный камешек и шла к источнику — поводя камешком по лицу, умывалась и возвращалась к Грате. Дальше шли самые обычные дела — вывести коз на луг, выпустить кур, поесть на скорую руку и помогать Грате. Чаще всего днем я резала траву разновидностью серпа. Нарезала, принесла, разложила на деревянной площадке. Сохла она быстро, на следующий день ее можно было убирать в амбар. Еще был небольшой огород, по вечерам я его поливала водой из небольшой речушки, даже скорее ручейка в метр шириной, петлявшего недалеко от дома. Вода в ручейке была быстрая, при желании там можно было искупаться, что я и делала вечером, там же я стирала потные рубашки и штаны. Грата ходила в простом полотняном платье с вышитым широким поясом, а мне было удобней пользоваться привычной одеждой, благо все равно вокруг не было ни одной живой души, так что ничей взор своим видом я не оскорбляла. Грата только покачала головой, но не возмущалась неженским видом. Еще мне очень понравился источник, водой которого я умывалась по указанию Корнелиуса. Дня три я просто сидела рядом, слушая бесконечное журчанье воды, вытекающей из-под большого камня в маленькую естественную чашу, обросшую травой. Оттуда вода, таинственно мерцая, текла чуть вниз по камням и метров через двадцать так же таинственно пропадала в темную щель в земле. На четвертый день я взяла лопату — не Friskars, конечно! — и пошла облагораживать родник. Сперва срезала траву вокруг, немного расширила русло, очистила его от камней и палок и потом стала обкладывать камнями выход из земли и часть стока. Небольших камней было мало, я стала бродить по лесу, собирая что попадалось под ноги. На другой день я обозвала себя идиоткой — рядом же есть ручей, наверняка там на дне полно всяких камней нужного мне размера, вот туда и надо лезть! Вся работа заняла у меня неделю, зато источник приобрел шикарный вид — я сделала каменную чашу глубиной почти в полметра и диаметром сантиметров семьдесят, края были обложены камнями и уходили до дна, откуда и бил родник. Сток я тоже выложила камнями в виде желобка почти в два метра длиной, теперь искорки весело плясали в воде, отсвечивая на камешках и подмигивали мне вечером, чуть отсвечивая в сумерках. Большая глыба, у подножия которой и находился источник, к вечеру была уже горячей со стороны закатного солнца и я сделала себе что-то вроде сидушки рядом с ней — за день камни хорошо прогревались и было одно удовольствие посидеть на них, прислонившись спиной к темному твердому боку. Я была страшно горда своим произведением — во-первых, красиво, во-вторых — удобно черпать черпать воду из такой чаши, в-третьих — воде тоже приятно, она живая и ей также нужна забота и внимание, облагородить такой источник святое дело.
По вечерам я терроризировала Грату на предмет чтения и письма. Хвала Всевышнему, она была грамотной, даже книги у нее были в доме. Книги тут были рукописные и в виде свитков, немного совсем, но мне много и не было надо, сперва бы что попроще научиться читать. Осложняло дело то, что каждый писака выводил буквы по-своему, то с хвостиками, то с загогулинами и поначалу я терялась в определении той или иной буквы. Но это были все же буквы, а не иероглифы, руны или пиктограммы. Так что дело потихоньку шло на лад, алфавит я одолела и теперь пыталась читать, одновременно чертя буквы палочкой на подносике с песком. Очень меня интересовало устройство здешнего мира, но расспрашивать Грату я не решилась и только внимательно слушала, вылавливая крохи новой для меня информации.
В один из вечеров я все-таки решилась рассказать моей хозяйке о своих злоключениях здесь. Не все, ессно, опуская факт перемещения из другого мира и другие подробности. Грата слушала очень заинтересованно, расспрашивала про деревню дебилов, хмурилась, но скорее всего, эта информация для нее не была важной новостью, а только добавляла знаний к уже имеющимся. Наш побег из деревни она сочла совершенно верным, а вот перемещение через дрожащий воздух — я специально назвала именно так — вызвало усмешку. В подробности пребывания в замке Мирандины я особо не вдавалась, только сказала, что муж пришел ко мне уже совершенно другим, чужим человеком и меня не узнал, хотя мы и прожили с ним семь лет и у нас есть шестилетний сын. Прежнее место жительства пришлось поместить опять в Каменку, чтобы Грата вдруг не почувствовала вранья, а терять ее доверие мне не хотелось — она могла дать дельный совет с женской точки зрения. Очередной раз пришлось извернуться, что шли-заблудились и оттуда все наши беды, а мужа все-таки хотелось бы вернуть, иначе я тут одна-одинешенька, бедная вот такая и несчастная...Стало себя очень жалко, даже слезы закапали.
Грата задумалась. Посмотрела на мой шарик, который я машинально крутила в руке.
— Это тебе где дали?
Смысла скрывать я не видела, честно рассказала, что дала Катрина еще с двумя амулетами, один из которых выкинул Андрей, а второй остался на шее у Ларса. Про назначение шарика мне было неведомо, пока я не начала крутить его в ладонях.
— Значит, память к тебе возвращается. Это хорошо, может, ты еще что важное вспомнишь. Смущают меня только две вещи...не знаю, поймешь ли...Жили вы с мужем в каком-то глухом углу, как те селяне, от которых вы бежали. Грамоте вас не учили, это я вижу, но понимаешь ты все быстро и правильно. Имени той женщины, как ее, Мирандина, я никогда не слышала такого имени, но я всех магов не знаю, надо с братом поговорить. Судя по тому, что ты о муже рассказала, она применяла к нему магию, может, с памятью что-то сделала, может, заговор какой-то. Но вот ведь что настораживает — в королевстве еще со времен Великого Короля принят эдикт особой важности, его всем будущим магам зачитывают и соблюдать заставляют. Весь не припомню, а вот то, что запрещено насильно лишать памяти или делать людей и нелюдей послушных своей воле — это точно было. Конечно, там еще говорилось про некромантию, жертвоприношения разумных рас, много чего написано...— она потерла виски и протянула руку за шариком, — дай-ка, я посмотрю его...не зря та знахарка дала его тебе, знать, боялась за вас, а хороший амулет от хорошего человека неоценимую помощь может принести, когда и не думаешь.
