В этот раз в дом вошла невысокая девушка с милым лицом, но большими испуганными глазами. Несмотря на то, что пленница старалась держаться уверенно, бывалые солдаты сразу заметили ее волнение. Дождавшись кивка полковника в сторону стула, девушка села, поправив подол юбки, положив при этом ладони на колени. Она выглядела более воспитанной, чем летчица, и сдержанной. Прищурив глаз, Рихард оглядел стройные ноги, и только потом поднял взгляд к лицу радистки, пока Герцог спрашивал имя и фамилию.
— Мария-Елена Айзенбах, — ответила шатенка, ее голос хоть и немного дрожал, но все же был спокоен.
— Как получилось, что тебе удалось выжить? — со злорадством спросил одноглазый, практически перебив полковника, — Тебе и твоим... друзьям? — приподняв уголок губ, мужчина чуть склонил голову на бок.
— Я выбралась из машины, когда убили водителя, — почти сразу ответила девушка, так как у нее было больше времени поговорить с другом, который и научил, что и как говорить, а главное, чтобы в это поверили; они оба надеялись, что блондинка скажет все правильно, иначе их убьют, — Так как я не знала, откуда именно выстрелили, то убежала до ближайшего укрытия, в то время, когда вокруг гремели выстрелы и взрывы.
Пока пленница отвечала, Рихард перевел взгляд на сидящего напротив Райля, вздохнув, не скрывая своего недовольства.
— Потом я услышала разговоры, — тем времени продолжала шатенка, — Сначала подумала, что это те, кто на нас напал, но это оказались Алекс Хартманн и Эрика фон Моргенштерн.
Закончив рассказ, девушка опустила взгляд на свои руки. Она выглядела уже более спокойной, чем ранее, и теперь просто сидела, но, несмотря на это внешнее спокойствие, чувствовала, как внутри нее разрастается страх.
— Н-да, Курт, странная херня здесь происходит, — Райль посмотрел на командира, потом на девицу, встретился взглядом с единственным глазом Штуббе, — Курт, я задам ей вопрос?
— Пожалуйста, Юрген! Меня это уже достало!.. Какой-то хор сельской школы! — отмахнулся тот.
Райль резко встал, подошел к девушке, заслонив ее своей спиной, и тут, не говоря не слова, схватил рукой за подбородок...
— Нет!..
Она выдохнула, и тут же обмякла, танкист в последний момент подхватил ее, иначе бы она свалилась со стула.
— Какая это шпионка, Курт? Она сейчас обделается еще прямо здесь, — он дотянулся до стола, схватил графин, и прыснул девушке в лицо; она пришла в себя и тут же отпрянула, вжавшись в спинку стула, — Если ты из наших, почему так испугалась? — Райль старался говорить, как можно мягче.
— Про ваше подразделение многое рассказывают, да и вообще про "Мертвую голову"... Я боялась, что меня пытать будут, если не поверят, — радистка знала, что говорить, но с ее обостренными чувствами, это выглядело очень натурально.
— Успокойся, дура, — как можно более ласково сказал Райль.
Перед глазами внезапно встала картина двухлетней давности: сельский хлев где-то в бельгийской глубинке, и лежащая у стены девушка, почти ребенок, с половиной черепа, снесенной саперной лопаткой... У Райля ком подкатил к горлу. Тогда его рота, в горячке боя, уничтожала всех, кто попадался на пути, у его "Т-4" кончилось горючее, и экипаж ворвался в деревню вместе с пехотой. Перед глазами висела красная пелена, только что он в упор, с боку расстрелял троих солдат противника, и этот хлев... Вбежал вовнутрь, и услышав шорох где-то за правым плечом, бросил пустой МП-40, и наотмашь метнул саперную лопатку...
— Пусть она идет командир, ты ж видишь, она чистая, — повернувшись к столу, сдавленно сказал Юрген.
— Да пусть валит... Уведите! — Герцог сказал это тише, чем обычно.
Райль подошел к часовому, который повел трясущуюся девушку.
— Дай ей немного шнапса, — сказал он шепотом.
— Есть! — прочеканил рядовой.
Когда девчонку вывели, Райль вытащил и левого кармана брюк флягу на полтора стакана объемом, с трофейной русской водкой, и залпом осушил ее на две трети.
6.
Сидя на одной из табуреток, теперь уже Мария-Елена поправила очки, которые на время допроса оставила у друга, чтобы их не разбили, так как девушка без них плохо видела, закончив рассказ о том, как ее допрашивали. Стоявшая возле окошка блондинка повернулась, недовольным взглядом оглядев подругу, мысленно оценивая то, что с той ничего не сделали, но могли, и от этой мысли в горле появилась горечь. Занявший вторую табуретку парень, с напряжением смотрел на дверь, прислушиваясь к любому шороху, который долетал до его уха. В комнатке воцарилось гнетущее молчание, но вдруг раздался спокойный голос Эрики, смотрящей в окно на небо:
— Будем врать до самого конца, — она говорила так, чтобы ее услышали только друзья, — Придется выкручиваться, иначе нас точно убьют. Судя по всему, тот, что привез нас сюда, начал верить, но меня напрягает тот — за столом, — на этих словах повернулась вполоборота к Алексу.
— Что ты предлагаешь? — нахмурился тот, поймав на себе взгляд.
— Бежать, — пожала плечами девушка, все еще держа руки скрещенными на груди, но сидя скепсис в глазах собеседников, фыркнула, — Да я не знаю! Мне страшно!
— Мне тоже страшно, — подала голос радистка, — Но надо держаться, они могут заметить, что мы волнуемся.
— Они и так это заметили, — мотнул головой парень, держа в руках кепку, рассматривая ее уже в сотый раз, — Если бежать, то куда?.. Ты вот знаешь, куда нам идти? Как вернуться в наше время? — при этих вопросах он поднял глаза на блондинку, заранее зная ответы.
— А что ты предлагаешь? — переспросила летчица, отворачиваясь к окну, выделив интонацией местоимение.
— Ждать, — вполне уверенно ответил подполковник, — Будем ждать дальнейших развитий события.
Ближе к ночи в дом Герцога постучали. После разрешения вошел рядовой, принесший срочное шифрованное письмо из штаба, которое только что получили. Взяв бумагу в руки, полковник долго изучал ее, будто бы вчитывался в каждое слово по несколько раз, чтобы понять, что именно находиться перед глазами. Когда же, наконец, он сел за стол, махнув солдату, чтобы убирался, шифровку взял Штуббе, успевший до того, как рука Райля уже почти взяла бумагу. Переведя взгляд с Юргена на строки, одноглазый сначала поднял бровь, а потом вопросительно глянул на командира, передав бумагу Райлю.
— Вот как складно все выходит, — нарушил тишину Рихард, достав из кармана сигареты, — Что-то припозднились с объяснением, — не договорив мысль, мужчина закурил, щурясь от дыма; несколько минут он смотрел на Райля, так же, как и Курт, перечитывавшего послание из главного штаба, а потом нервно хохотнул, — А если бы мы этих юнцов после допроса сразу повешали?.. — усмехнувшись, затянулся, — Надо еще раз на них посмотреть.
— Завтра утром и проверим их в деле, — кивнул Герцог, все еще сомневаясь тому, что только что прочитал.
А оно и понятно было. Трудно поверить, что несколько часов назад на подкрепление, о котором давно говорили, напали, разгромив все подчистую; но осталось только трое выживших — все трое принадлежали к специальному подразделению, о котором знал только узкий круг лиц, приближенных к Гитлеру, в том числе и полковник Курт Герцог. После долгих дебатов и было решено отправить подразделение под командование оберфюрера, как раз перед тем, как ему было поручено уехать в Норвегию для защиты флота.
Дверь распахнулась, заставив пленников открыть глаза. Вошедший молодой сержант громко объявил выходить, его голос прозвучал, словно колокол над самой головой. Сидевшая на койке летчица с недовольным видом посмотрела на эсэсовца, а спавшая рядом радистка быстро села, надев очки, чтобы лучше разглядеть пришельца; занявший табуретку возле стены, парень с раздражением выпрямил спину, размяв ее. Это было самое ужасное утро, которое вообще можно было представить. Тело у каждого из пленных болело так, что при любом движении они морщились от неприятных ощущений; на не выспавшихся лицах застыло негодование.
— Куда нас ведут? — спросил Алекс, когда они уже шли в сторону командирского пункта.
— Молчать! — довольно жестко ответил сержант, смерив на ходу спрашивавшего.
— Если я сейчас не выпью кофе, то убью кого-нибудь, — прошипела блондинка, идя следом за другом, но услышала ее только идущая позади Мария-Елена, — И, пожалуй, начну с этого, — добавила быстро еще более низким голосом летчица, смотря в спину того, кто их разбудил.
— Зачем нас так рано подняли? — не пойми кого спросила радистка, заметив, что на небосклоне только-только начала появляться заря.
Но никто не ответил ей. В это время пленных подвели к дому, где до этого проходил допрос, возле крыльца стояли Герцог, Райль и Штуббе, переговариваясь между собой. Только теперь можно было разглядеть каждого. Полковник был высок, но при этом широк в плечах; голубые глаза даже в утренний час блестели холодом, а светлые, стриженные на манер "Гитлерюгенд" волосы были спрятаны под фуражкой. Рядом с ним стоял одноглазый — Штуббе был ниже Герцога и немного уже в плечах, но у него так же были светлые волосы и голубого цвета уцелевший глаз; стоя с прямой спиной, мужчина как всегда курил. От них отличался только Райль — если те двое были блондинами, то Юрген был одарен темно-русым цветом волос и серо-зелеными глазами. Заметив пленных, Штуббе кивнул в их сторону, сказав остальным, что "спецподразделение" уже прибыло.
— Что ж... Ночью пришло подтверждение ваших слов, — с полуухмылкой начал полковник, встречая напряженные лица "гостей", — Но, чтобы полностью убедиться в этом, вы должны показать на что способны.
При этих словах на лице одноглазого появилась довольная улыбка, а лицо Райля приобрело более надменное выражение. Смотря то на одного, то на второго, Эрика не заметила, как мимо них прошло несколько солдат, что не ушло от взгляда Алекса.
— Ее, — Штуббе показал на радистку, — В штаб.
Услышав это, Мария-Елена с легким испугом взглянула на стоявшую рядом Эрику, но увидев, как та кивнула, проглотила ком в горле, услышав тихий шепот подруги: "Все будет хорошо. Не бойся." Двое сопровождающих отвели шатенку в дом Герцога, где, оказывается, в соседней комнате стояла небольшая радиостанция. За столом сидел радист; как только к нему подошла девушка, он тут же поднялся и протянул ей наушники.
— Будешь связь поддерживать со своими, — пояснил, подождав, пока радистка сядет на его место.
Когда Айзенбах скрылась за дверьми, Штуббе кивнул Эрике следовать за ним:
— Пошли к самолету, — делая шаг, одноглазый уже обращался к Юргену, — Райль, потом его проверишь, — ткнул пальцем в Алекса.
Пропустив мимо себя офицеров, Моргенштерн поймала за руку друга, останавливая, смотря на него умоляющим взглядом, говорившим, что она поняла, что от нее требуется, но она не может сесть за штурвал, потому что никогда не вела самолет.
— Не время боятся, — тихо, но достаточно вкрадчиво сказал тот, понимая, что предстоит практически невыполнимая задача, от решения которой зависит жизнь.
Каждый шаг отдавался дикой болью в голове, пока Эрика шла за Штуббе, она судорожно пыталась вспомнить все то, о чем говорил ей Алекс, а еще "уроки авиации" в компьютерной игре, где она "летала" на самолете, но это не была компьютерная игра, и это не был нарисованный в программе самолетик, и если она разобьется, то не сможет нажать одну кнопочку на клавиатуре, и игра не запуститься снова, а просто погибнет. Остановившись, передернула плечами, — сон как рукой сняло. Заметив это, Хартманн покачал головой, будто бы говоря, чтобы она даже и не думала сбегать, хотя и понимал, что выбора нет. Он бы и рад сказать ей что-нибудь, но не мог, рядом шли Герцог и два майора, которые могли услышать их разговоры, а еще больше заподозрить в диверсии, и даже если попытаться объяснить что-нибудь, их не захотят слушать, а разберутся, как умеют, — просто и легко. Тем временем компания в сопровождении нескольких рядовых, подошла к тщательно утрамбованной взлетной полосе.
— Выкатывай! — рявкнул Герцог, остановившись.
Где-то справа от них затарахтел двигатель небольшого тягача, и из импровизированного ангара, тщательно укрытого лапником, выкатился закрепленный за Моргенштерн самолет. Эрика обомлела, не веря своим глазам, смотря на технику, послушно катившуюся за тягачом, чувствуя, как ноги становятся ватными. Окрашенный в матовую серую краску "Ме-262 "Schwalbe" вскоре отцепили, и теперь он стоял, ожидая взлета.
— Ну, покажи, что умеешь, — Герцог ехидно улыбнулся и грубовато подтолкнул девушку в сторону самолета.
Повернув голову к нему, блондинка сглотнула, заставив себя кивнуть, но от мужчины не ушел взгляд испуганных глаз. Он уже хотел отозвать ее вылет, но летчица сама пошла к самолету, борясь со своим страхом. В это время радист сказал Марии-Елене о том, что именно произойдет; и пока он говорил, с каждым его словом шатенка впадала в ужас от того, что ее подруге и другу придется пройти испытания. Стоявший рядом со взлетной полосой, Алекс с напряжением следил взглядом, как Эрика взбирается сначала на крыло "Ме-262", а потом поворачивается к нему. Он плохо различал черты ее лица в утреннем сумраке, но почему-то ощущал на себе прощальный взгляд. И в этот момент стоявший рядом Райль в шутку гаркнул:
— Барышня, только задницей за обтекатель не зацепитесь! — при этом довольно улыбаясь.
— Вы бы лучше про свой обтекатель думали, господин офицер, он явно уже давно не за что не цеплялся, — звонко сказала летчица, щелкнув пальцами одной руки и показав на Юргена, вспомнив про постоянное упоминание борделя в речи майора.
За спиной Райля на весь аэродром заржал Штуббе, а те, кто видели лицо Герцога, заметили на нем улыбку, причем не злобно-ехидную, а вполне человеческую.
— Она тебя сделала, мужик! — протянул Рихард, хлопнув по плечу товарища.
У Юргена было желание вытащить эту девку из самолета, попутно стукнув головой о борт, вписать ей сочную оплеуху, и, поставив на четвереньки, отодрать так, чтобы она сознание потеряла, прямо здесь, плевать, что при всех!.. Райль насупился и смачно сплюнул на траву.
— А она ведь права, Юрген, — Герцог слегка ткнул штурмбаннфюрера локтем, — Урсулу уже не вернуть, и ты это прекрасно понимаешь.
Сняв фуражку, девушка передала ее одному из механиков, после чего села в самолет. Разговаривая с ней, все тот же солдат рассмеялся, помогая надевать шлем, как оказалось потом, Моргенштерн сравнила шлем пилота с детским чепчиком, чем развеселила стоявших на крыльях инженеров. Спрыгнув с крыльев, механики быстро отбежали от полосы, освобождая ее, пока летчица одевала маску.
— База! — раздалось в наушниках, и Мария-Елена дернулась, испугавшись голоса подруги, — База!
Замешкавшись, девушка не сразу сообразила, куда нажать, чтобы ответить, но тут ей на помощь пришел радист, показав; нажав кнопку, она наклонилась к микрофону, ответив:
— Б... База слушает, — почему-то сейчас вспомнился один военный фильм, который она не так давно смотрела.
— База, — не смотря на волнение голос блондинки был веселым, — Разрешите взлет!
— Р... Раз... решаю, — руки Айзенбах так и тряслись, но, то ли от страха, то ли от трепета.
