В свой охотничий домик...
Стефа делает незапланированное движение — резко наклоняется вперед, устремляя на магистра откровенно заинтересованный, нескромный взгляд, и этим привлекает мое внимание, отрывая от приятных дум. У нее сегодня плохое настроение. Так бывает всегда. Она ненавидит эти дни, когда я спешу к той, что носит на своих крыльях мою жизнь... Она ненавидит саму мысль о ней...
Ну и пусть...
Ее проблемы. А вот то, что она вдруг сочла для себя возможным нарушить раз и навсегда установленные правила поведения — уже мои. Похвалил, называется. Сглазил, что ли?
По ее идеально накрашенному лицу скользит поощрительная улыбка. Магистр сбивается с заготовленной речи и испуганно переводит на меня смущенный взор. Едва заметное пожатие плеч. Аккуратно приподнятая бровь — так, чтобы видно было лишь ему, стоящему так близко, говорят яснее слов : "А кто их, женщин, поймет?". Его плечи немного расслабляются. Осознав, что это ПРОСТО интерес, не более, со стороны княгини, маг позволяет себя робкую ответную улыбку. Надо будет предупредить его, чтобы не принимал княжеского приглашения в постель. В эти дни Стефа совершенно не контролирует свои эмоции и частенько перекидывается в момент сильных чувств или ощущений...
Еще испугается, бедняга... До заикания... Как предыдущий кавалер. Лечи его потом за счет казны...
Я пристально посмотрел на брата. Почувствовав тяжесть моего взгляда, Тарис обернулся. Глазами показал ему на посла, потом на заинтересованную жену. Советник понимающе кивнул. Вот и славно. Меньше всего мне хотелось бы задерживаться с выездом из-за истерик княгини...
Церемония идет своим чередом...
Ничто не отвлекает меня более от сладких грез и мечтаний...
Скоро, любовь моя...
Совсем скоро...
+ + +
Уйти без скандала не получилось. Четко отработанный план дал первую трещину, когда княгиня буквально вцепилась в несчастного магистра сразу же, едва начался прием. Я проигнорировал происходящее. Только приподнял бровь, давая понять ей, что расхлебывать все последствия она будет в полном и гордом одиночестве! В ответ она рассмеялась. Низко и призывно...
Ну, что ж, я предупредил!
Касмир подал знак. Я аккуратно встал. Подойти к послу дедушки — выпить тост за здравие и мир между нами. Потом к делегации, что сопровождает магистра... Попутно целенаправленно удаляясь от увлекшейся беседой, жены. Еще пара бокалов... Шутка там... Коснуться губами руки графини Дварской...
Сделать вид, что не заметил ее попытки удержать меня...
Приветливо улыбнуться баронессе Форбской, ловко передав ее в руки неосторожно подошедшего виконта Маджани... И, осторожно завернув за разносчика вина, отступить в тень... ВСЕ! Теперь бегом, бегом, пока никто не спохватился!
Каждый год мои ребята разрабатывают для меня план тихого, незаметного побега.... без скандала...
А дамы, под руководством Стефании — план перехвата...
В этот год, похоже, мне все же повезет. Одежда в комнате у Караха. Лиз давно все собрала. Она искренне любит свою "настоящую" госпожу и каждый раз умоляет взять ее с собой. Я не против, но это совершенно бесполезно. Увы, в круг могут войти лишь двое... И сколько бы народу не стояло вокруг, никто ничего не увидит... Ни внутри круга, ни снаружи...
Тишина в коридоре почему-то совсем не насторожила меня... А должна бы! Ведь Лиз не может молча ждать! Всегда что-то делает не в силах сидеть спокойно. А работая — напевает... Но в комнате стояла тишина...
Я вошел, размышляя, что же ее настолько заняло?
Вошел... и наткнулся на обиженный взгляд жены...
— Убегаешь...
— Стефа... не начинай! Все давно уже сказано. — Я пожал плечами, с тяжелым вздохом принимая свое поражение в этом раунде. Вернусь — устрою взбучку Касмиру. Никуда его нынешний план не годится! Даже красавчик магистр, приглашенный-то, откровенно говоря, именно для того, чтобы занять на эту неделю все мысли и думы княгини, не помог...
— Да... — согласилась она, пока еще спокойно. — Давно! Но то, что ты вытворяешь это каждый год... с поразительным, нечеловеческим упрямством...
— Это нормально. — перебил я ее. — Я ведь НЕ ЧЕЛОВЕК!
— Да... — согласилась она, вздрагивая всем телом. — Ты — ЧУДОВИЩЕ!
Я согласно кивнул. Ничего нового. Давно известные упреки. Не реагируя, скинул камзол и рубашку, натягивая чистую и более простую. Сзади, у жены перехватило дыхание... Она до сих пор не может спокойно смотреть на меня...
Я разделся не специально. Просто поторопился, позабыв, как на нее действует мое тело...
— Ты специально издеваешься надо мной? — Ее голос звенел отчаянием треснутого хрусталя.
— Извини... — я отвернулся, чтобы максимально больше скрыть от ее глаз. — Я не хотел...
— Я так устала от твоего холода.... — прошептала она, делая шаг в мою сторону. Я насторожился, поспешно застегиваясь. Штаны менять не стал. Сменю теперь уже на привале. Из туфель в сапоги я перепрыгнул буквально телепортом! А голос жены все приближался: — ты даже не замечаешь, что что-то не ладно... Да? Что твое глупое, маниакальное упрямство никому не приносит пользы... один только вред! — Спину свело от напряжения. Она стояла слишком близко, а я еще не был одет полностью.
— Пожалуйста! Пожалуйста, услышь меня! — Сделав последних два стремительных шага, княгиня рухнула передо мной на колени, цепляясь за ноги и по-детски заглядывая мне в глаза снизу вверх.
Глаза, полные боли и все еще не погасшей надежды...
У нее все еще есть надежда... Ну , надо же...
Какая же я все-таки сволочь! Мне ведь искренне жаль ее. Зачем я вообще согласился на этот кошмар? — в который уже раз за последние десять лет покаялся я. Жадные руки скользнули по ногам и выше, и, стремясь добраться до тела, разрывая, кромсая рубашку в клочья...
В воздухе запахло кровью. Я невольно поморщился, перехватывая ее руки и одним усилием ставя ее на ноги, поднимая с колен...
— Прекрати! Истерику! НЕМЕДЛЕННО! — Рычать я умею ничуть не хуже присутствующей здесь одной эксцентричной молодой особы. Просто не считаю для себя возможным делать это так часто, как она меня провоцирует. Поняв, что и сегодня у нее ничего не получится, Стефа мгновенно впала во вполне ожидаемую истерику. Рывок, и она вывернувшись, отпрыгнула от меня, тяжело дыша и гневно сверкая глазищами.
— Ты меня не хочешь! — она так громко закричала, что звякнули стекла на окнах. — Не хочешь понять меня! — ее голос срывается на визг. Серебряное блюдо, пущенное ее сильною рукой со скоростью ветра полетело в мою сторону. Я спокойно перехватил его уже перед самым лицом.
Опять...
Как же я устал! Как я безумно, дико, не человечески УСТАЛ! Виски налились болью. А от ее визгливых злобных выкриков мне становится только хуже с каждым мгновением. Придется опять идти к магу. Наши лекари такое не лечат, говорят это у меня от дури....
Ну, да! Им бы вот такую, прекрасную и психованную дурь! Да чтоб она все время требовала любви и внимания! Как будто это не она умоляла "просто прикрыть ее"! И что? Впрочем, не стоит, наверное, именно сейчас напоминать княгине о взятых ею на себя обязательствах, или я получу не только гневный психоз, переходящий в безумную истерику, но и внеплановый слезоразлив! Тогда я уже точно не успею выехать вовремя...
Устало проследив, как мимо пролетел тяжелый золотой кубок, украшенный драгоценностями, я мысленно посочувствовал Караху. В недобрый час согласился он помочь своему князю. Сейчас эта красотка все тут разнесет....
А мне потом отвечай, да? Ну, вот чего она вещами кидается? Ведь за десять лет еще ни разочка не попала! К чему все это? На что надеется? О, Мара Прекрасноокая, как же я безумно устал от всего этого! Скорей бы уж, наконец, наступила обережная ночь. Как мне дожить до нее и не сойти с ума? Еще три дня ждать...
Три невероятно, невыносимо, нереально длинных дня, словно сотканных из нежелающих проходить часов и минут. Мимо пролетело что-то острое... Бедные слуги. Уборки тут, чувствую, хватит на неделю! Вот почему, хотелось бы мне знать, каждый день в году тянется и тянется? Вот сейчас, к примеру, почему минуты не летят со скоростью песчаной бури? Почему время висит, почти не смещаясь? И почему оно так невыносимо стремительно пролетает в единственную ночь в году, когда мне нужно, чтобы оно замерло, остановилось хотя бы ненадолго...
Машинально делаю шаг в сторону, уходя с линии обстрела. Скоро ее сморит усталость. Все это уже изучено и пройдено... Все известно. Давным-давно....
Вот интересно, а с дайни мне тоже однажды стало бы скучно? Быть может это мой изъян, а вовсе не той, что так старательно накаляет в данный момент окружающую меня обстановку? Странный треск невольно заставил меня обернуться. Ну, надо же! Последний раз она перекидывалась вот так, в гневе, не контролируя себе, в прошлом году.... Чем же я сегодня так ее задел?
Я сделал несколько шагов назад, не желая причинять боль расстроенной женщине. Вернее грифону, что разъяренно метался по явно малой ему, комнате. Еще шаг. Вот так. Тяжелые дубовые двери быстро смыкаются за моей спиной....
— Алехандро? — Я с трудом узнал мнущегося в дверях гвардейца, — не входить. Я сейчас пошлю кого-нибудь за лекарем и магом. Пусть они разбираются, как успокоить нашу красавицу... — Он кивнул. — Да... Слушай, ты пока туда Караха и Лиз не пускай. Пускай у них сначала приберут, а уж потом...
Он вновь кивнул, показывая, что понял. Я закинул сумки на плечо и рванулся в свободный от "врагов" коридор. Мне показалось, или он отчетливо скрипнул зубами за моей спиной? Невольно я обернулся. Нет. Абсолютно невозмутимое лицо. Надо бы побеседовать с ним. Что-то он мне в последнее время совсем не нравиться. А лучше не просто поговорить, но и по мыслям пройтись. Неужели опять проблемы?
От этой мысли я невольно передернулся. После того "предательства", когда Алехандро встал на сторону обезумевшего первожреца, мы долго восстанавливали доверие друг к другу. И прошло лишь чуть больше года, как я решился допустить его до стражи во дворце.... Неужели ошибся? Неужели он все же.... Не надежен? Быть может, даже опасен?
На этой тревожной мысли я как раз достиг конюшни и столкнулся с Карахом. Воин держал в руках поводья уже готовых к дороге, коней. Йорик возмущенно фыркал и косил недовольным глазом на трущуюся о ноги Петраса, Зару. Эти трое — были единственными, которых я обычно брал с собой в путь. Они были и охраной, и спутниками. За семь лет, что прошло с той ночи, когда мы вновь встретились с Мари по ту сторону миров, они ни ризу не оставили меня...
Ни разу не подвели...
Я стал доверять им, как самому себе...
— Все в порядке, княже? — Карах окинул меня внимательным взглядом, намекая на некоторый незапланированный непорядок в одежде.
— У меня — да. Я ведь вырвался....
— А у Лиз? — Обеспокоился за жену воин.
— У нее — не знаю, я ее не видел. — Сообщил я, взлетая в седло. — А вот ваша комната — разнесена в хлам! Думаю, в следующий раз ты хорошенько подумаешь, прежде, чем оказать мне подобную услугу...
-Да?... — Он вскочил в седло и усмехнулся, пожав плечами. — Зато у моего солнышка будет вся неделя плотно занята! Она как раз мечтала кое-что переделать... Не будет времени, чтоб поскучать...
— Ну, как скажешь... — Согласился я с его взглядом на возникшую проблему. Уже на выезде из дворца притормозил возле одного из стражников. — Кто старший?
— Я, княже... — Командир сделал шаг вперед, привлекая мое внимание.
— Эрлих? — Узнал я его. — Приветствую, друг. Не в службу, а в дружбу, отправь кого к Касмиру, пусть пришлет мага и лекаря в комнаты Караха — там княгиня переживает... — Он кивнул. Я уже отъехал, но, вспомнил еще кое-что и обернулся. — И скажи, я просил убрать все, а то мы там... слегка повздорили...
Гвардейцы рассмеялись, негромко но от души. Я пришпорил Йорика, догоняя своих спутников. Путь предстоял не близкий. До ближайшей гостинки — полночи добираться...
Подстроившись под движение охраны так, чтобы четко держаться меж ними, я задумался, вспоминая... Не удивительно, что ребята рассмеялись. В первые годы "супружеской" жизни, со Стефой было чертовски тяжело. В отличие от большинства оборотней она имела очень подвижную нервную систему и порой умудрялась перекидываться даже без словоформулы, что обычно проходит после наступления совершеннолетия. За редким исключением...
Мы даже опасались, как бы она того... не оказалась... как бы это поаккуратнее... не сошла с ума!
Но, вроде бы, все обошлось...
Дорога ложилась под копыта. Солнце село и взошла Луна... Мысли текли, цепляясь одна за другую.... Воспоминания накрыли меня, как лавина, с головой... В тот день, когда я все потерял, княжна заявилась в Троцк. Сбежав от своего дяди и охраны, плутовка пролетела до Ориела, и уже там узнала, что Тарис умчался за нами. Прибыла на собственных крыльях, устав почти до изнеможения. Хорошо хоть, у нее хватило ума собрать перед побегом сумку с одежкой, а то так и гуляла бы по городу, в чем мать родила...
Она ворвалась в комнату, буквально сбив с ног охрану, гордая и несчастная и умоляла не прогонять ее... А мне было так плохо, что я даже толком и не видел ее лица... Нет... Это не то, о чем вы подумали. Меж нами тогда ничего не было. Я никогда не касался княжны до свадьбы и пальцем... в том смысле, вокруг которого крутятся сейчас ваши мысли, уважаемый архивариус. Она узнала (уж не знаю от кого) об условии, что выставила мне Мара...
И предложила себя...
В качестве жены...
В ту страшную ночь, мы заключили с ней договор: мы женимся. Вполне официально. Она получается все, что полагается иметь княгине... кроме меня... Вернее, кроме моего ребенка... Не знаю почему, но сама мысль, что кто-то другой будет носить мое дитя вызывала во мне стойкое, сильное неприятие. Никого, кроме Мари не видел я в этой роли...
Я же, прикрываю ее и забочусь о ней (особенно перед отцом и дядей, почему-то настроенных крайне злобно в отношении одной "милой, доброй, славной", но такой легкомысленной девушки...). А так же предоставляю ей всю полноту власти. И даже закрываю глаза на ее развлечения на стороне. Правда, только в том случае, если она не принесет мне незапланированного наследника...
Впрочем, у нас с этим легче, чем у людей. Мы это способны контролировать... Она согласилась. Со всем. Даже с тем, что я никогда не смогу забыть свою нареченную и не готов изменять ей... Как я сейчас понимаю, она не надеялась даже, а была на все сто уверена, что через год— другой, я о Мари и не вспомню...
